Метро

Иван Прохоров, 2021

Пятеро незнакомцев спешат на последний поезд метро. Один торопится покинуть страну. Второй бежит от полиции. Третий пытается оттолкнуться от дна. Четвертая убегает от прошлого. А пятая – от самой себя. Внезапная остановка в туннеле перечеркивает их планы… А где-то на поверхности погружающийся в маниакальную шизофрению капитан следкома получает странное задание – разыскать исчезнувшую при загадочных обстоятельствах дочь влиятельного генерала. Следы ведут его в метро.Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Туннель

Полковник Басуров выплыл из мрака за стеклом с тем беспокойным выражением лица, с которым провел последние часы своей жизни. И снова задал свой вопрос — дескать, все ли, Сань, будет в порядке? И Пустовалов снова отправил полковника Басурова обратно во тьму — туда, где ему теперь место. Завтра он уже забудет о нем.

Каменщик рассказал, что ему нужно добраться до Третьяковской, перейти на Новокузнецкую и потом просто ехать на север до Войковской. По времени что-то около сорока пяти минут. При таком раскладе, он вполне успевает принять душ, переодеться, поужинать, и, прихватив термос с кофе, строго по графику сесть в вишневую «Вольво С80». А значит, он почти ничего не потерял. И даже больше — он получил долю Басурова.

Вот только поезд стоял уже почти две минуты, и Пустовалов понятия не имел — в порядке вещей такое в метро или нет. Он посмотрел на часы и понял, что как минимум лишился права на ужин. Но если стоянка затянется, он может лишиться и душа. Кроме того, Пустовалова начала беспокоить возня, которую устроил юный «д’Артаньян» с пьяной гориллой.

Если горилла прибьет «д’Артаньяна», полиция может задержать поезд на следующей станции и более того — привязаться к нему, что его совсем не устраивало, учитывая содержимое его рюкзака и наличие огнестрельного оружия. Кроме того, все происходящее, а значит и его самого, фиксировали камеры в вагоне.

Пустовалов обернулся через плечо. «Д’Артаньян» вцепился в ногу гориллы. Другой ногой горилла метилась парню в голову, но пока «д’Артаньяну» везло.

На фоне этой возни и пыхтенья, острый слух Пустовалова уловил необычный звук. Он повернул голову, прислушиваясь. Звук был однократным и очень далеким, но Пустовалов был уверен — он уже слышал его раньше.

Пустовалов подошел к ближайшему окну, открыл фрамугу. Где-то очень далеко слышался металлический лязг, как будто кто-то исступленно колотил молотком по металлическому листу, но ничего похожего на тот мимолетный звук из прошлого. Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Звук был тихим, коротким и совершенно точно ему не место в метро.

Он посмотрел в другой конец вагона. Свет погас на секунду и тотчас мигнул снова. Они стояли уже минуты три. Это слишком долго.

Пустовалов двинулся дальше, невозмутимо перешагнув через извивающегося «д’Артаньяна».

Горилла в этот момент прекратила попытки разбить голову доходяге и устремила свои крохотные глазки на Пустовалова.

Пустовалов тем временем подошел к переговорному устройству, возле которого, прислонившись плечом к стене, стояла брюнетка, честь которой защищал «д’Артаньян».

— Я уже пробовала, — сказала она доверительным тоном, — тишина.

Пустовалов нажал кнопку, послушал тишину и, ничего не сказав, прошел через сочленение в среднюю часть вагона.

Горилла тем временем совсем охладела к «д’Артаньяну», отпихнула его ногой и теперь совсем недобро глядела на Пустовалова.

Пустовалов пооткрывал форточки во всех окнах по правой стороне, нажал кнопку внутренней связи у третьей двери и, добравшись до конца вагона, где сидела девушка с игрушечным крокодилом, через стеклянную дверь заглянул в соседний вагон. Девушка с крокодилом следила за ним своими глазами-льдинками.

— Что-то случилось? — спросила она, вынув из уха наушник.

