Оборотень

Игорь Григорьевич Гребенчиков

Небольшой поселок в российской глубинке охвачен ужасом. В окрестных лесах появилось нечто ужасное и охочее до человеческой плоти. Виктору Соколову посчастливилось пережить нападение чудовища. Но последствия не заставляют себя ждать…

Глава 7. Член семьи

Как Витя искренне считал — один из самых главных плюсов того, что тебе утром никуда не надо торопиться — это то, что ты всю ночь можешь посвятить себя чтению. Ну или просмотру какого-нибудь интересного фильма. Хотя первый вариант ему нравился куда больше. В ночной тишине, при свете лампы над подушкой, читается куда лучше, чем днем. Образы в голове намного более живые, да и сами строки воспринимаются намного ярче. Можно живо представить себя на месте главного героя или переживать все его приключения буквально бок о бок с ним. Прорисовывать в сознании каждую деталь окружения героев, выискивать интересные подробности, которые могут куда более точно передать задумку автора, что-то додумать от себя. Самое главное — это читать от души. Потому что когда ознакомиться с каким-то произведением тебя именно что заставляют — теряется вся магия. Витя любил литературу как предмет, но факт того, что ту же «Войну и мир» в прошлом году он читал будто под дулом пистолета, да и некоторые другие произведения, — все это существенно портило впечатления. Каждой книге должно быть свое время. Если «Мастера и Маргариту», «Собачье сердце» или «Роковые яйца» Булгакова он прочитал взахлеб еще до того момента, как школьная программа соизволила начать изучение этого великого писателя, то «Преступление и наказание», к которому они начинают плавно подходить, он еще немного опасался. Пытался читать, понял, что еще немного не готов и решил отложить до полноценного изучения материала вместе со школьной программой.

Было уже в районе трех. Витя лежал на животе, держа на освещаемой лампой подушке «Оборотня в Париже» Эндора. Книга захватывала — отчасти ужасы, отчасти историческая беллетристика, которая описывает биографию человека по имени Бертран Кайе, того самого оборотня. Что больше всего заинтересовало Витю — Эндор будто специально не показывает оборотня в действии. Он прочитал уже около половины, но вся ликантропия Бертрана описана лишь как дразнящие глаз подсказки. Можно было даже интерпретировать все происходящее с ним не как проявление чего-то мифического, а, скорее, как психологическое отклонение. Вообще у Вити сформировалось мнение, что главной целью Эндора было не рассказать историю об оборотне, а попытаться раскрыть кровожадную природу человечества, в сравнении с которым контрастирует даже настоящее чудовище, поскольку оно одно, и каким бы диким ни было, никогда не унесет столько жизней, как, например, военный конфликт человека с человеком.

Витя не хотел заканчивать чтение, но организм уже был другого мнения. Периодические позевывания тонко намекали, что пора уже на подушке лежать не книге, а его голове, и сладко сопеть. Дочитав последнюю на сегодня страницу, юноша бережно отложил книгу в сторону, выключил лампу и начал готовиться ко сну.

Разбудил его скрип от двери в родительскую спальню. Витя не знал, сколько ему удалось поспать, но судя по темени за окном — явно недолго. Глянул на часы — почти половина четвертого утра. Видимо, кому-то из родственников приспичило в туалет. Витя уже был готов дальше спать, как вдруг услышал звук дверцы от шкафа и шелест курток.

Это было уже минимум странно. Стараясь не шуметь, Витя аккуратно приоткрыл дверь из своей комнаты и уставился в коридор. Когда глаза более-менее привыкли к темноте, то он различил фигуру отца, которая уже зашнуровывала ботинки. Сначала Витя хотел поймать того с поличным прямо в этот момент, но затем ему в голову прокралась мысль куда более сумасшедшая — проследить за ним. Константин явно не догадывался, что его сын сейчас за ним наблюдает, так что если Витя будет аккуратен, то он может узнать сейчас много нового. Дождавшись, когда железная входная дверь за отцом захлопнется, Витя тут же надел болоньевые штаны вместе с первым попавшимся свитером и проскочил на цыпочках в коридор. Прислушался — мама спала крепким сном. Хоть одно радует. Куртку Витя решил не надевать — она бы сейчас только сковывала движения. Заодно и проверит — может ли он теперь при своих постоянных тридцати девяти комфортно чувствовать себя январской ночью без верхней одежды.

Перед тем, как выйти на улицу, Витя заблаговременно посмотрел в окно над козырьком подъезда — машина его отца резко сорвалась с места и газанула в сторону железной дороги. То, что он поехал на машине, существенно усложняло Витину слежку, но с другой стороны — он мог отследить ее по запаху. Ну, или по следам шин на снегу.

Выйдя на улицу, Витя тут же убедился в своей догадке — температура тела выдерживала нынешний минус. Пару раз хрустнув шеей, подросток сперва посмотрел на колею от колес автомобиля отца. Она была вполне различимой, так что использовать волчий нюх было пока без надобности. Напевая песню сыщика из «Бременских музыкантов», Витя отправился в погоню.

Мысли непрерывным потоком одолевали его голову — что он увидит, когда найдет отца? Ему даже не могло в голову прийти — после всего, что произошло с ним за последнее время, он не удивился бы ничему. И все же это было странно — осознавать, что ты на пороге открытия секрета близких тебе людей. Витя хотел знать ответ. Но, непрерывно следуя по следам, пару раз он думал просто о том, чтобы развернуться и пойти домой. Приближение разгадки задавало один единственный вопрос — действительно ли Витя хочет знать правду?

Следы затерялись, когда автомобиль достиг дороги, овивающей Белоомутск. Через каких-то метров пятнадцать — железнодорожные пути, а за ними бескрайний лес. Витя огляделся вокруг: сперва он увидел крутящегося у ночного магазина какого-то мужика, и лишь потом, чуть левее в сторону, — приглушенный свет фар. Пригляделся. Вроде от отцовской машины. Вздохнув, он припустил в сторону свечения. Его скорость была просто фантастической — ноги будто пружинили, сердце бешено разрывало грудь, а разгоряченное тело только подгоняло вперед. Бег Вите давался явно лучше, чем стояние на воротах. Он отметил это вчера, отметил и сейчас.

Когда Витя добежал до машины, то водителя там, естественно, не оказалось. Оценив обстановку, он понял, что его отец здесь вышел из машины и, если судить по следам на снегу, пошел в сторону… леса?

— Только вот этого еще мне не хватало, — сокрушенно прошептал Витя.

В лес идти не было никакого желания. Особенно сейчас, когда там вполне мог рыскать Омега. Но Витю сейчас это не особо и пугало — он не представлял, зачем отец внезапно посреди ночи решил погулять по природе, но если он встретится там с ликаном, то даже ему будет трудно уйти живым. Витя принюхался — запах одеколона Константина все еще стоял в воздухе. Нужно было что-то делать. Хотя он уже и так все решил. Собравшись с духом, Витя пошел в лес.

Дорогу он узнал не сразу. Или не хотел узнавать на подсознательном уровне. Но когда он вышел к заброшенной пятиэтажке, и, если учесть, в каком направлении ведут дальше следы, то оставалось только признать — отец шел в общину. Сомнений в том, что у Игоря с Константином отношения отнюдь не деловые, больше не было. Партнеры по бизнесу, каким бы он ни был, друг к другу посреди ночи не ходят. Тем более, если один из партнеров живет вдали от цивилизации.

