Элуран

Екатерина Генералова, 2019

Александр – полуоборотень, который вынужден избегать хотя бы части проблем с законом, чтобы жить нормальной жизнью. Но Александр не ищет лёгких путей: он неприкрыто насмехается над констеблями и доводит их до белого каленья, живёт воровством и ввязывается в многочисленные передряги и приключения с близнецами Валенти. Валенти тоже не так просты – торговать краденными артефактами и искать для них покупателей, при этом избегая налоговую полицию, надо уметь. Однажды Валенти получают письмо от некой Вирк Эгген, которая может помочь Александру с его «дефектом» оборотня и облегчить ему жизнь. Друзьям ничего не остаётся, как отправиться в длинное путешествие из Энтральгрейча в холодные земли, где их может поджидать что угодно. Однако у даже хорошо знакомой, почти родной страны есть свои секреты и потайные местечки, где можно ввязаться в очередную авантюру.

8. Полнолуние

Нино шёл чуть позади Вито, лениво помахивая фонарём, будто это могло помочь ему быстрее остыть. После разговора с Мириам на душе остался какой-то неприятный осадок, хотя она ничего дельного не сказала, но именно из-за недосказанности было такое паршивое настроение. Он не мог зацепиться ни за одну мысль, как только вышел из катакомб: мысли ловко ускользали куда-то прочь и в голове не задерживались. Ни о чём не выходило задуматься дольше, чем на полторы минуты, всё вокруг резко стало интересным и сбивающим с толку: солнце стало заходить, оказывается, раньше, небо уже медленно принимало розово-фиолетовый оттенок вместе с облаками, которые пытались слиться с небом, но у них ничего не выходило; по улицам иногда пробегали милые девушки; мелкий мальчишка в дурацкой кепке устроился посреди улицы на деревянном ящике с кипой газет, и что-то выкрикивал, кажется, относящееся к заголовкам из прессы, при этом кричал таким противным визгливым голосом, что уши закладывало. Казалось, что именно из-за голоса к мальчишке никто не подходил, но некоторые всё-таки пихали ему в руку пару серебряных монет, забирали газету и уходили, лишь бы только он замолчал. Однако мальчишка оказался достаточно хитрым и как только покупатель уходил, то снова начинал горланить на несколько ближайших улиц. В этот раз он зачитывал про повышение налогов для всех торговцев. Нино поморщился от такой неприятной новости, и так временами кое-как сводили концы с концами. К чему это приведёт было понятно — разорение некоторых лавочек и магазинов, повальные долги перед банками или ещё кем-то там. Так и до забастовок недалеко. Хотя, кто на подобное вообще решится? Вряд ли торговцы горят желанием лишиться лицензий, работы и получить взамен ещё большую кучу долгов или судимость.

— Как-то глупо выходит: налоги повысят, скоро кто-то закроется и денег будет поступать всё меньше, — промямлил Нино и прикоснулся к стеклу фонаря, проверяя температуру, и тут же отдёрнул руку. Ещё горячее.

— Что ты там бормочешь? — Вито обернулся к брату, ловко обходя очередного прохожего.

В ответ он получил лишь скомканное: «в лавке скажу» и что-то вроде кивка, после которого Нино даже голову не поднял, так и шёл, опустив взгляд в убитую временем и погодой серо-синюю мостовую плитку.

Подойдя к лавке, Нино хотел было зайти внутрь, но брат его отдёрнул к себе. Спрашивать он ничего не стал, лишь взглянул на Вито и, вопросительно вскинув брови, «кивнул» снизу-вверх.

— Не думай вваливаться так быстро, — начал Вито, изредка выглядывая в зал из-за распахнутой двери, и тут же прятался. — давай глянем, как Ал работает, пока есть возможность. Иди за мной.

Вито посмотрел из-за двери и, найдя Александра, стоявшего к ним спиной, резко потянул младшего брата за собой и спрятался за стеллажом. Вито выглянул из-за полок и кивнул Нино, мол, «посмотри». Нино неохотно наклонился. Непривычно было видеть этого вечно недовольного и достаточно ленивого кошака за тем, как он общается с детишками, при этом ещё и нормально. Близнецы прислушались, стараясь не упасть на пол вместе со стеллажом, на который они опирались.

— Здравствуйте. Маленькая леди, вы что-то хотели?

Девочка быстро закивала, держала за руку другого ребёнка, чуть поменьше и укутанного в тёмно-зелёную мантию или что-то похожее на балахон, при этом изредка бегая горящим взглядом бледно-карих глаз по полкам, выискивая нужные себе вещи.

— Мама сказала принести… — девочка запнулась и заинтересованный взгляд тут же сменился на удручённый. — Ну-у, кажется, какую-то смесь трав, вроде с дригом и шиной полевой, два пакетика.

— Циной, сестра, эту траву называют циной, — послышался высокий детский голос. Говорил ребёнок в балахоне, теребя капюшон и ещё больше натягивая его на лицо, хотя он и так был надвинут на самый нос.