Пустовалов пожал плечами и направился к ближайшей двери, у которой развел руки в стороны, коснулся кончиками пальцев внутренних панелей, и стал осматривать дверь как опытный эксперт картину.

Девушка с крокодилом не спускала с него глаз. К ним подошла брюнетка.

— Думаете, что-то серьезное?

Пустовалов снова не ответил. В это время заморгал свет. Все подняли головы к потолку. Пустовалов потрогал пластмассовую крышку под стеклом, поддел пальцем пломбу.

— Эй! — из глубины вагона на него двигалась горилла. — Ты че делаешь?!

Девчонка с крокодилом уставилась на приближающегося Зверя. Тот сверкнул в ее сторону глазками, но она даже не думала отводить взгляда — будто любопытный ребенок у клетки в зоопарке.

Пустовалов вернулся к стеклянной двери в торцевой части.

Соседний вагон был первым — в дальнем его конце у перегородки с кабиной машиниста стояли два коренастых азиата в пестрых куртках и высокий улыбчивый парень в тяжелых ботинках «Конверс». Других пассажиров там не было. Пустовалов постучал по стеклу и показал парню пальцем в сторону кабины. Парень в ответ развел руками — дескать, уже пробовали, и результата нет. Тогда Пустовалов приложил ладони к щеке и наклонил голову влево. Парень кивнул, еще раз постучал по перегородке и приложил ухо к двери, затем помотал головой. Пустовалов подергал ручку межвагонной двери, оглянулся, посмотрел на окружавшие его лица.

Лица вопросительно глядели в ответ. Пустовалов мягко отстранил темноволосую девушку, подошел к двери и неожиданно уверенным движением, будто всю жизнь этим занимался, сорвал пломбу и дернул на себя крепежное ушко дверной створки. Раздалось тихое шипение. Пустовалов просунул ладонь в дверную щель и энергичными рывками протолкнул дверную створку влево.

Горилла наморщила покатый лоб.

В эту же секунду погас свет, и все ощутили, что значит кромешная тьма на глубине пятидесяти метров.

Свет вскоре зажегся, но горел теперь тускло, словно ему не хватало напряжения.

Пустовалов выглядывал в туннель, ощущая густой запах пыли, креозота и металлической стружки. Справа царила кромешная тьма. Слева было чуть светлее, хотя Пустовалов подумал, что фары должны гореть ярче.

Девушка с крокодилом все тем же беззастенчиво-детским взглядом следила за его действиями.

— Что там? — спросила она.

Пустовалов не высовывая головы, что-то сказал в темноту.

— Чего?

— Там, похоже, клапан сломан, — сказал Пустовалов, возвращаясь в салон.

— Дружище, ты как себя чувствуешь? — тоном участливого отца-командира поинтересовалась у него горилла. — Головушка не болит?

Свет снова заморгал. Кроме того, на этот раз над головой раздались какие-то щелчки.

Пустовалов застегнул куртку и, перехватив рюкзак через плечо, стал нащупывать ногой ступеньку.

— Вы куда?! — изумленно спросила девушка с крокодилом.

— Связь не работает, — сказал Пустовалов, спускаясь. — С электричеством проблемы. Машинист… либо в отключке, либо его нет в кабине. Здесь происходит что-то странное, но мне некогда выяснять, что именно.

Сказав эти слова, Пустовалов исчез, но его голос вернула девушка с крокодилом.

— Подождите! Куда вы идете?!

— Проверю машиниста.

— А потом вернетесь?

— Вряд ли.

— И даже не скажете, все ли в порядке с машинистом? — спросила брюнетка.

Лицо Пустовалова показалось из темноты на уровне пола, он посмотрел снизу на ее длинные ноги.

— Если все в порядке — вернусь, а если нет, то — зачем?

После этих слов лицо Пустовалова исчезло в темноте. На этот раз окончательно.

— Подождите! Я с вами! — девушка с крокодилом проскользнула между «медведем» и брюнеткой и, выглянув в проем, неожиданно ловко спрыгнула на узкий отбойник.