В общину было идти опасно. Витю мог наверняка кто-то унюхать. И тогда — плакал его маленький секрет. Объяснить отцу, что он делает посреди леса ночью, было бы той еще задачкой. Или же нет? Вдруг его родители знают об оборотнях? Знают о том, что случилось с Витей в ту ночь? Но ему это казалось маловероятным — почему тогда они делают вид, что все нормально? Если бы они были в курсе о ликанах, то наверняка бы попытались бы уже хоть как-то поговорить с Витей на эту тему. Обсудить, помочь. Не будут же они притворяться, что ничего не случилось, пока Витя не съест кого-нибудь в темном переулке? Нет, тут наверняка что-то другое. Что-то, что Витя не в силах был понять.

Со стороны следов послышался хруст снега. Кто-то явно решил вернуться. Так быстро? Витя понимал, что прошло приблизительно минут пятнадцать времени с момента, как отец вышел из автомобиля. За это время он бы даже до общины не успел дойти, не то, что вернуться назад. Но если это не он, то…

На поляне появился оборотень. Бежать куда-то уже было поздно. Витя замер на месте, не сводя глаз с огромного чудовища. Первый раз он четко видел внешний облик ликана со стороны. Было темно, но основные черты монстра очень хорошо проглядывались — огромные ручищи, чуть согнутая спина, увесистая тупорылая морда. Этот ликан был гигантом — ростом метра два, не меньше. Но, несмотря на все свои габариты, — передвигался он плавно и легко, будто плывя сквозь снег, где обычному человеку пришлось бы прикладывать минимальные, но усилия. Желтые глаза сверкали в ночи, будто особо контрастируя с черной шкурой зверя, сливающейся с окружением. Демон ночи во плоти. И сейчас этот демон уставился на Витю. Принюхался. Протяжный горловой звук эхом отозвался по всей округе. Ликан его прекрасно видел, но нападать не торопился. Наверняка чувствовал, что сейчас перед ним не просто человек, а такой же, как он. И оценивал свои шансы.

Оценивал их и Витя. И понимал, что в случае конфронтации этот ликан просто задавит его массой. Хотя может это кто из общины? Витя не знал, как сильно ликаны похожи друг на друга, поэтому в нем теплился луч надежды того, что это хотя бы не Омега.

— Макс, это ты? — осторожно спросил он. — Игорь?

Ликан дернулся так неожиданно, что Витя только и успел разглядеть размытое пятно. Среагировать он никак не успел — тот схватил его за плечи и с силой приложил об землю. Снег слегка смягчил удар, но в голове все равно неприятно загудело. Омега прижал подростка когтистой лапой и внимательно его осматривал. Уродливая морда ликана предстала перед Витей во всей красе — изогнутые острые зубы, среди которых можно было разглядеть кусочки разлагающегося мяса, почти касались его лица. Из пасти, откуда периодически на Витин свитер капала горячая слюна, неприятно пахло гнилью. «Превращайся, превращайся, ПРЕВРАЩАЙСЯ!» — непрерывно думал подросток. Но страх, который полностью овладел им, будто притупил способность к трансформации. Вите лишь оставалось беспомощно лежать и надеяться на то, что Омега убьет его быстро.

Но он будто этого и не планировал. Омега немигающим взглядом уставился на лицо юноши, будто изучал его. Витя мог поклясться, что ликан о чем-то крепко задумался.

— Чего ты ждешь, выродок? — прошипел он. То, что Омега не торопился его убивать было крайне интригующим. — Неделю назад ты меня чуть не разорвал, а сейчас что тупишь? Совесть проснулась?

Омега прищурился. Свободной лапой провел по Витиному лицу, слегка царапая его когтями. Затем ткнул себе в грудь. Витя не представлял, что значит этот странный ритуал, да и не хотел знать. Омега еще с некоторое время понависал над подростком, затем, испустив грозный рык, резко бросился в сторону леса, где исчез буквально спустя пару мгновений.

Витя еще некоторое время лежит в снегу и просто смотрит в пустоту. Глаза густо застилает беленая пелена, которую он все пытается стряхнуть. Казалось, что дрожит каждый его миллиметр. Омега его не тронул. Пощадил. Разве такое возможно? Разве он пощадил того выпивоху? Или бабушку, к которой ходил Макс? Или отца Иры? Нет. Их судьба была предрешена в тот момент, когда на горизонте появилась зловещая тень ликана. А Витя выжил. Дважды. Но если первый раз был случайностью, то второй уже значил что-то большое. Либо Омега проникся оборотнической солидарностью, либо… Либо…

Осознание выстрелило в голову патроном крупного калибра. Нет, этого не может быть… Невозможно…

— Батя? — спросил Витя у темноты. Но она не ответила.

Все это было дико, противоестественно. Но картинка складывалась именно таким образом. Если его отец — Омега, то это объясняет все странное поведение его семьи. И молчание, и разговоры с Игорем. Но как? Когда его отца укусили? И кто? Откуда он узнал про общину? Если Игорь знает о его отце, то почему не расскажет ничего Максу, своему приемному сыну, который желает Омеге сделать как минимум очень больно? Неужели благополучие убийцы, а именно так и должен по всем правилам Игорь воспринимать Константина, стоит для него выше, чем близкий человек?

Некоторые тайны должны оставаться тайнами. Сейчас Витя в этом убедился, как никто другой. Он свернулся в комочек и тихо заплакал, так и не встав с холодной земли. Какая-то его часть все еще отказывалась верить. Омега не может быть его отцом, просто не может! Наверняка это все лишь череда глупых совпадений. И только. Он не убийца, человек, который его воспитал и вырастил не может быть убийцей!

Витя нашел в себе силы встать и побежал в сторону поселка. Что есть сил, будто от этого зависела его жизнь. Он ощущал себя маленьким и беззащитным. Ни о чем не думал, лишь скрежетал зубами, пытаясь справиться с болью, пронзившей сердце. Ветер дул ему в лицо. Где-то вдалеке лаяли собаки. Сейчас главное не останавливаться и поскорее оказаться дома. Хотя бы в подъезде. Позвонить Сереже, срочно! Плевать, что четыре утра. Если он сейчас не выговорится, то ни к чему хорошему это точно не приведет.

Остановка. Затем — гудки в трубке смартфона. Медленно тянущиеся секунды…

— Срочно, Серег, выходи в падик, буду через пять минут, — выпалил Витя, как только Сережа взял трубку, не дав ему начать возмущаться первым.

— Витек, твою мать, четыре с хреном утра, какой падик? Это ты сегодня дома сычуешь, а у меня матеша через четыре часа, — Сережа скорее всего думал, что это ему еще снится.

— Я… Кажется узнал, кто такой Омега, — выдавил из себя Витя.

— Что? — мгновенно взбодрился Сережа. — Ты серьезно? Так, ладно, ничего не говори, в падике через пять минут. Погоди, ты не дома что ли?

— Угадал, — ответил Витя. — Скоро буду.

— Ладно, заварю нам кофе, чувствую по твоему голосу, что какой-то звездец происходит. Давай, до скорого.

Появилась мысль бежать. Неважно куда, просто бежать. Как можно дальше от Белоомутска. Запрыгнуть в ближайший поезд и уехать. Первое время можно было бы перекантоваться в деревне. Спокойно составить там план дальнейших действий. Сменить имя, фамилию, пол, не важно. А потом… Потом…

Нет, что за глупости только ему в голову лезут? Витя мысленно обругал себя на чем свет стоит. Его отец не Омега. Точка. А даже если и так… То он не бросит его.

Когда измученный морально Витя поднялся к себе на этаж, Сережа уже ждал его там. Две маленькие чашки кофе стояли на перилах.

— Воу, а я думал, что я сейчас плохо выгляжу, — Витя боялся представить, на кого он сейчас похож. — Так, давай, рассказывай, что случилось, а то на тебе лица нет просто.

