Красильщик луны. Эссеистическая поэма

Елена Брюс, 2020

Эта книга – случайная встреча, диалог с поэтом и его наследием, которое во сне и наяву мерещится на каждом шагу жизни автору, разговор ни о чем и обо всем. Вглядитесь в лица прохожих: он здесь, рядом с вами, одержимый властью над собственным Голосом алхимик, рыдающий над современностью и олицетворяющий ее издревле, – поэт Артюр Рембо. Пытающийся «переписать настоящее, чтобы изменить будущее». Кто сегодня осмелится заразиться пьянящим духом познания действительности и мудрости и ответить ему тем же?

Затмение

Бывает, наступает такое время, когда черный диск Луны заслоняет солнце, и в мире земном начинается суматоха. Затмение. Лед обжигает, а от солнечных лучей бросает в дрожь. Цветы закрываются, теряя свет. Птицы и рыбы, движимые инстинктом сохранения в толпе, собираются в стаи, некоторые виды живых существ бросаются в незнакомые ареалы обитания, впадают в несвойственную им спячку. Жизненная энергия концентрируется на границе нарушения биоритмов, как перед близким уничтожением. Предчувствие гибели — достойная причина для животных изменять свое поведение. Природа неизменна, она живет своими законами. Можно сколько угодно закрывать глаза под слепящим солнцем, но оно так и останется висеть на небе, полыхая где-то в немыслимой высоте. Одна маленькая вещь может заслонить все небо, если вы прикроете ей свои глаза. Причина духовной слепоты — наш страх перед солнцем. Спокойнее скрываться в тени и молиться о прекращении страданий. Достойно ли людям вести себя подобно животным в другом, душевном затмении — затмении души, предчувствуя ее гибель? Думаю, если человеку выпала доля увидеть затмение в собственном сознании, он должен иметь силы и совесть, чтобы пережить его без животных метаний и рассказать об этом, иначе зачем дана способность говорить? Природный страх — зверь внутри, поклонник боли и пошляк, голый инстинкт — рвется наружу. Я бездарный и насмешливый его хозяин. Мой слабый голос, звучи! Слова, ножом врезайтесь в сердца!

Мы запираем двери,

Чтобы трястись от страха.

Боимся, что внутренний зверь

Воспрянет не духом, а прахом.

Ночи громада бурей бесится.

На небе месяц смеется.

Жизнь — бесконечная лестница

К восходящему солнцу.

Святоша клянет поверье,

Что Бог ему счастья выделит,

Гладит душевного зверя,

Глухой, и не видит, видимо.

Зверь наш скрипит зубами,

Царапает бетонную стену.

Кошмары владеют углами,

Ломают части системы.

Тучи глотают воду.

Листья обрушиваются на плечи.

Тушит фонарь непогода,

Торопит домой вечер.

Мы запираем двери

В комнат своих квадратуры,

Страшные спящие звери,

Сказочные балагуры.

Так вот оно — затмение души. Прими его как есть, не сомневайся, слишком много знаков было дано, слишком много временных параллелей открылось мне во всей своей четкой математической красе. Что делать, если вдруг луна горит огнем, а солнце черно как уголь? Понять? Принять как данное эту отвратительную ясность? Я схожу с ума и утомлен тягучим диалогом с эхом. Изнутри вырывалась боль, снаружи бил озноб, разум пытался обуздать мысли. «Луна не бывает огненной!» — кричал во мне разум. Я соглашался и не верил глазам. Мир цвета и чувств потерял все основные свои признаки. Так в душе просыпалась любовь, моя забитая и несчастная любовь к жизни, но понимание пришло гораздо позже. Тогда я метался, как дикая рысь по ветвям и берегам, когтистой лапой прикрывая глаза от солнца… Инстинкты! Власть их сильна и нерушима в животных, но я — человек. «Я же живой человек!» — так в жизни обычно вскрикивают люди, пытаясь оправдать свои бездумные поступки, которые, как им кажется, совершаются во имя любви. «Ты — простое животное, — хочется ответить им, — пока на тебе надет ошейник страха и прицеплен к нему поводок, который держит в руках мать-природа». Неразлучная парочка — земная любовь и ревность — инстинкт продолжения рода и инстинкт обладания. Когда попадаешь в их капкан, становится сложно отличать одно от другого: слепнешь и глохнешь. Свет чистой любви и земная (земляная!) привязанность с претензией на правообладание предметом любви начинают борьбу, отсюда и огонь ярости, и ледяная апатия, и даже оскалы грубости. И имя всему этому — сумасшествие. Теперь я здесь — на грани, отделяющей меня от прошлого, возле пустоты, стою на полосе отчуждения.

Я стою у двери смысла

С медным сломанным ключом.

Коротают время мысли

В разговорах ни о чем.

Одинокая усталость

Серым осликом вздохнет.

Полежать уложит жалость:

Пусть, бедняга, отдохнет.

Я такой несчастный малый,

Перед небом ник к земле,

Как листочек палый, алый —

К желтой веточке-губе.

Преднамеренное счастье.

Переигранный роман.

Венка бьется на запястье,

Света нет. Погас экран.

Звон в ушах. Каркасы зданий.

За спиной горят мосты.

Балансирую на грани

У порога пустоты.

Так иногда, когда заснешь днем, просыпаешься вечером, не можешь определить время суток, бродишь оцепеневшей сомнамбулой. Я заснул в прошлом, проснулся в будущем. Боль, жалость к самому себе переполняют мое сердце. Все тщетны поиски, где ты, настоящее? Где я? Солнце гаснет, а луна сияет странным светом. Затмение прошло, но все поменялось местами. Мне хочется исчезнуть, стать пылинкой или синей звездой. Я обуздал зверя.

Нет, правда, я не плачу! Душу рвут рассветы.

Так тускло солнце, а луна красней огня:

Я опьянен любовным хмелем света.

Пусть лопнет киль мой! Океан, топи меня!..

Бессердечно время отчаяния.

Кому твоя душа принадлежит, кроме Бога? Он не отвечает на эти метания ничем, кроме молчания… Не отдавай ее никому. Что тут остается? Не надеяться на помощь, а верить в нее. Часто мы дарим душу людям, которым она совершенно без надобности. Представьте, что вы дарите ребенку сложный прибор и обижаетесь на него, что он, не умея с ним обращаться, сломал и испортил вещь. Не его вина в этом, а ваша. Выбор единственный и самый важный в жизни каждого живого говорящего — завернуться в теплый плед окружающего реального мира, принять его во всей его красе и пожать руку несправедливости или шагнуть в ледяную прорубь вечности, где ты невидим для слепых. Какой же я дурной! Странная тоска гложет меня.

Конец ознакомительного фрагмента.