— Здесь не задавит? — послышался ее приглушенный голос.

— Тут специальный парапет, — ответил ей уже отдалившийся голос.

— А контактный рельс?

— Он с другой стороны.

В вагоне снова погас свет. А когда через пять секунд он зажегся, то уже совсем едва горел, как в какой-нибудь древней шахте. Да и работали теперь далеко не все светильники.

Брюнетка уверенно подошла к открытой двери, посветила дисплеем айфона и тоже стала спускаться.

— А ты куда? — грозно сдвинул брови Харитонов.

— Пошел ты!

Великан следил за движениями ее тела, пока не погасли последние лампы.

— Зато можно отоспаться на халяву, — прозвучало в темноте.

Когда скудный свет снова зажегся, великан оглянулся, но обнаружил лишь пустые сиденья в цветочном аромате женских духов и густую тишину, разъедаемую эхом отдалявшихся шагов.

***

Пустовалов обошел кабину перед затухающими фарами. Заглянул в правый зазор — в нос ударил спертый запах пыли. Дверь в кабину была открыта, в самой кабине пусто, хотя внутри стоял густой табачный дым. На этот раз свет долго не зажигался. В кабине что-то мигало напротив сиденья, и мерцал дисплей над головой. Пустовалов посветил крошечным фонариком. У датчика, за основным пультом, на полу валялся какой-то предмет. Приглядевшись, Пустовалов увидел краешек пачки сигарет «Винстон», чуть поодаль пластмассовую зажигалку и дешевую авторучку — как будто машинист вывернул карманы или обронил их содержимое. За креслом чуть в стороне лежало что-то мелкое, похожее на хозяйственный штопор, Пустовалов попробовал дотянуться, но предмет лежал слишком далеко, а пачкать куртку от «Стоун Айлэнд» ему не хотелось.

Пустовалов вздохнул, по привычке приподняв брови, и в этот момент из глубины туннеля со стороны Авиамоторной выкатился странный звук — будто металлический шарик упал с высоты на каменный пол и, подпрыгивая, стал приближаться. Между поездом и туннелем царила беспросветная тьма, только в окне первого вагона светились дисплеи смартфонов.

— Что там? — спросила стоявшая за его спиной девушка с крокодилом.

— Ничего.

К девушке присоединилась брюнетка. Ее немного напуганное лицо выхватил свет фонарика.

— Может, он пошел в последний вагон, чтобы ехать обратно?

— Почему по туннелю, а не по составу? И почему оставил сигареты?

— Не знаю.

— Народ! Эй! — раздалось из первого вагона. — Помогите выбраться, плиз!

Голос видимо обращался к «д’Артаньяну», который как раз пробирался вдоль первого вагона. Чуть дальше в глубине материлась спотыкающаяся горилла.

— Мы просто вскрыли дверь, — сообщил «д’Артаньян».

— Мы тоже пробовали. Не получается, — пожаловался парень через форточку.

— А может, так быстрее? — предположила девушка с крокодилом. — Или им так положено по регламенту?

— Почему тогда не видно света его фонаря? И что с электричеством? И вообще, — Пустовалов глянул на светящийся в темноте циферблат, — вариант «обратно» мне не подходит. Кто-нибудь знает, как далеко следующая станция?

— Мы проехали примерно половину. Может, чуть меньше, — сказал подошедший Виктор.

— Это сколько в метрах?

— Вы площадь Рогожской заставы знаете?

— Да.

— А торговый центр «Город»?

— Мы сейчас под ним?

— Примерно.

— Ясно, значит километра полтора. — Пустовалов двинулся по туннелю.

— Эй! — крикнула ему выбравшаяся, наконец, горилла, — умник, помочь не хочешь?

— Чем? — спросил Пустовалов, не останавливаясь.

— Помоги открыть дверь.

Голос Харитонова звучал в темноте громко и раскатисто.

— А вы что, инвалиды? — Пустовалов уже был в метрах в двадцати. Он остановился, чтобы уменьшить яркость экрана смартфона.