Взяв чашку с кофе и нервно сделав глоток, Витя в красках рассказал другу события прошедшего часа. Все это время Сережа внимательно слушал, честно стараясь не зевать спросонья. Он даже не перебивал, что действительно стоило ему неимоверных трудов, особенно когда Витя дошел до встречи с Омегой.

— Исключено! — отрезал он, когда Витя поделился своими подозрениями касательно тайны личности Омеги. — Друг, не будь дураком. Дядя Костя не может быть Омегой. Все, это даже не обсуждается.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — спросил Витя. — Все сходится. К этому ведут абсолютно все нити… Боже, чувак, я пропал!

— Перестань, — Сережа поставил чашку назад на перила и приобнял друга за плечи. — Это просто совпадение. Твой отец не оборотень. И уж тем более не убийца. Этому всему наверняка есть куда более разумное объяснение.

— Какое? — вскинулся Витя. — Предложи хоть одно!

— Ну, он мог пойти кормить белочек, — предположил Сережа. — Слушай, я не знаю. Это все действительно странно, но… В конце концов, это легко проверить — вспомни все ночи, когда происходили нападения. Твой отец был дома в эти моменты?

— Будто я обращал на это внимания, — пожал плечами Витя. — Он всегда часто задерживался на работе, часто приходилось выходить в ночь… Боже, да мне и в голову не приходило следить за своим собственным отцом! Ты понимаешь, что это какое-то извращение?

— Ладно, я понял, это ни к чему не приведет. Слушай, Витек, чего ты вообще комедию ломаешь? Спроси у них уже, наконец, обо всем напрямую. Типа, так и так, я все знаю, я все слышал. И про общину, и про все остальное, и вообще, я оборотень.

— Да что ты такое говоришь? — Сережа явно не до конца осознавал всю проблематику ситуации. — Они мне ничего не скажут! Они придумают сотни отговорок, я уже имел возможность в этом убедиться.

— А ты с них не слезай, — продолжил мысль Сережа. — Скажи, например, либо вы раскалываетесь, либо я уйду от вас в монастырь. Женский.

Витя не знал, что ему ответить. Его друг был прав. Секретами делу не поможешь. Предков надо было разбалтывать с самого начала, еще с того момента, как он подслушал их разговор по возвращению из больницы.

— Да, ладно, ты прав, — другого варианта у него не было. Иначе так действительно можно было сойти с ума. — Первым же делом, до приезда дяди, поговорю с ними обоими. Пора ставить точку в этом бреде. Но только без намека на оборотней. Не надо им этого пока что знать.

— Только сразу с обвинениями во всех смертных грехах не кидайся, — посоветовал Сережа. — Я бы был, конечно, в тебе уверен, но в последнее время вся твоя рациональность пошла коту, точнее даже, волку под хвост.

— Да знаю я, Серег. Ладно, не буду тебя задерживать, пойду я уже. Спасибо за кофе и вообще за то, что вышел.

— Будто у меня выбор был, — слабо ухмыльнулся Сережа. — Слушай, ты же не весь день с предками будешь? Просто, может, вечером в город выберемся? В кино там сходим, например? Отвлечься сейчас нам обоим бы не помешало.

— А сейчас разве идет что интересное?

— Да пофиг, на что успеем, на то и сходим. Сейчас не очень принципиально.

— Ну да, в принципе. Давай тогда, до вечера?

— Да, ты иди, я покурю уж, все равно вышел. Главное только, чтоб мамке сейчас не приспичило никуда.

— Ванилька, — хохотнул Витя.

Не дав Сереже успеть возмутиться, Витя быстренько нырнул к себе, чуть при этом не забыв о том, сколько сейчас времени и что у него так-то мама еще спит. Но вылазка все же окончилась благополучно — как только Витя нырнул под одеяло, он тотчас же почувствовал дикую усталость. Мысли смешались в одну кучу, будто стараясь перекричать друг друга, затем слились в единой какофонии, и подросток провалился в сон.

Витя стоял в каком-то маленьком магазинчике. Внутренними чувствами он понимал, что он во Франции. И точно знал даже где именно — близ деревни Сог, что в Оверни. Витя помнил, что приехал сюда в отпуск. Хотелось посмотреть на образцы средневековой религиозной архитектуры, походить на выставки, побывать в «Вулкании»… Но почему-то он зашел сюда. При других обстоятельствах он бы даже не обратил внимания на это заведение. Но ему хотелось выбрать себе на память какой-нибудь особенный сувенир. Какого больше не найти нигде во Франции. А подобные лавки наверняка могут похвастаться различными диковинками. И одна такая ему попалась — красивый медальон с камнем желтоватого цвета, с темной полосой посередине.

— Настоящий реликт, — принялся нахваливать медальон пожилой мужчина за прилавком. Говорил он на французском, но Витя его худо-бедно понимал. Базовых знаний любого языка всегда относительно хватало для диалога. — Я, видите ли, немного археолог, и этот медальон сам нашел во время своих раскопок. Как и все, что Вы можете тут наблюдать. Но им я особенно горжусь. Я этот камень как увидел, так сразу узнал. У него очень древняя легенда. И очень страшная. Я бы сам носил, да, честно Вам скажу, боюсь.

— Оставьте этот дешевый маркетинг, я Вас очень прошу, — улыбнулся Витя. — Я все равно собрался покупать этот медальон. Сколько Вы за него просите?

Продавец мнется, но в итоге называет цену. Витю она устраивает, хоть и кажется немного завышенной. Покупкой он доволен. Даже очень.

— Все же на Вашем месте я бы не стал его носить, — останавливает Витю в дверях продавец.

— А что я с ним должен делать, любоваться? — с иронией спрашивает Витя.

— Понимаете, та легенда гласит, что внутри этого камня спит душа Зверя. И если долго держать его около себя, то он может… пробудиться.

Витя лишь закатывает глаза, желает продавцу удачного вечера и удаляется…

Витя так и не понял, что за бредятина ему приснилась. Он и во Франции толком никогда не был. Более того — об этой стране он не знал ровным счетом ничего, за исключением ну уж самого, что на слуху. И уж тем более не знал языка. Хотя вдаваться в размышление касательно расшалившегося подсознания не хотелось совершенно. Сейчас была миссия куда важнее.

«Серег, какая-то странная фигня приснилась — типа я во Франции и покупаю, по всей видимости, тот самый медальон, в котором душа того Зверя заточена. Крепко мне страшилка твоя, однако, в голову въелась)»

Отправив другу сообщение, а также Ире с пожеланием доброго утра (хотя по факту было уже в районе двенадцати), Витя решительно направился в родительскую комнату. Там была только Мария, которая смотрела телевизор. Константин, судя по всему, так с ночи и не вернулся.

— Доброе утро, мам, — поздоровался Витя.

— А, ты проснулся, — улыбнулась она. — Завтрак себе сам сделаешь, в холодильнике еды полно. То, что на столе — не трогай, это вот дядя твой приедет и на здоровье.

— Да, конечно, — кивнул Витя. — А где папа?

— Он ему позвонил с утра пораньше, Костя и подорвался, скоро должны будут уже вернуться.

— С утра ли? — нахмурился Витя.

— Ну не ночью же, — пожала плечами Мария. — Да, кстати, можно тебя будет кое о чем попросить?

— Баш на баш, — скрестив руки на груди, Витя приблизительно просчитал в голове, как стоит дальше развивать диалог.

— Так вот, — продолжила Мария, проигнорировав его замечания. — Мы бы с папой хотели попросить, чтобы ты при Антоне лучше бы, ну, не упоминал о том, что на тебя напали.

