Пудель бродит по Европе

Елена Нестерина, 2003

Арине. Вите и Антоше очень хотелось помочь своему классному руководителю Петру Брониславовичу, семейное счастье которого в буквальном смысле летело псу под хвост: молодая жена решила завести пуделя. Добрые дети опрометчиво пообещали ему добыть к вечеру эту собачку… И вот теперь они, пойманные и запертые, сидят и ждут своей участи. Игра пошла не по их правилам. Арина Балованцева, которая очень не любила проигрывать и отступать, сейчас по-настоящему испугалась. Бизнесмен-живодер, поймавший их, не позволит, чтобы его тайна оказалась раскрытой. Сейчас он убьет всех троих. И никто об этом никогда не узнает… Ну уж нет! Такого Арина не допустит!..

Глава II

Советы будущим пуделеводам

Ни для кого в седьмом «В» не было секретом, что совсем недавно их классный руководитель Пётр Брониславович женился на молодой женщине по имени Галина Гавриловна. Из-за этого каждый день он бывал теперь на работе в особенно приподнятом и радостном настроении, шутил, часто весьма остроумно, не зверствовал на уроках и вообще был чудо что за учитель.

Никогда раньше Петру Грженержевскому не попадалось столь весёлых, умненьких и шустрых особ женского пола. А тут вдруг, во время экскурсии на мясокомбинат, группу его буйных учеников водило мимо колбасных и сосисочных агрегатов такое прекрасное существо в белом халате и с биркой «технолог», что Пётр Брониславович понял: вот она, любовь, где человека может застать! Среди мяса и колбас. Ей, оказывается, всё равно, любви этой, где явиться…

И влюбился.

Прекрасным существом женского пола, в которое влюбился Пётр Брониславович, и была Галина Гавриловна — молодой технолог.

После ряда перипетий Петру Брониславовичу и Галине Гавриловне удалось пожениться и счастливо зажить в его уютной квартире.

И вдруг сегодня, сегодня…

Галина Гавриловна была немного простужена. Прохаживаясь по цехам своего родного мясокомбината, она несколько раз чихнула, нос её зачесался, да и кашлять захотелось. Человеком старший технолог Грженержевская была очень ответственным, поэтому она сразу подумала: не имеет права старший технолог слоняться больным по предприятию и чихать в продукцию! А раз так, то Галине Гавриловне ничего не оставалось, как на время изолировать себя от производственного процесса.

Она отправилась в медпункт комбината и оформила больничный лист.

На третий день сидения дома Галина Гавриловна заскучала. В кровати ей не лежалось, лекарство не пилось, потому что симптомы болезни сами собой постепенно сошли на нет. Но опасные бациллы наверняка могли затаиться в её организме и вылететь, как только она переступит порог мясокомбината, так что на работе появляться было рано!

Галина Гавриловна поднималась ни свет, ни заря, намывала и надраивала полы, мебель, посуду, перестирывала все вещи, пересаживала в другие горшки комнатные растения. Даже портрет своего знаменитого дедушки — изобретателя колбас «Солидарная», «Южнопортовая» и сосисок «Приём» врезала в более красивую и модную рамку.

И на этом — всё… Заняться ей больше было нечем. Пётр Брониславович уходил с утра в школу, и Галине Гавриловне становилось скучно сидеть одной в пустой квартире. Ей хотелось на работу, но было нельзя — санитария и гигиена труда дороже всего!

Вот так и сегодня: щедро намазывая своему драгоценному Петру масло на хлеб и укладывая сверху этажами сырок и колбаску, Галина Гавриловна произнесла в предчувствии скорой разлуки:

— Да, Петюня, повезло мне с тобой, голубчик. Кому бы ещё я такой большой бутерброд сделала? Кто бы его осилил? А ты молодец, съешь и добавочки попросишь!

Пётр Брониславович заулыбался и даже смутился.

— Это мне с тобой, Галиночка, повезло так повезло, — проговорил он, получая гигантский бутерброд, — ну какая ещё женщина так меня поймёт? И еду приготовит такую прекрасную.

— А это всё потому, Петечка, — сказала Галина Гавриловна, — что мы с тобой просто идеально друг другу подходим. Вот и ссор у нас поэтому с тобой нету, и стычек…

Пётр Брониславович, прожёвывая большой кусок бутерброда, аж поперхнулся.

— Скажешь тоже, Галиночка, — стычек! Что ж мы с тобой — демонстранты?

Но Галина Гавриловна продолжала гнуть какую-то свою линию.

— Я в другом смысле, — покладисто проговорила она. — И всё-то у нас хорошо, и всем мы довольны, и не ругаемся никогда…

— И всё есть, — добавил весело Пётр Брониславович. И хотел продолжить перечисление счастливых явлений их совместной жизни.

Но тут Галина Гавриловна твёрдым голосом оборвала его:

— А вот и не всё у нас есть, Петюня.

Пётр Брониславович отложил бутерброд и удивлённо уставился на свою супругу.

