Утонувшая в метели

Иван Михайлович Лаврентьев, 2023

Зимняя ночь подарила Петербургу метель. Она разыгралась не на шутку, а наутро во внутреннем дворе Дома моды "Шереметев" найдено тело юной модели. Окно на втором этаже открыто, в руке записка – предновогодняя суета подталкивает следователей к поспешному решению – самоубийство. Однако в числе очевидцев находится тот, для кого девушка стала первой любовью – Евгений Протасов.Он оказывается втянутым в расследование, где мотив был у всех. Женский коллектив, чай и не такой уж холодный ум. В арсенале только слова и интуиция.

Беседа с Кристиной

Минул третий час с момента, как в зале для показов вновь заиграла бесконечная мелодия. Репетиция была по-настоящему изнуряющей, и не уставал от неё, казалось, лишь Иван Голдин: он бодро махал руками и с горящими глазами беспрестанно вносил поправки, чем немало раздражал своих подопечных и Женю, ожидавшего в гримёрной. На репетицию его не пустили, однако необходимо было приводить план в исполнение, а для этого требовалось присутствовать в Доме моды хотя бы в качестве скучающего брата в ожидании сестры. Сегодня он намеревался разговорить кого-то из моделей, надеясь, что доводы Саши о его силе и обаянии окажутся верными.

Пока репетиция достигала своего апогея, Протасов решил потихоньку осмотреть место происшествия — соседствующую с гримёрной костюмерную. Бумажная ленточка, гласящая о запрете входа в помещение, оказалась аккуратно отклеенной от стены, а сама дверь не заперта. Должно быть, Голдин «распечатал» комнату после того, как узнал о намерениях следствия не заводить уголовное дело, и пускай самовольно этого делать нельзя, всё же костюмерная нужна ему и его команде для продолжения работы над показом. Жене это было только на руку, он беспрепятственно вошёл и прикрыл за собой дверь.

Костюмерная являла собой большую, однако совсем не просторную комнату, находившуюся в «творческом беспорядке».

Несколько столов стояли весьма хаотично, на них громоздились рулоны всевозможных тканей, валялись распечатки различной давности, на глаза попалась пара кружек. Один из столов относительно пустовал и находился в отдалении от двери по левую сторону, его убранство заключалось в настольной лампе и липких круглых следах, оставленных, похоже, вышеупомянутыми кружками. В остальном комнату заполняли три добротных шкафа на всю левую стену, какие-то грамоты, кубки над ними, стойки-вешалки с упакованными костюмами, туфли, сапоги, сумочки, клатчи, шляпки с перьями и без и прочие предметы женского гардероба и иные диковинные вещицы.

Каких-либо следов, указывающих на возможность борьбы, не обнаружилось: вся мебель была целой, стояла ровно, насколько возможно. В целом помещение выглядело запущенным, совершенно не оставалось сомнений, что использовали его как раздевалку во время показов и как кладовку в остальные дни. Взгляд Жени устремился на окно, всего в костюмерной их было три, но доступ к двум из них закрывали длинный стол, вешалки и пакеты на подоконниках. Он подошёл к тому, что было свободно, и внутри стало не по себе. Именно здесь закончилась история Оли Чайкиной, его первой любви и давней подруги. Последнее увиденное ею при жизни — унылая кирпичная стена внутреннего двора.

Протасов постарался отогнать тоскливые мысли и внимательно изучил само окно, краску на раме и вокруг неё, присмотрелся к стыкам у подоконника.

Окно было старым, деревянным, как и во всём здании, с двумя рядами стёкол, меж которыми пустовало пространство, где при отсутствии должного ухода частенько собираются мёртвые насекомые, пыль и грязь. Обе створки закрывались медными штырями во всю длину с внушительными крючками сверху и снизу и изящно отлитыми ручками-рычагами. Парень попробовал повернуть штырь — он двигался, но вскоре перестал поддаваться. Пытаться дальше открыть старый механизм, пусть и выглядевший надёжным, Женя не решился. Ещё сломает ненароком, и придётся объяснять, чем он занимался в официально опечатанной комнате и с какой целью трогал окно, из которого, предположительно, выпрыгнула знакомая ему девушка.

Краска на раме блестела лаком, треснула в нескольких местах, однако вид её свидетельствовал об относительной новизне. Подоконник почти доставал парню до пупка, и ширина его была подстать — длиною с локоть. Никаких следов крови, волос, необычных царапин или чего бы то ни было ещё найти не удалось.

Наконец в зале для показов раздалось заветное:

— Перерыв! Один час на обед.

Модели вздохнули с облегчением, и даже их ноги, уставшие и опухшие от каблуков, готовы были танцевать в предвкушении отдыха. Настроение в зале заметно улучшилось, и последовали переговоры о том, куда бы сходить и чего бы такого съесть. Женя поспешил покинуть костюмерную и вернуться на своё облюбованное место в гримёрной.