Витя посмотрел на маму полным непонимания взглядом:

— Не, ну, собственно, как скажешь, только зачем такая секретность?

— Просто обычная просьба, тебе сложно? — Мария просила об этом, как о самом собой разумеющемся.

— Нет, это не очень обычная просьба, — спокойно, но с небольшим нажимом начал Витя. — Я уже вообще не знаю, что обычно, а что нет. Но, ладно, я выполню, мне не трудно, но тогда ответь и ты на пару моих вопросов.

— Каких же? — интонация Марии выражала осторожность. Словно она подозревала, что сейчас пойдет что-то не по плану заботливых родителей.

— Ну, например, какие у отца дела с Игорем Семеновым? Почему вы мне наврали, что у дяди Антона проблемы, хотя вы сами его пригласили к нам? Куда отец уходил сегодня посреди ночи?

— Кажется, у кого-то сильно разыгралась фантазия, — попыталась успокоить сына Мария. — Вить, не надумывай лишнего, тут нет ничего такого, что представляло бы для тебя интерес.

— Ммм, не надумывай, значит, — вздохнул Витя. — Ну, раз не надумывай, то тогда, скорее всего, ничего страшного, если я расскажу единственному и любимому дядюшке, что на меня на прошлых выходных напал волк.

— Нет! — голос Марии при этом чуть не сорвался.

— Да почему нет? — сдаваться Витя не собирался. — Что в этом такого? Ну, покусали меня, дальше-то что?

— Он может… неправильно понять, — силилась подобрать слова Мария.

— Неправильно понять? — переспросил Витя, слегка повышая голос. — Это я вас неправильно понимаю. Вы мне каждый день врете. Каждый. Божий. День. Я уже даже начинаю сомневаться — действительно ли я знаю вас.

— Вить, каждый родитель, когда на его единственного сына нападает бешеное животное — считает своим долгом принять все необходимые меры, — у Марии выступили слезы на глазах. — А ты… Ты не обязан во всем этом принимать участия! Хочешь правду? Ладно! Антон торгует оружием, папа договорился с ним, чтобы он снабдил им некоторых людей из общины. Поэтому он и прыгал вокруг Семенова, чтобы он помог, поскольку больше никто из поселка этим заниматься не хочет, все боятся! А мы чуть сына не потеряли и не можем это оставить просто так!

Витя стоял, будто громом пораженный. Все оказалось так просто… А ведь это действительно похоже на правду. По крайней мере, искренность маминого голоса сомнений не вызывала.

— И зачем, спрашивается, вы от меня скрывали такую ерунду? — все никак не мог понять Витя.

— Потому что ты подросток. Ты не должен заниматься этим. У тебя сейчас в приоритете должно быть что угодно, но не охота на волка-людоеда. Мы просто не хотели тебя в это все впутывать.

— Ладно, я понимаю и отчасти даже согласен с этим, — признал Витя. — Но все же — куда тогда сегодня папа подорвался посреди ночи?

— В общину он подорвался, в общину, — заверила его мама. — Семенов звонил посреди ночи, что-то ему срочно понадобилось. Чего уж — не знаю, извини. Это все вопросы?

Вопросы были определенно не все. Но в самом главном Витя убедился — его отец не Омега и вообще его семья не имеет почти никакого отношения к этому всему мракобесию. Все оказалось до смешного просто и очевидно — Константин, понимая, что у жителей общины поймать волка больше шансов, чем у поселковых, связался с Игорем. Тот изначально не хотел вмешивать своих людей, но спустя время, и, скорее всего, не без давления приемного сына, дал согласие. Ну и позже Константин связался с братом-милитаристом, дабы он снабдил лесников оружием. Какая же скука! А Витя себе уже понапридумывал трагедию Шекспира.

— Мда, я чувствую себя максимально глупо, — плюхнулся он на диван рядом с мамой.

— Нет-нет, что ты, мы сами виноваты, — обняла его Мария. — Мы совершенно не подумали о том, что ты обо всем можешь догадаться. Недооценили тебя. Урок учтен — от сына ничего не скроется.

— Это уж точно, — улыбнулся Витя. — Я просто много думал — давно мы по душам не разговаривали… Вообще. Все только ЕГЭ это чертово, только о нем и речь. А дома все же хочется в первую очередь, чтобы понимали и считались не только с твоими достижениями, но и с тобой, как с личностью. Мне просто было обидно, что у вас есть от меня какие-то секреты, будто вы мне не доверяете или боитесь, что я не справлюсь. Вот я от такой безысходности и накрутил себе черт знает что.

— Обещаю, Вить, больше никаких секретов.

Мария смотрела ему прямо в глаза. Чувство спокойствия наполнило Витю. Это было прекрасно — развеять все сомнения касательно семьи. Снова чувствовать себя ее членом, а не каким-то придатком, к которому относятся без толики серьезности.

— Я очень надеюсь, мам, — тихо сказал Витя. — Кстати о секретах — я в больнице познакомился с одной девочкой, ее завтра выписывают, но мы, к сожалению, вряд ли когда-нибудь еще увидимся…

— Почему? — перебила его Мария.

— Это долгая история… Не в этом суть. Мы договорились оставить друг другу подарки в память о себе, а я за день так ничего дельного и не придумал.

«Да и некогда мне было, я пытался полакомиться одноклассницей и лучшим другом», — справедливо отметил про себя Витя.

Мария быстро что-то прикинула у себя в голове, затем подошла к комоду. Пару минут там рылась. И с довольным видом извлекла оттуда небольшую коробочку. Внутри лежала золотая подвеска в виде стрелы:

— Я все равно ее уже давно не надевала, да и вряд ли когда-нибудь еще надену, так что пользуйся.

Витя с трепетом взял подвеску. Она была прекрасна — аккуратная и изящная. Совсем как Ира. Это было то, что нужно. Что-то лучше даже трудно было и представить.

— Мам, я даже не знаю, что и сказать… — Витя все не мог оторвать от нее глаз.

— Простого «спасибо» будет достаточно, — Мария явно была рада такой реакции сына.

Раздался звонок в дверь. Положив аккуратно коробочку с подвеской в карман домашних шорт, Витя побежал открывать. Как и ожидалось, это были его отец с дядей.

Последнего он уже мало помнил. Крайний раз Витя видел дядю на своем десятилетии. За семь с половиной лет его образ выветрился из головы окончательно. Человека, которого он видел перед собой сейчас, можно было охарактеризовать одним словом — стильный. Темно-синяя дубленка, сшитая будто специально по фигуре, с широким отложным воротником, покрытым шелковистым серым мехом. Из-под воротника на шее слегка проглядывалась небольшая татуировка в виде головы волка. Короткая стрижка подчеркивала хищные карие глаза, в дополнение к которым, на безупречно выбритом лице, шла будто вечная от природы ухмылка. Сказать, что у отца с братом разница в пять лет просто-напросто язык бы не повернулся — если Константин выглядел как раз на свои сорок шесть, то Антону навскидку можно было дать не больше тридцати. Витя поймал себя на мысли, что очень хотел бы выглядеть так же в таком возрасте.

— Батюшки, Кость, Маша что, завела любовника? — воскликнул Антон, осматривая племянника. — Я не узнаю этого мужчину!

— Здравствуйте, — вежливо улыбнулся Витя.

— Племяш, оставь эти формальности, со мной можно и на «ты», — подмигнул Вите Антон, ставя на пол сумки с продуктами. — Фух, ну вот я и дома.

— Помнишь еще, где у нас тут чего? — спросил у брата Константин.

— Конечно, Кость, забудешь тут, — ответил Антон, снимая начищенные до блеска ботинки и аккуратно ставя их в угол. — Ну что, Вить, рассказывай, как ты тут живешь? Чем занимаешься?

