Слабый снег не прекратится

Елена Михайловна Басалаева

Жизнь – это невероятно сложная или всё-таки простая штука? Зависит от настроя людей, которые ищут ответы на важные вопросы и делают шаги навстречу друг другу. Рассказы о жизни и любви помогают поверить, что жизнь наладится, несмотря на трудности, и дарят надежду.

Педагогический приём

— Перейдём к главному. Какой у вас опыт работы? — глядя на Яну поверх очков, спросила директриса.

Яна боялась этого вопроса, хотя скрывать тут было нечего: почти пятнадцать лет она проработала журналисткой — вначале в омской газете, потом на омском же телевидении. И муж, и подруги считали её профессию творческой, интересной, гордились тем, что Яна умеет брать интервью у самых влиятельных людей области и вхожа в любой кабинет. Однако сама Яна, хотя и была благодарна газете, а особенно телеканалу за то, что научили её уверенности, всегда чувствовала в журналистике что-то нечистое, чего следовало бы если не стыдиться, то, по крайней мере, не подчёркивать. Чтобы «накопать» нужную информацию, приходилось улыбаться неприятным людям, переиначивать слова интервьюеров так, чтобы в тексте было побольше перца. От подробностей махинаций местных чиновников становилось не по себе, а ведь полагалось делать вид, что ничего не знаешь, чтобы тебе не начали портить жизнь. За несколько лет Яна порядком устала говорить не то, что думала, а что ждала от неё редакция, и сидеть за компом по ночам. Когда они с семьёй переехали в Красноярск, идея устроиться в школу пришла как-то сама собой. Почему бы и нет? И к двум дочкам поближе, и занятость, надо полагать, меньше.

— У вас богатый опыт — это прекрасно, — вопреки Яниным ожиданиям, похвалила её директриса, холёная пожилая дама в белом брючном костюме. — Сейчас грядут перемены, в школу приходят люди без специального педагогического образования, но интересные, знающие. Такие нам нужны… Понимаете?

Яна только хотела открыть рот, чтобы ответить, как она хорошо всё понимает, но директриса пока что не дала ей вставить слово:

— Ещё прекрасно, что вы априори человек свой, прописаны рядом, у вас здесь учится двое детей. Значит, вы кровно заинтересованы в сотрудничестве с нами… Я, конечно, вас беру, но с условием: будете учиться и развиваться. Специальные знания всё-таки тоже нужны. Вы ведь понимаете, что в ближайший год нужно будет научиться многому? Разным приёмам и так далее…

— Понимаю, — ответила Яна, убирая от лица мешавшие длинные волосы. — Буду учиться. Осваивать приёмы.

— Вот и отлично, — опять сухо похвалила её директриса и, выкатившись на дорогом кожаном кресле из-за стола, по-хозяйски окликнула секретаршу:

— Ира, оформляй приказ.

***

На следующий день Яна уже принесла в кабинет свою методичку, распечатки вводных уроков и даже подаренную когда-то на день рождения кружку с мотивирующей надписью «Ты должен верить в себя, даже когда в тебе сомневается весь мир».

— Уверенность, — это главное, — подтвердила хозяйка класса и по совместительству наставница Яны Наталья Петровна. — Ты должна излучать её, распространять от себя, как радиацию. И всё будет. Больше ничего не надо.

— А приёмы? — недоверчиво спросила Яна.

— Приёмы — дело наживное.

Семиклашки встретили Яну приветливо. Особенно девочки. На первой же перемене две самые смелые из них подошли и спросили, где Яна покупала такие красивые золотые туфли.

— В Торговом квартале, — ответила она с таким чувством собственного достоинства, будто привезла их если не из Парижа, то, по крайней мере, из Москвы.

В другом седьмом классе девочкам понравились Янины бусы, а мальчикам — рассказ о том, как их новая учительница два года назад ездила записывать интервью с омским мэром.

— Молодец! Ты уже их заинтересовала, — одобряла Яну Наталья Петровна.

