Забытый человек

Коллектив авторов

Перед вами сборник рассказов, у которых на первый взгляд нет общей темы. Но если заглянуть в сердце каждого рассказа, то можно внезапно понять, что речь идет о глубинном конфликте отдельной личности. Том самом конфликте, что движет каждым человеком по его собственному сюжету жизни. Одни справляются с ним и обретают новый сюжет, другие остаются где были и носятся по замкнутому кругу.

Гульнара Василевская

Сияние солнечной пыли

Ася открыла дверь и вошла в квартиру.

— Максим?

Никто не ответил. Сняла пальто. Прошла в комнату. Положила сумки.

Солнечный луч пробивался через щель в темно-зеленых портьерах и разрезал комнату пополам. В нем парили и искрились пылинки. Дома никого не было. Набрала по мобильному Максима. Номер недоступен.

Она задумчиво обошла по короткому периметру комнату, свободному от антикварной мебели и книг на полу. Книги были повсюду — в шкафу, на подоконнике, на журнальном и даже обеденном столах. Остановилась глазами на иконостасе — части стены с фотографиями. Вот Ася маленькая сидит между мамой и папой, одна рука ее на мамином колене, другая — на папином, как мостик — держит. Бантик съехал куда-то набок. Асе двенадцать — нос большой, глаза напуганные, пионерский галстук. Ася — студентка с однокурсниками на фоне историко-архивного. Тут все улыбаются, стоят в дурашливых позах, только сдали экзамен. Каланчой возвышается ее Мася. На фотографии он смотрит на нее. Удивилась, хотя рассматривала фотографию тысячу раз: «Как ясно это было видно всегда».

Снова мама, запечатлена в три четверти, словно артистка, так художественно тогда умели снимать любого человека. «Красивая», — подумала и проглотила вздох. Дальше висит фотография Теть Марины. Марина улыбается. И мама улыбается. Мама неуловимая. Возвращаясь домой, привозила вместе с запутавшимися в ее волосах запахами костра и ветра дальних странствий чудесные черепки с оборванными рисунками, которые можно было дорисовать в воображении. Марина же была своя, привычная, и пахло от нее молоком, булочками и солнечной пылью, наполнявшей «их» комнату праздником в ясные дни. В детстве Ася любила, проснувшись в такой выходной, еще долго лежать и наблюдать за танцем пылинок.

Родители Аси — археологи — все время мотались по раскопкам. Оседая в зимнее время в городе, они собирали вечерами и в выходные коллег, друзей, соседей, до хрипоты спорили о каких-то автократиях и хассунской культуре, пели песни под гитару. Забрав после работы Асю из сада, мама бросалась варить картошку, чистить селедку или жарить котлеты — что удавалось добыть в магазине — стол нужно накрыть до прихода «народа». Асю девать некуда. Комната одна, поэтому она перебывала на всех застольях. Было весело. Напевшись, Ася в конце концов засыпала у кого-нибудь из гостей на коленях.

Родители разошлись, когда девочке было двенадцать. У папы появилась другая жена. Потом и мама нашла себе другого мужчину и привела его в их дом. Вот тогда Ася уже прочно поселилась у Теть Марины, маминой старшей сестры, у которой раньше обитала только на время отъезда родителей. Когда тети не стало, комната, а следом и вся квартира — с убытием соседа по коммуналке, перешла Асе по наследству.

Конец ознакомительного фрагмента.