— Да, у нас есть такая смесь, пойдёмте, — Александр развернулся, заставляя близнецов почти синхронно спрятаться за стеллажом, и направился в другое помещение, где всегда находились шкафы с многочисленными наборами и смесями трав.

Валенти стали медленно переползать за другие полки, стараясь лишний раз не слишком прислоняться к ним, всё равно стеллажи немного, да начинали двигаться и шататься, а всё что было на них начинало шелестеть или ходить ходуном, норовя свалиться на пол. Близнецы добрались до стены и спокойно опёрлись о неё плечами, выглянули из-за неё. Александр снова стоял к ним спиной, он не должен был заметить Валенти присутствия, а вот детишки — вполне. Правда девочке явно было не за наблюдением за другими посетителями лавки, а мальчик даже не смотрел, куда шёл, его резво за собой тянула сестра и он волочился за ней, чуть ли не цепляя собой стеллажи или передвижные лестницы. Вито опёрся локтями на спину младшего брата и тихо цыкнул, пресекая попытку взбрыкнуть. Они попытались прислушаться в весёлое лепетание девочки, хотя это было бесполезно — больно неразборчиво она говорила, чаще всего с какими-то ошибками, из-за чего её часто поправлял брат.

Александр взобрался на лестницу и попросил детей отойти, а сам оттолкнулся от одной из полок и медленно поехал вдоль стеллажа. Однако остановка вышла резкой и неаккуратной, небольшие деревянные ящички загромыхали и стали синхронно съезжаться вперёд, шурша бумажными пакетиками с травами, да и казалось, что сам стеллаж вот-вот наклонится вперёд, но этого не произошло, он лишь слегка качнулся и встал на место. Ал стал рыться среди многочисленных упаковок и, найдя нужные, взял их и ловко соскочил с лестницы.

— Пойдёмте к кассе, я отдам вам чек и травы, а вы расплатитесь, — сказал Александр и уже собрался развернуться в нужную себе сторону, но ему помешало то, что кто-то решил взять его за хвост, он дёрнулся от лёгкой боли. — А можно за хвост не дёргать? Неприятно, между прочим.

Он обернулся и посмотрел на мальчика, что решил схватить его за хвост — тот упорно мотал головой в разные стороны, заставляя капюшон съезжать всё больше и больше, пока он окончательно не свалился, а мальчишка всё жмурился и продолжал мотать головой.

— Малой, тебе не жарко в этом мешке, на улице же под плюс тридцать пять? — спросил Ал, пытаясь разжать цепкие пальцы ребёнка на своём хвосте.

— Мне совсем не жарко. А вам с пушистым хвостом?

Мальчик разжал пальцы и отпустил хвост, перед этим быстро погладив его, будто бы извинялся за чрезмерную силу, и открыл глаза. Александр невольно вздрогнул. По коже прошёлся мороз, заставил покрыться мурашками, но не пробирал при этом до мелкой дрожи. Глаза мальчика были практически бесцветные, белые, только одни зрачки и есть, чёрные и смотрящие куда-то сквозь полуоборотня. Казалось, что вокруг зрачков была лёгкая, совсем слабая серость, что-то вроде радужки. Он видел раньше слепых людей, но всё равно глаза у них были другими, тут тоже почему-то не было сомнений, что мальчик слеп, но взгляд совсем иной, более пугающий. Хотя, кто его знает, слепой он или нет, но Александр не стал расспрашивать об этом детей, пусть догадки останутся догадками.

— Не очень, я летом его стригу.

— А вы сами его стрижёте или вам кто-то помогает? А может вы ходите к парикмахеру? — начал сыпать вопросами мальчик, но от этого у Александра на душе даже немного полегчало, он смог отвлечься от чужих глаз. — И кто за стеной за нами наблюдает? Вон, за вашей спиной стоят.

Ал резко обернулся, но никого не увидел, в другом зале даже намёка не было на новых посетителей. Но сам он тоже чувствовал, будто в спину кто-то уставился и смотрит, долго так. Хотя, это скорее была просто паранойя.

Дёрнув плечами, Александр ушёл в другой зал, большой, но непросторный из-за верениц широких и длинных стеллажей и нескольких столов, на одном из них стоял новенький кассовый аппарат, у которого всё равно каждый день что-то ломалось или заедало. В голову неоднократно приходили мысли разобрать аппарат и собрать заново, только уверенности не было, что он потом будет исправно работать, поэтому мысли не приводились в действие, а желания покупать новую кассу не было, больно дорогая штуковина, а эта очень даже неплохо работает, если так подумать.

— Я сам стригу, нечего платить этим крохоборам, которые берут за стрижку хвоста больше, чем за стрижку головы.

Вито высовывался из-за стены, при этом периодически отодвигая брата от прохода, мешая ему что-либо увидеть. Однако эти двое не испытывали никакой неуверенности, что их игра в разведчиков вот-вот раскроется: Александр же не видит, а детям не до них, а значит успех был гарантирован. Но чувство лёгкой радости с грохотом упало и разбилось в дребезги, как только мальчик провещал, что за ними кто-то наблюдает. После этих слов старший резко дёрнулся за стену и прижался спиной к ближайшему шкафу, заставляя тот заскрежетать по полу. Это было что-то вроде провала, но не такого громкого и явного.

