История Левино Алигьери

Екатерина Русанова, 2020

Действие книги начинается в Италии в конце XV века и развивается на юге Франции. Незаконнорожденный сын итальянского купца Левино Алигьери, после смерти отца изгнанный из родного дома сводным братом, прибывает на юг Франции, где встречает графа Мельена. По приглашению графа он селится в его поместье. Вскоре к старику прибывает миледи Винтерхерт, которую он принимает за невесту графа. Со временем вскрывается истинное положение вещей и сущность героев. Это первая книга серии "История Левино Алигьери", повествующая о становлении личности Левино, зарождении дружбы, любви, коварстве и бессмертии.

Глава 4

Раскачиваясь в карете, как в крохотной лодочке на волнах я ехал, не имея ни малейшего представления, куда держу путь. Спросить же никого не имелось ни малейшего желания, вообще разговаривать ни с кем не хотелось, поэтому даже если случайные попутчики высказывали свое желание пообщаться, я отвечал односложно и у них пропадало желание мне докучать.

Я скучал по знойному солнцу родного города, по шумному своеобразию ее жителей и по лунным ночам. Поэтому почувствовал облегчение, когда случайный человек спросил кучера, куда мы держим путь, и тот ответил, что на юг. На какое-то мгновение я испугался, предположив, что они везут меня обратно, домой в Италию, как вдруг речь зашла о побережье Франции. Когда же кучер упомянул Арфлюрер, мое сердце подпрыгнуло от неожиданности. Спустя пару минут мне удалось совладать с собой. Я решил примириться с этим и отправиться туда, куда меня направляла судьба, точнее туда куда меня направляла отец после того, как покинул этот мир.

Там то и настигла меня смерть.

Я прибыл в Арфлюрер жаркой летней ночью восьмого августа одна тысяча четыреста восемьдесят второго года. Это была чудная ночь. Мягкий соленый бриз нежно ласкал мое лицо и приносил успокоение. Яркая луна подмигивала мне сквозь облака с небес и я тоже был рад ей. После сырости и грубости нормандского климата она показалась мне другом, радушно открывающим объятья после разлуки.

На ночлег я устроился в постоялом дворе на окраине городка. Тучный и лысоватый хозяин щедро подал мне поздний ужин состоящий из курицы с бобами, массивного ломтя хлеба и неплохой бутылочки вина. Поев я поднялся в отведенную мне комнату с желанием лечь спать, однако открыв грубую дверь из потертого дерева, от сна не осталось и следа. Сама комната была простой и тесной, всего семь квадратных метров, с обшарпанными стенами и потускневшие скрипучим полом. Все ее пространство заполнила деревянная кровать с несвежими простынями, и небольшой стол с видавшим виды стулом. В комнате пахло сыростью и в окно сквозь щели просачивался ночной бриз. Но все это меркло пред лунным светом, застилающим все поверхности в этом убогом помещении. Я бросил у порога свою дорожную ношу, закрыл дверь и подошел к окну. Вид из окна завораживал. За окном пышным цветом раскинулось лето. Мерцающее в холодном ночном сиянии, оно покачивало своими зелеными лапами деревьев. А где-то вдали под бесконечным небом плавно переливалось море, маня пройти по дороге из света и волн прямо к самой луне, игриво прикрывшей свой лик облачком.

Не помню, сколько я наслаждался любованием и когда лег, но проснулся около полудня следующего дня. В тот день я намеривался подыскать себе скромный домик, желательно с видом на морской простор. Я оставил вещи в комнате и отправился осмотреть город. Выйдя на улочку, меня внезапно настигло чувство голода. Недалеко от места моего ночлега располагалась булочная и запах свежей выпечки разносился по всей улице. Я невольно сглотнул и почувствовал бурление в желудке. Нужно было поесть.

Благо на соседней улице я нашел трактир, там то и позавтракал. Конечно время было уже обеденное, но для меня всегда первый прием пищи за день считался завтраком.

В трактире было душно, но все же немного прохладнее, чем снаружи, где к полудню царил летний зной. Устроившись за засаленным столиком у серой от времени стены, я прижался к ней спиной, желая ощутить прохладу. Кроме меня в трактире находилось еще несколько не очень молодых мужчин, заглянувших пропустить по бокальчику вина и укрыться от жары и солнца.

Вскоре ко мне подошел невысокий плотного телосложения трактирщик. По вискам и над верхней губой его скопился пот и, он часто вытирал свой высокий лоб полотенцем.

