Метро

Иван Прохоров, 2021

Пятеро незнакомцев спешат на последний поезд метро. Один торопится покинуть страну. Второй бежит от полиции. Третий пытается оттолкнуться от дна. Четвертая убегает от прошлого. А пятая – от самой себя. Внезапная остановка в туннеле перечеркивает их планы… А где-то на поверхности погружающийся в маниакальную шизофрению капитан следкома получает странное задание – разыскать исчезнувшую при загадочных обстоятельствах дочь влиятельного генерала. Следы ведут его в метро.Содержит нецензурную брань.

Глава 10

На этот раз Харитонов не приставал к Пустовалову с расспросами. Он тоже слышал крики на Марксистской, и они тоже ему не нравились. И в отличие от остальных, он знал, что так кричат те, у кого от потери берегов уехала крыша. И те, кто знает, что над ними никого нет. Он только не мог понять, откуда в них эта уверенность. Ведь в пятидесяти метрах выше — столица огромной страны с многочисленной армией, полицией и кучей спецслужб.

Шли молча. Возможно, сказывалась усталость, а может, каждый, наконец, осознал иллюзорность собственной безопасности, и пытался как-то объяснить себе все, что с ним происходит.

Только через пять минут Пустовалов спросил у Виктора, что это за туннель.

— Межлинейник, — пожал плечами Виктор.

— Куда он ведет?

— Никуда. Он просто соединяет пути.

Пустовалов остановился. Из мрака выплыл Харитонов.

— Когда они узнают, что мы здесь?

— Есть пять путей, по которым мы могли уйти со станции.

— Эй ты! Выключи фонарь! — закричал Харитонов на Ромика.

— Это не имеет смысла, если у них есть тепловизоры.

— А они у них есть?

— Если у них есть шлемы, фонари и винтовки, то почему не быть тепловизорам?

— И кто они такие? — спросил Ромик.

Пустовалов снова попытался отыскать ответ на этот вопрос, но чем больше вариантов рождалось в его голове, тем абсурдней выглядело все происходящее.

— Эй, смотрите, здесь проход, — Виктор влезал в узкую сбойку, подсвечивая в нее дисплеем своего «хуавея».

— Что там?

— Насосная станция, — раздался его приглушенный голос. — На случай затопления. Значит, где-то рядом должен быть и туалет.

Туннель плавно поворачивал налево, и через полсотни метров луч действительно выхватил медную табличку с надписью «женская уборная». Над входом мерцала тусклая лампочка.

— Не знаю, как ты понял…

— Шесть против одного, — сказал Харитонов, снимая ремень с катиной руки. — Либо они должны быть уже здесь.

— Почему шесть?

— Пять туннелей и один переход.

— Там два перехода.

— Но в один ты захерачил пилу?

Пустовалов фыркнул и поглядел на Катю, взбегавшую по лестнице.

— Девушки, пожалуйста, недолго! — крикнул Ромик ей вслед.

Катя остановилась и показала ему средний палец.

— Идите на хер! Это женский туалет!

***

Закрыв дверь, Катя брезгливо огляделась.

Уборная — громкое слово. Полукруглый закуток, кошмар клаустрофоба. Бледный свет «айфона» выхватил тюбинговые панели, покрытые вековым налетом, и грязно-белую плитку — ни дать, ни взять декорации к фильму «Пила». Несмотря на «женскую уборную», здесь были и писсуары в виде бетонной канавы, а все туалетные кабинки не имели дверей. И только у одной из трех моек имелся кран.

Пока Даша осматривала его, Катя направилась к дальней кабинке.

— Спасибо тебе, — сказала она, расстегивая джинсы.

Даша достала из сумки влажную салфетку и накрыла ею кран.

— За что?

— За то, что вступилась.

Серию холостых хлопков сменила кривая струя бурой воды.

— Я могла бы сделать больше.

Подсвечивая дисплеем, Даша ждала, когда темный поток станет хотя бы просто мутным. Жажда была настолько сильной, что она решила в любом случае выпить воды.

— Ты сделала гораздо больше, чем все эти ничтожества.

— Я не про это, — Даша подставила ладонь под ледяную струю и сделала глоток. Вода была жесткой, отдавала ржавчиной и еще чем-то затхлым. Казалось, что это вода не из московского водоканала, а из подземного стоячего болота, которое цвело и гнило здесь еще до Ивана Калиты. Даша испытала странное чувство — одновременно тошноту и удовольствие.