— Напоминаю: не объедаемся! Нас ждёт еще один прогон, — на том Голдин чинно удалился в свой кабинет.

Ворвавшись в гримёрную, девочки поспешили накинуть верхнюю одежду, отыскать сигареты и выпорхнуть навстречу обеду. В комнате остались лишь Женя и Кристина, девушка тихонько копалась в сумке.

— Ты никуда не идёшь? — поинтересовался Протасов.

Кристина мельком глянула на него и покраснела, как бывает при вынужденном разговоре с симпатичным незнакомцем.

— Я… нет, я обедаю здесь, ношу еду с собой.

— Знакомо, — улыбнулся Женя. — Тоже так делал, когда занимался дзюдо. Часто времени заскочить домой не хватало, а перекусить страх как хотелось. Если постоянно ходить в пекарни и кофейни, с формой придётся распрощаться.

— Согласна, — кивнула Кристина, не понимая цель этого странного разговора.

— Не против, если я присоединюсь? Хочу познакомиться поближе с коллегами моей сестры.

— Я не возражаю, — ответила Кристина, хотя в её голосе всё ещё крылось непонимание. Она достала контейнеры с салатом и симпатичного вида оладьями, присела за свой столик и указала Жене на стул рядом.

— Расскажи о вашем коллективе. Давно вы работаете вместе?

Девушка пожала плечами. Она держалась поодаль: её всё ещё сковывала неловкость.

— Около года. Не так уж давно, наверное, хотя как посмотреть. Наша группа всего год и существует.

— И ты была в ней с самого начала?

— Да, как и все остальные, наш состав остаётся неизменным. Если хочешь знать об атмосфере, то, думаю, нас нельзя назвать коллективом. Мы не очень-то дружны, никогда не были, а с приближением Токийского показа все особенно на нервах.

— Понимаю, девушкам в целом часто непросто найти общий язык, — Протасов мило улыбнулся и подпёр щеку.

— Девушки такие же люди, как и парни, — улыбнулась в ответ Кристина, перемешивая свой домашний цезарь. — Хотя в чём-то ты прав. Конкуренция даёт о себе знать: каждая хочет и место получше, и позицию в коллекции поинтересней. Думают только о себе — это заметно, у большинства здесь звёздная болезнь.

— Но вы же команда, неужели у вас совсем нет чувства единения? На дзюдо у нас с парнями было что-то вроде своего клуба: ходили в сауну, вместе проводили время, творили всякие глупости. Мы хорошо ладили, несмотря на то, что соревновались друг с другом.

— В женском мире дела обстоят немного иначе, — девушка всё чаще улыбалась и трогала волосы, что не укрылось от внимания Жени, да и села она вполоборота, сократив расстояние меж их коленями; мысленно он кивнул себе, поняв, что расположил к себе Кристину. — Если вы конкурентки, то подругами вряд ли будете, особенно если не умеете разделять личное и работу. Сказать по правде, у нас этим мало кто может похвастать. В основном мы общаемся по необходимости, никто не лезет к тебе, а ты не лезешь к остальным — всё просто. Хотя, на мой взгляд, дружить было бы гораздо лучше. Все соревнуются меж собой, делят непонятно что, а в лицо мило улыбаются. Порой я ощущаю себя в стае, где слабого съедают свои же сородичи. Оля была не такой. Она умела дружить. Наверное, даже была самым светлым человеком из нас. Я слышала, ты знал её?

— Да, и мне очень приятны твои слова о ней. Потому что именно такой я её и помню. Мы познакомились в детстве и долгое время дружили.

— Тебе наверняка нелегко сейчас приходится, — понимающе промолвила Кристина и, немного помедлив, добавила: — Мне тоже её не хватает. Оля всегда старалась помочь тем, кому требовалась помощь, не была равнодушной. Она походила на лучик солнца, постоянная оптимистка. Жаль, что так вышло.

— Как ты думаешь, могли у неё быть враги среди вас?

— Враги? — удивилась девушка. — Конечно нет. Конкурентки, да, но враги… Иногда возникали недопонимания, но лишь в рабочем процессе — это мелочи. Оля была бесконфликтным человеком.

— И всё же, может, была какая-то ссора с её участием? Я спрашиваю потому, что хочу побольше узнать о жизни Оли здесь. Вдруг это поможет понять, что натолкнуло её на мысли о суициде.

— Дай подумать… наверное, нет, — нахмурилась Кристина. — Хотя я припоминаю один случай. Они о чём-то сильно повздорили с Настей Орлановой, думаю, по рабочим моментам. Периодически такое случается, когда Настя чересчур вживается в роль командира. Но это было с месяц назад, наутро после ссоры всё стало как обычно. Никто не придал этому значения, и Оля не упоминала подробностей. В любом случае острых конфликтов я не помню.

Конец ознакомительного фрагмента.