— Не понял, — переспросил он. — А чего у нас нету, Галиночка? Вон и ковёр какой большой купили, и машину стиральную. Летом в Южное полушарие махнём на отдых. А денег накопим — и новый автомобиль приобретём…

— Да ну, Петюня, на старой машине поездим… — срывающимся голоском проговорила Галина Гавриловна. — Это уж как-нибудь потом…

Пётр Брониславович обхватил голову руками и принялся думать. Но уже через минуту он вновь обратился к супруге:

— Я заинтригован, Галиночка… Чего же это тогда у нас всё-таки нету?

— А радости у нас в доме мало… — кротко пролепетала Галина Гавриловна, внимательно следя за реакцией супруга.

А реакция оказалась бурной. Пётр Брониславович вскочил со стула и удивлённо развёл руками.

— Позвольте, Галина Гавриловна! — громко воскликнул он. — Это в каком же смысле мало?

Ведь действительно, развлекались они в стенах квартиры, по его понятию, на всю катушку. Не говоря уже об увеселениях за её пределами.

— Зарядку мы по утрам под самую весёлую музыку делаем! — широко взмахивая руками, принялся перечислять Пётр Брониславович. — Да, под весёлую и задорную, мне мои ребята её специально подобрали: рэп, хип-хоп и этот… как его, чёрта… латинский панк! О! Неужели тебе не нравится, Галиночка, эта музыка?

Галина Гавриловна тоже вскочила и попыталась усадить своего атлета-мужа на стул. А то ведь как сейчас ненароком смахнёт какую-нибудь вещь со своего места — вот и случится порча имущества.

— Хорошая музыка, хорошая! — забормотала она.

— Ну тогда хочешь, Галина, мы с тобой ещё раз дома «Весёлые старты» проведём? — не унимался Пётр Брониславович. — Теперь, правда, будем благоразумнее: попросим соседей снизу на время выехать из квартиры — и повеселимся на славу!

— Да были уже «Весёлые старты»! — воскликнула Галина. — Нет, Петя, знаю я, чего нам с тобой дома не хватает.

Добрый и доверчивый Пётр Брониславович тут же стал весь внимание, уселся за стол и приготовился слушать свою любимую супругу.

Галина Гавриловна держала паузу.

— Ну говори же, Галиночка! — в нетерпении воскликнул Пётр Брониславович, который перебрал все варианты того, чего не хватает в их доме для веселья, и теперь действительно был сильно заинтригован.

Галина Гавриловна, как принцесса, посмотрела на Петра Брониславовича и принцессным голосом произнесла:

— Хочу я собачку завести. То-то будет радость!

— Собачку? — переспросил Пётр Брониславович, ещё не понимая, плохо это или хорошо — собачка.

— Да. Собачку. Я уже всё продумала.

— И какой же породы, Галиночка? — Пётр Брониславович успел решить, что и совсем это неплохо — собачка. Раз Галиночка Гавриловна радоваться ей будет.

Молодая жена счастливо разрумянилась, сложила пухлые ладошки, подняла блестящие карие глаза к потолку и проговорила:

— Самой лучшей породы, самой красивенькой! Хочу я, Петя, пуделёчка иметь — такого миленького, весёлого!

Пётр Брониславович чуть со стула не упал. Воображение уже рисовало ему прекрасные цветные картины: его милая супруга величаво вышагивает по улице, ведя на поводке рыжего и весёлого красавца-боксёра, или мощного ротвейлера, или верную овчарку… А тут — нате вам из-под кровати! Пуделёчек!

— Как, Галя, пуделёчек? — с трудом проговорил ошеломлённый Пётр Брониславович. — Зачем, Галя?

— Как это, Петя, «зачем»? Радость, — сказала Галина Гавриловна весело, но твёрдо. И уже щебечущим голоском продолжила: — Будет у меня, Петенька, такой кудрявый пуделяшечка! Ах, ах! Ну Петя, у нас же с тобой вкусы полностью совпадают, ведь правда?

— Да, да… — ответил подавленный Пётр Брониславович.

А Галина Гавриловна, не теряя времени, продолжала:

— Тогда давай скорее пудю заведём! Я его мыть буду, в холод на улицу в штаниках выводить стану, в попонке!

Пётр Брониславович смотрел на свою жену с ужасом. И не узнавал её.

— А у тебя когда-нибудь уже был пудель? — спросил он, надеясь, что Галина Гавриловна всё-таки понимает, что говорит.

— Нет, — ответила Галина Гавриловна, — но, я думаю, будет. Потому что мы с тобой вместе его очень хотим, Петя.

Пётр Брониславович даже не нашёлся, что возразить на это. Супруги — это значит, запряжённые вместе. А вместе — так уж вместе. И раз так — Пётр Брониславович от своих клятв и обещаний никогда не отказывался. Его слово — это твёрдое слово солдата. Дорого стоит такое слово… Ведь он же пообещал Галине Гавриловне в ЗАГСе, что теперь всё у них — вместе… Нечего было обещать тогда.