— Народ помогите, плииииз, у меня клаустрофобия! — орал парень в первом вагоне. — Тут так темно!

Пустовалов констатировал, что потерял шансы на душ и переодевание. Возможно, он даже не успеет подняться в квартиру.

Он прошел уже полсотни метров, освещая пространство перед собой, чтобы не споткнуться о какой-нибудь провод. Как вдруг неожиданно замер. Его ушей снова коснулся тот самый звук. Звук пришел спереди. Он был таким же тихим и далеким, но на этот раз… На этот раз Пустовалов его узнал.

Он долго стоял, не двигаясь, как загипнотизированный, глядя в темноту перед собой.

Затем медленно оглянулся, в задумчивости посмотрел на поезд. Перед черной мордой умершего состава в суетливых мерцаниях двигались силуэты. Доносились возбужденные голоса. Пустовалов вспомнил о предмете в кабине управления и зашагал обратно к поезду.

Подойдя, он увидел могучий корпус гориллы в полумраке левого зазора.

— На себя тяни! — басил он, и кто-то ему отвечал:

— Да тянем! Не получается…

На какую-то долю секунды в салоне снова мигнул свет, высветив три силуэта за окнами первого вагона.

Горилла косо посмотрел на Пустовалова, но ничего не сказал.

Сейчас он совсем не походил на пьяного разбойника. На смену неточным движениям пришли уверенность и хмурая рабочая молчаливость. Великан с невероятной силой снизу давил на дверь.

— Через кабину пробовали? — спросил Пустовалов.

— Закрыто с обеих сторон, — пыхтя, ответил «д’Артаньян», — я смотрел. Зато там, в дисплее, было какое-то движение.

— Каком еще дисплее?

— Сейчас вместо зеркал заднего вида стоят камеры, позади поезда кто-то двигался. Или что-то.

— Кто? — спросила брюнетка.

Парень пожал плечами.

— А что в других вагонах?

— В соседнем я видел кого-то. Там вроде ехал один человек.

— По-моему, там спал бомж.

— Если поезд и поедет, то очень нескоро.

— Херня какая-то, и телефон не работает. У всех так?

— У меня не работает.

— Сеть не ловит.

Слушая разговоры в темноте, Пустовалов поднялся в кабину управления, осветил фонариком пол. Предмета не было. Пачка «Винстона» тоже сместилась и теперь лежала у дальней стены — видимо доходяга раскидал все вокруг, когда пялился в свой дисплей, но самую нужную вещь не заметил.

Отодвинув кресло, он стал внимательно осматривать пол и вскоре нашел, что искал. Трехгранный ключ лежал под блоком управления у перегородки. Пустовалов поднял его, вставил в скважину и открыл внутреннюю дверь.

— Идите сюда! — сказал он теням в вагоне.

— Хвала господу! — высокий силуэт двинулся на Пустовалова.

Пустовалов остался в кабине, пропустив парня и двух невысоких азиатов из первого вагона. Тот, что был помоложе, ловко спрыгнул на отмостку вслед за парнем и что-то крикнул своему старшему приятелю.

— Э-э-э, электричка котоктун учу! — протянул в ответ второй, обдав Пустовалова запахом насвая.

Через минуту на путях перед кабиной собралась группа из восьми человек. Пустовалов смотрел на них через стекло кабины.

Освобожденный парень выглядел чересчур возбужденным.

— Спасибо! Спасибо, что не бросили, парни! И дамы! Я — Ромик!

— Виктор, — представился «д’Артаньян».

Пока они болтали, Пустовалов обыскивал кабину. В ящике за сиденьем он обнаружил большой аккумуляторный фонарь в форме куба и молоток. Прихватив и то, и другое, он спустился в туннель.

— Ну, что вы там нашли?

Пустовалов включил фонарь. Красный свет выхватил всех восьмерых. Все лица были обращены к нему. Лишь он один скрывался в темноте.

Пустовалов щелкнул тумблером. Красный свет сменился белым.