— Да нечего рассказывать, по сути, — пожал плечами Витя. — Школу заканчиваю, хочу в Москву перебраться, в медицинский там поступить.

— Ну, это мне твой отец уже рассказывал, — припомнил Антон, наконец-то сняв всю уличную одежду и внимательно осматриваясь по сторонам. — Я имею в виду — хобби там, все в этом духе?

— Читаю, стихи пишу, — перечислил Витя. — Дядя Дима, крестный мой, вы должны быть знакомы, издаться на днях помог.

— Да ну? — удивился Антон. — Димон сделал что-то полезное? Удивительно. Я думал, что его высшее достижение — то, что он съездил один раз как-то за границу. И то — в Египет, будь он дважды неладен.

— Так-то не один, — поправил его Константин. — И, хочу сказать, тебе стоило бы у него поучиться некоторым вещам. Что-то я не припоминаю, чтобы ты, например, бросил все свои дела в Москве и помог бы нам здесь обустроиться. А Дима ради этого даже место жительства сменил. И Витю он очень ценит и любит, так что твои язвительные комментарии не уместны.

Витя почувствовал гордость за отца. Ему было очень обидно слышать от Антона такие слова про дядю Диму, так что он был рад, что его поставили на место.

— Пф, да на здоровье, — отмахнулся Антон. — Великий подвиг — переехать, грубо говоря, в соседний район. Ой, Мах, привет! Хорошеешь с каждым годом!

Мария, которая только вышла в коридор, смотрела на гостя с не особо скрываемым презрением:

— Привет, Антон. Как доехал?

— С переменным успехом, — явно не обращая внимания на интонацию своей снохи, ответил он. — Пройдемте что ли за стол или так и будем в коридоре стоять?

Витя уже начал жалеть, что согласился остаться дома сегодня. Атмосфера напряжения в доме явно перешла все грани разумного. Он знал, что его родители не очень любят своего родственника, но чтоб до такой степени — раньше ему это казалось дикостью. Почему-то он был уверен, что в семье такого быть не должно. Тем более его отец с Антоном были родными братьями. А тут — явная если уж не вражда, то неприязнь точно. Витя даже не знал причины этого — просматривая иногда семейные фотографии, он не мог не заметить, что в детстве они были весьма дружны. И на свадьбе у родителей Антон тоже был, все были казались счастливыми. Какая в итоге черная кошка между ними пробежала — история умалчивала. Витя на самом деле и не интересовался. Хотя стоило.

— Как там отец поживает? — спросил Константин у брата, когда они уже всем составом сидели за столом.

— Да все по-старому, — ответил Антон. — Я с ним в последнее время уже далеко не в тех отношениях, которые между нами когда-то были, так что в красках тебе не распишу, уж извини. Насколько я знаю — сидит у себя на кафедре безвылазно, гоняет студентов.

— Дедушка ученый? — удивился Витя. О нем он знал еще меньше. Для него дедушка был человек, который раз в год высылал ему приличную сумму на день рождения. Он его видел один единственный раз, и то — в далеком детстве.

— Кость, тебя не смущает то, что твой сын вообще ничего не знает о своей семье? — Антон задал вполне справедливый вопрос.

— Многое он не потерял, — ответил Константин. — А то вы бы с отцом еще втянули его в семейное дело, с позволения сказать. По счастью, Витя нашел себя и свою будущую специальность.

— А ты у него вообще спрашивал? — наседал Антон.

— Вынужден согласиться, — вставил Витя, за что тут же получил злобный взгляд от мамы. — Вдруг я бы заинтересовался.

— О, я даже не сомневаюсь, — коварно улыбнулся Антон. — Тебе, Кость, самому, помнится, нравилось.

— Это же связано с оружием, я правильно понимаю? — спросил Витя.

— Отнюдь нет. Торговля оружием, племяш, это уже мое личное хобби. Так-то наша семья издавна занимается немножечко другим.

— Антон, может ты прекратишь? — Константин смотрел на брата так, будто готов был сейчас свернуть ему шею прямо здесь, на кухне.

— Да я-то прекращу, только ты сам понимаешь, что то, чем мы занимались — это было, есть и будет актуальным. Особенно сейчас, в эти непростые времена.

— Так, ладно, и что же у нас за семейное дело тогда такое? — Витя понимал, что после всех этих расспросов он с большой вероятностью в итоге нарвется на серьезный разговор с родителями. Но после гнета всех секретов — появился человек, который уж точно не станет от него ничего скрывать. И пусть этот человек, как Витя уже сам мог убедиться, не очень приятный сам по себе, но на войне все средства хороши.

— Ты читал «Куджо» Стивена Кинга, племяш? — вопрос был как будто не в тему разговора, но Витя был уверен, что задал его дядя неспроста.

— Читал и фильм смотрел, хотя я не очень большой фанат Кинга, это скорее к моему другу, но при чем здесь?

— Помнишь же основную канву сюжета? Доброго сенбернара, который никому не желал зла, кусает бешеная летучая мышь. Он пытается бороться с этим, насколько может бороться собака, но болезнь берет верх. И все, о чем когда-то безобидное существо начинает думать — это мысли об убийстве. Даже на пороге смерти Куджо не волновало ничего, кроме жажды убивать. И все из-за маленького укуса чертовой мыши.

Витя нервно сглотнул. Что-то ему это сейчас очень напомнило. Но лишь с той небольшой разницей, что, в отличие от бешенства, ликантропию, если верить Максу, можно было контролировать. Но осознание того, что дядя, хоть и не осознанно, сейчас сравнил его с бешеным сенбернаром, было неприятным. Хотелось как-то уйти все же от этой темы. Но сделать это как можно более аккуратно.

— Вы… Ты говоришь же сейчас о нашем бешеном волке, правильно?

— О нем, родимом. Знаешь, сколько таких случаев регистрируется по всей территории нашей необъятной? Сотни, Вить. В 37 субъектах Российской Федерации были выявлены случаи заражения. И мы с твоим папой, да и мамой тоже, раньше занимались тем, что отлавливали больных животных.

— Вы мне не рассказывали об этом, — перевел Витя взгляд на родителей.

— Не самые приятные деньки, — признал поражение Константин. — Твой дедушка был буквально помешан на гидрофобии и грезил о том, чтобы искоренить любые возможные очаги этой болезни. Он с группой единомышленников объездил все Союзные Республики и фиксировал, изучал, записывал. Увлечение переросло в настоящее помешательство. С самого детства мы с Антоном только и посвящали себя этой проблеме. А благодаря работе на кафедре, папа с легкостью находил себе учеников. Среди них была и твоя мама. Но потом у нас появился ты, а когда ежедневно работаешь с бешеными животными, то это как хождение по лезвию бритвы. Бешенство — болезнь на 100% смертельная, и любой просчет буквально мог стоить жизни. Мы поняли, что не можем так рисковать и решили заняться чем-то более безопасным. К сожалению, полностью абстрагироваться от этого не вышло.

— Ну, по крайней мере, я теперь понимаю, откуда во мне такая тяга к медицине, — хмыкнул Витя. Но его приподнятое настроение явно не находило отклика среди родственников — все сидели темнее тучи, даже дядя, казалось, был чем-то крайне недоволен. Надо было срочно как-то переводить тему. — Так, надолго ты у нас?

— Зависит от того, как скоро этот волк получит пулю в башку. Но не думаю, что тут должны возникнуть какие-нибудь трудности. Неделя-полторы максимум.