— А про что? — Катя вышла из кабинки, потирая запястье.

— Я могла бы отправить за решетку этого ублюдка. Он это заслужил. — Даша вытерла губы тыльной стороной ладони.

Катя посветила на нее айфоном. Крошечные льдинки глаз сияли в полумраке, отражая свет дисплея.

— Ты на самом деле можешь это сделать?

— Пора это сделать! И не только это!

Катя с интересом посмотрела в угрюмое лицо. Она вдруг впервые заметила, что это мелкая заносчивая дрянь на самом деле очень красива. Красива, как ангел, угодивший в западню. Катя хмыкнула и убрала смартфон в задний карман джинсов.

— Ну, как вода?

— Дерьмовая, но пить можно.

Даша посторонилась.

— Послушай, — сказала она, разглядывая в полумраке очертания катиной фигуры, склонившейся над мойкой. — Я думаю тебе лучше пока не злить его.

— Не злить?!

— Делай все, что он говорит.

— Ты не знаешь таких, как он. Этим садистам нельзя потакать.

— Я знаю, кто он, но поверь, «те» еще хуже.

— С чего ты взяла?

Даша покачала головой.

Катя подняла лицо к потолку и замычала, гася рвущийся из груди вопль.

— Черт! И это называется начать новую жизнь!

Даша смотрела на Катю круглыми глазами, удивляясь, как можно одновременно извергать столько эмоций.

— Почему ты вступилась за меня?

— Мне не нравится, что этот ублюдок наглеет от безнаказанности.

— А мне это нравится. В смысле то, что ты делаешь, — засмеялась Катя. — Ты часто так поступаешь?

— Не часто. По правде сказать — никогда, — нахмурилась Даша.

— Это из ЦУМа?

— Чего? — не поняла Даша.

— Ив Сен Лоран, — Катя кивнула на красный бомбер Даши.

— Нет, это… это из Хэрродса.

— Ну конечно, — сказала Катя, улыбнувшись на этот раз искренне.

Худая фигура Виктора возникла в проеме.

— Девушки…

— Это женский туалет! — завизжала Катя, так что перепуганный Виктор едва не свалился с лестницы.

***

— То есть, он мессия? — Ромик вытянул руки, изображая, видимо, пастора деструктивной секты. — Откажись от своих денег, я возьму это бремя на себя?

Пустовалов улыбнулся.

— Ага, и мы тут вроде как брошенные.

— Кто сказал, что мы брошенные? — спросила Даша, замерев не лестнице.

— Наконец-то! Принцессы! — обрадовался Ромик.

Пустовалов посмотрел на Дашу и с удивлением обнаружил искренний страх в красивых глазах-льдинках.

— Это сказал тот тип на станции?

— Не обращай внимания, он сумасшедший.

Но Даша не могла не обращать внимания. Когда спустя три минуты Пустовалов вышел из туалета, Даша снова подошла к нему.

— Он говорил о том, что происходит наверху? — спросила она, хмуро глядя в его глаза.

Пустовалов ощущал слабый изысканный аромат экзотических цветов — далекий от той банальной парфюмерной тяжести, исходившей от Кати и подумал, что эта девочка так же, как и он, редкий гость в метро. В полумраке он видел только очертания красивого лица и сверкающие глаза.

— Я же сказал: он просто псих. Ты бы видела его рисунки.

Даша несколько секунд молча смотрела в его лицо, будто оценивала и, наконец, произнесла:

— Я хочу, чтобы вы взглянули.

— На что?

Девушка посмотрела по сторонам и достала из сумки диковинный аппарат, который Пустовалов сразу узнал, хотя и видел впервые в жизни. Брови привычно поползли вверх — так неестественно выглядел подобный кирпичу телефон «Сказка-2» в хрупкой изящной ладони.

— Откуда он у тебя?!

— Отец мне его дал.

Пустовалов покачал головой.

— Это невозможно.

— Возможно, — заявила Даша уверенным голосом. — Невозможно то, что я не могу по нему дозвониться отцу.

Артистичное лицо Пустовалова не могло сдержать искреннего изумления, так что даже Даша, на несколько секунд забыв про телефон, с неподдельной зрительской увлеченностью наблюдала за его мимикой.

— Отцу?

— Он работает, но…

Пустовалов протянул руку.