***

Сунув молоток в заднюю стропу рюкзака, он выжидал, пока беспорядочное мелькание дисплеев не отдалится на нужное расстояние. Из-за эха ему казалось, будто кто-то до сих пор стоит у него за спиной.

— Хоть у кого-нибудь ловит связь? — влетело в левое ухо.

— Не ловит, — отозвалось в правом.

Последней в колонне перед ним шла брюнетка. Пустовалов смотрел на ее аппетитный зад и думал о том, как это глупо — вот так застрять в метро.

Никто ничего не заподозрил, когда он вызвался следить за поездом. Впрочем, им теперь не до того — они только что осознали, что метро это не просто бесплатный интернет и плазменные панели с рекламными роликами, но еще и темная нора на глубине пятидесяти метров, до которой не добираются даже слепыши и голые землекопы. Без привычных иллюзий и света здесь любое живое существо рано или поздно почувствует себя незваным гостем.

Пустовалов хорошо знал это чувство. Он всю жизнь его изучал. Он прыгал со «стены троллей» в Рамсдале и с моста над рекой Тарн. Спускался в буран на Валь Торенсе, освоил прыжки с трамплина, хотя это и отняло много времени. Он разгонял спортбайк до трехсот десяти километров в час, опускался на сверхнормативные глубины, посещал экстремальные китайские зоопарки. Тридцать два раза он прыгал с парашютом с большой задержкой, развивая скорость до шестидесяти метров в секунду… С высотой особенно хорошо удавалось нащупать момент перехода. Но Пустовалов не был адреналиновым наркоманом. От всех любителей риска его отличало наличие сложной системы подстраховок — надежные запасные парашюты, дублирующие тросы, дорогая экипировка, расчеты, матчасть, опытные инструкторы. Иными словами, прыжок Пустовалова с задержкой — не бесшабашный поступок, а скорее полет Боинга с многоуровневой системой защиты, где работу одного двигателя страхуют несколько запасных. Ему оставалось лишь контролировать собственное состояние, а это Пустовалов умел лучше всех. По правде говоря, он много времени посвятил тому, чтобы сделать экстремальное состояние естественным для себя, пока однажды не понял, что делать ему ничего и не требовалось — он был с рождения наделен этой способностью.

В тех ситуациях, когда пульс обычного человека ускорялся, у Пустовалова он замедлялся. Там, где обычный человек бежал, Пустовалов стоял, и если кто-то впадал в ступор, то Пустовалов проявлял чудеса быстроты и реакции.

Лишь однажды Пустовалов утратил контроль над собой — когда увидел, как лезвие кухонного ножа, замотанного изолентой у основания, режет нос его друга Вадика, но тот случай он себе простил, ведь ему было всего девять лет. И все же именно с той поры в нем родилась одержимость контролем.

Инстинкт гнал вперед, и сейчас Пустовалов хорошо ощущал его слабые волны. Он оглянулся на поезд, превратившийся в огромное черное пятно, и двинулся вперед, на луч фонаря, который передал Виктору. Раз он «д’Артаньян», то пускай первым и встречает неприятности. А неприятности, несомненно, будут — Пустовалов помнил о звуке, который впервые услышал десять лет назад на закрытом испытательном полигоне ЛАРС-1. Он не полагался на случай или ошибку, не увлекался самообманом и конспирологией. Он многому научился, тренируя и развивая свою природную способность контролировать инстинкты и, в отличие от полковника Басурова, он умел контролировать даже страх.

Пустовалов нагнал колонну и прислушивался к разговорам.

— Я тоже слышала про эти аварии.

— Это все из-за них?

— Но почему тогда не работает связь?

— А ты знаешь, на какой мы глубине?

— При чем тут глубина, я каждый день тут езжу, и всегда здесь работал телефон.

— Если авария на подстанции, то вышки сотовой связи тоже не работают.

Это голос «д’Артаньяна» Виктора. Возможно, студент технической шараги, подумал Пустовалов. Виктор водил лучом фонаря по стенам, увитыми проводами. Наверное, для него это какое-то приключение.

