Метро

Иван Прохоров, 2021

Пятеро незнакомцев спешат на последний поезд метро. Один торопится покинуть страну. Второй бежит от полиции. Третий пытается оттолкнуться от дна. Четвертая убегает от прошлого. А пятая – от самой себя. Внезапная остановка в туннеле перечеркивает их планы… А где-то на поверхности погружающийся в маниакальную шизофрению капитан следкома получает странное задание – разыскать исчезнувшую при загадочных обстоятельствах дочь влиятельного генерала. Следы ведут его в метро.Содержит нецензурную брань.

Глава 21

Борис Виндман не любил и боялся начальства. Его отец тридцать четыре года прослужил в автохозяйстве учебного центра и тоже не любил и боялся начальства, так же как и его дед — бывший заведующий спортивным залом училища внутренних войск. Из всех своих предков и родственников по мужской линии, занимавших различные малозначительные должности в правоохранительных органах, Борис поднялся выше всех — он стал следователем по особо важным делам. И хотя его отец считал, что передал сыну не страхи, а воспитал в нем исполнительность и уважение к начальству, подняться на подобную вершину Борису помогли отнюдь не начальствобоязнь и чинопочитание.

Впрочем, нельзя сказать, что эти качества сильно и мешали. Борис был на хорошем счету, исполнительным, дисциплинированным, но главное — семейный девиз «не выделяйся» позволял ему скрывать то, что отличало Бориса от его немногочисленных родственников, коллег по отделу, да и, пожалуй, большинства оперативников в России.

Дело в том, что внутри Бориса жил зверь. Борис точно знал, что внутри его отца и деда, и всех остальных родственников никаких зверей не было. Не было «зверей», по-видимому, и в его сыновьях. Как это водится, он был уникальным, белой вороной в семье, о чем никто не догадывался. Зверь жил в нем всегда. Борис знал это и ненавидел зверя. И конечно боялся — потому как зверь он на то и зверь, что иногда проявляет свою звериную сущность, вырываясь наружу. Пускай даже редко, очень-очень редко, а именно всего лишь один раз, но все же он показал, что может выходить из-под контроля.

И ведь ладно бы этим зверем был тигр или волк, но нет — это была мелкая, злобная, мерзкая собачонка. Вроде терьера.

Сложившаяся ситуация Бориса совсем не радовала, хотя он впервые проехался как настоящий министр с кортежем по перекрытым московским улицам — он понимал, что этот аттракцион не предвещает ничего хорошего, если ты обычный, не выделяющийся капитан из межрайонного отдела следственного комитета.

Но Борис был сообразительным следователем. Он быстро понял, что попал в орбиту влияния могущественной спецслужбы, и за полчаса успел перебрать все варианты. В конце концов, он остановился на двух. Первое дело, связанное с убийством контрабандистов, вряд ли волнует высокие чины ФСБ. Максимум региональный отдел где-нибудь в Оренбурге, да и то маловероятно. Второе дело было связано со «зверем». Тотчас всплыла вызвавшая неприятные ассоциации фамилия Шумилов. Борис подавил неприятную мысль, но сразу всплыла другая: отрицание есть метод психической защиты, проявляемый как отказ признавать существование чего-то нежелательного.

Впрочем, может быть, дело было совсем в другом.

Их привезли за считанные минуты, доставив по перекрытому Горьковскому шоссе до третьего кольца, оттуда по пустынному Лефортовскому туннелю и Русаковской эстакаде, свернули, кажется, на Краснопрудную улицу, но до Комсомольской площади не доехали. Развернулись на пустом перекрестке и въехали через арку в какие-то дворы, сплошь уставленные военными БТР и полицейскими «тиграми». Неприметное двухэтажное здание, огороженное высоким забором из тонированного непросвечиваемого поликарбоната.

Борис понял, что это штаб. Видимо напрямую связанный с недавним терактом. «Киа» с семьей оставили во дворе, а его самого препроводили на второй этаж. Борис успел заметить светлый прямоугольник на стене у входа — еще недавно здесь висела табличка.

Кабинет с охраной перед дверью. Борис набрал в легкие воздуха и не зря. Он боялся начальства и генерала живьем видел только на торжественных собраниях по случаю дня полиции. Там, впрочем, были только генерал-майоры. А здесь на крепком мужчине за столом он сразу увидел по три звезды на погонах камуфлированной куртки. Генерал-полковник. Рядом с ним сидел и сверлил его темным взглядом человек в гражданском со шрамом над губой.

Генерал-полковник только мельком взглянул на Бориса и сразу же уставился куда-то в стол. Поскольку где-то там же раздавалось довольно странное разноголосое мяуканье, Борис сначала было подумал, что генерал смотрит видеоролик про котов на ютубе.