— Чего изволите? — хрипловатым голосом вежливо поинтересовался он.

— Чего посоветуете? — спросил я.

— Возьмите свиную похлёбку. Она сегодня ничего, — предложил трактирщик.

–Согласен. И кувшин вина, — добавил я.

Трактирщик подал мне похлёбку, ароматный кусок хлеба и зажаренную рыбу с подливой и овощами. Кувшин с вином поставил рядом и уже собирался удалиться, как я остановил его:

— Любезнейший, — обратился я, дивясь слову, не входившему в мой словесный запас.

— Что-то еще? — остановился трактирщик.

Я слегка наклонился к нему и спросил:

— Я хочу снять небольшой домик для проживания. Не знаете ли вы, кто сдает?

— Хм… — задумался мужчина. — Решили обосноваться? Надолго?

— Пока не знаю. Обстоятельства определят, — кивнул я.

— Дайте подумать, — нахмурив брови, призадумался трактирщик, — Хельга Уинзор сдает комнаты через две улицы отсюда. А домик… даже и не знаю, кого посоветовать. Обратитесь для начала к ней. Очень видная особа.

— Сдала неделю назад, — вдруг вмешался один из посетителей, сидящий ближе всех ко мне. — И знаете, кажется, в этот раз у нее может все сложиться.

Он многозначительно посмотрел на трактирщика.

–Что сложиться? — не понял я.

–Вы я вижу вы недавно в городе? — спросил незнакомец.

–Да, я прибыл вчера.

Незнакомец вдруг встал, взял кувшин вина, бокал со своего стола и направился ко мне:

–Разрешите разделить с вами трапезу? — предложил он.

–Пожалуйста, присаживайтесь, — позволил я.

–Мне то же самое, — обратился он к трактирщику, указывая на мою похлёбку.

Когда же тот удалился за едой, мой сосед продолжил:

— Маркус Крутц! — представился он.

— Левино Алигьери, — поддержал я.

— Каким ветром вас занесло в наши земли? — спросил он, отбросив условности.

— Ищу себя, — довольно откровенно ответил я.

— А я моряк, служу на судне"Пегас", — в свою очередь поделился Маркус.

— Так что же такого в мисс Уинзор? — поинтересовался я.

— Ничего особенного. Очень милая дама, если не считать того факта, что она селит у себя только одиноких мужчин определенного возраста.

— Почему же?

— Видите ли, Хельга Уинзор еще молодая женщина, к тому же не дурна собой. И вот не повезло, рано овдовела, так и не подарив мужу детей. После смерти мужа все дела свалились на ее плечи. А вести такое хозяйство одному, тем более женщине, не легко. Дому нужен хозяин.

–Так в чем же заключается сложность? — спросил я.

Моряк сделал паузу, налил себе и мне вина, затем едва коснувшись моего бокала, осушил свой. Я поддержал его, отпив из своего.

— Общество жестоко, — продолжил он. — И от порядочной женщины до распутной лишь шаг. К тому же не всякий подходит.

Я отхлебнул вина и, отрезав кусок рыбы, сунул его в рот. К этому времени подоспел трактирщик со съестным для моряка.

Тот налил нам еще вина и начал поглощать съестное.

–И все же, я бы тоже посоветовал вам пойти к Хельге. Она даже если и не сдаст вам приличное жилище, то хотя бы посоветует кого. Она многих знает.

–Да-да, — закивал трактирщик, — она приятная женщина.

Когда же трактирщик удалился от нас, мы выпили еще по бокалу вина.

–А может… — сказал, причмокнув, Маркус, — вам повезет, и вы сможете обрести семейное счастье в наших краях.

–Я не ищу ни любви ни богатства, — отрезал я.

–Нууу, — протянул моряк, — никто не может знать, где его настигнет стрела Амура.

–И все же… — попросил я.

Моряк лишь пожал плечами. Трапезу мы закончили под рассказ моего нового знакомого о последнем мореплавании. Я невольно вспомнил отца и наши ночные беседы.

Трактир мы покинули в весьма приподнятом настроении и порозовевшие от вина. Маркус вызвался проводить меня к вдове Уинзор.

К тому времени полуденная жара начала спадать, а на улочках появился едва заметный ветерок.

Идти предстояло не далеко и мы не торопились. Судно Маркуса должно было покинуть порт лишь послезавтра, а мне и вовсе спешить было не к чему. Мой спутник предложил немного прогуляться по окрестностям дабы развеять винный дурман в головах и познакомить меня с городком.