— Здесь должны быть стационарные телефоны. Смотрите на стены.

— И что? По ним можно звонить?

— Ага, вызвать такси, заказать пиццу.

Пустовалов решил, что заходить в квартиру теперь не будет. Не зная точно, кто стоит за Ясином, предполагать стоило самое худшее.

Лучше он сделает остановку в придорожной гостинице на подъезде к Твери. Но сейчас Пустовалова не беспокоил Ясин. Сейчас его беспокоил странный звук. Если впереди действительно существует опасность, то Пустовалов должен с ней разминуться.

Кто-то впереди ожесточенно выругался.

— Тихо-тихо!

— Что случилось?

— Тут какие-то провода.

— Это перемычки.

— Надо предупреждать!

— Я же свечу….

Парень не договорил — где-то далеко-далеко впереди раздался душераздирающий вопль.

Виктор, шедший первым, резко замер, и все в колонне схватились друг за друга. Пустовалов вспомнил, что обезьяны в минуту опасности тоже хватаются друг за друга. Интересно, какую опасность они сейчас ощущают? В отличие от странного звука, этот вопль Пустовалова совсем не беспокоил.

Сам Пустовалов натолкнулся на Катерину, почувствовав ее упругое тело, резковатый запах лайма и мохито. Дешевый «кельвин кляйн», но это конечно лучше запаха крысиного дерьма и перегара из пасти гориллы, которую, как он понял по обрывкам разговоров, звали Иваном.

— Ты живешь в этом районе? — спросил он, убирая руки с ее поясницы.

— Жила, — ответила девушка с театральной обреченностью.

— На Площади Ильича есть переход?

— Да, на Римскую.

— Где именно?

— В смысле, «где»?

Девушка повернула голову вполоборота. В полумраке ее профиль выглядел обворожительным: упругая гладкая кожа, чуть приподнятый «женский» нос, сверкающие от возбуждения скулы. Пустовалов любил красивых женщин. Он, разумеется, избегал длительных связей и девушек выбирал из числа небогатых студенток. И эта явно не избалованная деньгами девочка со смазливым лицом и первоклассной фигурой вполне могла бы стать одной из его подруг на одну ночь. Где-то впереди шла еще одна худая девчонка, она, конечно, не обладала таким зарядом сексуальности, но в чертах ее лица таилось нечто возвышенное. Что-то такое, чего прежде он никогда не встречал. Вот только казалось, будто мрачное выражение лица притупляло ее красоту, как глыба льда притупляет свет.

— Я имею в виду, где он на станции?

Девушка призадумалась.

— Он… вроде бы в центре.

— Справа или слева?

— Что?

— От нас справа или слева?

— По-моему слева, я точно не помню, а… это имеет значение?

Пустовалов не ответил и девушка добавила:

— Там сложные выходы наверху. Я в них вечно путаюсь.

— Наверху платформа «Серп и Молот», — подхватил Ромик. — Куча переходов и настоящий вавилон.

— Но это же неважно? — спросила девушка вполголоса, обращаясь к Пустовалову. — Главное выбраться отсюда?

Пустовалов смотрел на девушку. Он больше других понимал ее состояние, для этого даже необязательно слышать обеспокоенность в ее голосе. Чувство дискомфорта, вызванного резкой сменой обстановки, перерастающего в страх. Плюс этот…

— Вы слышали?! Только что!

Пустовалов слышал. Не тот самый звук, какой-то новый. Тяжелый металлический грохот, но очень далекий — как будто на другом краю Москвы рухнуло колесо обозрения.

— Что это?

— Хрен его знает.

— Апокалипсис! — воскликнул Ромик. — Там наверху полный хаос!

— Мы все умрем?

— А может, уже умерли?

— И по этому туннелю идем не мы, а наши души?

— Ага, души пассажиров метро.

Катя засмеялась.

— А что, — подхватил Ромик, — будет тебе смешно, если ты сейчас вернешься в вагон и увидишь там собственное мёртвое тело?

