КоД. Коротко о Длинном

Иван Быков

Восьмой роман мастера интеллектуальной прозы Ивана Быкова – «Коротко о Длинном» («КоД»). Роман, что растащили на цитаты еще до официального релиза. Жесткий, порой циничный, но, несомненно, глубокий. Не просто книга – труд, произведение значительное, долговечное, сигнал к размышлению и переосмыслению. Всем, уставшим от триллеров, бестселлеров, фентезийных сказок о попаданцах; от бесполезного чтива о мечах, Драконах, принцессах, инопланетянах; уставшим от слов «выйти из сумрака» или «войти в портал». Нет, Драконы, маги, боги – все они будут, но… Четыре человека в непринужденной беседе – от заката до заката. Всего два дня из жизни, и вся жизнь – в двух днях. Всем, кому, как дыхание, как глоток воды, необходимо посидеть в хорошей компании, с друзьями, у мангала за бокалом добротного вина… Посвящается… О любви и сексе, об истории и политике, о мужчинах и женщинах, о Дружбе и Рыцарстве, об истине и вине, о религии и философии, о времени и пути, об учителях, жизни, возрасте, счастье… И – осторожно: данное произведение изобилует устаревшими культурными и общечеловеческими ценностями! Не рекомендуется к прочтению ревнителям социальной толерантности во избежание обострения баттхерта.

17:15

Но тему менять никто не собирался. Тема любви, как говориться, плотно зашла в беседу. Тем более, что может быть основательнее для начала разговора, чем тема любви? Правда, говорили не только о ней и не столько о ней. Говорили около нее.

— Вы слишком хороши для Антона, — не унимался Савва. — И я считаю, что самое дикое извращение — любить хороших девочек. — И тут же обратился к Альвине:

— Слушай, немедленно перелюби меня: перестань любить за то, что я красивый, полюби за то, что я умный. И я тебя с ума за красоту перелюблю.

Альвина не поняла веселого сарказма, но на всякий случай улыбнулась и сочла нужным что-то молвить в ответ. И молвила:

— А мы с Саввочкой замечательные друзья.

— Дружить вместо или после любви — все равно, что жить после смерти, — сказал Антон, втискивая разнос с дымящимся шашлыком между блюд.

— Да ты, братец, философ, — констатировал Савва, произнеся слово «философ» с отчетливым ударением на последнем слоге.

— Нет, всего лишь отельер. Вот мой отец был действительно философ. И замечательный историк, — с грустью вспомнил Антон Несторович.

Савва почувствовал и понял грусть товарища, а потому постарался вернуть течение беседы в прежнее русло. Вернее, попытался смешать любовь и философию пространным монологом.

— Требовать от любви верности — все равно что требовать от тигра стать вегетарианцем, — многозначительно сообщил Савва. — Человек, способный любить, не сумеет жить в монохромном мире. Само умение любить будет раскрашивать мир в яркие краски и призывать к новым свершениям. Другое дело, что существует социальный договор. Именно его нарушение и называют в быту супружеской неверностью. Но любой юрист скажет: разумность — один из основных принципов любой договоренности. И тут снова возвращаемся к тигру-вегетарианцу.

Альвина согласилась, к немалому удивлению Антона.

— Совершать можно глупости, но не подлости, — кивнула она. — Прислушиваться к чужим советам, но не попадать под влияние. Любить многих, оставаться верным одной…

Антон понял, что речь идет о каком-то неизвестном ему контексте либо Альвина процитировала некий статус из социальных сетей. А потому Антон Несторович тактично промолчал.

— Женщина дарит благосклонность мужчине в двух случаях, — с готовностью подхватил Савва. — Из жалости или в благодарность. Кроме того, женщине свойственно и жалость, и благодарность иногда называть любовью.

Антону тропинка сия показалась путанной и способной завести в непредсказуемые дебри.

— Каждый из нас пребывает в постоянных поисках романтики, заботы, любви, — сказал Антон, одновременно откупоривая красное бордо под мясо. — Все никак мы не хотим верить, что романтика — это обычный флирт, а следовательно — понты. Забота, которую кто-то к нам проявляет, на деле превращается в наши обязательства. Ну, а любовь, та, о которой столько песен, — это смесь влечения и привычки, физиология да психология в различных пропорциях, зависящих от стажа этого чувства.

— Золотые слова, дорогой мой друг! — оценил Савва. — Дай я тебя поцелую, — и действительно перегнулся через подлокотник стула и облобызал Антона. — А как Вы считаете, уважаемая Замиля: есть любовь на нашем грешном свете?

— Любящая женщина желает быть с любимым. — Замиля никогда не вмешивалась в разговор, пока е об этом не попросят. — И ничего больше. И любовью своей продлевает жизнь мужчины. Если женщина желает что-либо еще, то жизнь мужчины она сокращает в геометрической прогрессии — в зависимости от количества желаний. Помните песню Новеллы Матвеевой «Девушка из харчевни»? Грустная романтичная история о самоотверженной любви. А другой любви, на мой взгляд, у женщины быть не может. Любое другое чувство к мужчине — и не чувство вовсе.

— А что же? — весело спросил Савва.

— Торги, — просто ответила Замиля. — Ты мне, а я тебе. Девушка из харчевни любила иначе.

И Замиля пропела тихо, но так проникновенно, что за столом на время воцарилась тишина:

Любви моей ты боялся зря —

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой,

Иль просто был неизвестно где,

Мне было довольно того, что твой

Плащ висел на гвозде.

Савва долго смотрел на хозяйку дома, потом расхохотался.

— Храни себя — ищи любящую женщину, — воскликнул он. — Как там это будет у французов вдобавок к их cherchez la femme?