Эффект Лазаря

Елена Радецкая, 2020

Стремительно и незаметно текут года, то оставляя за собой легкий шлейф печали и ностальгии, то накатывая на берег жизни штормовой волной. Не успеешь оглянуться, как за один неуловимый миг «все былое в отжившем сердце ожило», воскресло с новой, неизведанной силой. Любовь есть в жизни каждого, но такая разная: для кого-то тягостная и безответная, для кого-то искрящаяся, дарящая надежду и вдохновение, – а есть любовь, что проходит сквозь поколения и время, дремлет и ждет своего часа, чтобы вновь проснуться… Книгу Елены Радецкой «Эффект Лазаря», полную причудливых сюжетных коллизий и поворотов, можно назвать и приключенческо-авантюрной, и семейно-бытовой, и психологической с элементами фантастики, но прежде всего – это роман о любви. О поисках любви всеобъемлющей, универсальной: к мужчине, к матери, к ребенку, к приблудному рыжему коту, ко всему сущему, что окружает человека. Любовь героини – это любовь-страсть, любовь самопожертвование, любовь-парадокс, она не предполагает взаимности, и оттого трагична в своей сути, но, как оказывается, не безнадежна. Проза Радецкой – это умное, тонкое и нежное письмо, способное удовлетворить самый взыскательный литературный вкус. Точно разработанная фабула, убедительные психологические мотивировки, живо написанные характеры – все это делает роман «Эффект Лазаря» произведением зрелого мастера, которое, безусловно, найдет своего читателя.

5

Двери электрички закрываются со зловещим мягким стуком. Осталась одна остановка. Вот бы приехать и окунуться в прошлое: тетя Нина что-то готовит в кухне, дядя Коля курит на крыльце, а Костя заводит в калитку велосипед. И все еще живы, никаких утрат и разочарований.

Надеваю рюкзак. Двери открываются, выхожу на платформу, иду по направлению к даче. Ноги знают, куда идти, только не идут. Неприятно поражает сгоревший дом у дороги, черная кирпичная труба на пепелище. На минуту мне кажется, что я заблудилась, но здесь невозможно заблудиться.

Дом находится в бывшем больничном городке. Название, можно сказать, историческое. Когда-то давно там жил персонал больницы, пока ее не перенесли в соседний большой поселок, а дома не распродали. Один из них купили Самборские. Место было потрясающим, с одной стороны речка, с другой овраг, с третьей — лес. И всего девять домов. Грибы росли прямо на участке и за ним. Но теперь, как я слышала, этот заповедный дачный пятачок погубила близкая мусорная свалка в овраге. Вони я пока не ощущала, а сумерки, несмотря на мои надежды, все-таки сгущались. Небо заложило тучами. Перейдя речку, увидела дачи. Ни огонька.

Дяди Колин дом заметен издали, окна темны. И тут меня посетила последняя малодушная мысль: пусть дверь окажется заперта, а дядя Коля с Костей уехали в город.

На калитке такая же петля из проволоки, как раньше. Иду по тропке к веранде и возле крыльца натыкаюсь на гроб. Чуть не свалилась, ушибла ноги, облилась холодным потом. Не сразу сообразила, что это просто длинный деревянный ящик. Хотя странный ящик! Для чего такие делают? Для оружия? Для упаковки музейных ценностей? И человек туда как раз поместится. Дядя Коля, например.

Совсем шизанулась.

Бочком, бочком — подальше от ящика! — взлетела по ступенькам, схватилась за ручку двери. Она, черт возьми, подалась. В сумраке веранды за столом — Костя. Перед ним стакан и почти пустая бутылка водки. Мы смотрели друг на друга и молчали. Его ничуть не удивил мой приход, будто все эти годы я появлялась здесь, жданная и нежданная.

— Где дядя Коля?

— Умер, — отвечает Костя, и я испытываю что-то вроде облегчения. По крайней мере, обстановка ясна, все уже случилось, и ничего страшнее не будет.

— Он наверху? — спрашиваю шепотом.

— Я его похоронил, — сообщает Костя.

У меня подкашиваются ноги, и, благо стою возле дивана, опускаюсь на него. Вот все и свершилось без моего участия.