Рассказы

Игорь Ягупов, 2017

Сборник рассказов, публиковавшихся в разные годы в различных периодических изданиях. Автор исследует поведение людей в различных жизненных ситуациях.

СВАДЬБА

Поскольку делать аборт было уже поздно, решили сыграть свадьбу. Невеста пухла прямо на глазах. Она передвигалась неловко и немного боком, как идущая на нерест семга. А купленное за неделю до торжественного события платье пришлось в срочном порядке расставлять. Молодая в нем была похожа на задрапированный перед торжественным открытием памятник удаву, проглотившему футбольный мяч.

Бутылка шампанского в загсе открываться отказалась наотрез. Пробка держалась за стенки горлышка так, как будто от этого зависела ее жизнь. Пальцы приятелей жениха скользили по запотевшему после холодильника стеклу вместилища праздничного напитка.

— Надо по донышку рукой, — посоветовал дружка и тут же воплотил задуманное.

Наклонив бутылку и, как вскоре выяснилось, по роковому стечению обстоятельств направив ее горло прямо в огромный живот новобрачной, он стал с силой бить ладонью по донышку сосуда. Шампанское ахнуло, словно мортира на Севастопольской батарее. Пробка, срикошетировав от упругого чрева, обтянутого белым атласом, улетела куда-то в соседний зал. А струя пенной, как из огнетушителя, жидкости щедро обдала новоиспеченную жену от пояса и ниже. Пока оставшееся на дне бутылки вино раскапывали по бокалам, молодая, тяжело, как пингвин на кладке, присев, отжимала подол.

— Воды отошли? — завидев мокрое платье новобрачной, радостно всплеснула руками бабушка мужа, дельфином вынырнув из толпы родственников, что встречали свадебный кортеж у подъезда.

— Рано еще, старая карга, уймись, — зашипел внук, стараясь при этом крепкой рукой дотянуться до морщинистой шеи старухи, но та увернулась, и ее тут же смыла толпа.

— В дом достаток, нужда за порог, — рявкнула какая-то тетка, метнув в воздух несколько увесистых пригоршней затхлого зерна трудноопределимого злака.

Труха запорошила молодым глаза, как мартовская бешеная метель.

— Может… хватит… этих приколов? — с придыханием, борясь с подступающей к горлу тошнотой от токсикоза, просвистела молодая, неистово моргая слезящимися глазами.

Впрочем, как вскоре выяснилось, злоключения ее только начинались. Коварно подкравшись к новобрачным под завесой парящей в воздухе трухи, все та же бабушка с силой метнула из кулька прямо в грудь молодой доброе кило конфет — на счастье. Твердая, как галька, карамель ударила в набухшие в ожидании цепких десен младенца соски с такой силой, что молодая завыла от боли.

— На, родненькая, скушай. Может, полегчает, — сжалилась над ней незнакомая женщина, протягивая поднятую с земли конфетку.

— Да когда ж вы их покупали, бабушка, конфеты эти? — простонала молодая, разглядывая фантик. — На них же еще «Ленинград» написано?

— Ну не «Сталинград» же, — урезонил ее муж, решив вступиться за родную кровь.

Как только осела труха, молодым дали пригубить по рюмке водки. Саму посуду — опять же, на счастье — следовало разбить. Первая попытка не удалась. Рюмки отскочили от земли, как теннисные мячи. Их поймали и снова с силой ахнули об асфальт. Никакого результата. Тогда их стали давить каблуками. Рюмки выскальзывали из-под ног и, вертясь, как сваренные вкрутую яйца, катались по асфальту.

Молодая сообразила первой. Глядя прямо в лицо свекрови своими припухшими от токсикоза и оттого похожими на крокодильи желтоватыми глазами, но обращаясь при этом к мужу, она леденящим душу шепотом произнесла:

— Спроси свою мать, почему она дала нам пластмассовые рюмки?

— Ты уж, правда, мать, даешь, — поддержал жену муж, и уши его зарделись от гнева.

— Да, конечно, — взвизгнула владелица необорных рюмок, испепеляя взглядом невестку, но тоже почему-то адресуясь к сыну, — ты с ней через месяц разведешься, а я буду хрусталь из серванта бить?

— Неси тару, мать, — спокойно и оттого страшно выдохнул новобрачный, — живо.

Полная решимости отстоять содержимое серванта, свекровь притащила из квартиры два граненых стакана. На этот раз молодые действовали наверняка. Они швырнули стаканы оземь так, как будто хотели проломить асфальт заодно с земной корой и зачерпнуть этими самыми стаканами магму из оливинового слоя.

