Не Глебом единым…

Екатерина Фролова, 2015

Кажется, на улицу Майи Козловой пришёл праздник. Её давняя мечта выйти замуж вот-вот осуществится. Только лучшая подруга и любимый сын Глеб не разделяют радости женщины. А вскоре сын Майи и вовсе исчезает. Что это? Протестное поведение девятилетнего ребенка или хитроумный план родного отца Глеба, появившегося в жизни Майи как гром среди ясного неба?

VI

Глеба я собирала в спешке и суете. А всё потому, что ноль часов двадцать минут дня сегодняшнего отнесла к полуночи дня следующего. Поэтому, когда Антонова позвонила и напомнила, что сегодня ночью у них поезд, я с ужасом посмотрела на календарь и опрометью кинулась собирать чемодан сына.

Вообще-то я лукавлю. Вещей у Глеба было мало, просто подготовка к отъезду давала мне возможность окончательно свыкнуться с мыслью, что целых десять дней я проведу без ребёнка. Это казалось неестественным. За всю свою жизнь я расставалась с Глебом всего несколько раз, и то ненадолго. А тут больше, чем на неделю, да плюс еще другая страна и сомнительная Антонова в качестве няньки. Признаюсь честно, если бы Светка ехала без мужа, я бы Глеба ни за что не отпустила, а вот Игорьку я почему-то доверяла.

В разгар сборов раздался телефонный звонок. Это была Ксюха. Она приглашала меня на семейный ужин, который устраивала сегодня вечером в своем доме.

— Послушай, Ксюш, я не могу, — быстро отказалась я. — У меня Глеб сегодня уезжает. В полночь везу его на вокзал, а завтра вечером у него самолет.

— Так вроде же он едет с твоей Светкой, разве она не справится?

— Никогда не поверю, чтобы ты безропотно доверила свою дочь подруге, в то время как можешь всё сделать сама, — воззвала я к материнским чувствам Ксюхи.

— Ладно, — быстро сдалась она, — звучит убедительно. Ну, тогда давай завтра. Глеб уже будет в аэропорту или даже в самолете, ты же не собираешься провожать его прямиком до Италии?

— Не смешно, — сухо ответила я.

— Не обижайся, просто у нас тут реально важное событие намечается, и заметь: мамы на моём ужине не будет.

Это она кстати добавила. Отношения с госпожой Кириленко не задались у нас с самого начала. По её мнению, я Гришке не пара. Неперспективная мать-одиночка с финансовыми трудностями в придачу. Я бы от такого богатства тоже нос заворотила.

— Всё, жду тебя завтра, — прервала ход моих мыслей Ксюха. — Часов в шесть приезжай, помнишь, где я живу?

— Помню, — хмуро ответила я.

— Обещаю, завтра живо подниму тебе настроение. А то оно у тебя, похоже, совсем на нуле.

— Надеюсь, Сюзи не приглашена на твой семейный ужин, — против воли вырвалось у меня.

— Да-а, — протянула Ксюха. — С Сюзанной вышло как-то не очень. Я ей, конечно, намекнула, что нельзя так себя вести, тем более в присутствии пассии молодого человека и тем более, если этот молодой человек — мой брат. Но не обращай внимания. Сюзи без ума от своего юриста, просто флирт у неё в крови, не может себя перебороть. А вот ты… — Ксюха замялась, а я немедленно насторожилась.

— Что — я?

— Ты могла бы быть чуть помягче с моим братом. Ну, нравится ему писать стихи, что здесь плохого? А ведь ты совсем его не хвалишь, в то время как он посвятил тебе немало своих стихов. А я вот уверена, что ты не прочла ни одного.

— Ладно, Ксень, — я решила поскорее свернуть разговор, почувствовав, что камень в мой огород полетел не напрасно, — обсудим всё завтра, сейчас очень занята, — и я с облегчением опустила трубку на рычаг.

Глеб искоса наблюдал за мной, умудряясь одновременно смотреть телевизор и подслушивать телефонный разговор.

— Что, мать, на горизонте соперница? — будто бы невзначай спросил сын.

— Ты о чем?

— О Сюзанне.

— Откуда, Глеб?

— Что — «откуда»? Откуда знаю? Ну, во-первых, ты только что трепалась об этом с тётей Ксюшей, а потом Светка…

— Антонова тебе что-то говорила о Сюзанне? — я немедленно упала духом. Мне не хотелось, чтобы сын и подруга обсуждали моё очередное поражение. Мало мне было насмешек после несостоявшегося предложения руки и сердца, так теперь еще на моего нерешительного поэта положила глаз очень даже решительная Сюзи, обеспеченная, уверенная в себе, красивая и к тому же не обременённая внебрачными детьми.

— Не переживай, мам, — махнул рукой Глеб. — Найдёшь другого. Может, это и хорошо, что у тебя соперница появилась.

— Глеб, а не ты ли ещё совсем недавно был уверен в том, что я выйду замуж за Гришку, он тебя усыновит, и мы в кои-то веки сменим фамилию Козловы на Кириленко?

— Да ладно, чёрт с ней, с этой фамилией, — бросил Глеб и, выключив телевизор, исчез на кухне.

Я в полной растерянности поспешила за ним. Растерянность моя была вызвана неожиданной репликой Глеба. Дело в том, что мой сын так отчаянно мечтал об отце, что теперь слышать подобные слова, да еще и о Гришке, с которым у него сложились весьма неплохие отношения, было очень странно.

— Глеб, вы поругались с Гришей?

— С чего ты взяла? — удивился сын. Он распахнул холодильник, окинул его содержимое разочарованным взглядом и обиженно хлопнул дверцей.

— Ты хочешь есть?

— Очень, — признался Глеб. — Почему-то все думают, что сын поварихи всегда сытый, а у нас в холодильнике только кислое молоко и банка бабушкиного варенья!

— Погоди-ка, — я кинулась к своей сумке, из которой извлекла вчерашние пирожки с капустой. Протянув пакет со съестным Глебу, я вернула сына к разговору.

— Так что у вас с Гришкой вышло?

— Да ничего, — пожал плечами сын, от жадности заглотив два пирожка одновременно. — Я уже сто лет его не видел.

И тут все встало на свои места. Теперь мне было понятно это напускное безразличие Глеба. Гришка просто перестал обращать внимание на моего сына. С появлением этого злополучного сборника стихов он полностью погрузился в мир писательства, обзавелся новыми знакомыми и новыми интересами, даже на работе у моего благоверного появились проблемы, несмотря на то, что его тылы всегда прикрывала Ксюха. Что уж говорить о моём сыне? До него Гришке теперь и дела не было. А ведь раньше он проводил с Глебом целые выходные. Мы часто гуляли в парке, зимой катались на лыжах и коньках, даже пару раз в кино вместе ходили. А за последний месяц… ничего. Неудивительно, что Глеб затаил обиду.

Мне стало жаль сына.

— Глебчик, не переживай, всё будет хорошо.

Глеб кивнул и закашлялся. Не рассчитав свои возможности, он не смог совладать с двумя пирожками одновременно. Слёзы брызнули из его глаз, а каша из капусты и теста повалила из растянувшегося во все стороны рта.

Бедный, бедный Глеб. Голодный, несчастный и разочарованный в очередном несостоявшемся папе.

Вечером прибыла Антонова. Я передала умытого, наглаженного и зацелованного вдоль и поперек сына в её неблагонадежные, но любящие руки, и, махнув им на прощание, отправилась на кухню, чтобы успокоить себя чашкой зелёного чая и подумать о том, как изменить свою жизнь и жизнь сына к лучшему.