— Отступаем, — зашипел Вито, схватил Нино за ворот рубашки и потянул в сторону выхода из лавки. Правда ему сейчас было совершенно безразлично, что такими темпами он удушит близнеца.

Оказавшись на улице, Вито шумно выдохнул и опёрся об угол дома спиной.

— Думаешь он нас заметил?

Нино скривился и сказал, кивнув:

— Раз нас заметил мелкий, то чего про Ала говорить, — он мельком глянул в лавку, убедился, что кот с детьми стоит у кассы, и снова вернулся к брату. — Я так и знал, что лучше войти по-человечески, а не строить из себя лазутчиков.

— Да прекрати ты со своим «я так и знал». Может он нас не заметил? Спишет слова мальчишки на шалость, а свои подозрения на усталость, а мы спокойно зайдём, будто пять минут назад ничего и не было, — Вито покосился на близнеца, скрестил руки и попытался принять вид более строгой, чем было до этого. — Только вздумай упомянуть об этом и сам ночью будешь сторожить его.

— Испугал-испугал, я же планировал сегодня отоспаться, — Нино оскалился и резво пихнул брата плечом, заставляя того пошатнуться. — Шучу. Если что, подменю, разбуди только.

Нино обернулся на весёлое лепетание, именно лепетание, потому что разобрать что-то из слов девочки было трудно, но мальчик как-то улавливал суть и кивал ей в ответ, иногда так же откликался тихим шелестом, но более разборчивым. Как только дети исчезли из поля зрения, младший Валенти кивнул в сторону распахнутой двери и, не дожидаясь брата, вошёл в лавку.

— Мы вернулись! — протянул Нино, облокотившись о стол. — Ну как там дела с продажами?

Он окинул стол быстрым взглядом. На удивление, на столе теперь был полнейший порядок, ничего не было, кроме записной книжки с карандашом и кассы, у которой, как обычно, потихоньку вылезала ручка. Нино чуть надавил на рукоятку и та встала на место с тихим скрежетом. Неплохо было бы разобрать её самому и починить или, в крайнем случае, отдать в мастерскую, всё-таки новую покупать было слишком расточительно, да и возни с документами на регистрацию не оберёшься. Молодой человек взялся за карандаш и быстрым движением открыл им книгу на нужной странице, где были записаны цифры в кривой, пляшущий столбец.

Выходило шесть корнов и семьдесят один враг.

— А ну-ка выкладывай, откуда такие хорошие продажи?

Александр оглянулся и, убедившись, что кроме него, Нино и Вито, который неудачно прятался за ближайшим стеллажом, никого нет, стянул с лица платок. Он улыбнулся, оголяя клыки, пожал плечами и развёл руками.

— Секрет прост — это всё мой пушистый хвост, перед которым невозможно устоять, — Ал улыбнулся ещё шире, видя, как парень пытается как-то понять всю абсурдность сказанного или наоборот, пытался найти какие-то доводы в пользу слов полуоборотня. — Кстати, вам ещё учиться и учиться. Даже прятаться за стеной не умеете нормально, вас заметил слепой ребёнок, так что навёрстывайте, неудачники.

Александр пошёл к раскладной лестнице ровной и размеренной походкой, однако так казалось только ему, на самом деле он покачивался из стороны в сторону, но как-то избегал столкновения с мебелью. Дойдя до нужного места, Александр дёрнул за верёвку и отшатнулся, посмотрел наверх, наблюдал, как со скрипом и кряхтением раскладывается деревянная конструкция. Многие вещи требовали замены или починки, но было проще подкопить денег и съехать из этой развалюхи, чем постоянно что-то в ней менять. Полуоборотень стоял так с минуту и очнулся только тогда, когда лестница издала последний скрип, соприкоснувшись с полом, после этого он заковылял на второй этаж, используя в качестве опоры стену, и кинул напоследок:

— Вито, вылезай наконец, я вижу тебя за стеллажом, который второй по счёту с моей стороны, в первом ряду, буквально напротив двери.

И после этих слов скрылся, по привычке хлопая люком.

Вито же что-то неразборчиво прорычал, даже сам не понял, что именно, и показался из-за полок, за которыми прятался. Александр не прогадал.

— Он что, затылком видит?

— Скорее он внимательнее нас и разбирается в этом лучше, — Нино украдкой улыбнулся, мысленно жалея, что Ал не видит сейчас разозлённого и насупившегося Вито.

Впереди было ещё три часа работы в лавке и подготовка к полнолунию, которая наверняка пройдёт наспех.

***

Стоило только часам показать десять часов вечера, как дверь лавки была захлопнута и закрыта на несколько замков, а большая часть «факелов» была потушена, остались гореть только те, что были ближе к столу с кассовым аппаратом и потайным входом в подвал. Помещение погрузилось в полумрак, из которого лишь периодически виднелся почти догорающий фиолетово-розовый огонь, плавно покачивающийся за стеклянными подобием купола, на плафоне оседала чёрная копоть с лиловым блестящими крапинками.