Только когда второй мужчина глазами указал ему на стул перед столом, Борис подошел ближе и заметил, что никакого компьютера на столе не было. А были там только микрофон, динамик, телефоны селектора и огромная радиостанция.

Генерал — крепкий, суровый и статный — каким и должен быть генерал-полковник, сосредоточенно слушал мяуканье, которое исходило попеременно и совершенно точно из разных кошачьих глоток. Только что мяукал фальцет молодой кошечки, а теперь протяжно завывал крупный деревенский кот. Каждое мяуканье предварял щелчок селекторного переключателя. После очередного такого щелчка вместо мяуканья раздался отрывистый лай. Генерал-полковник нахмурился и громогласно гаркнул в микрофон:

— Болотный кот, ёб твою мать!

Лай тотчас сменился попискиванием кошки, заприметившей за окном воробья.

Борис посмотрел на склоненную голову генерала. Волосы у него были густые и черные, но с проседью. Гладко выбритое лицо выглядело сосредоточенным. Черноглазый человек в гражданском наконец оторвал взгляд от Бориса и, склонившись к генералу, что-то ему прошептал.

— Вы не вышли сегодня на работу, — сказал генерал-полковник, поднимая на Бориса пронизывающий взгляд.

Очевидно, в первую очередь это был вопрос, хотя вопросительной интонации Борис не уловил.

— Мне предоставили недельный отпуск, — выдавил Борис, продолжая лихорадочно соображать.

Генерал никак не отреагировал на заявление Бориса, светлые глаза просто изучали его.

Сидевший рядом мужчина со шрамом снова сказал что-то на ухо генералу.

— Сколько у вас дел?

— Девять на данный момент.

— Вам дают специальные дела?

— Специальные?

— Убийства и насилие в отношении несовершеннолетних? Специфичность.

— Никак нет… То есть в основном убийства, разбои, насильственные преступления. Как у всех.

— Что можете сказать о своем руководителе?

У Бориса отлегло от сердца.

— Подполковник Колмогоров ответственный командир…

Мужчина со шрамом снова зашептал на ухо генералу.

— А-архипов, — произнес генерал.

А вот теперь Борис ощутил настоящее облегчение. Во-первых, потому что прежний его начальник, подполковник Архипов, его недолюбливал, и тому была причина, связанная с «отрицанием». А во-вторых, потому что Борис сам недолюбливал Архипова. Но, естественно, напрямую клеветать на него он не станет — это было бы слишком недальновидно. В любом случае, Борис, понял, что интерес он здесь представляет косвенный и насколько мог — расслабился.

— Про подполковника Архипова ничего плохого сказать не могу. Ответственный про…

— Полковник Архипов дал на вас определенную… хм, характеристику.

Борис побледнел. А генерал-полковник на его глазах совершил нечто невообразимое. Услышав очередное мяуканье в динамике, он вдруг сощурил глаза, сдвинул брови и, ловко играя интонацией, протянул в микрофон:

— Уиииииаааууууу.

Ни дать ни взять — кот, которого ухватили за хвост. У Бориса глаза на лоб полезли. Мужчина со шрамом продолжал строго смотреть на Бориса, как ни в чем не бывало.

«Может, это я с ума схожу?», подумал Борис.

Генерал еще пару раз мяукнул в микрофон и снова обратил внимание на Бориса. Взгляд все такой же — строгий, начальственный, не без легкого огонька безумия человека, большую часть жизни носящего погоны.

— Так вот по делу пропавшего ребенка… Анны Меркуловой.

Отрицание, вспомнил Борис, метод психической защиты… Бориса охватила паника. Ему едва удавалось внешне оставаться невозмутимым.

— Что можете пояснить?

— Это дело закрыто.

— Вы нашли ее?

Генерал встал. Он был крепок, и форма на нем сидела как влитая — очевидно, сшита на заказ мастером знающим свое дело.

Борис тоже начал вставать, но генерал махнул рукой.

— Не вставайте! — он обогнул свой широкий стол и, остановившись у края, напротив Бориса, стал методично постукивать пальцем по столешнице. — Ее отвезли за тысячи километров. Как вы узнали, куда именно?

— Тело не найдено.

— Но?

— Дело в том, что там изначально был ложный мотив.

— Ложный?

— Похищение с целью выкупа — это попытка преступника замести следы.

Постукивание участилось.

— И как вы поняли, что оно было инсценировано?

— Из-за кроссовок. На фотографии, которую я нашел на странице языковой школы, сделанной в парке за три месяца до похищения, она была в желтых кедах, а на месте похищения нашли один розовый кроссовок.

— И?

