Утонувшая в метели

Иван Михайлович Лаврентьев (2023)

Зимняя ночь принесла в Петербург метель. Наутро в заметённом дворе Дома моды «Шереметев» найдено тело юной модели. Открытое окно, записка в руке и предновогодняя суета подталкивают следователей к поспешному решению — самоубийство. Однако в числе очевидцев находится тот, для кого девушка стала первой любовью — Евгений Протасов.Сможет ли он распутать клубок сплетен тайн в закулисье мира моды? Должен. В память о ней.

Заместитель без назначения

В кабинете главного модельера Дома моды «Шереметев» кипела работа: шуршали бумаги, щёлкали кнопки клавиатуры, то и дело выдвигались ящики стола и со стуком задвигались обратно, методично раскладывались папки.

— Так… так… хорошо… угу…

Сам модельер отправился на обед, а его верный зам без назначения — Настя Орланова, кропотливо копалась в документах, прерываясь, лишь чтобы взять очередную распечатку из принтера.

— Ах, боже мой… какой бардак… ничего не найти…

Череду её бессвязных мычаний и замечаний прервал неожиданный стук в дверь. Орланова оторвалась от работы — на пороге стояла Вика Протасова.

— Могу я войти? — любезно поинтересовалась она.

— Конечно, — ответила Настя. — Правда, я немного занята, но если тебе нужна помощь, ты обратилась по адресу.

— Вообще-то я просто осматривалась, красиво у вас здесь. Пыталась отработать то движение… как же оно называется… когда мы идём по двум кругам через центр… Оно у меня ещё плохо получается.

— Восьмёрка, — подсказала Орланова.

— Точно, восьмёрка! Простое название, а совсем вылетело из головы.

Настя уважительно кивнула про себя: ей всегда нравился серьёзный подход к работе.

— Почему ты не идёшь обедать? — спросила Вика.

Орланова усмехнулась и иронично взмахнула распечатками.

— Потому что я здесь. Всегда есть чем заняться. Было бы гораздо проще, если бы кое-кто содержал свои документы в порядке, но это небывалая роскошь. Пётр Евгеньевич Шереметев, — пояснила Настя, — ещё вчера просил выслать целый ворох бумаг: перечень эскизов, сметы на ткани и прочее, но я совсем забегалась и не успела. Ты и сама помнишь, какая неразбериха здесь творилась! С этим кастингом, переносом времени, людьми в погонах было совсем не до того. Вечером я выбилась из сил и решила не мучить себя.

— А почему этим занимаешься ты?

— Ах, спроси что-нибудь попроще, — смиренно произнесла Орланова.

Она вздохнула, подбоченилась, оглядела фронт работ:

— Вообще-то, знаешь, давай-ка выпьем чаю. Да ну это всё, закончу позже. Что же это я, в конце концов, не отдыхаю!

— Отличная идея, — откликнулась Вика, — куда пойдём?

— Куда? — улыбнулась Настя. — Мы останемся здесь.

— А можно? — насторожилась Протасова. — Иван не будет злиться?

— Конечно будет, — самодовольно отмахнулась Орланова, плюхаясь в мягкое кресло у чайного столика. — Только если ты не его девушка. Садись, не стесняйся! Угощайся!

Настя клацнула чайником и открыла конфетницу, полную всевозможных сладостей:

— Трюфели, печенье, марципан, рекомендую грильяж. Люблю орешки.

Вика последовала совету, вытянув соблазнительного вида конфету:

— Большое спасибо.

— Да перестань! — отмахнулась Настя. — Мы теперь почти семья, времени с нами ты будешь проводить ничуть не меньше, поверь.

— Разве нам можно есть сладкое?

— Нельзя, — Орланова игриво сощурилась. — Но я ем. Даже если поправлюсь, кто меня отчитает? Мой же парень?

— Давно вы с Иваном вместе?

— Чуть меньше двух лет, через месяц будет вторая годовщина. Познакомились мы ещё раньше, я тогда только начинала: выпускалась из модельной школы, ходила по кастингам, шныряла везде, где только можно, страшно вспомнить. А он был всего лишь мечтателем с кучей амбиций, тогда ещё никакого Ивана Голдина не было и в помине. Комнатка в общежитии, свечи и треск швейной машинки по ночам.