Складная лестница с грохотом открылась и ударилась об потёртые тёмные половые доски, ступеньки со скрипом прогибались под тяжёлыми шагами. Последние три ступеньки Вито просто пропустил и спрыгнул с них, пошёл к скрытой двери, пока Нино еле плёлся, придерживая Александра, чтобы тот ненароком не упал.

— Дай я сам дойду, — еле бормотал Ал, пытаясь отпихнуть от себя Валенти, но ничего не получалась, как ему казалось, у Нино была такая крепкая хватка, что на запястье и плече точно останутся крупные, плохо заживающие синяки. — Отпусти, не свалюсь и шею не сверну.

Нино по-кошачьи зашипел и нахмурился, давая понять, что он руки от Александра не уберёт и не даст самостоятельно дойти до подвала. Валенти успел пожалеть, что друг ещё в сознании и ещё при этом отбрыкивается от помощи. Нино лучше бы потащил Ала на себе и затратил чуть больше времени на подготовку, чем слушал бы постоянное «отстань от меня, я всё сам сделаю». Да, конечно, Ал всё сделает сам, только вот в руках точно ничего не удержит и сам ещё свалится.

Даже несмотря на шипение и недовольную физиономию Нино, Александр пытался кое-как выкрутиться из хватки, дёргал рукой, которую он почти не чувствовал. Из нынешнего состояния выходила странная смесь из ломящей боли во всём теле, ноющего и болящего желудка, который вот-вот сожмётся в комок и опустошит себя полностью, хотя там ничего не было уже полдня, немеющей руки и тумана перед глазами. Если земля из-под ног ещё не уходила, то предметы теряли свои очертания, слова и любые звуки слышались где-то далеко, даже если это было совсем близко. Были попытки ухватиться за любой предмет и сфокусироваться на нём, но Александр тут же отвлекался на совсем другие вещи, к примеру на кислый, обжигающий глотку ком рвотного позыва, который он еле сдерживал. Ала лихорадило, всё тело горело и колотило, кидало то в жар, то в холод. Иногда полуоборотень бредил и нёс всякую чушь, сам того не замечая.

В затуманенном болью разуме проскакивала мысль, что совсем неплохо умереть буквально на одну ночь, а потом воскреснуть, проснуться, будто бы ничего и не было. Не терпеть всё это и не приносить никому проблем. Однако это лишь глупая мечта, которая совершенно абсурдна и не имела шанса на существование. Точнее, шанс на осуществление был, но услуги некроманта нынче дорогие.

Лестница была преодолена с трудом для Александра, ноги у него уже подкашивались и идти было тяжело, он просто волокся за Нино, словно пыльный мешок, набитый всяким хламом. Подвал радовал своей прохладой и темнотой до того момента, пока не был включён свет, яркий и слепящий глаза до жгучей боли. Ал зажмурился и опустил голову вниз, старался не смотреть на лампочку. Он уселся на пол, облокотился спиной о трубу, склонил голову в бок и уткнулся щекой о другую трубу. Сначала он не заметил, что труба была горячей, пока не ощутил, что к щеке начинает медленно прилипать разгорячённая ткань платка, только тогда Александр кое-как отодвинулся от горячей трубы и стал отдирать от кожи почти приварившийся к ней платок.

— Слушайте, — обратился Александр к близнецам, изредка переводя взгляд со старшего на младшего, — а правда нельзя сделать так, что вот человек умер, а его потом оживляют и он ходит себе, как было до смерти? А что, было бы очень удобно в моём случае, мучений поменьше.

Валенти переглянулись. Даже в своём состоянии Ал смог заметить, что от такого предположения молодые люди или сконфузились, или пришли в удивление, что даже решили оторваться от своих дел.

— Ну, это не к нам, мы только по травам и лёгким заклинаниям, ну ещё по мелочи. Это к повелителям мертвечины, — начал Нино, поглядывая на Вито, который копался в ящике. — Да и не самая это лучшая идея — быть разлагающимся котом. Ты хоть подумал, кто тебя убивать будет каждый месяц?

— Да и таких людей, оживляющих мертвяков, тут ловят и вешают, вон, — подхватил Вито, — недавно поймали одного парнишку в соседнем городе на кладбище, практиковался, только вот мог бы делать это не так заметно. Когда бедного на плаху поведут, не напомнишь?

— В следующее воскресение, народа на площади должно быть не так много, как на гильотину, повешение всё-таки, — Нино наклонился через плечо брата и посмотрел в ящик, без тени стеснения отпихнул старшего в сторону и сам стал копаться в коробке, через несколько секунд он вытащил перчатки. — Случайно не их целый год искал?

Вито поморщился и отобрал вещи у ехидно улыбающегося близнеца.

— Кто у нас тут пытается острить?

— Неужто настроение испортилось, как только расстался с дорогой Мириам?

— Может вы двое заткнётесь и займётесь мной? Ваши голоса у меня в голове эхом стоят, — прорычал Александр, утыкаясь лицом в трубу, на этот раз холодную.