Девушка передала ему телефон. В центре черного экрана была одна-единственная иконка — бесконечно крутящийся земной шар. Пустовалов нажал кнопку вызова — никакой реакции.

— Не может определить координаты… Слушай, лучше спрячь его, пока никто не увидел. Не знаю, зачем отец дал его тебе, но ты его конкретно подставляешь.

— Чем?

— Это секретный аппарат, который нельзя гражданским раздавать просто так.

— Не такой уж секретный, если даже вы о нем знаете.

— Может быть, я тоже работаю в спецслужбах.

— Сомневаюсь.

Пустовалов посмотрел на девушку.

— Кто твой отец?

— Неважно.

Но Пустовалов уже понял. Понял, откуда эта нетерпимость во взгляде и требовательность в голосе.

— Какая у тебя фамилия?

Даша помотала головой.

— Ладно, ладно. — Пустовалов улыбнулся. — На всякий случай: Васильева?

Девушка смотрела холодно, без тени улыбки.

— Или Афанасьева?

Даша склонила голову на бок и скрестила руки на груди.

— С ума сойти!

Из темноты неслышно появился Харитонов.

— Взял телефончик?

— Ничего себе! — тут же заглушил его возбужденный голос Виктора. — Спутниковый телефон! Да еще и русский!

— Тише!

— Он не работает, — сказал Пустовалов.

— Зачем он вам?

— На всякий случай, — ответила Даша.

— Ну вот, всякий случай наступил, и он не работает? — усмехнулся Харитонов.

Пустовалов похлопал его по плечу.

— Зато она не врала, когда обещала тебе неприятности.

Харитонов бросил мутный взгляд на Дашу.

— Это ведь то, что я думаю? Телефон апокалипсиса? — спросил Виктор.

— Он самый.

— Телефон чего? — удивился Ромик.

— Средство связи высшего руководства страны и спецслужб.

— Откуда он у вас?

— Пускай он посмотрит, — Пустовалов кивнул на Виктора.

Виктор взял телефон, его интеллигентное лицо нахмурилось, глядя в дисплей, грязные худые пальцы уверенно жали на кнопки.

— У него есть длинноволновый передатчик?

Даша кивнула.

— Странно.

— Почему он не работает? — спросил Пустовалов.

— Он-то как раз работает.

— Слушайте, на что вы всё намекаете? Мы под землей, в конце концов.

— Он работает в шахтах и убежищах на глубине до двухсот метров, — сказала Даша.

Пустовалов посмотрел на Виктора.

— Ну, ладно, какая-то причина все-таки есть?

— Только если одновременно не рухнули все военные спутники России, — произнес Виктор, поднимая взгляд.

***

Перед тем, как отправиться дальше, Пустовалов попросил Виктора отстать при первой возможности.

— Ты можешь точно сказать, куда ведет этот туннель? — прошептал Пустовалов, когда Виктор исполнил его просьбу.

— Рано или поздно мы выйдем на развилку.

— И оттуда снова на станцию?

— Да.

Пустовалов кивнул, а Виктор с неудовольствием посмотрел вперед, где в темноте мерцали огни.

— Послушай, я боюсь, что через станции выйти не получится.

— Вы имеете в виду прямо все станции? — спросил Виктор.

— Мне кажется, здесь все не так просто.

— Но даже если так, полиция рано или поздно решит эту проблему?

— Понимаешь, в чем дело, — Пустовалов задумчиво потер подбородок тыльной стороной ладони. — Даже если полиция решит эту проблему, то она может нас задержать. Мы ведь в какой-то степени свидетели того, что здесь происходит. А у меня на все это нет времени.

— Понимаю.

— Так вот я хочу предложить тебе сделку.

— Сделку?

— Помоги мне выбраться отсюда минуя станции, и я заплачу тебе тысячу евро. Наличными.

— Но…

— Ты студент. Тебе нужны бабки, а мне нужно решение проблемы.

— Но чем же я могу помочь?

— Просто смотри по сторонам. Оценивай, и если что-то привлечет твое внимание, дай мне знать. Договорились?

— Ну, хорошо. Я, правда, ничего не могу обещать…

— И держись меня, если начнется что-то стремное.

— А оно начнется?

Пустовалов посмотрел на Виктора.

— Если начнется. Так по рукам?

— Да, но… а как быть с ними?

— С кем с ними?