Маркус Крутц был высоким статным светловолосым мужчиной в возрасте двадцати девяти лет. Еще в юном возрасте он в поисках приключений сбежал юнгой на торговое судно, да так и остался. Мореплавания и жажда приключений так увлекли его, что он не смог остепениться. Его влекло все новое и неизведанное: новые города, новые вещи, новые люди. Единственное к чему он был привязан всем сердцем — это"Пегас". Он был ему домом, команда — семьей, а капитан — за отца.

Маркус был весьма простым и незамысловатым человеком, ищущим открытий и открытым для всего. Денег у него особо никогда не водилось, а те что приносила работа на судне, он просаживал в многочисленных портах, однако всегда возвращался в Арфлюрер. Здесь он родился и вырос, и здесь располагалась торговая компания, которой принадлежало судно.

Итак, мы — я и Маркус — прогуливались по городку в направлении дома вдовы Уинзор, точнее мы планировали туда попасть, совершив немалый крюк через весь город. Узкие улочки, невысокие домики и свежесть моря, перемешанная с ароматом южной природы, придавали особое очарование городку и навивали умиротворение. Мне непременно захотелось задержать на какое-то время в этом чудесном месте.

Мой спутник провел меня через набережную, с гордостью представив свое судно, а потом неторопливо привел к уже интересующей меня Хельге Уинзор.

Массивные деревянные обшитые ковкой ворота ее дома встретили нас едва приоткрытой щелью, тем самым словно приглашая заглянуть внутрь. Высокий каменный забор с черепичными козырьками неприступной крепостью окружал дом его госпожи, скрывая большую часть дома от посторонних глаз. Сам же дом был невысоким и не особо большим, однако в сравнении с госпожой Уинзор он казался огромным. Сама Хельга Уинзор была миниатюрной молодой немкой двадцати трех лет отроду, которая в момент нашего появления стояла посреди своего просторного двора и раздавала указания немногочисленной прислуге, состоящей из поварихи, пары горничных и привратника. Едва скрипнули ворота ее"крепости", она оправила с лица выбившуюся из тугой прически курчавую рыжеватую прядку волос и направилась к нам.

Вдова Уинзор действительно оказалась миловидной с что называется"аппетитными"формами, не явно подчеркнутыми ее довольно простым домашним платьем и узко зажатой в корсет талией. Она с достоинством решительно приблизилась к нам и вопросительно, но не враждебно устремила на нас свои большие серо-зеленые глаза, обрамленные густыми темно-рыжими ресницами.

В этой маленькой женщине, которая едва доходила мне до плеча, сразу чувствовалась какая-то сила так, что я даже оробел от такой близости.

–Что вам нужно, господа? — спросила она с ничего не отражающим выражением на лице, словно определялась с эмоциями по случаю нашего внезапного появления.

–Доброго дня, госпожа Уинзор! — любезно начал Маркус.

Казалось, он тоже стал напряженным.

–И вам, — вежливо ответила Хельга, но выражения не изменила. — Что привело вас ко мне? — спросила она.

–Я слышал вы сдаете приличные комнаты, — сказал Маркус.

–Это правда, только они заняты. В них в данный момент проживают, — ответила она.

–Как жаль! — огорчился Маркус. — Но, может быть, вы подскажите, кто сдает неплохое жилье?

–Оно требуется вам? Я знаю вас. Думала вы живете на судне?

–О конечно же не мне, но вы осведомлены.

–Это маленький городок. Все так или иначе все знают. Так кому же требуется жилье?

Все это время вдова Уинзор больше смотрела на меня своим внимательным, но ненавязчивым взглядом, лишь мимолетно переводя глаза на моего спутника. А я стоял рядом, не проронив ни слова.

–Понимаете, мой друг… — моряк сделал небольшой шаг назад, выводя меня на первый план.

Я еще больше почувствовал неловкость.

–Так вот, мой друг недавно в городе и ему хотелось бы задержаться. Вы здесь всех знаете, и я предположил, что сможете помочь, — продолжил он.

–Откуда вы прибыли? — мягко обратилась ко мне Хельга.

–Я… — мне пришлось прокашляться прежде, чем я смог говорить. — В настоящий момент я прибыл из Нормандии.

–Что же привело вас в наши края? — несколько потеряв интерес поинтересовалась Хельга.

— Желание попутешествовать, — ответил я.