Валенти послушно умолкли и стали заниматься дальнейшей подготовкой. В подвале витала малоприятная, напряжённая и угнетающая атмосфера. Ожидание времени, когда у Ала ум за разум зайдёт и он перестанет себя контролировать, если не вызывало тревогу, то конкретно напрягало.

Александр смотрел отсутствующим взглядом куда-то в сторону, когда ему надевали жёсткие перчатки, которые стояли чуть ли не колом. Ал замечательно понимал, что это нужно перетерпеть, в конце концов перчатки были нужны для того, чтобы он не царапался.

— Как прошла сделка?

Сидевший перед Александром Вито дёрнулся, чуть ли не роняя из рук верёвку. Расслабился и даже забыл, что Ал ещё кое-как может говорить, находит на это силы. Хотя в прошлые разы Ал мог болтать без остановки, при этом активно сопротивлялся связыванию и всякий раз, ему говорили успокоиться, Ал шипел и бил хвостом по всему, чему попадал. Иногда казалось, что он так отвлекается от дикой боли. Близнецы его понимали, это им было знакомо, но это ощущение невыносимой боли остались позади, где-то в подростковом возрасте, удачно обратились и всё, дальше чувство, будто тебя что-то разрывает изнутри, с каждым разом притуплялось и потом вовсе прошло. А у этого вредного подобия кота это было почти каждый месяц, удивительно, как ещё с ума не сошёл от этого всего.

— Восемьдесят корнов, старик дал нам неплохую надбавку за быстрое выполнение работы. Так что тебе причитается десять монет.

Александр замер и уставился на Вито более внимательным и осмысленным взглядом, а хвостом начал мести пыльный пол.

— Правда что ли? Целых десять корнов? — Полуоборотень дёрнулся. — Эй, не перетягивай мне руки!

— Уж извини, но слабее сделать не могу. Мне не очень хочется ночью носиться по всему городу и ловить тебя, а если ты ещё и лавку разнесёшь — на цепь посадим, — со смешком выдал Вито и взъерошил и без того взлохмаченные светлые волосы.

— У тебя на редкость отвратный юмор, даже на «ха-ха» не пробивает.

— Я знаю, не волнуйся.

Дальше всё прошло в молчании, лишь иногда полуоборотень фырчал, сопел или порыкивал на какое-то не нравившееся ему действие, хотя, вряд ли кому понравится то, что его связывают по рукам и ногам, да ещё при этом привязывают к трубе. Верёвка неприятно давила на живот, вызывая очередной рвотный позыв и бурчание бедного желудка, который уже точно сжался в комок. Но ничего с этим нельзя было сделать, Александр всё понимал и пытался кое-как смириться, при этом прижимаясь спиной как можно плотнее к трубе, чтобы верёвки не так впивалась в тело. Снова было тяжело сфокусировать внимание на чём-то, перед глазами всё поплыло и потеряло какую-либо чёткость, перешёптывание Валенти он не слышал, да и слушать не хотелось. Просто нужно снова пережить ночь и дотянуть до утра, дальше должно быть намного легче, несмотря на боль во всём теле в течение нескольких дней.

— Нужно перестать думать и расслабиться, насколько это возможно. Да, когда-то старина Аделмар говорил, что в эти моменты нужно наоборот цепляться за каждую мысль, чтобы не тронуться умом и дожить до конца этих мучений. Но ему-то, человеку, откуда знать точно, что мне приходится чувствовать каждый раз? — подумал Ал и решил проигнорировать часть советов Аделмара. — Пока жив и ладно, значит не так всё плохо, а там уж сколько протяну.

Мысли медленно растворялись в голове и исчезали, появилась тяжёлая пустота и какое-то полное забытье, думать совсем не получалось.

Нино периодически поглядывал на Александра, после переводил взгляд на старшего брата, по привычке кивал снизу-вверх, этот жест часто заменял вопрос, и продолжал бегать взглядом по помещению, словно что-то искал.

— Ну и кто с ним сидеть будет?

— Я, как и договаривались. Только свечи со спичками принеси, всё-таки электричество жечь для нас дороговато, — шепнул Вито и посмотрел на наручные часы, чисто машинально, он даже не запомнил, сколько сейчас времени, — и не забудь потушить свет в зале, отмывать плафоны от копоти тяжело, сам знаешь.

— Тогда жди, — сонно протянул Нино, и выключатель щёлкнул, подвал погрузился в темноту, лишь пара лунных дорожек проникали через подобие окна, да и то они мало что освещали.

До Вито еле дотянулся бледный фиолетовый огонёк факелов-светильников. Было намного проще и дешевле использовать ингредиенты для создания цветного огня и спички, чем электрический свет. Всё, что можно было использовать без электричества отключалось и стояло до нужного момента, повышение цен заставляло лишний раз проходить по дому и всё проверять.