— Этот маньяк снова привязал девушку.

— Послушай, не думай об этом.

— Не думать?

— Не забивай голову тем, чего не можешь изменить.

Виктор вспомнил, как испугался прыжка дикого зверя на рельсы.

— А ты тоже не можешь?

— В сложившейся ситуации он может быть полезен.

— Полезен?!

Лицо удивленного Виктора внезапно осветил яркий луч фонаря. Виктор зажмурился.

— Эй, голубки! — загремел голос Харитонова. — О чем шепчетесь?!

Луч переместился на Пустовалова.

— Все те же мутят воду!

— Приятель, отдохни! — крикнул ему Пустовалов, закрываясь от яркого света.

— Имей в виду — я вижу тебя насквозь!

В следующую секунду Ромик, шедший перед ним, громко выругался, Харитонов натолкнулся на него, и луч тотчас пропал.

— Что случилось?!

В ответ раздавалась лишь возня и шипение от боли.

— Херня какая-то.

Луч снова появился и пошел по толстенному метровому окладу из металла, втиснутому в туннель.

— Это же гермодверь!

— Че-го?

— Дверь в бомбоубежище.

Пустовалов с интересом посмотрел на нее. Многотонная дверь в открытом положении на добрую половину собственной толщины утопала в специальной нише. Цилиндрический винтовой засов полуметрового диаметра выглядел хрупким стержнем на фоне сплюснутого железобетонного куба двери. Каждая из четырех петель — размером с монитор первого «Мака». Пустовалов подумал, что едва ли сумел бы поднять хотя бы одну из них. Такую дверь, разумеется, невозможно закрыть традиционным способом, даже несмотря на наличие специальных рельсов, круговым сегментом повторявших предполагаемый путь закрывания. Перегородка дверного блока рассекала туннель, оставляя квадратный дверной проем, усиленный полутораметровой металлической рамой — в ширину двери.

— На случай ядерного удара?

— Такие двери есть на станциях, — сказал Пустовалов, — но они закрыты щитами. Я видел на Марксистской перед эскалаторами.

— Да, — подтвердил Виктор, — но там они выдвижные или подъемные, а эта редкая.

Почти сразу за дверью туннель расширялся вдвое. Луч фонаря медленно осветил новое пространство. Они стояли у развилки. Туннель уходил дальше, но из него, образуя острый угол, вырастала еще одна ветка.

— Витян прав, это точно межлинейник, — сказал Ромик, прихрамывая на ушибленную ногу, — один на кольцевую, второй на Таганку.

— Куда?

Ответом послужил далекий стук молотка.

— Сюда, — Пустовалов направился в соседний туннель.

Харитонов кивнул Роману и двинулся за Пустоваловым, потянув за собою Катю.

Виктор избегал смотреть на девушку, ему было стыдно за свое бессилие в неспособности как-то повлиять на Харитонова. А вот Пустовалову, казалось, было совсем наплевать, хотя он и мог повлиять — ведь у него был пистолет.

На этот раз они пошли по левой стороне, но проход здесь был уже. Тюбинги вырастали почти у самых рельсов, под ноги попадались выступы, о которые постоянно кто-нибудь спотыкался.

— Что это так шумит? — спросила Даша.

— Вентилятор, — ответил Виктор.

По ходу движения шум нарастал и вскоре так закладывал уши, что приходилось кричать.

— Так тут есть электричество?! — прокричал Ромик. — Значит, кто-то играет со светом?!

У Пустовалова появилось плохое предчувствие.

— Здесь! — крикнул Ромик.

Он стоял у небольшой сбойки, за которой шумел исполинский вентилятор. От путей его отделяла решетчатая дверь, закрытая обычным замком с трехгранной скважиной. Здесь туннель поворачивал, скрывая дальнейший обзор.

Пустовалова обошли, и теперь Виктор, забрав фонарь у Ромика, светил прямо перед собой, так что Пустовалов последним заметил яркий встречный свет.

Зато он первым узнал тройной рассеянный луч восемнадцатого «флэшлайта». Такая мощь разом высветила пространство туннеля и всех, кто в нем находился.

Пустовалов, все еще не имея прямой видимости, услышал крики. На тюбингах перед ним запрыгали отсветы мощных лучей.

