Хризантема императрицы

Екатерина Лесина, 2009

Когда-то драгоценная брошь в виде хризантемы была подарена великой императрицей Поднебесной Цыси русскому врачу и с тех пор переходила по наследству от матери к дочери... Жена Вацлава Скужацкого погибла, и заведенный порядок нарушился – хризантема попала к его новой супруге. Передавать ее падчерице она не собиралась, и Даша сама решила завладеть семейным сокровищем. Так произошло первое преступление... Леночка была рада, что наконец-то избавилась от навязчивой опеки матери и переехала в отдельную квартиру. Ее внимание сразу привлекла экстравагантная пожилая соседка Дарья Вацлавовна, прозванная Императрицей. По слухам, она владела каким-то сокровищем, но так и не определилась с наследником. Девушка стала понимать – она попала в этот дом вовсе не случайно...

Фрейлина

Ромашка, определенно ромашка. Matricaria inodora или нет, Matricaria matricarioides. Вульгарная, обыкновенная, ничем непримечательная обитательница пустырей, обочин дорог и офисов. Сладенькие духи, сладенькая розовая помада и сладенький искусственный румянчик на щечках, из шкуры вон, лишь бы привлечь внимание. И ведь привлекает, ах эта обманчивая свежесть полевых цветов… Одна радость, что приедается быстро.

— Леля, ну что ты к окну прилипла, это просто неприлично!

Неприлично при ее статусе жить с этим убожеством, если б знал, как она его… нет, не ненавидит, это для него чересчур, брезгует скорее. Шурочка — Stellaria media, в просторечье — мокрица, сорнячок-с, с виду слабенький и беспомощный, а попробуй выведи.

— Леля, Лелечка, у тебя опять голова болит? — почуял, что она не в настроении, заюлил, заелозил. — Ну хочешь я Лелечке массажик сделаю? Или кофею?

Не хочет, ни массажику, ни кофею — ну как можно в его возрасте присюсюкивать? — хочет, чтоб он убрался, вместе с лысинкой своей, одуловатою мордахой да постоянными попытками услужить.

И почему она за него замуж вышла?

Из-за нее, из-за старухи — вот уж и вправду редкий цветок — и собственного страха.

— Леля, — Шурочка попытался обнять, прижался щекой к спине, задышал сипло, по-собачьи. — Леля, а как тебе эта девочка, из третьей квартиры? По-моему она миленькая… давай ее на ужин пригласим?

— Зачем?

— Ну просто так. По-соседски. А я грудинку приготовлю, с красным вином и базиликом, а еще…

Еще Леле совершенно не интересны его кулинарные изыски. Господи, ну как можно быть настолько ограниченным существом, чтобы ничем, кроме кухни, не интересоваться? Она ему о Рембрандте, а он — о севрюжьих спинках.

— И тебе будет с кем поговорить… — продолжал ныть Шурик.

Леле? Говорить с ней? О чем? Она — ромашечка, простая и неинтересная, чуть подтолкни в нужном направлении и сама все выболтает. А если… ну конечно, как ей раньше в голову не пришло. Пожалуй, это будет забавно.

— Ты умница, — поцеловать Шурика в лысинку, стереть со щеки жирное пятно — вот неряха — и озвучить то, что пришло в голову. — Давай устроим вечер, для всех. И девочку эту позовем, и Милослава, и Вельских, и…

— И Императрицу тоже?

Глупый вопрос! Конечно, ведь ради нее все и затевается! Ради нее и ради посмотреть, сколько ей еще осталось.