–У меня есть пара комнат, но даже не знаю слишком ли они просты для благородного человека вроде вас, — обратилась она ко мне.

–Нам подойдет! — вмешался Маркус. — Он славный человек! — по свойски добавил моряк, словно знал меня давно.

–Хм… — Вдова Уинзор с подозрением прищурила глаза, а потом внезапно стала холодна. — Извините, господа, но я берегу эти комнаты на случай приезда родни. И они, пожалуй, и вправду слишком простоваты для вас, — сухо сказала она и собралась удалиться. — А теперь прошу простить, меня ждет много дел.

–Но может быть… — растерянно вымолвил Маркус.

–Ни чем не могу более вам помочь! — оборвала она и, повернувшись спиной, начала удаляться.

–Поживу какое-то время на постоялом дворе, — сказал я Маркусу, направляясь к выходу.

Если честно, то я и не надеялся, что эта идея увенчается успехом, мне просто хотелось посмотреть на эту женщину. Но увидев, я бы точно не сказал, что эта женщина находиться в поиске мужа.

— Не повезло, Алигьери, — от разочарования моряк хлопнул меня по-братски по спине.

–Постойте! — вдруг услышал я за спиной.

Я обернулся и чуть не столкнулся лицом с Маркусом, шедшим за мной.

— Вы… А… вы остановились на постоялом дворе? — спросила вдова. Ее глаза были полны удивления.

— Да, — с не меньшим замешательством ответил я.

–Я заметила, что вы не из простых. Как вы можете останавливаться в таком убогом месте?

— У меня не было выбора. Я приехал ночью. К тому же я довольно не притязателен… И чудесный вид из окна затмевал всю неприглядную обстановку внутри, — немного смущенно пояснил я.

–И что же так впечатлило вас за окном? — растерянно, но живо спросила вдова.

–Луна, — сказал я, смело заглянув в глаза вдове Уинзор.

–А вы не говорили, что романтик! — возвестил о своем присутствии Маркус.

Вдова брезгливо покосилась на моряка, а за тем ненадолго задумавшись произнесла:

–Что ж господин Алигьери, я не ошиблась? — Я кивнул,. — Вы и впрямь непритязательны. Мне захотелось вам помочь. Предлагаю вам на первое время занять те комнаты, о которых я говорила. Потом мы подыщем вам что-нибудь поприличнее, — мягко сказала она.

–Я не знаю даже, что сказать, — растерялся я.

–Подумайте! Мои комнаты хоть и простоваты, но все же в сравнение не идут с теми, где вы поселились.

Маркус слегка подтолкнул меня.

–Вы окажите мне любезность если приютите на некоторое время.

–Вот и ладненько! — потер руки моряк.

Вдова снова пренебрежительно смерила его негодующим взглядом, указывая на то, что он может быть свободен.

–Пойдемте! Я покажу вам, где вы будете проживать. Плату я буду брать небольшую, так как комнаты не особо просторны и, повторюсь, довольно скромны.

–Вот и хорошо! Тогда мне пора. Я завтра загляну, посмотрю как вы устроились! — сказал мне Маркус.

–Не стану вас задерживать, — холодно попрощалась Хельга.

–До встречи! — с теплотой попрощался я.

Маркус покинул двор, а я направился за вдовой, которая одним жестом указала с любопытством наблюдавшей за нами прислуге приступать к обязанностям.

В тот же день я поселился у вдовы. Комнаты и впрямь были без особой роскоши и уж точно отличались от привычных мне в Италии, однако там было уютно и по домашнему. Их было всего две и они находились на втором этаже восточной части дома. Широкие окна выходили в небольшой, но красивый сад. Одна из комнат была выделена под гостиную с немногочисленной мягкой мебелью, состоящей из софы и пары кресел с пуфами. Окна украшали незамысловатые портьеры, а стены несколько картин с пейзажами Франции. Вторая комната являлась спальней с широкой дубовой кроватью и простоватым балдахином. Возле окна расположилось обитое гобеленом кресло, а у самой широкой стены нашли свое место шкаф и ширма.

После того, как я устроился, вдова ненавязчиво предложила поужинать вечером в ее компании и второго постояльца. Я был рад к ним присоединиться, особенно если учесть тот факт, что почти всю мою жизнь моим единственным собеседником был отец.

Спустился я к ужину немного раньше положенного срока. Правила не позволяли одинокой даме оставаться наедине с чужим мужчиной, поэтому при трапезах всегда присутствовала прислуга. И в тот вечер прислуга уже ожидала в гостиной, дабы встретить гостей дома и препроводить в столовую.