Однако с пятым классом дела обстояли не так хорошо. Первые два или три урока пятиклашки сидели смирно — присматривались. А потом начали выдавать фокусы. Один демонстративно запускал видео на телефоне — то включит на несколько секунд, то выключит. Другой поинтересовался Яниной зарплатой, третья — мужем и детьми. Но всех переплюнул Степанов Гоша, задавший наиболее оригинальный вопрос:

— А вы не жалеете, что пришли работать сюда?

Яна так ошалела от этой прямолинейности, которую никак не ждала от одиннадцатилетнего ребёнка, что не сразу нашла достойный ответ и ограничилась какой-то банальной фразой про нужность всех профессий.

— Уверенность, — напомнила ей Наталья Петровна.

— С этими не помогает! — разводила руками Яна. — Тут точно нужны педагогические приёмы. Я говорю, а один залезает в телефон, другой постоянно ест, ещё одна прямо на уроке делает селфи! Как будто специально…

Наталья Петровна задумчиво постучала ручкой о тетрадь:

— Не без того… Да, тут правда нужны приёмы. Технологии критического мышления знаешь? Вот, у меня в шкафу лежат в файлике…

Яна добросовестно прошерстила объёмную распечатку. На ближайших уроках были опробованы таблица «Знаю — узнал — хочу узнать», дерево ассоциаций, «Верю — не верю», мозговой штурм.

Ученики вроде бы делали задания, даже для вида спрятали телефоны — кто в пенал, кто в полку под партой. Но молчали. А Яне хотелось хотя бы маленькой похвалы в благодарность за потраченное на подготовку к урокам время.

— Ну как? Понравился урок? — не выдержав, спросила Яна в конце очередного педагогического марафона.

— Да как всегда, — отозвался мальчишка с едой.

— В начальной школе поинтересней было, — поддакнула ему белобрысая девочка, любительница делать селфи.

Яна видела несколько доброжелательных лиц, но эти ребята молчали. Она призналась себе, что очень нуждается в ободряющих словах, и вновь пришла к Наталье Петровне за советом.

— Попробуй работу в парах. Ещё лучше — в группах. Дети это любят, — уверенно изрекла наставница.

Всё воскресенье Яна провела за составлением викторины по сказкам и древнерусской литературе. Муж кормился остатками вчерашней еды, дочки очень кстати были отправлены в гости к родственникам. К вечеру супруг осторожно спросил:

— Может, видео какое глянем? Да и ужинать пора.

— Пельмени в морозилке, — непререкаемым тоном ответила Яна. — Кстати, о еде. Если пойдёшь в магазин — купи маленькие шоколадки. Восемь… нет, десять штук. Такие малюсенькие. Мне нужно в школу на призы.

Муж удивлённо вскинул брови:

— Это что за поворот?

— Это педагогический приём, — снисходительно пояснила Яна. — Иди, иди.

***

Пятиклашки разделились на группы с трудом. Одну милую, тихую девочку никто не хотел брать. Двоих мальчиков, наоборот, разрывали на части. Началась ругань, на глазах Яны переходившая в драку. Первой жертвой пал стул — у него сломалось сиденье. Опрокинулось мусорное ведро.

— Сели! Сели, я сказала!

Яне кое-как удалось рассадить всех по местам, но викторина решалась плохо. Народ возмущался:

— Что это за задания?! Они не из учебника!

— Ну, это же на смекалку… Я хотела, чтобы вам было интересно, — стала оправдываться Яна.

— Мы такого не знаем, — заявил мальчик с едой и принялся жевать соломку.

Остальные полезли в телефоны.

— Ребят, вы что! Убрать всё! Это самим нужно делать. Это задания на смекалку… — Яна чувствовала, как теряет управление, будто неопытный пилот, совершивший роковую ошибку.

— В учебнике этого нет, значит, спрашивать нельзя. Не имеете права, — холодно ответил Гоша Степанов.

Первым желанием Яны было одарить этого Гошу парой «ласковых» слов, но журналистская выдержка позволила высокомерно-снисходительно улыбнуться и сделать вид, что всё в порядке.

— Что ж! — воскликнула она, придя в себя. — Хотите по учебнику — будем. Без всяких деревьев, фишбоунов, викторин. Без ничего.