Антон явно был уверен в успехе операции. А вот Витя — совершенно нет. Лишь только он знал из присутствующих, что далеко не бешеный волк открыл здесь охотничьи угодья. Успокаивало лишь то, что община в деле. Уж наверняка целая… стая?… оборотней при оружии совладает с одним единственным. Да там, как Витя был почти на все сто уверен, одного Макса с Игорем хватит.

— Может, прекратим уже об этих… волках и прочих бешеных животных говорить? — предложила Мария. — За столом все-таки сидим, вроде как воссоединение семьи, а все о каких-то ужасах разговариваем.

— Поддерживаю, — внезапно согласился Антон, голос которого вмиг приобрел какую-то беззаботность. — Племяш, а скажи-ка мне, ты думал о татуировке? Обычно в твоем возрасте уже некоторые начинают мечтать что-нибудь да набить на долгую память.

— Как-то даже не задумывался, — честно ответил Витя. — Я знаю, что у одного парня из класса набито что-то непонятное и, откровенно говоря, это партак дикий, а все же если бить, то что-то хорошее, ну, вот, например, твое тату мне нравится.

— Набьешь татуировку — я от тебя отрекусь, — предупредил Константин.

— Братик, не будь таким моралистом, — вздохнул Антон. — Думаю, мой племянник сам решит, как ему распорядиться своим телом. Главное только, чтоб на лице не бил.

— Я может и моралист, зато не без царя в голове, ты-то как набил себе эту дрянь в двадцать, так и ходишь, как ни в чем не бывало, а вот был у меня одноклассник, тоже себе тату сделал с эмблемой ЦСКА, так потом только и искал, где бы свести это художество подешевле.

— Так, блин, кто же в здравом уме будет бить себе татуировку с футбольным клубом? — парировал Антон. — Ладно уж ты там совсем фанат отбитый, еще можно понять, а этот-то, я даже, кажется, понял, о ком речь, Рудольф же, да? Не отвечай, я его и так помню, морду мажорную. Ему даже на футбол все равно было, прибился к какой-то компании. А бить надо то, что действительно близко, то, что натуру отображает. А не абы что, в целях выпендриться перед бабами. Прости, Маш.

— Я уже привыкла к твоему длинному языку, — ответила она.

— Пап, я все равно не думаю, что когда-нибудь буду бить татуировку, — попытался успокоить отца Витя. — Мне это не очень интересно.

— Просто ты еще не нашел ту татуировку, которая тебе по-настоящему бы запала в душу, — улыбнулся Антон. — Ну и, между нами, Кость, Маш, закройте свои нежные ушки, красивые татуировки нравятся девушкам. У тебя, кстати, есть дама сердца?

— Эмммм…

Сережа был на взводе. Помимо всей информации, которая обухом свалилась ему с утра на голову и которая занимала большую часть его мыслей, у него была еще одна миссия, которую ему нужно было выполнить в кратчайшие сроки, — поговорить с Ларионовой. Буквально с самого утра он чувствовал на себе ее взгляд — тяжелый, взволнованный и испуганный. Оно было и немудрено — Сережа понимал ее, как никто другой. Он сам помнил свое состояние в тот вечер, когда узнал, что Витя стал оборотнем. Но, как писал доктор Кюблер-Росс, есть пять стадий принятия неизбежного — отрицание, гнев, торг, депрессия и непосредственно само принятие. И оставалось лишь надеяться, что Ларионова за эти неполные сутки уже хотя бы дошла до стадии депрессии. Ну и что ей хватило ума никому об этом не рассказывать. Но все вели себя как обычно, поэтому насчет этого можно было особо не волноваться.

Но все же ситуация требовала разговора, причем весьма серьезного. И в который раз совершенно не с тем человеком, с которым Сережа бы хотел. Конечно, к Свете он не испытывал никакого отвращения, как, например, к Грише, но и вступать в контакт особого желания не было. Выцепил он ее, как и ожидалось, — в условной школьной курилке за углом после обеда.

— Привет, — чуть ли не шепотом начал он.

— А я уж думала, что ты весь день собрался меня игнорить, — хоть Света всеми силами пыталась притвориться, будто ничего вчера и не было, но было более чем очевидно, что такое просто так всеми силами не забудешь. Что Сереже отчасти было только на руку. От разговора в таких условиях точно не отмажешься. — Где виновник торжества?

— Дома он. Ну, до вечера, по крайней мере. В принципе, это даже и хорошо. Нам нужно обсудить все произошедшее. Втроем. И будет намного лучше, если я тебя морально подготовлю к адекватному разговору по всей сложившейся ситуации.

— Я даже… Даже и не знаю, что тут вообще можно обсуждать, — выдохнула она. — Мой одноклассник, человек, которого я знаю почти всю жизнь и которого я… не суть. Просто… Берет и превращается в…

— Тише! — шикнул Сережа.

— Берет и превращается в долбаного оборотня и пытается меня убить! Что тут еще можно обсуждать? Тут помещение с мягкими стенами необходимо, а не школьные классы.

— Много чего, Свет. Давай начистоту — я знаю, что Витя тебе не безразличен. Я помню, какую ты мне истерику закатила по телефону, когда узнала, что на него напали. О «просто одноклассниках» так не пекутся.

— Да что ты? — язвительно переспросила она. — Свой-то голос помнишь?

— А что мой голос? Витя мне как брат родной, так что удивляться тут нечему. Суть сейчас не в этом. Я хочу, чтобы ты поняла, как ему сейчас тяжело и что ему приходится сейчас переживать. И мне не очень хочется, чтобы в нашем разговоре, когда он случится, с твоей стороны были нотки агрессии. В том, что вчера произошло — он, виноват, конечно, но он действительно не хотел никому причинять зла.

— Слушай, — Света сделала глубокую затяжку и, оглядевшись по сторонам, не приспичило ли кому-нибудь из учителей пройтись погулять, выдохнула сигаретный дым под ноги. — Я не совсем дура. Все-таки тоже понимаю, что… ох, твою же мать… оборотни себя не контролируют. Я не думала на него злиться, как ты выразился. Но мне страшно. И тебе тоже должно быть. Нам одного-то достаточно было, а тут их целых двое теперь!

— Это можно контролировать, мы же тебе говорили, — напомнил Сережа.

— Да вам-то откуда знать?

— Скажем так, у нас есть… Очень надежный источник.

— Сериалы? — скептически уточнила Света. — Или те книги, которые вы брали у Гриши? Прости, но я не думаю, что это надежный источник.

— Не совсем… Давай все после уроков? Просто я, повторюсь, очень хотел бы тебя попросить, чтоб ты была с ним помягче. Ему сейчас нужна поддержка. Вдвоем нам будет легче.

— Получается, знаем только мы?

— Только мы, Свет. И в наших силах не выпустить на свет Божий еще одного безумного оборотня, который методично истребляет род человеческий.

Света поняла, что с каждой секундой все больше и больше увязает в настоящем водовороте безумия. Куда логичнее с ее стороны было бы послать все куда подальше, сделать вид, будто ничего не было, и жить своей старой жизнью. Она думала об этом еще вчера. Но это было попросту невозможно. Она невольно приоткрыла завесу тайны, которую не должна была трогать. И теперь что-либо предпринимать было поздно. Оставалось лишь только стиснуть зубы и идти вперед. Как бы ни было страшно. Ведь речь была о человеке, который в ее жизни был далеко не последним.

— Я сделаю все, что вы от меня попросите, обещаю. Но будете меня бесить или Витя опять попытается меня сожрать — хуже будет вам.

