Симона и Грета

Елена Доброва, 2016

Три женщины – три трудных характера. У каждой своя версия правды, свое белое и свое черное. Единственное общее для всех троих – это то, о чем они не хотят вспоминать. История основана на реальных событиях.

4

Симона уселась за стол, на котором были разложены ее черновики и выписки. Стул под ней заскрипел. Сколько им лет? Страшно сказать. Два стула уже «вышли в тираж», на них нельзя сидеть, отваливаются спинки. Надо бы реставрировать. Но дороговато. Конечно, Симона помнила, как Никита назвал стулья допотопными. Но она не поэтому зашла в мебельный. А потому что она сама подумала, что, может быть, действительно, пора купить новые. Но когда Грета так бесцеремонно об этом заговорила, да еще с усмешкой, Симона очень рассердилась. Именно за ее тон. За эту усмешку… Никакого такта. Симона подошла к окну. Потрогала землю в цветочных горшках — сухая. Надо полить.

Никита! Дикость какая-то! Сказать такую чушь!

При чем тут он? Только и слышно последнее время — Никита, Никита. Как мы жили раньше без Никиты? Откуда он взялся вообще?

Она вспомнила, как Галя однажды пришла домой после института.

* * *

— Что так поздно?

— У нас было несколько сдвоенных семинаров. Потому что на той неделе преподаватели куда-то уезжают. И они нам сделали трижды по две пары! Представляешь? Мы уже вообще ничего не соображали.

— Безобразие! — возмутилась Грета. — Они не имеют права так делать. Дети с утра без обеда, без отдыха…

— Да нет, мы там кофе попили. С булочкой.

— Правильно, скоро у вас у всех гастриты начнутся. Надо обедать вовремя и регулярно.

— Но я же не могла одна встать и сказать — знаете, мне надо пообедать.

— Почему не могла? Вот встала бы и сказала — и уверяю тебя, многие бы тебя поддержали. А если вы, как овцы, подчиняетесь — ну и нечего потом возмущаться.

— Ладно. Забей.

Симона передернулась. Грета усмехнулась.

— Кстати я там встретила одного парня из нашей школы. Представляете, он тоже на втором курсе, только на другом факультете.

— Что за парень?

— Парень как парень. Обычный. В школе мы почти не общались — он из «Б», а я из «А». Так, на дискотеках, на линейках. Но никаких контактов. Я его, правда, раньше уже видела в институте — смотрю, рожа знакомая. Но он меня то ли не заметил, то ли не узнал. Ну, я думаю — мне-то что. Пошел к такой-то маме.

— Галя!

— Ну, хорошо. Пошел к черту! Так тебе легче?

— Зачем вообще ругаться?

— Я не ругаюсь, я просто рассказываю. Ну вот. А тут вдруг он ко мне подходит — слушай, откуда я тебя знаю?

— А ты что?

— Я ему говорю, я к тебе в снах являлась. А он: нет, серьезно? Мне кажется, что я тебя знаю. Ты меня знаешь, говорю, но плохо. Ну, так, слово за слово, он вспомнил, где меня видел.

— А ты бы сразу сказала, что вы в школе вместе учились.

— Во-первых, не вместе. Во-вторых — зачем? Я вполне могла его не помнить.

— Зачем эти игры, Галь?

— В женщине, мама, должна быть тайна. Пусть разгадывает.

— Ой, Галя, Галя. Ну и дальше что?

— Ничего. Шли домой вместе, болтали. Он тут недалеко живет.

— Где?

— Не знаю. Я не интересовалась. Также не знаю его телефона, размера ботинок и любимого блюда.

— А свой телефон ты дала ему?

— А он спрашивал? Я сказала, что мы еще увидимся.

— А он тебе понравился?

— Ну мам, не знаю. Ничего так, вроде бы. Высокий, по крайней мере, выше меня. Светленький. Но искры он не высек.

Симона переглянулась с сестрой.

— Понятно. А как его зовут?

— Никита.

— Ну, что ж. Никита так Никита. Надо бы его как-нибудь пригласить к нам.

— Ну да. Конечно. До дому провожал, разговоры разговаривал — женись!

Все трое рассмеялись.

— Девочки. Не гоните волну! Может меня еще кто-нибудь когда-нибудь проводит — так я к вам их всех скопом приволоку.