— Как романтично, — умилилась Вика.

— Ага, — Настя хихикнула, — я была его музой. На мне он отрабатывал свои эскизы, пробовал идеи, шил первые наряды, плакался на груди, когда выбивался из сил, а я гладила его по голове и шептала, что вместе мы добьёмся успеха, что нельзя останавливаться на достигнутом и опускать руки. Благодаря моим мантрам ему становилось лучше, и он продолжал творить. В той комнатушке мы вдвоём переживали неудачи, радовались маленьким победам, тихонько курили в форточку и говорили часами напролёт… Мечтали, как сложится наша жизнь, как станем известными, будем блистать на показах. Славное было время…

Вика увлечённо моргала, потягивая чай. Девушка, сидящая перед ней, воплощала собой эталон женской привлекательности. Деловитая собранность отошла на второй план, уступив место нежности. Когда Настя говорила об Иване, черты её лица словно становились мягче, да и сама она изгибалась в кресле подобно кошке. Ему явно удалось попасть к ней в сердечко.

— Помнишь ту сцену из «Титаника», где Джек рисует обнажённую Розу? — хитро сощурилась Орланова.

— Конечно.

— Так вот, у нас было то же самое. Я лежала на кровати, поедая черешню, а он пыхтел за холстом в поте лица. Боже, какой королевой я себя чувствовала тогда! — Настя отвлечённо посмотрела в сторону и медленно покачала головой. — А что насчёт тебя? Я всё о себе да о себе, даже как-то невежливо. Признавайся, красавица! Кто-нибудь уже украл твоё сердце?

— Нет достойных, — парировала Вика. — Была парочка историй, но ничего серьёзного.

— Подожди, то ли ещё будет! В нашем деле мужское внимание — издержки профессии, потом ещё скрываться от них будешь! Целый гарем себе наберёшь.

— Да я особо не стремлюсь, — пожала плечами Протасова.

— Как скажешь, — хихикнула Настя.

Вика прикидывала, как лучше перевести тему на Олю, чтобы выудить интересующую информацию, и не нашла ничего лучше вопроса в лоб.

— Слушай, я была знакома с Олей Чайкиной, ты это уже знаешь. Я хочу спросить, не было ли у неё конфликтов в коллективе? Или, может, она странно вела себя в последнее время?

— Оля… Оля и конфликты, — последнее слово Настя растянула, аккуратно ставя чашку на блюдце. — Нет, конфликтов не припомню. А почему ты спрашиваешь?

Доброжелательность в её голосе поутихла, но у Вики была заготовлена порция бальзама на душу.

— Видишь ли, мой брат очень трепетно к ней относился и решил убедиться, что в этой истории ничего не укрылось от следователей. Сомнительная идея, но думаю, он имеет на это право. Поэтому я обратилась к тебе: ты очевидный лидер в группе и, скорее всего, знаешь всех как свои пять пальцев. Ты бы точно подметила, если бы кто-то из девочек вёл себя необычно. К тому же наверняка у тебя отличная память и ты помнишь всё до деталей. Это присуще хорошему руководителю.

На лице Насти отражались разные эмоции, пока из уст Вики лилась откровенная лесть: непонимание и подозрительность сменились заинтересованностью, губы подрагивали. Но всё же Протасова не прогадала — наконец, осталось лишь самодовольство, умело прикрытое смущением. Орланова улыбнулась и решила налить по второй чашке чая.

— Спасибо тебе за добрые слова. Знаешь, поведение Оли и впрямь менялось. Примерно за неделю до трагической кончины она была грустной, вернее, даже отрешённой. Не сразу откликалась, когда к ней обращались, на репетициях вечно путала движения и проходки, в общем, никак не могла собраться. Всё забывала и была погружена в свои мысли. Я спросила у неё, в чём причина, — она не захотела рассказывать. Сослалась на ремонт у соседей и бессонные ночи. Не могу сказать, насколько всё это было правдивым, но за пару дней она вернулась в прежнее состояние. Радовалась, болтала без умолку… как обычно. Я и думать об этом забыла.

Конец ознакомительного фрагмента.