Валенти нащупал стену и стал медленно оседать вниз, на ступеньки. Так придётся просидеть всю ночь, не сомкнув глаз. В голове пробежала мыслишка поменяться ночью с братом, а самому лечь спать, но эта идея была откинута прочь. Не вариант. Лучше поспать днём и вылезти работать в лавке вечером, подменив Нино. Режим, конечно будет беспощадно и бесповоротно сбит, но всё равно это казалось лучшим решением.

Пока Вито сидел на ступеньках, уставившись куда-то в сторону Александра, Нино успел выполнить все поручения и открыл дверь в подвал, при этом спихивая брата на несколько ступеней ниже, но Вито даже не заметил, как его двигают дверью всё ниже и ниже к бетонному полу.

На ступеньки упали свечи и коробок со спичками.

— Я всё сделал, — сонно протянул Нино и зевнул, закрывая за собой дверь. — Спокойной ночи.

— Хороших снов.

Нино пожелание не услышал, успел закрыть дверь и отойти от подвала, да и так было понятно, что старший брат пробурчал что-то в ответ.

Поскрипывание откидной лестницы слышалось даже в подвале, потом хлопок люка. Дальше лишь тишина, изредка прерываемая вознёй Ала, который то пытался стащить с себя перчатки, то пытался выбраться из удушающих верёвочных объятий, кажется, нужное время ещё не наступило. В полумраке было видно всё, но лучше всего были видны глаза полуоборотня, которые словно светились грязно-жёлтым светом, хотя, скорее так просто казалось и они лучше всего выделялись в темноте.

В голове наступила удивительная пустота с уходом брата и полным затишьем со стороны Александра, было непривычно тихо и темно в скрипучем доме-лавке, что только нагоняло сон. Вито тряхнул головой, пытаясь отделаться от лёгкой сонливости, и по привычке провёл по волосам рукой, заглаживая их назад. Стало немного легче, по крайней мере появилось желание поскорее увидеть, что будет твориться с Алом. Вдруг присмотр будет совсем необязателен и можно будет пойти с чистой совестью спать? Правда при таком раскладе нужно только придвинуть плотнее ко входу в подвал стеллаж. Так, на всякий случай.

— Интересно, у всех полукровок так, или ты только так мучаешься? — прошептал молодой человек, будто бы спрашивал у друга, но он разговаривал сам с собой. — Всё-таки ты единственный такой, кого я знаю. Да и элуранов я здесь не встречал, вот зурши и лико — другое дело, они, кажется, везде есть.

Монолог мог бы вполне превратиться в диалог, если бы у сидящего напротив Александра были бы силы на разговор и какая-то ясность сознания. Вито даже не был уверен в том, что полуоборотень его слышит, а если и слышит и слушает, то далеко не факт, что он на утро хоть что-то вспомнит.

Послышалось тихое рычание и Вито замолк, прислушался.

Да, южанину не показалось, Ал правда начал рычать и даже было слышно, как он дёргался и пытался освободиться от жёстких перчаток, пытался процарапать, но у него ничего не выходило и, кажется, это только раздражало Александра ещё больше и он с большим усилием принимался царапать перчатки из бычьей кожи.

Это ещё нельзя было даже немного назвать началом обращения.

— Что же, если ты ещё в сознании, то продолжаем наш разговор…

Только Вито хотел сказать про цветной огонь в зале, как тут же закрыл рот и резко обернулся, открыл дверь и высунулся из подвала. Кромешная темнота. Собственные мысли про цветной огонь натолкнули на интересное воспоминание.

Помнится, было всё это где-то три месяца назад, а может и чуть больше, в Вальпургиеву ночь. Тогда лавка не закрывалась до четырёх утра из соображений выгоды, всё-таки у прекрасных, и не очень, дам был общий сбор, а некоторые к нему не готовились или что-то забывали. Конечно в лавке не было ничего особенного, что могли бы использовать ведьмы, а вот всякая мелочь и травы шли на ура. Но ближе к ночи Ала начало лихорадить и были все те же симптомы, как когда приближалось полнолуние, но тогда его просто не могло быть — была убывающая луна и полуоборотня и обращение уже успело пройти, а тут снова. Близнецам пришлось спешно подготавливаться к этому недоразумению и они старались замаскировать всю спешку под какие-то бытовые дела, связанные с ведением лавки и учётом товаров в кладовках, чтобы больно любопытные женщины не совали свои носы куда не нужно. Со стороны наверняка выглядело глупо.

В тот день ведьмы казались куда неприятнее, чем обычно, хотя, которые были моложе, выглядели ещё ничего, да и то раз на раз не приходился, и не было уверенности, что это не какие-нибудь чары, чтобы не распугать городских своим видом. Но в свете зелёного огня ведьмы смотрелись несколько пугающе, словно из тех самых детских сказок, которые раньше зачем-то на ночь рассказывала матушка, когда укладывала их спать: в итоге близнецы не засыпали, елозили в кровати и кутались в одеяло и изредка заглядывали под постель, пытались рассмотреть, не притаилась ли там ведьма, но когда страх совсем одолевал, мальчики мгновенно перескакивали на кровать старшей сестры, залезали к ней под одеяло и трясли сестру с двух сторон, будили и просили дать поспать с ней, потому что после маминых сказок становилось страшно. Нико каждый раз что-то недовольно бурчала и говорила, что раз они не могут уснуть просто так, то пусть её просят что-нибудь рассказать, а не маму. Но Вито и Нино вечно про слова сестрицы забывали и всё равно бегали к ней спать, пока им не исполнилось лет по шесть, дальше от сказок на ночь они отвыкли и, уличив момент, когда младший брат не плачет, спокойно засыпали. А теперь они сами видели этих самых «страшных и ужасных ведьм» и понимали, что сказки оставались сказками, бессмысленными и беспощадными к маленьким детишкам с их воображением.