Две недели прошли в целом неплохо. Яна с самого начала занятия открывала журнал, гоняла всех по домашнему заданию, грузила упражнениями, а в случае особо наглых выходок делала страшные глаза и стучала учебником по столу. Порядок вроде бы установился, но очередная реплика мальчика Лёши. Гошиного закадычного приятеля, пробудила уснувший было червь сомнений в Яниной душе:

— Не люблю я русский. Скучно всё так. Неинтересно.

— А что, в начальной школе было интересно? — запальчиво спросила Яна.

Лёша задумался на пару секунд, а потом с вызовом ответил:

— Да.

Остальные многозначительно закивали, заулыбались.

***

Наталья Петровна в этот раз не задавала лишних вопросов:

— Наверное, первая учительница у них была такая… компьютеризованная… Попробуй разные ИКТ. Есть, например, электронная тетрадь. Есть разные онлайн-викторины…

— Викторины я уже делала, — возразила Яна.

— То простые, а это онлайн! — поспорила Наталья Петровна. — Сейчас вон из каждого утюга кричат, что надо всё оцифровывать. Мы, старое поколение, уйдём, а вы уже будете с подростками на одной волне, на цифровой… «Пликерц» ещё попробуй.

— Кого? — не поняла Яна.

— Да штука такая… Раздаёшь детям карточки с QR-кодами, называешь вопросы. Они разной стороной карточки поворачивают. А ты ходишь и телефоном всех сканируешь.

— Так они же друг на друга смотреть будут!

— Ну и что… Зато цифровизация. Вот попробуй-ка. Потом ещё на конференции выступишь…

В седьмых классах «Пликерц» и правда прошёл неплохо, и это дало Яне сил ещё на одну попытку в пятом. Но радоваться было рано.

— Народ! — деловито обратился ко всем Гоша. — Покажите, какие у вас ответы?

Он встал и совершенно спокойно подошёл сначала к одному, потом к другому однокласснику.

— Гоша! — закричала Яна и попыталась схватить его за рукав. — Гоша, сядь!

Спустя несоколько секунд Гоша азартно бегал по кабинету под восхищённый смех белобрысенькой девочки. На втором круге Яна сделала глубокий вдох, повернулась к доске и как можно более холодным тоном объявила:

— Закрываем учебники. Самостоятельная работа.

— В смысле?! — взвизгнула белобрысенькая.

По классу прошёлся недовольный гул.

— В коромысле, — бросила Яна. — Не хотите по-хорошему — будет по-плохому. Вы пробудили во мне древнее зло, — мрачно пошутила она фразой из «Властелина колец», но так как шутки никто не понял, пояснила на другом примере. — Я теперь стану злой, как Круэлла.

— Ого! Орать сильно будете? А двойки ставить? — прищурил глаза Лёшка.

— Не знаю, не знаю. Бойтесь за свои жизни, — сказала Яна даже не совсем в шутку.

***

Осень из ярко-золотой превратилась сначала в рыжую, потом в пепельно-серую. К пяти часам вечера день тихо истлевал, оставляя о себе напоминание в виде серебристой широкой полосы на небосводе. Деревья в школьном дворе стояли бедные, сиротливые, и только высокие рябины украшали броские, похожие на серьги, алые кисти.

Яна продержалась одну четверть и стала привыкать к школьной рутине. Её дочерям-второклашкам в школе нравилось. Девчонки всегда могли подбежать к ней на перемене, и вообще она оставалась в курсе всех их учебных и неучебных дел.

На приёмы Яна хотела уже было махнуть рукой, но во время каникул её отправили в другую школу на конференцию. Там солидный дяденька говорил про новые госстандарты, развитие мышления, про то, что учитель должен шагать в ногу со временем.

— Если вы прогрессивный педагог, то нельзя больше работать по-старому! Начинайте работать по-новому! — звал всех в прекрасное педагогическое далёко солидный лектор в сером пиджаке.

Яне хотелось чувствовать себя прогрессивным педагогом, и на одном из уроков в новой четверти они распечатала для пятиклашек кроссворды. Чем не развитие мысли?

Но кроссвордом ученики занимались недолго. Некоторые просто отложили его в сторону, уткнувшись в телефоны, а группа Гоши, Лёхи и двух их товарищей достала колоду карт и самым недвусмысленным образом принялась их тасовать.

