Три мужа для Кизи

Елена Юрьевна Свительская, 2020

Древняя Индия. Девочка помогла странному бродяге, перевязав рану своей дупаттой. Он заявил, что она станет его женой, и ушёл. После никто не хотел брать её замуж, считая осквернённой. Родители умерли, а дядя вздумал отдать девушку за бродячего музыканта. Но тот заявил, что примет Кизи в семью, только если она станет женою и для него, и для двух его младших братьев, тоже пока ещё холостых. Мол, не охота ему тратиться, чтобы кормить и одевать трёх жён, да свадьбы устраивать столько раз. Так что же, Кизи придётся стать женою сразу троим, да ещё и презренной танцовщицей?..

Камень 4-ый

— Поллав, а, может… нам жениться? — мечтательно спросил младший из путников у старшего. — Тогда уже жена всегда будет и стирать, и готовить! Представляешь, как хорошо будет? — но покосился почему-то туда, где под водою виднелся силуэт моего тела.

— Не говори ерунды, Мохан! — проворчал самый высокий из мужчин. — Мне и тебе надобно сначала полностью пройти обучение. Научиться контролировать свои эмоции и порывы. И только тогда будем пригодными к семейной жизни.

Услышав про обучение, юноша скривился. А старший из братьев поморщился. Видимо, средний их уже допёк своими благими намерениями. Кстати, осторожно подглядев на них, я запоздало заметила, что у Садхира были украшения из плодов рудракши: бусы, браслеты на запястьях и предплечьях. Да даже серьги! У его братьев серьги были золотые, крупные, а вот у Садхира — плоды рудракши, оправленные в золото. Да золота-то там было ровно столько, чтобы поддерживать драгоценную ношу и цепляться за мочки. Кажется, один из братьев очень интересуется мудростью и религией. Да и на меня он избегает смотреть: то ли противна я ему, то ли не хочет меня смущать.

Средний из путников, будто почувствовав мой взгляд, обернулся. И взглянул на меня укоризненно, мол, что ты пялишься на мужчин, о девушка, мало тебе, что ты и так уже опозорилась? И я торопливо взгляд опустила. Дрожащая Иша в воде прибилась ко мне. Нет, спряталась за моей спиной. Мне пришлось поддерживать её под руку, чтобы не упала на глубину.

Тут наш дядя, будто опомнившись от потрясения, взвыл:

— О боги! Да за что же мне позор такой на мою голову?! О, мой бедный брат, как я, мерзкий брат твой, так подло тебя подставил! О, срам-то какой! — и уже сердито зыркнул на мужчин, которые уже всё рассмотреть успели: — Да хватит вам пялиться! О бесстыдники!

И те, вспомнив о приличиях, наконец-то отвернулись. Я нарочно подсмотрела между мокрых волос. Ага, и Поллав даже голову Мохана отвернул, цапнув за ухо. Старший из них, похоже, грубоват. А младший — не слишком-то и послушный. Средний уже не смотрел на меня. Он, выходит, самый приличный и спокойный из всех.

Покосилась уже на дядю. Тот внимательно смотрел на меня. Правда, тут же внимательно покосился на Садхира. Значит, Яш заметил, как я смотрела на незнакомого молодого мужчину. А теперь посмотрел на Поллава, мрачно смотрящего куда-то себе под ноги.

И тут, подтверждая мои предположения, расчётливый мужчина как бы между прочим затянул:

— О боги! Что же делать мне теперь?! Чужие мужчины смотрели на моих девочек! А они мне как родные дочери! О, как этим молодым мужчинам не совестно так унижать бедняжек?

Поллав так мрачно на него посмотрел, что дядя заткнулся. Садхир промолчал, невозмутимо глядя куда-то вдаль и задумчиво теребя одну из рудракш в своих бусах, будто просил у священных плодов дать подсказку как же выпутаться теперь из неприятной этой ситуации. А младший опять покосился на меня. Как будто раз уже признано было нашим защитником, что нас уже унизили, то больше взглядом или меньше — уже не важно. Иша дрожала за моей спиной, вцепившись в мою накидку: бедной моей сестре всё это не нравилось.

А я вдруг подумала, что дядя может уговорить кого-то из странников взять одну из нас в жёны. Если смолчит, за что нас так не любят местные жители. Но… как можно отдавать нас в руки тех, кого дядя видит впервые в жизни?! Хотя… если уж наши украшения все сочли не слишком значимыми, по крайней мере, не настолько ценными, чтобы не обращать внимания на нашу репутацию, если моя с сестрой внешность никого не тронула, то, кажется, остаётся единственная возможность — взыграть на мужской похоти. И расчётливый дядя решился прибегнуть к этому средству. Ещё только четвёртый день после смерти его старшего брата, а он так торопится от нас избавиться! Да ещё и мечтает всучить нас незнакомцам! Совсем ему наплевать, как эти мужчины будут после обращаться со своими женами!