— Мы… Вместе… Да… — через долгую паузу, кивая в такт своим словам, начал Пётр Брониславович. — А почему же обязательно пудель? Может, овчарку заведём сторожевую, солидную? Вот, я понимаю, собака. А пудель…

— Как, милый, тебе не нравится? — взвизгнула Галина Гавриловна, бросилась к своему Петру и уселась ему на колени. — Представь только на минуточку: чудный такой пуделяха с чёлочкой. Мы пуделяшку нашего ещё и подстрижём модненько, чтобы на плечиках был пышный такой кудрявый мех, а попка у него чтобы была вся голенькая, на кончике хвоста круглый помпончик, махать им так раз-раз… И на лапках тоже по пушистику — и будет он семенить так забавно: тяп-тяп-тяп-тяп-тяп!

Живое воображение Петра Брониславовича тут же нарисовало перед ним эту прелестную картину. Кудрявый пудель с бритой попкой, семенящий на тонких голых ножках, оканчивающихся помпончиками…

— Это подо льва, что ли, стрижка называется? — поинтересовался Пётр Брониславович у супруги.

— Ага.

— А на шее бантик небось?

— Бантик, бантик! — охотно закивала Галина Гавриловна. — Вот как ты всё хорошо понимаешь!

— Фу. — Пётр Брониславович снял жену со своих колен. А затем твёрдо и уверенно сказал: — Это уродец, Галина, а не собака.

— Уро-о-о-о-о-о-о-дец? — протянула Галина. — Ах, собака, которую я хочу, — уродец, значит?! И ты ещё говорил, Петя, что у нас с тобой полное взаимопонимание!!!

В её голосе слышалась страшная обида. И слёзы брызнули из глаз. Такого Пётр Брониславович ещё ни разу не видел. Он бросился успокаивать бедняжку-жену, вытирать её слёзы первым, что попалось под руку (а под руку ему попалась яркая жёсткая мочалка для мытья посуды), бормотать ободряющее:

— Не волнуйся, Галиночка, зачем волноваться-то? Конечно, полное! Я тебя очень взаимно понимаю!

Галина Гавриловна, по жизни совершенно не плакса, от этих слов тут же начала успокаиваться, выхватила у мужа и закинула подальше мочалку, которая успела ободрать ей нос и щёки. Но мир так и не наступил.

— Но вот только на пуделя согласиться никак не могу, — добавил Пётр Брониславович.

И слёзы вновь потекли по щекам его жены.

— Ты совсем игнорируешь мои желания, да, Петруччио? — жалобным голосом спросила Галина.

— Я пуделей игнорирую! — честно заявил Пётр Брониславович. — Особенно с голой попкой и с чёлочкой! Уси-пуси, просто срам один!

Галина Гавриловна горестно уселась на стул и сказала как будто сама себе:

— И это говорит он… Боже, за какого бессердечного тирана я вышла замуж! Пётр Грженержевский не любит животных, ещё он не любит…

— Люблю животных! — возмущённый такой несправедливостью, воскликнул тиран Грженержевский. — Галиночка! У меня в детстве хомяк был! И рыбки!

— Не верю!

— Ну зачем тебе пудель, душа моя? — взмолился Пётр Брониславович, взглянув на часы и сообразив, что уже опаздывает на первый урок.

— Он мне нужен, нужен, нужен! — точно пудель, взмахивая чёлкой, мокрой от размазанных слёз, твердила Галина. — А ты, Петя, такой бессердечный, не нужен мне совсем.

Вот этого Пётр Брониславович совершенно не ожидал. В растерянности он сел на пол, затем встал, схватил себя за нос, за подбородок, пожал плечами и замер, хлопая глазами.

— Не нужен? Как же не нужен, Галиночка? Я же хороший, — только и смог сказать бедный Пётр Грженержевский, первый раз оказавшийся в такой ситуации.

— Пуделёк тоже хороший, — был ему ответ. — Даже лучше. Ах, ты ничего не понимаешь… Всё, Петя, всё… Вот и кончилась наша счастливая совместная жизнь.

— Как же, Галиночка? Почему?.. — Петру Брониславовичу казалось, что мир рушится, исчезает в пасти насмешливого дьявола. И физиономия у этого дьявола такая задорная, дурашливая, с кудрявой чёлочкой и лопоухая. Совсем как у… Ой, нет, нельзя даже думать!

— Да потому что, Петя, — отвечала Галина Гавриловна голосом старухи Изергиль, наполненным горечью прожитых лет, состоящих сплошь из утрат и лишений, — был у меня такой ма-а-аленький каприз. А ты его проигнорировал… У нас разные вкусы, Пётр. И мы с тобой совсем не схожи.

Галина Гавриловна надвигалась, подталкивая сатрапа-мужа к выходу из квартиры. Тот трепыхался, пытаясь что-то объяснить, но Галина Гавриловна была неумолима. Все вопросы были ею решены и выводы сделаны.

— Но это же не так, не так, Галиночка! — кричал Пётр Брониславович, протягивая руки к любимой жене. — Мы с тобой — и вдруг… И всё из-за какого-то кудрявого заморыша!

— Конечно, заморыша… — услышал Пётр Грженержевский, вылетая из собственной квартиры. — Ты солдафон, Петя. И никогда не поймёшь женского сердца…