Валенти было неприятно выслушивать угрозы проклясть весь род до десятого колена, если они не пошевелятся и не принесут нужный товар. Несмотря на то, что ведьмы были навеселе, они всё равно раздражались и в одно мгновение зажигались недовольством, словно спички, как только слышались вопросы, где же ведьмы помладше, лет так двадцати. Ответ всегда был одинаковый — «не доросли ещё, да и поколение уже не то пошло, бесполезные и неспособные ленивые юнцы», а дальше ведьмы предавались ностальгии по былым временам, ведьмы отвлекались и Валенти спокойно искали перечисленные клиентками товары.

Прятать Ала было достаточно тяжело, если учесть, что он постоянно рычал и шумел, а подвал был не настолько далеко от зала, чтобы не слышать возню. На вопросы, что творится в доме, приходилось с улыбкой отмахиваться со словами: «это домашний питомец снова за своё, вот и заперли в подвале». Старые ведьмы наверняка чувствовали что происходило, что можно было заметить по натянутым улыбкам на их губах. Почему-то ведьмы не лезли с расспросами, расплачивались за покупку и с весёлым «всего плохого» уходили. Если это было хорошим пожеланием, то его за даром не нужно, но весь день желали всего плохого, при этом некоторые сопровождали это беззубой улыбкой. Тогда Валенти подумали на следующий год закрывать лавку, как обычно, в десять вечера, но поняли, что так они упустят приличные деньги, и отказались от этих мыслей.

— Почему ты так среагировал? Тогда была убывающая луна, — пробормотал Вито и сполз со ступенек, придвинулся ближе к Алу, который согнулся пополам и упёрся лбом в холодный пол.

Вито сделал ошибку, решив приблизиться в полнейшей темноте к существу, не контролировавшему свои действия. Резкий рывок, сопровождаемый рычанием и шипением, но кот не дотянулся до «жертвы» совсем чуть-чуть. Вито запоздало дёрнулся назад и выдохнул. Пробормотав «успокойся, бестия», Валенти стал наощупь искать спички и свечу. Найдя всё нужное, Вито чиркнул спичкой о коробок — пара секунд и свеча стала слабо освещать помещение, не дотягиваясь только до углов подвала.

Вито снова придвинулся к Александру и пристально посмотрел на него. Полуоборотень рычал и шипел, клацал зубами и пытался дотянуться и укусить молодого человека, но мешали верёвки и платок на пол-лица, но взгляд он отводил, не осмеливался смотреть в глаза. Какие-то животные повадки, к которым давно нужно было привыкнуть, всё-таки это уже сколько лет длится, каждый месяц.

Валенти поднёс свечу к лицу друга и стал водить ею туда-сюда, наблюдал за реакцией. Всё то же самое, как и раньше, только вот рычать Ал стал больше, отворачивался, словно он боялся огня.

— И сколько ещё ждать, пока тебя начнёт колотить, не знаешь? — спросил Вито, приподнимая одну бровь вверх. Он не ждал ответа, но всё равно продолжал разговаривать с Александром.

Теперь Вито одолевала скука, а не напряжение. Заняться было совершенно нечем, а желания выползать из подвала на второй этаж, чтобы взять какую-нибудь книгу, не было и вовсе. Так ещё и непонятно что творилось с этим пушистым — просто сидит и рычит, периодически предпринимая попытки дотянуться до Вито и укусить его. Обычно, как только перевалит за первый час ночи, начинается вся головная боль.

Вито непроизвольно вздрогнул, он уже медленно засыпал. Кое-как поставив свечу на пол, ближе к стене, Вито стал искать часы, ведь он точно помнил, что после прихода домой сам снял их, при этом жалуясь, что металлический браслет слишком натирает и при этом положил их на письменный стол в собственной комнате. Он вывернул карманы брюк несколько раз. Часов там не оказалось.

Наверное, сейчас даже полуночи не было, а Вито всё ждал и ждал. Решив сходить наверх, юноша с трудом поднялся с пола, взяв с собой свечу.

— Ты посиди тут смирно, будь так добр, — как можно веселее и непринуждённее выдал Вито. Всё равно он отказывался думать о том, что Ал его не слушает и не запоминает, о чём с ним «говорили».

Молодой человек выскочил из подвала, хлопнул дверью и собирался бегом добраться через зал к лестнице, а там уже на второй этаж, но часто колеблющееся пламя свечи заставило идти медленнее обычного, про бег даже не стоило и думать.