— Желтые кеды в доме я не нашел и решил, что она была в них в момент похищения. В понедельник шел дождь, а в пятницу нет. Ее похитили именно в пятницу, а не в понедельник, как заявили родители. Именно в пятницу она и надела эти тряпичные кеды. В понедельник преступник просто подбросил розовый кроссовок, полагая, что никто не разберется.

— И не подумает на него?

— Так точно.

— Потому что вы решили, что похититель отец?

— Отчим.

Генерал вернулся за стол.

— Шумилов, — сказал генерал.

Ну, вот и все, подумал Борис. Как не отрицай, ты всегда это знал.

— Я не знал, что он офицер ФСБ, товарищ генерал-полковник, — сказал Борис. — Да половина подозреваемых говорят, что у них родственные связи, мы же…

Борис остановился, потому что генерал снова замяукал.

— Уэээууууууууууу.

На этот раз мяуканье, переходящее в утробное рычание, напоминало воинственный вопль кота его матери Рыжика, встретившего мартовского конкурента на улице. Точь-в-точь он издавал такой же звук, выгибая спину.

Борису показалось, что они просто все спятили.

— Нам известно, что этот… как его там, — начал генерал после очередного сеанса перешептывания с человеком со шрамом, — получил травму. Расскажите об этом.

Борис состроил страдальческое выражение лица.

— Сейчас ваше будущее зависит от того, какой выбор вы сделаете.

— Товарищ генерал-полковник…

— Мяууу!

Борис выругался про себя.

— Итак?

— Я нанес удар трубой по голове, пока он был пристегнут…

— Зачем?

— Потерял контроль, ведь это был ребенок…я…

— Зачем?

— Мне нужно было узнать: стройка или цементный завод, времени оставалось мало.

— Зачем?

— Простите?

— Мяуууу! Зачем, если она была уже мертва?

— Но убийца…

— Зачем?! — повысил голос генерал. — Вы же знали, что Архипов уже закрыл дело.

— Его брат…

— Еще немного и вы совершите ошибку. Ваша характеристика у нас перед глазами. Мы знаем, что вы не бунтарь, что вы звезд с неба не хватаете, боитесь начальства, прикрываете нужные дела, отпускаете убийц… Так зачем вы — благоразумный, трусливый и лишенный принципов, решились на безрассудный поступок, если знали, что это ни на что не повлияет?

«Зверь, зверь, зверь, думал Борис, проклятая мелкая собачонка, мелкая тварь».

— Я не мог остановиться, — сказал Борис решительно, — я должен был знать, куда он ее запрятал. Я знал, что это либо завод, либо стройка и времени оставалось мало. Это нужно было мне. Только мне.

Борис чувствовал себя отвратительно — будто его раздели догола перед этим генералом, а мелкая собачонка, похожая на терьера, еще и нагадила на него.

Однако генерал и тот второй мужчина смотрели на него теперь как-то иначе. С интересом, как будто…

Мужчина со шрамом встал, подошел к Борису и, не спуская с него глаз, положил перед ним на стол большую, отпечатанную на хорошем принтере фотографию.

Борис опустил взгляд. На него смотрела красивая девушка. Брюнетка, тонкие изящные черты лица, аккуратный подбородок, большие глаза. Фотограф запечатлел ее по пояс, девушка подняла руки, схватив в охапку свои черные волосы над головой. Если бы в этот миг ее лицо освещала улыбка, она была бы неотразима.

— Вы знаете кто это? — спросил генерал.

Конечно, Борис знал кто это. Понял мгновенно. Последние пять минут на него смотрели точно такие же глаза-льдинки.

Борис кивнул.

— Можете забрать эту фотографию и повесить у себя над кроватью, хотя спать вам доведется в ближайшее время мало.

Борис снова кивнул.

— Вы возглавите группу по поиску моей дочери. Официально вы в составе оперативной межведомственной группы по расследованию теракта, но действовать будете автономно с одной задачей. Приказ о переводе вас в ФСБ в звании на ступень выше только что подписан. У вас в подчинении будут два человека. Если понадобится больше — рассмотрим. Курировать будет полковник Макаров, — генерал указал на мужчину со шрамом.

Борис смотрел на генерал-полковника.

— Вопросы есть?

— Да, то есть… Когда она пропала?

— По делу вам все объяснит полковник Макаров. Еще что-то?

У Бориса был еще один вопрос. Главный вопрос, но он не мог его задать. Впрочем, генерал ответил на него сам, когда Борис в сопровождении полковника Макарова покидал кабинет.

— Майор Виндман.

Борис обернулся.

Генерал подошел к нему, он был почти на голову выше Бориса, посмотрел в глаза.

— Не пытайтесь быть следователем. Вы здесь не за этим. Вы понимаете, о чем я?

— Я… не…

— Вы хреновый следователь, Виндман. Нам нужен только ваш зверь.