— Раз уж вы так унизили моих племянниц, может быть, вы поведёте себя достойно — и заберёте их в жёны? — произнёс наконец мой дядя.

Иша опять задрожала. Наивная, ты раньше не догадалась, к чему Яш клонит?!

Мохан задумчиво посмотрел на моё лицо. Потом на лицо моей сестры. Может, ему сверху было видно её, прячущуюся за мной. Будто он уже выбирал, какая покрасивее. Вот нахал! Поллав шумно выдохнул, но таки опять посмотрел на реку. Нет, только на меня. От его взгляда мне стало жутко. Садхир же серьёзно сказал, посмотрев уже на моего дядю:

— Это было бы приличным решением после того, как мы невольно нанесли оскорбление вам и вашим племянницам.

— Но… — старший из молодых мужчин всё ещё сомневался.

Может, его напугала та поспешность, с которой дядя нас норовил отдать незнакомцам. Ведь любимых дочерей так замуж не отдают! Ездят, присматриваются к юношам, внимательно составляют гороскопы, проверяют, будет ли совместимость у супругов, да насколько они вообще смогут ужиться, какие беды пророчат им и их супругам звёзды в будущем? А дядя даже не заикнулся о надобности проверить наши гороскопы у мудреца, хорошо разбирающегося в этом сложном и важном деле.

— Не дело обижать женщин, — добавил Садхир и в третий раз посмотрел на меня, но не на силуэт моего тела, светлеющий под водою, а прямо мне в глаза. — Мне грустно, что я и мои братья унизили вас, о девушки! Мы сделали это не намеренно, но… — тут он приметил, что младший опять на нас пялится — и сам уже цапнул его за ухо и, видимо, пребольно, так как тот взвыл и тотчас же отвернулся от нас.

— Так, может… — дядя ласково улыбнулся среднему из мужчин. — Может, вы-то и позаботитесь о моей старшей? Раз вы так заботитесь о ней? Да и… я приятно поражён, что столь молодой мужчина уже столь благоразумен. Отдать мою Кизи добродетельному мужчине — это моя мечта.

Так-то ты заговорил?! О лицемер!!!

— Вообще-то, вы о нас ничего не знаете, — серьёзно возразил Садхир. — Я точно уверен, что вижу вас впервые. И лица этих девушек мне совсем не знакомы.

— Какой вы серьёзный молодой человек! — умилился наш дядя.

Но средний из братьев на лесть не купился. И даже руку положил старшему, открывшему рот, на плечо. И на этот раз старший брат ему подчинился!

Садхир строго спросил:

— А вам не совестно отдавать ваших племянниц незнакомцам? Вы только что сказали, что они вам как дочери. И, кажется, отец их умер уже, — мрачно прищурился. — Или… вы их у кого-то украли? Забрали за долги их родителей?! Обманом увели из дома?! Или… они чем-то больны?

Яш испуганно попятился: понял, что этот человек так просто не отцепится. А я почувствовала невольное восхищение к благоразумному незнакомцу. И вот же, даже старший брат к нему прислушивается в особо важных вопросах.

— Почему вы так себя ведёте? — строго спросил Садхир.

— Но жена бы стирала и готовила для нас! — заикнулся было юноша.

И взвыл, так как за уши его дёрнули уже оба старших брата. Поллав рыкнул на него:

— А ты не лезь, пока старшие разговаривают!

— Простите! — теперь уже юноша смиренно взор опустил.

— Может, объяснитесь? — продолжил упорный Садхир. — Но только говорите честно. А потом мы подумаем, что со всем этим делать.

Дядя вздохнул, замученный его пытливостью и упрямством. Но, впрочем, отделаться от меня с Ишой мечтал не меньше, так что сразу начал объяснять:

— Эти девушки и вправду мои племянницы. Старшая вот очень послушная и добрая…

— Так что ж вы её за первого встречного готовы отдать, если она такая примерная? — ухмыльнулся средний из братьев.

— Да, видите ли… — дядя чуть примолк, потом тяжело-тяжело вздохнул. — Она слишком добрая, потому из-за её заботы навлекла на всю семью осуждение соседей. Она, разумеется, желала только хорошего! Но она… — опять тяжко вздохнул, посмотрел на меня с притворным состраданием. — Она, тогда ещё совсем дитя…

— Так что же она сделала? — резко спросил Садхир.

Значит, он заботится только о добродетельных женщинах и девушках! А дурных презирает! И если дядя сейчас…

Теперь затряслась уже я, ибо Яш вполне мог рассказать возможному жениху такую дрянь обо мне, какую ни один из приличных родственников никогда не расскажет жениху, тем более, в первый час знакомства. Да ещё и выбрав в женихи такого человека, который только что меня унизил! Но, увы, за мной пряталась младшая сестра, а мне самой прятаться было не за кого. Дрянная опора из моего дяди! И защитник из него никудышный! Но я могла только взгляд опустить и смотреть, как колеблется гладь воды от упавших в неё моих слёз.