— В столовой накрывают. Вам придется немного подождать, господин. Что вам принести? — обходительно встретил меня привратник, исполнявший еще и функцию дворецкого.

–Не стоит беспокойства. Я просто подожду, — сказал я и устроившись поудобнее в одном из удобных кресел, стал разглядывать картину на стене.

На ней был изображен прибрежный скалистый пейзаж, а вдали над морем возвышался маяк, к нему в море было направлено маленькое рыбацкое суденышко, одиноко болтающееся на волнах.

–Какая безвкусица, не так ли? — заметил чей-то мужской голос позади меня.

Я обернулся и увидел невысокого мужчину лет двадцати пяти, бледнокожего, со светло-каштановыми волосами, одетого по последней французской моде. Это был второй постоялец, с высока взирающий на картину из-за моей спины. Не стану останавливаться на подробном описании его внешности, так как был знаком с этим человеком недолгое время и за этот короткий промежуток он не вызвал у меня симпатии. Скажу лишь только, что это был избалованный и надменный человек, решивший ради забавы посетить этот маленький городок, дабы потешить свое самолюбие и похвастать достатком и превосходством над другими.

Я покинул свое место дабы поприветствовать незнакомца. Однако тот в свою очередь не был столь любезен. Он застыл в двух метрах от меня и только оглядев меня с ног до головы, представился:

–Лорд Людовик-Франческо Ричардли.

–Левино Алигьери, — поддержал я.

–Алигьери? Что-то знакомое, — порылся в памяти тот. — Кажется, когда я посещал Италию, слышал эту фамилию…

Представляю в каких разговорах он слышал эту фамилию.

–Вы часом не являетесь родственником этих Алигьери? — спросил он.

— Не могу иметь чести знать"этих Алигьери", так как являюсь сыном итальянского купца, владельца крупной судовой компании Меркуцио Алигьери. С иными не знаком, — парировал я, приготовившись к насмешке с его стороны.

На мое счастье Людовик не вспомнил итальянских сплетен о моем отце.

–Я слышал Алигьери довольно уважаемое семейство в Италии, — с этими словами он наконец протянул мне руку.

Я приблизился и пожал ее.

— Будем знакомы! — сказал он.

Я кивнул и жестом предложил устроиться на диване.

В этот момент в гостиной появилась хозяйка дома. Она все так же как и раньше была одета просто по домашнему, однако на этот раз ее наряд был более утонченным, а волосы собраны в высокую прическу и украшены несколькими бутонами роз, отчего она сама благоухала подобно цветку.

Ее миниатюрная фигурка и круглое личико с горящими, одновременно смело и гордо взирающими большими глазами, были настолько привлекательны и излучали такую энергию, что даже надменный гость оробел в ее присутствии.

–Простите за ожидание, господа! Ужин подан. Прошу к столу! — по хозяйски вежливо пригласила она.

Мы направились в столовую вслед за очаровательной госпожой Уинзор. Людовик пытался следовать рядом с ней так, словно был хозяином дома, однако все равно неуверенно отставал на пол шага. Я шел следом за ним, разглядывая их со спины и пытаясь угадать, есть ли между ними хоть что-то, о чем говорил моряк Маркус. Мне не удалось ничего такого разглядеть. Хельга была абсолютно холодна к знатному постояльцу. А спустя всего два дня оскорблённый в лучших чувствах лорд Ричардли покинул город в поисках места, где его тщеславие найдет поддержку. Позже я узнал от самой вдовы, что Людовик пытался в чрезмерно некорректной форме добиться ее расположения и получил отставку.

Ужин прошел гладко в рамках знакомства и закончился рано. После него я предпочел выйти в сад подышать теплым морским воздухом, нежели отправиться спать в душную комнату. На небе как и в день моего приезда ярким пятном в окружении миллиона звезд светила луна. Она не была абсолютно круглой. Повернувшись в пол оборота она все же лукаво подмигивала мне. И мне так захотелось запечатлеть ее, что в следующий же вечер, приобретя в местной лавке холст, мольберт и кисти, я вернулся к ней.

Вдыхая аромат южной природы, я только разложил принадлежности и замешал нужную краску на мольберте, как услышал за спиной:

–Вы пишите? — приветливо прошептала госпожа Уинзор.

Я обернулся к ней от неожиданности чуть не выронив кисть.