Сережа лишь одобрительно улыбнулся и молча пошел назад в школу, так и не закурив ранее вытащенную из пачки сигарету. Света особо не торопилась. Ей предстояло много что обмозговать. Она, как и большинство девушек, считала, что ее молодой человек должен быть не таким, как остальные. Единственным в своем роде, если можно так сказать. Может, поэтому в десятом классе она и запала на Витю. Тихий, интеллигентный и довольно симпатичный, он будто выбивался из всего остального контингента мальчишек Белоомутска. Был другим. Часто улыбался, был почти лучшим в школе в плане оценок, а на английском языке разговаривал как на своем втором родном. И что самое главное — был хорошим человеком и другом. Мало кто мог сказать о нем хоть что-то плохое. Для Светы, которая усиленно создавала образ эдакой девочки-пацанки, хоть по большей части это и была всего лишь ширма, он казался чуть ли не идеальным. И пусть она и таила на него обиду за то, что он ее откровенно игнорировал, но, как пелось в той песне: «но тает снег весной всегда». И когда она узнала то, что после нападения волка он стал оборотнем — она пришла в ужас. Вот уж действительно — не такой, как все. И даже не поспоришь.

Несмотря ни на что, она с нетерпением ждала окончания занятий. Нельзя было показывать перед Сережей и капли волнения. Созданный самой образ надо поддерживать. Пусть даже и в ситуациях, выбивающихся за рамки понятия нормальности. Когда прозвенел последний звонок, она тут же пошла в сторону Сережи, которого уже успела оккупировать Вика Камышова.

— Ну, так что, завтра вас двоих ждать? — услышала она.

— Да, конечно, Виктория, мы будем, — кивнул Сережа.

— Завтра что-то намечается? — встряла Света.

— О, Свет, как раз думала с тобой по этому поводу поговорить, — улыбнулась Вика. — У меня завтра вечером небольшая посиделка. Без ночевки, но часов так до одиннадцати, может двенадцати. Буду рада тебя видеть. Кстати, Сереж, можно тебя на пару слов?

Кивнув, тот сделал знак Свете немного подождать. Вика ему что-то прошептала, после чего Сережины глаза слегка округлились, и он отчаянно замотал головой:

— Нет, ну, Вик, ну зачем?

— Сереж, ну это глупо, — Света даже интересоваться не хотела, что там Вика ему шепнула. Ибо она и так догадывалась. — Я все прекрасно понимаю, но и меня тоже пойми — у меня с ней никаких конфликтов нет. И я с ней тоже дружу. Пусть, конечно, мы и не самые лучшие подруги, но все же. Я и так устала разрываться.

— Хорошо, я понял твою позицию, — тихо ответил он. — Не смею спорить.

— Спасибо, — поблагодарила Вика. — А вы сейчас куда-то собираетесь?

— Да, — опередил Свету Сережа. — Мы с Витей в город собирались, а тут Света вчера попросила нас помочь с покупкой одной, вот мы и решили втроем поехать.

— А, ну, удачно съездить. Ладно, давайте, до завтра тогда, получается.

Сережа проводил Вику растерянным взглядом, после чего с глубоким вздохом схватился за голову.

— Плохо, плохо, плохо… — запричитал он.

— Вика позвала Цветаеву? — уточнила на всякий случай Света.

— Угу, — отозвался Сережа. — Это пипец как не хорошо. Особенно, если она будет с Лехой. Я, конечно, хотел бы надеяться на Витино благоразумие, но за его вторую половинку не ручаюсь.

— Ну, не ходите просто и все, в чем проблема? — предложила Света.

— Да блин, Свет, нельзя. Оно-то, конечно, проще, но вечно бегать от проблемы очень чревато. Нам еще полгода почти вместе учиться. Что он теперь — будет каждый раз впадать в истерику от осознания того, что они милуются в отдельной комнате? Это бред. Такие ситуации надо встречать с достоинством и с высоко поднятой головой. Тем более, завтра будет один фактор, который поможет держать все под контролем.

— И что же это за фактор?

— Ты.

Света чуть не поперхнулась. Такой наглости со стороны Сережи она не ожидала. Он сейчас на полном серьезе предложил ей побыть девушкой для фона?

— Ты сейчас на что намекаешь? Подумай хорошо с ответом, рука у меня тяжелая.

— Я намекаю… Не смотри на меня так… Так вот, я намекаю на то, что ты сможешь помочь всем нам избежать возможного кровопролития, если просто побудешь с Витей рядом. Без каких-либо обязательств, естественно. Просто как друг. Но если вы пару раз поцелуетесь, то я совершенно точно не буду возражать. Все на твое усмотрение, я ни к чему не принуждаю.

В груди Светы буквально кипело негодование. Очевидно, что Сережа действительно сказал все это без задней мысли и из искренних душевных порывов. Но все же его слова неприятно резанули по сердцу. Уже столько времени она мечтала хотя бы о том, чтобы просто побыть рядом. И, несмотря ни на что, — это желание до сих пор в ней зиждилось. И вот оно обретает очертания, правда совершенно не в том ключе, в котором она хотела. Осознавать это было неприятно. И кто, спрашивается, в этом виноват? По сути, даже и никто. Но стукнуть кого-то хотелось. А Сережа был в непосредственной близости.

— Так, Тихонов… Кровопролитие будет… Твое. И не от Вити. А от меня!

— Эмм, Свет? — Сережа слишком поздно сообразил, что он крупно попал. — Да погоди, ты чего, я же пошутил! Ну, можешь с ним не целоваться, я не… Нет, только не за ребрышки!

Витя был безумно рад, когда ему наконец-то позвонил Сережа и страдальческим голосом сообщил, что Ларионова держит его в заложниках около заброшенной пятиэтажки. Сидеть с родителями и дядей уже смахивало на пытку. Изначально Вите было интересно. Но по итогу все как-то плавно перешло в типичную семейную обыденность с моралями и наставлениями его будущего пытливого научного ума. Когда Витя уже начал откровенно зевать, он все же смог уломать главу семейства на пару рюмочек за долгожданный приезд родного дядюшки, но ситуацию это не особо спасло. Звонок Сережи был настоящим спасением. Так что он пулей оделся и пошел вызволять друга.

Встреча с Ларионовой его не пугала. Рано или поздно это бы случилось. Другое дело — что он совершенно не продумал варианты развития разговора. Хотя этим стоило заняться если не в первую, то во вторую очередь точно. И сейчас он отчаянно подбирал в своей голове подходящие реплики и просчитывал возможные пути отступления. Увлекся настолько, что чуть не врезался в какую-то «Газель», стоявшую на выходе из двора.

— Простите! — на автомате бросил он, не став дожидаться возмущения водителя, который уже высунулся из окна, чтобы, скорее всего, что-то проскандировать о безответственной молодежи.

Стратегия была понятна. Перво-наперво — извиниться. Причем, даже неизвестно, за что больше — за свой махровый эгоизм или за то, что чуть ею не отобедал. Хотя, учитывая, что Ларионова все же девушка, то лучше сначала за эгоизм. Витя уже давно понял одну простую истину — девушки в большинстве своем крайне падки на эмоции. Света уже через неделю и не вспомнит, что он ее чуть не убил, зато то, что он позволил себе думать, что может ее использовать — до конца жизни припоминать будет. Если, конечно, они будут общаться до конца жизни. Учитывая тот факт, что их теперь связывает один общий секрет — вероятность этого за последние сутки выросла в разы.

Ну и второе — тихо и спокойно обсудить произошедшее. То, что Света узнала его секрет, стало очень большим изъяном в планах. Он не был уверен до конца, что может ей доверять на сто процентов, несмотря даже на то, что вчера в лицо ей сказал обратное. Все же ситуация далеко не из привычных, и как она может себя повести было неизвестно. Нужно как можно более доходчиво объяснить, что Витя опасности не представляет и что он все тот же парень, которого она знает.