— Да, потрудитесь объяснить, почему вы так стремитесь передать её любому незнакомцу! — сердито заговорил старший из братьев. — Если хотите нашего внимания, так будьте с нами честны!

И дядя затянул про моё детство и мою глупость, не переставая вздыхать, повторять, что при всём при том я очень милая девочка и даже… заплакал?!

— Кажется, дядя в прошлой жизни был торговцем, — тихо-тихо шепнула мне возмущённая Иша.

Вздохнула. Я запоздало поняла, почему родственники послали именно его нас пристраивать: вовсе не потому, что Яш был единственным братом умёршего, да ещё и младшим, а именно из-за продажной и предприимчивой его натуры.

Наконец дядя закончил. И я, замерев, не осмеливаясь поднять взгляд, напряжённо вслушивалась, что же скажут эти мужчины. Согласится ли кто-нибудь из них принять меня после случившегося? Вряд ли. Но… мне всё-таки хотелось оказаться подальше от расчётливого дяди, который совсем не любил меня. Вот только… Иша… что станет с моей сестрой, если один из этих мужчин или какой-то иной меня заберёт? Это же значит, что моя Иша останется совсем одна рядом с этим жутким человеком! Хотя… он ещё в первый день благословлял её охотнее и сразу правую ладонь на её голову положил тогда. Может, он хотя бы о ней, хотя бы немного больше будет заботиться, чем обо мне? О боги, храните мою младшую сестру! Храните её всегда, даже если в обмен вы заберёте всё моё счастье.

— Но она же не легла с ним? — серьёзно встрял в беседу братьев Мохан — и снова взвыл, ощутив на себе жёсткую руку кого-то из старших.

— Всё-таки, девушка с изъяном, — мрачно сказал Поллав.

Девушка с изъяном… до чего же больно это слышать! Но ведь я не хотела! О, если бы я в тот день не помогла Ванаде… или тогда бы боги устроили мне какое-то иное испытание? Но, может, меня бы не стал унижать родной брат отца, как теперь.

— Не такой-то и страшный проступок она совершила, — вдруг сказал Садхир.

И я растерянно посмотрела на него. Он… он не презирает меня? После всего?..

А молодой мужчина в этот миг вдруг посмотрел на меня. И взгляда не отвёл. Лишь горько улыбнулся. И как будто даже сочувственно. И сердце моё вдруг невольно забилось. Радостно. Даже если они уйдут, я буду радоваться, помня, что в моей жизни был хотя бы один мужчина, который не счёл мой глупый детский поступок ужасным преступлением!

И мир снова помутнел от слёз, которые застилали мои глаза.

— Кажется, вы ей понравились, Садхир, — снова подло выступил мой дядя. — Девочка постоянно на вас смотрит. Кажется, она восхищена вашим умом и милосер…

— Я ненавижу льстецов! — оборвал его молодой мужчина. — Давайте обойдёмся без вот этого всего? Я вижу, что вы не слишком-то и уважаете и её покойного отца, так внезапно попавшегося в лапы хищнику, и даже его добродетельную жену, решившуюся пройти через обряд сати. Вы просто хотите поскорее от неё избавиться.

Снова робко посмотрела на него. Его прямота и сообразительность меня поражали. Но… было что-то обворожительное в том, как держался незнакомец. И вот, даже грубый старший брат слушал его мнение, прежде чем принять какое-то важное решение, значит, уважал, по-настоящему уважал его или его ум.

— Так… может… вы и возьмёте её в жёны? — спросил дядя уже прямо, без каких-либо представлений. — Раз вы не считаете её слишком большой грешницей? Раз вы волнуетесь о её состоянии.

— Н-но… — Садхир запнулся.

Значит, не до такой степени заботился о моём состоянии, чтобы решиться опекать меня всю жизнь! Жаль. Но что же поделать? Я поступила дурно тогда — и теперь вкушаю последствия моих поступков. Но, впрочем, я никогда не забуду, что Садхир отнёсся ко мне по доброму сегодня.

— Я, если честно, не уверен, что кто-нибудь когда-нибудь решится взять её в жёны, — хитрый Яш зашёл с другой стороны. — Да, мои настырные попытки уговорить вас — это позорно для меня, единственного оставшегося мужчины её семьи…

Ага, теперь уже врёт, будто остался единственным из родственников по мужской линии! Очередной довод нащупал, чтобы ущипнуть милосердное сердце Садхира!

— Я собираюсь стать монахом! — возмутился мужчина.

Что?! Он?.. Но тогда…