— Глаза! — только и успела выкрикнуть теща, когда сноп осколков салютом взметнулся с земли.

Отсутствие жертв можно было объяснить единственно волей на то господа. К нему и поехали. Венчаться.

— Христос воскресе, батя, — радостно приветствовал священника молодой, насильно овладевая его рукой для крепкого мужского рукопожатия.

— Август на дворе, сынок, — истово перекрестилась теща.

— Раз уж приперлись, надо по-ихнему здороваться, — огрызнулся новобрачный. — Причем здесь август?

— Как же так? Во блуде зачавши? — только и смог выдавить из себя служитель культа, растерянно глядя на, как казалось, заполнивший всю церковь огромный живот невесты.

— Это непорочное зачатие, — хмыкнул молодой, сорвав смешок у публики.

— Радуйся, что я не еврейка. Я бы тебе сейчас собственными руками обрезание сделала, — пообещала молодая, обводя помещение мутным взглядом свирепого, но обессилившего зверя.

— Не кощунствуйте в храме божьем, — откликнулся то ли на «обрезание», то ли на «непорочное зачатие» священник, рассматривая подозрительные желтые разводы на подоле новобрачной.

— Слушай, поп, я не виноват, что эта дура захотела венчаться, — взревел молодой, тыча пальцем в жену. — И ты меня не зли. А то я сейчас над тобой совершу порочное зачатие.

Священник вздрогнул.

— У меня нервы не железные, — как-то примирительно добавил молодой, указав при этом на свои багровые уши.

Из церкви поехали в ресторан. Молодая сидела за столом прямо, как пограничный столб, боясь расплескать содержимое собственного желудка. Ее муж больше налегал на водку. Праздник катился к своему логическому завершению, когда приятели жениха выкинули фортель. Пошептавшись о чем-то между собой, они, воспользовавшись тем, что молодой на миг отвернулся, подхватили уже не имевшую сил сопротивляться новобрачную под мышки и утащили куда-то по коридору. Судя по запаху — в сторону пищеблока.

— Молодку украли, — умильно закивала головой сведущая в таких делах бабушка. — Муж заметит — будет выкупать.

Муж не заметил. Через полчаса теща фальшивым голосом театрально громко вопросила в пространство:

— И где же наша красавица?

Муж и тут не среагировал. Еще через полчаса дружка, уставший удерживать новобрачную на кухне, сообщил ему о похищении открытым текстом.

— Да кто ж ее украдет такую? — содрогнулся молодой. — Поди блюет где-нибудь в туалете. Водка-то еще осталась? Эй, мать, дай-ка мне вон ту бутылку…

Еще через час не имеющие возможности крикнуть «горько» гости стали скандировать:

— Не-вес-ту! Не-вес-ту!

Видя, что ему не дадут спокойно насладиться огненной водой, новобрачный злобно обвел взглядом зал. Не обнаружив нигде свою раздувшуюся половину, он встал и заревел, адресуясь, по-видимому, к ней же:

— Если ты, тварь, через пять минут не придешь, я тебе всю морду раскровеню!

Свое обещание он подкрепил увесистым, со всего маху ударом по столу. Посуда на столе подпрыгнула, и покоившийся на блюде поросенок, истекающий жиром, доверчиво ткнулся носом прямо теще в подол.

Теща завизжала так, как, наверное, не визжал сам этот маленький поросенок в последние минуты своей жизни. С резвостью, которую трудно было ожидать в женщине за пятьдесят, она со сноровкой опытной стриптизерши стала сдирать с себя пропитанные раскаленным жиром и оттого невыносимые колготки…

И тут появилась молодая. Она шла по коридору, и духовки ресторанной кухни подсвечивали ее сзади адским пламенем. Ее ножки, видные сквозь полупрозрачное платье, из-за огромного живота казались тонкими, как спички. Изнуренная последними днями беременности, она двигалась тяжело и враскачку, как капитан Флинт по палубе своего пиратского фрегата. А в ее правой руке был крепко зажат огромный разделочный нож.

— Только тронь меня, обрубок красноухий, — скорее телепатически передала, чем произнесла она, — только попробуй, я тебе все кишки выпущу…

Что было дальше, я не знаю. Увидев нож, я тихо сполз со стула и незаметно, прикрываясь подружкой (говорят, на женщинах колюще-режущие раны заживают быстрее), выскользнул из зала.

А молодым остается только пожелать жить долго и счастливо. Если, конечно, еще одно сказочное пожелание: умереть в один день — не сбылось для них прямо тогда же, в день их свадьбы.