Кофеманка

Екатерина Ермолова, 2023

Я думала, что пишу русские «Ешь, молись, люби», а оказалось, что написала дневники «русской Бриджит Джонс», и мне это нравится, как и многое, что я сейчас делаю в жизни. Женский опыт, женское счастье, женские слезы, размазанная помада и саморазвитие, все это можно назвать одним словом – путь. На нон-фикшн я не потянула, зато на автофикшн вполне:)

Глава 35. Начало

В морском праве есть такой прецедент:

Требование правил иногда требует отступить от правил.

Анализируйте информацию, а не советы.

Все началось в мае (см. Главу 1)

Пока была в Питере, я слегка провоцировала/изучала Кирилла, с вечера обещала, и не писала, или не отвечала. Но, он очень по-мужски на это реагировал. В любом случае каждое утро, я неизменно получала несколько голосовых сообщений от него, под которые просыпалась и пила свой любимый пуэрториканский кофе. Он все понимал, это мое женское, игриво-наивное, он был сильнее/выше этого, он хотел и делал. Я могла не выполнить свое обещание, он нарушить данное мне — никогда. Иногда Эльбрус покорить легче, чем оставаться твердым/верным в таких «мелких» каждодневных обещаниях.

Так в переписках и созвонах прошла еще пара недель, за которые мы стали только ближе. Я вернулась из Питера, еще не просила его меня встречать, но уже знала, что мы встретимся.

Женщина по-настоящему счастлива, только сев на шею мужчине:) Кирилл, в отличии от Марио, всегда был дающим/отдающим. Мой дом сразу наполнился какими-то экзотическими, восхитительными, живыми цветами, которые от него регулярно доставляли. Большое маленьким не бывает. Это и про сердце тоже. У Кирилла оно всегда было большим, у Марио — никаким или ледяным. Любовь — это желание отдавать, а страсть — желание брать.

С первого же дня нашего онлайн-знакомства у меня было ощущение абсолютного его присутствия в моей жизни 24/7, и самое главное меня это не раздражало. А даже было приятно, как будто мы вместе дышали, он как будто взял меня за руку и повел за собой…

Он хотел знать/чувствовать обо мне, если не все, то многое: что ем/пью, читаю/смотрю/, чем дышу/живу, во сколько встаю/ложусь. Настолько хорошо чувствовал, что быстро заметил и стал применять мои «фирменные палочки» ///////:) Много рассказывал о себе, о своем детстве, друзьях, о работе, конечно, гордился пятнадцатилетней дочерью красавицей — наездницей.

Мне все нравилось, и особенно то, как я могла его невзначай смутить каким-нибудь неожиданным вопросом, потом я стану называть их шок-вопрос/вопрос-лифт, он сразу напрягался, я умела стимулировать его мозг. Он так и говорил:

— Ты женщина-вопрос-стресс, но полезный:) Твои вопросы заставляют меня много думать/переосмысливать/открывать в себе.

Он был не святой, но неиспорчен…

Мы часто созванивались, в абсолютно разное время, но болтали всегда подолгу, по несколько часов, в невозможности оторваться друг от друга. У нас уже появился свой якорь/новый для него формат общения. Несмотря на то, что он айтишная душа, редко пользовался голосовыми сообщениями. Со мной стал делать это постоянно, просыпаясь много раньше, каждое утро стал будить меня своими словами/мыслями/чувствами. Это было мило и приятно. Это был поток бессознательного и откровенного, как я шутила, душевный, фрирайтинг с фрирайдом:) Со мной он открывал себя по-новому и не боялся это признавать:

— Я расту с тобой.

Я думала про себя: не ты первый.

Я много чего слышала приятного за этот год в свой адрес от мужчин: умная, красивая, сильная, сексуальная и только он говорил:

— Ты уникальная женщина! Ты потрясаешь меня каждый день! Ты очень женственная, но при этом умеешь отстаивать свои границы. Ты выбрала меня. Я очень боюсь тебя разочаровать; я сделаю все, чтобы никогда тебя не разочаровать…

Для меня в этих признаниях было много не слабости, а как раз мужской силы. Мой психолог потом со мной не согласится:)

Когда мы встретились в реале, он не выпускал мою руку из своей, не пытался поцеловать, понимая, что он меня спугнет и/или оба тут же улетим. Я занервничала в последний момент, уже выходя из вагона метро на «Воробьевых горах», увидев его с тюльпанами в руках. И подумала, что я вообще здесь делаю, он же женат, игры кончились…

Я еще не знала, что он специально выбирал время, строил пусть несложный пеший маршрут, чтобы показать мне закат со смотровой площадки Академии наук, о которой я не знала, хотя Парк Культуры был любимым парком моего детства, но я гуляла всегда ближе/ниже к воде. Это был небольшой, но приятный сюрприз от него, потом он всегда будет с удовольствием удивлять меня.

Пока мы гуляли, я смотрела на него/принюхивалась, видела всю эту мужскую «неухоженность», в нем ярко читалось/кричало холостячество, и подумала, как можно так не любить своего мужа и так за ним не ухаживать? Может быть, у них действительно отношения «не очень», и действительно поэтому большую часть времени он живет за городом один. И, как когда-то с Марио, я решила: «Не мой, совсем не мой вариант». Во всех смыслах:)

Мы стояли смотрели на красивое заходящее солнце, другим оно и быть не может:) Тогда он меня чуть приобнял, еще не поцеловал. Мы молча смотрели на восхитительно-пылающее небо. И вдруг к нам подошла молодая женщина лет тридцати, вся в черном «готического плана» и, смутив нас, сама сказала:

— Давайте я вас сфотографирую.

Не надо было слов, чтоб понять, что от нас исходил свет первых моментов влюбленности…

Потом мы пошли в ресторан «Оливковый рай», сели с видом на воду, ели пиццу, пили вино, вернее я вино, он — пиво, Кирилл бесконечно о чем-то увлекательно рассказывал. Так потом и поведется: он будет больше говорить, я — писать. Он балагурил:

— Сам бы я пошел в местный бар, но тебе бы это не понравилось на первом свидании. Поэтому мы здесь, я хотел сделать тебе приятное.

В конце ужина, немаловажный момент для меня, он оставил чаевые официанту, для кого-то важна чистота ботинок кавалера, для меня — доброта.

Вы помните, для меня спрашивать разрешение сделать кадр, это как спрашивать разрешение на поцелуй:) Он все сделает правильно. Мы не спешно гуляли по направлению к метро Фрунзенская, когда на мосту он сказал:

— Я хочу тебя поцеловать.

Я смутилась, но не оттолкнула его. Не сразу, но быстро я поплыла/потекла… Я еще чуть грустно подумала: «Хорошо, что я в юбке». Мы продолжали целоваться в сквере полном шумных людей, но нас спасала темнота вечера; на эскалаторе в метро… Он прижимался ко мне всем телом, двигаясь, как волна, мощная волна. Это было мое цунами, мой Девятый вал…

Много позже он будет вспоминать об этом вечере:

— Я не хотел расставаться с тобой, не хотел уходить от тебя никогда.

Мне надо было бы ответить на это:

— Но, расстался же и ушел. Домой. И всегда уходил.

После я напишу подруге, еще пытаясь иронизировать, и делать вид перед самой собой, что ничего особенного не случилось: «Черт побери, это было прекрасно!». Я не пробовала какой он в сексе, но понимала, что это будет, как езда на его любимым мотоцикле: Уххх, и погнали:) Со странными «пикниками у обочины», как у Стругацких, и романтичными «завтраками на траве», как у Моне/Мане:)

Конец ознакомительного фрагмента.