— Да вы совсем обалдели?! — возмутилась Яна, подойдя вплотную к пацанам. — Кто это вам сказал, что на уроке в пятом — в пятом, ёлки-палки, классе, можно играть в карты? Я раньше ябедничать не собиралась, но теперь пожалуюсь вашей классной!

— А докладную напишете? — спросил один из мальчишек.

Яна пожала плечами:

— Зачем? Просто поговорю.

— Тогда не страшно, — отозвался Лёха.

Яна схватила со стола несколько карт и хотела кинуть их в мусорку, но, опасаясь быть обвинённой в порче имущества, взяла вместо них упаковку. — Смотрите, что я вам сейчас сделаю!

Она разорвала упаковку напололам и бросила обрывки на пол.

— Вот вам приём… — сказала она в притихшем классе. — Совсем обнаглели.

Слёзы подступали у неё к глазам. Было обиднее, чем когда редакция зарубала хороший материал и не хотела брать его в эфир.

***

— Слушай, в конце концов, можно от этого класса отказаться, а нормальные оставить, — резонно посоветовал вечером муж.

— Дотерплю год, — поразмыслив, решила Яна.

На следующий день к дней подошли две скромные девочки-пятиклассницы.

— Что вы хотели? — сухо спросила их Яна, заранее ожидая, что речь пойдёт про исправление оценок.

— Мы хотели сказать… — замялась одна из них, маленького роста. — Вы очень хороший учитель.

— Вы нам понятно объясняете. Не уходите от нас, пожалуйста, — поддержала её вторая, повыше. — А то мы недавно слышали, как вы в коридоре кому-то говорили, что хотите от нашего класса уйти.

— Я ещё подумаю. Может быть, и останусь… — Яна на всякий случай не показывала, что просьба девчонок ей приятна.

— Хорошо бы, — сказала маленькая девочка. — Мне вообще у вас на уроках нравится.

— А ваши мальчики говорили, что первая учительница интересней, — вырвалось у Яны. — Она, может, приёмы, подходы какие-то знала…

— Да она истеричка была, — грустно усмехнулась девочка повыше. — Наши пацаны как начнут телефоны доставать, она как заорёт на них: «Убрали! Я кому сказала, убрали?!» Тетради в нас швыряла. Гошка у неё тоже не работал, по классу ходил. Она в него тетрадь кинет да говорит: «Ты ещё будешь надо мной издеваться?! Будешь?!» Плакала иногда. А Лёха на партах слова матерные писал. Она всё тоже орала: кто да кто это. А им только интересно, как она психует.

— Господи… — прошептала Яна. — Мне ведь этого никто не говорил.

— И классной нашей, математи… ну, учителю математики, тоже не говорили. Она и спрашивает: «Где же вас понабрали, таких одарённых?» А в началке у нас в принципе неплохая девушка была. Конфетами нас с Женькой угошала. Только вот нервная очень. Молодая ещё совсем! Но она так часто психовала, что её уже не жалко было. А вас нам было бы жалко, если бы наши пацаны с Веркой вас тоже бы так довели.

— Ага, — согласилась маленькая девочка. — Но вы как-то не доводитесь. Стойкая! Это для школы хорошо.

Яна покачала головой:

— А что же вашей этой молодой… никто не помогал? Завуч?

— Завуч приходила как-то, наругала её, сказала, что с детьми обращаться не умеет, Ну, и всё.

— Вы с нами оставайтесь, — мягко вернулась к прежней теме девочка повыше. — Мы с Женькой вам будем помогать.

Яна нехотя улыбнулась:

— Да, помогайте, мои хорошие… Только я одного не поняла: почему ваши одноклассники говорят, что в началке всё-таки интересно было?

Маленькая девочка фыркнула:

— Так вот это и интересно! Приходишь — а каждый день какое-нибудь шоу. Круто же… Вы знайте: Лёха — он родителей боится, а Гоша — докладных. А у Верки мать вообще медсестрой здесь работает, на неё всегда можно пожаловаться, если что… Вы нас спрашивайте — мы уже пятый год здесь, а вы только первый.

— Вот уж да, — согласилась Яна. — Знаете все приёмы.