— Пускай лучше моя душа остается в неведении. Я туда не вернусь.

— А я бы вернулся.

— Ты извращенец!

Все засмеялись.

— Офигеть, какие вы все испорченные.

— А зачем ты хочешь вернуться?

— Может, он хочет полазать по чужим карманам?

— А зачем призракам деньги?

— Кое-кто задает много тупых вопросов.

Ну вот, подумал Пустовалов — одни и те же фрагменты одного и того же кошмарного сна. Как быстро люди сближаются в замкнутом пространстве.

— Просто мне почему-то кажется, что надо было идти назад.

— Так чего же не пошел? — спросил Пустовалов.

— Не привык отрываться от коллектива. Кроме того, я боюсь темноты.

— А если там все закрыто, нас могут не выпустить? — спросила Катя, повернув голову к Пустовалову.

— Могут, — сказал Пустовалов и поглядел на Харитонова. — Но среди нас есть те, кого это не остановит.

Когда далеко впереди показался светлый квадрат станции и путь пошел в гору, Пустовалов крикнул Виктору, чтобы он выключил фонарь.

— От кого палимся? — заговорщицки спросил Ромик.

— А ты этот фонарь в магазине купил?

Виктор выключил фонарь.

— А телефоны тоже?

— Да.

Харитонов остановился, пропуская остальных.

— Ты поэтому вернулся? — спросил он из темноты, когда Пустовалов поравнялся с ним.

— О чем ты?

— Ты не из тех, кто первым рвется в бой, да?

— А ты из тех, кто всюду видит бой?

Теперь горилла шел следом, и запах лайма смешивался с запахом перегара.

— Слушай внимательно, я спрошу только один раз: в правое ухо или в левое?

Пустовалов улыбнулся в темноте.

— Побереги силы.

— Для чего я должен беречь силы?

— Думаешь, хуже быть не может?

— Может. Но не таким как ты об этом рассуждать.

— Если будешь продолжать, ты вернешься туда, где все началось.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Пустовалов засмеялся.

— Ты просто не понимаешь, что сам же идешь туда.

— Мой вопрос в силе.

Пустовалов обернулся.

— Я вернулся за этим.

Перед лицом Харитонова появился молоток.

— Зачем он тебе?

— Пригодится, если выход со станции будет закрыт. У меня сегодня еще есть планы, и встреча с полицией в них не входит.

Харитонов явно не поверил ему, но Пустовалов знал, что в планы гориллы тоже не входила встреча с полицией, а значит, выбора у этого злобного зверя нет.

— Почему там так темно? — спросила Катя.

Пустовалов и Харитонов посмотрели вперед.

Проем действительно выглядел чуть светлее самого туннеля.

— Я же говорил! — воскликнул Ромик. — Блэкаут. Такое уже было в Москве…

— Не гони.

— Мы просто мелкие были, но вот старички наверное помнят аварию на Чагинской подстанции. Я читал про это.

— Звучит убедительно, — впервые подала голос «мрачная» девушка, — но почему тогда там так тихо? Где уборщики и дезинфекторы?

— Откуда девушке в бомбере от «Ив Сен Лоран» известно про дезинфекторов?

— Это просто логично.

Пустовалов отошел в сторону и снова стал что-то настраивать на своих часах. Того странного звука он больше не слышал, но ухо следовало держать востро. Бугай что-то заподозрил и теперь хмуро поглядывал на него, но Пустовалова он не очень беспокоил.

— Не отставай! — крикнул он.

— Не шуми, — ответил Пустовалов, который был уже в двадцати метрах позади.

— Мы все равно в одной лодке.

— Нет никакой лодки.

Пустовалов пропал из вида, скрывшись в темноте туннеля.

Харитонов все еще присматривался.

— Эй. Ты сбежал что ли?

Он глядел мимо Пустовалова, который стоял на дроссель-трансформаторе и хотел уже повернуться к остальным, но его остановил голос из темноты:

— Слушай, командир, лучше дай команду, чтобы все заткнулись.