Он развернулся и побежал в темноте, стараясь высоко поднимать ноги, чтобы не споткнуться о шпалы, и среди всего этого девичьего визга, английских «стэнд» и «донт шутинг фо килл» ему казалось, что он слышит и русскую речь с южнороссийским акцентом. «Стойте» — кричали им, — «вас не тронут».

В первые секунды их укрывал естественный туннельный изгиб, даже луч фонаря в три тысячи люмен не способен светить сквозь стены. Все бежали, не видя ничего перед собой. Пустовалов спрятался в вентиляционной сбойке, и, ощущая, как привычно замедляются удары сердца, достал из кармана отобранную у толстяка связку ключей. Кто-то схватил его за предплечье.

— Это я.

Пустовалов узнал голос Виктора, сунул ключ в типовой замок, открыл дверь, затащил Виктора внутрь и, просунув руки через решетку, наощупь закрыл дверь на ключ. Сразу за дверью направо уходил простенок метра на два. Пустовалов увлек Виктора в сырой угол, прошептал на ухо:

— Сиди тихо, как мышь.

В ту же секунду мимо них по туннелю пробежал кто-то тяжелый и фыркавший, как конь. Раздались выстрелы и женский визг. Виктор часто задышал, а Пустовалов напротив стал дышать медленно и глубоко.

Он двинулся спиной к углу, нащупывая пространство ногой, пока она не уперлась во что-то. В туннеле зажегся свет. Но неяркий — бледный полукруг упал на пол вентиляторной. Пустовалов и Виктор, сидя в темном углу, смотрели на тени мелькавшие в этом полукруге. В туннеле много кричали, но из-за рева вентилятора нельзя было разобрать слов.

У сбойки кто-то остановился, Пустовалов увидел очертания головы и плечей, возникших в полукруге света на полу.

Затем этот кто-то приблизился к решетчатой двери, подергал ее. Его крупная тень целиком заслонила просвет. Потом тень отступила.

Минуты через две Пустовалов осторожно выглянул в проем.

Они просидели молча еще минут пять, затем Пустовалов выглянул снова.

— Открывай, я прикрою, — сказал он Виктору, протягивая ключ.

В темноте сверкнули испуганные глаза. Пока Виктор возился с замком, Пустовалов следил за узкой сбойкой над худыми сгорбленными плечами. Прямо напротив светил фонарь. Когда Виктор открыл и вернул ключи, Пустовалов первым вышел в сбойку и теперь Виктор наблюдал за уверенными движениями Пустовалова, который оглядел сначала тугие сплетения кабелей, затем осторожно выглянул в туннель и жестом позвал за собой.

Пустовалов пошел в ту же сторону, куда несколько минут назад они шли вшестером. Теперь тут было светлее — через каждые двадцать метров на правой стороне горели фонари. Они светили очень тускло, и в туннеле скорее царил полумрак, но все же теперь тут было не спрятаться, если не считать сбойки и темных зон за шкафчиками, которых здесь было довольно много.

— Ты уверен, что нам надо идти именно туда? — спросил Виктор, с сомнением поглядывая назад, откуда раздавались совсем уже далекие крики.

Пустовалов его не слушал. Он остановился, задрав голову наверх. Прямо над ними проходило сплетение кабелей, настолько толстое и плотное, что там мог бы спрятаться человек.

— Волна вроде миновала.

— Если тут есть электричество, значит, и датчики движения могут работать.

Пустовалов задумчиво посмотрел на Виктора.

— Тогда у нас совсем нет времени.

Пустовалов зашагал быстрее. Они снова вышли к изгибу. Виктор шел в двух шагах, глядя на ярко-салатовую, измазанную в районе правой лопатки побелкой куртку Пустовалова, и думал о том, что должно быть она хорошо светится в темноте. Пустовалов сжимал в руке «вальтер».

— Я возьму, — сказал Виктор, увидев валявшийся фонарь, который бросил, когда убегал.

— Не трогай.

— Здесь кто-то упал из девушек, — сказал Виктор. — Помню, что чуть не сшиб ее, когда уронил фонарь.

Но Пустовалов не слушал его.

Виктор неожиданно остановился.

— Разве мы не должны вернуться?

— Куда? — искренне удивился Пустовалов.

— Ну… — Виктор хотел сказать «за ними», но не сказал.

Пустовалов продолжал двигаться вперед. В эту секунду он посмотрел направо, и его профиль с крепким подбородком и прямым лбом резко очертил фонарный свет.

— Здесь какой-то проход…