–Да немного. Я давно уже не занимался этим, но здесь так прекрасно, что я не мог обойти это зрелище стороной, — я неловко указал кистью на небо.

–Вы так любите луну, господин Алигьери? — с сомнением спросила она.

–Да, — неловко добавил я. — Она стала моей верной спутницей после смерти матери.

–Печально, — посочувствовала она. — Вы так одиноки?

–Нет, все в порядке. Одиночество меня не тяготит.

–Разрешите мне приходить к вам и наблюдать за написанием этой картины, — попросила она.

–Конечно, — немного заикнулся я. — Однако второй постоялец не будет скучать?

–К счастью, он скоро покинет нас… Ой! Простите, это не вежливо с моей стороны так отзываться о постояльцах, приносящих доход. Просто господин Ричардли чрезмерно навязчив.

–Но я думал… — неловко оговорился я и замолчал.

–Да, я знаю. Люди всегда болтают. Одной вести хозяйство отнюдь не легко. Уверяю вас, никакой такой цели я не преследую, — спокойно сказала она.

В этот момент за спиной Хельги возник лорд Ричардли, недовольно скривив рот. Она закатила глаза к небу и обернулась к нему с самой обворожительной и одновременно зловещей улыбкой.

Как я и писал ранее, через сутки лорд покинул нас.

Госпожа Уинзор сразу же предложила мне занять его покои, однако я отказался в знак того, что не претендую на ее руку и место хозяина дома, к тому же стоимость проживания вполне меня устраивала.

С тех пор Хельга каждый вечер посещала меня, беседуя со мной и наблюдая за тем как продвигается работа. Днем же мы прогуливались с Маркусом по окрестностям пока он не отправился в очередное плавание. Суша его угнетала. За это время мы сильно сдружились, так что, провожая его в путь, на набережной я испытывал грусть и одновременно немного завидовал ему. Мне невольно вспомнились моменты, когда вот так же стоя на пристани, я провожал отца с братом. В те мгновения я испытывал нечто тяжёлое, даже невыносимое на душе.

Однажды вдова, глядя на мою картину, заметила:

–У вашей луны лукавая улыбка.

–Такая же была у вас в тот вечер, когда я начал писать эту картину, — признался я.

Хельга смутилась, но виду не подала. Ее выдавал легкий румянец и на мгновение отведенный взгляд.

–Простите, я смутил вас.

–Нет. Ну что вы, — поспешила разуверить меня она.

–Вы покраснели, — осторожно заметил я.

–Нисколько, — уверенно опровергла она.

С этого момента вдова, мне казалось, стала чуть прохладнее и реже приходила по вечерам, ссылаясь на усталость от домашних дел.

Когда же я закончил свое творение (получилось кстати недурно), то подарил картину ей. Она была польщена, но, к моему разочарованию, всего несколько дней спустя сдала пустующие комнаты новому постояльцу, а еще через месяц сообщила мне о том, что ее решил посетить дядюшка и так как поселить его негде, мне придется освободить комнаты. Разумеется она чувствовала неловкость за это, поэтому сначала нашла для меня подходящее место по приемлемой цене, как раз то, что я хотел изначально — небольшой уютный домик на берегу моря. Но мне так уютно было в этом доме, что не хотелось съезжать.

Разумеется я понимал, что Хельга попросила меня освободить комнаты по той же причине, по которой просила об этом остальных постояльцев. Я пытался убедить ее в том, что мой интерес к ней, наши беседы и картина не являются ухаживанием и попыткой занять более значимое место в этом доме, однако был безуспешен. Вдова, хоть и в мягкой форме, настаивала на моем переезде и именно в место подобранное ей. У меня не было особых вариантов и я согласился.

Маркус же, посещавший меня время от времени, когда вернулся в город из плавания, услышав о том, куда я хочу перебраться, лишь недоверчиво покачал головой. На мой вопрос, чем ему так неприятно это место, сказал, что место само по себе прекрасно, а вот его владелец не отличается тем же. Он поведал мне, что хозяин домика довольно замкнутая особа, редко покидающая свой дом и не желающая до этого момента видеть в своих владениях каких-либо чужаков. С чего вдруг он изъявил желание сдавать хоть пядь своей собственности и каким образом вдове Уинзор удалось с ним договориться, долгое время оставалось загадкой для меня. Но так как больших причин не селиться туда я не нашел и, повторюсь, особого выбора у меня не было в тот момент, я переехал туда.