Вид уже привычной тропинки до заброшки заставил подростка покрыться холодным потом. Воспоминание об утреннем нападении Омеги все еще было кристально ясным. По крайней мере, безумные мысли о том, что оборотень-убийца его отец больше не лезли в голову. Но вопросов меньше от этого не стало. Витя уже чувствовал, что сходит с ума. А самым главным было осознание того, что ему нужен наставник. Вчера он чуть не убил друзей, утром — не смог себя защитить. Испугался. Ему нужен был бывалый оборотень рядом. Ему был нужен Макс.

Ларионова, прислонившись спиной к сосне, докуривала очередную сигарету. Сережа аляповатым образом нарезал вокруг нее круги.

— Не замерзли ждать меня? — окликнул их Витя.

— Витя! — душевно поприветствовал его Сережа. — Ты не представляешь, каким пыткам меня подвергали! Мне делали сливку! Мне тыкали в ребра! А еще…

— Тихонов, не драматизируй, — Света была явно не в настроении. — Я тебя вообще не била… Сильно.

— Так, в общем, обойдемся без лишних прелюдий, — решительно начал Витя. — Все мы прекрасно понимаем, зачем мы торчим в этом не самом приятном месте. Свет, ты вчера стала невольной свидетельницей кое чего, чему нет никакого логического объяснения. Пока что, по крайней мере.

— Да, ты превратился в оборотня, трудно было не заметить, — съязвила она.

— Во-первых, я хотел бы извиниться…

— Вить, давай без этого, я понимаю, что ты не мог ничего с этим поделать…

— Нет, Свет, не за это. За то, что было до. Я действительно хотел тебя использовать. Это было мерзко, нагло и отвратительно, как со стороны мужчины, так и просто со стороны человека. Я явно думал не тем местом. Ну и волк внутри тоже сыграл в этом свою роль. Видишь ли, я стал немножко более импульсивным. В общем, мне в любом случае нет оправданий, так что я надеюсь, что ты меня простишь за мою наглость. Ты действительно достойная девушка и такого отношения не заслуживаешь ни при каких обстоятельствах.

— Боже, друг, даже я готов тебя простить, хоть мне и не за что, — хихикнул Сережа.

Ларионова слегка покраснела. Видно было, как внутри нее сейчас борются две противоположности. И одна в итоге взяла верх — она решительно подошла к Вите и крепко его обняла. Тот немного растерялся, явно не ожидая такой реакции, и неловко обнял ее в ответ.

— Придурок, — прошептала Ларионова, поправляя слегка съехавшие очки.

— Ладно, будем считать, что ответ положительный, — постарался улыбнуться Витя. Света все еще его не отпускала, а он поймал себя на мысли, что в общем-то и не против. — Серег, ты, кстати, так и не ответил на мое сообщение.

— Да, слушай, не думаю, что в этом есть смыл, — пожал он плечами. — Мозг — странная штука. Бывает, что тебе ни с того ни с сего приснится человек, которого ты не вспоминал и не думал даже несколько лет. Так что мало ли, что твой мозг там сгенерировал. Тем более, после такой бурной ночки, как у тебя.

— А что у тебя было? — спросила Света.

— Да, я ночью решил прогуляться… Не спрашивай, зачем… В общем, я снова видел того оборотня, который меня укусил.

— Мы называем его Омегой, — уточнил Сережа.

— Ох, боже, мне уже становится не по себе, — поежилась Света. — А вдруг он прямо сейчас за нами наблюдает? Вить, ты же сможешь с ним теперь, если что, справиться?

— Не думаю, — честно ответил он. — Ночью он мне прописал люлей. Ну как, он даже особо не напрягался — я наложил в штаны и не смог даже превратиться толком. Собственно, я к чему веду мысль — я решил поговорить с Максом, чтобы он взял меня в падаваны.

— С кем поговорить? — не поняла Света.

— С Максом? — воскликнул Сережа. — Ты хочешь, чтобы тебя обучал этот напыщенный самодовольный индюк? Может, лучше Игоря попросить? Даже тот, как его там, который кавказец, мне больше доверия внушает.

— Нет, Макса, — настоял Витя. — Я не знаю, почему, я просто чувствую, что он лучше всего мне подходит как учитель.

— Да кто такой Макс, вы объясните может быть? — Света в конец запуталась.

— Еще один оборотень, — не подумав, бросил Сережа. — Самоуверенный хвастун и придурок.

— ЕЩЕ ОДИН? — Светин возглас мог услышать весь лес. — Вы что, с ума сошли?

— Если бы, — прикусил губу Витя. — Свет, лучше сядь. Не знаю, куда, правда. Ибо нас даже не трое. Нас тут несколько десятков. Но есть и хорошая новость — убивает только один, пресловутый Омега. Правда, она перемежается с плохой новостью — никто не знает, кто он.

— Так, все, хватит, — у Светы явно кружилась голова, хоть она и старалась держаться молодцом. — Если вы сейчас меня разыгрываете…

— Свет, — Витя взял ее за руку, от чего Света слегка вздрогнула, но юноша этого не почувствовал. — Все это чистая правда. Послушай, как бы тупо это не звучало, но быть сейчас с нами слишком опасно. Мы с Серегой теперь участники дикого реалити-шоу и мы не можем отсиживаться в стороне. Тем более, Омеге от меня явно что-то нужно, я это понял сегодня, после того как он меня не тронул. Это можно использовать против него же.

— Кстати, еще и как аргумент для Макса, почему ему стоить обучать тебя. Просто так он тебя пошлет в пешее эротическое, — умно подметил Сережа.

— Это мы еще обсудим. Так вот, Свет, поскольку ты второй человек, который знает мой секрет, и если ты хочешь быть частью этой тайны, то добро пожаловать в наш волчий клуб. Если нет, то я пойму, но я очень прошу тебя, еще раз, чтоб ты никому не говорила об этом. Никогда и не под каким предлогом. Моей жизни тогда конец. И жизням других оборотней, которые никому зла никогда не желали.

— Вить… Может сейчас не место и не время… Но я честно скажу — ты мне очень дорог. Я клянусь — я не предам твое доверие и нашу дружбу. И… Вы же меня точно не пошлете, если я присоединюсь к вашей, ммм, стае?

— Добро пожаловать в Волчий клуб! — торжественно заключил Сережа. — Первое правило Волчьего клуба — никому не говорить о Волчьем клубе.

— Да-да, «Бойцовский клуб» Чака Паланика, как оригинально, — к Свете вернулось боевое настроение.

— Мы вообще с Серегой в кино собирались, ты с нами? — предложил Витя.

— Конечно, — улыбнулась она.

Ребята двинулись в сторону станции, как вдруг Витя заметил что-то подле деревьев. Что-то инородное. И оставленное здесь недавно. Походило на какие-то веревки, старательно припорошенные снегом. Волк внутри ощетинился. Это было не к добру.

— Стойте! — притормозил он друзей. Слепив приличных размеров снежок, он кинул его в сторону объекта. Тут же вверх взлетела сеть, подняв вокруг себя снежную пыль.

— Твою ж! — вскрикнула Света. — Там же буквально в паре метров мои следы были!

— Что за нафиг? — прищурился Сережа. — Думаешь, из общины кто поставил?

Витя лишь неопределенно пожал плечами. А волк внутри все продолжал отчаянно скалиться.

— Идет охота на волков, идет охота… На серых хищников — матерых и щенков, — пропел он строчки Высоцкого. Тихо, чтоб никто не слышал. Он чувствовал — на их небольшой арене появился новый игрок.