Рычание было слышно даже на втором этаже. Войдя в свою с братом комнату, Вито попытался идти как можно тише и аккуратнее, скрип досок настораживал, а «заплатка» из листа фанеры не внушала доверия, но всё равно пол словно захрустел и рядом послышались звуки возни. Валенти резко обернулся, огонёк потух и прекратил освещать комнату, но он заметил, что под одеялом лежит и старательно прячется младший братец. Главное днём соврал, что будет спать на чердаке, так ещё и улёгся на его кровати и не забыл закрыть окна шторами, чтобы потом солнце не светило. Удобно устроился, стервец!

— Вот хитрый хвост, — беззлобно шепнул Вито и резко отдёрнул шторы в стороны.

Половину комнаты осветил белый слабый свет луны. На столе, на удивление, не было бардака, который царил здесь ещё днём. Вито лишь мельком позавидовал привычке Ала убираться, когда ему было скучно и нечего делать, а не лежать лицом в подушку, изображая сон, как иногда делал сам Вито. Хотя, какая скука и отсутствие дел? Дела всегда найдутся, да и скука пройдёт, как только какой-то непонятливый тип начнёт тарабанить что есть силы в дверь, ладно в двадцать два часа, когда только закрылись. Но нет, находятся такие, кто заявляется в третьем часу ночи и совершенно не обращает внимание ни на табличку, на которой большими буквами написано «закрыто», ни на другую, с графиком работы лавки. Такой потенциальный покупатель прогонялся без всяких угрызений совести, прибыль прибылью, а спать всем нужно, да и лавки с круглосуточной работой в Книттельдорфе всегда были, но нет, нужно стучаться в закрытые двери. Ночной гость не прогонялся только в том случае, когда речь заходила о каком-то достаточно дорогом товаре, который ещё остался в наличии. Только тогда приходилось натянуть подобие улыбки и бодро пригласить покупателя войти, закрыв при этом дверь, всё-таки комендантский час на улице, редко какой лавке или заведению давали официальное право работать ночью. Хотя зачем получать разрешение от каких-то там организаций, комитетов и советов, в виде какой-то криво вырезанной бумажки, которую при желании эти самые верховные господа признают недействительной и заставят платить штраф? Вот некоторые и работали себе негласно по ночам под видом того, что всё закрыто. Правда кроме большей прибыли и риска было больше, и сумма штрафа, соответственно, тоже, так ещё и вероятность того, что лицензию на торговлю или владением заведением просто отзовут, возрастала.

Вито порядок превратил в привычный себе бардак, раскидав по столу письма, книги и вообще всё, что было аккуратно сложено. Бедная банка с чернилами и вовсе чуть не была опрокинута на бумаги, но юноша вовремя её поймал и закрыл плотнее, а чтобы больше не смести её со стола снова — убрал в маленький ящик, где хранилась всякие канцелярские принадлежности и мелочь: шарики-пустышки, записки и совсем маленькие колбы на верёвках с дубовыми пробками.

Вито перевернул весь стол, но наручные часы не нашёл. Фыркнув, Вито опёрся поясницей о стол и приложил запястье ко лбу. Вдруг он почувствовал на лбу лёгкий, еле осязаемый холодок. Вито отдёрнул руку и вытянул её перед собой — на ней были те самые часы, которые он искал. С губ сорвался нервный смешок.

— Совсем перестал что-либо замечать с этими проклятыми полнолуниями, — подумал Вито и снова повернулся к столу, склонился над ним.

Валенти снова стал передвигать вещи на письменном столе, на этот раз искал книги, погребённые под горками распечатанных писем, которые стоило бы разорвать в клочки или сжечь, но сначала нужно было переписать из них всю нужную информацию: когда какая лицензия истекает, когда нужно будет предоставлять отчёт о доходе лавки за квартал и прочая бытовая шелуха, в том числе счета за воду, газ и свет. Было удивительно, что уведомления от Отдела Торговли и Магии вообще приходили. Неужто заботятся о людях? Даже если и так, то всё равно работники этого отдела Вито не нравились.

Собрав письма и какие-то бумаги в одну большую стопку, Вито отодвинул всё это на другой край стола. Теперь книги были найдены, но молодой человек даже не стал смотреть, что написано на обложке, просто схватил первые две, попавшиеся под руку, и выскользнул из комнаты, не забыв прихватить свечу с собой.

Дойдя до потайной двери, Вито припал к ней ухом и прислушался. Почему-то, находясь в комнате, он даже не замечал никаких звуков, исходящих с первого этажа, и вспомнил про них только сейчас, пока спускался по лестнице в кромешной темноте. Тут будь хоть чистейшим элураном, а ничего не увидишь — приходилось полагаться на собственную память и умение ощущать пространство. Но ни то, ни другое Валенти не помогло, он всё равно умудрялся натыкаться на столы и даже несколько раз задевал плечом стеллажи, которые начали скрежетать.

Из-за двери послышались привычное рычание и шипение. Вито выдохнул и пихнул дверь локтём, открывая её. Он снова уселся на холодные ступеньки и положил рядом с собой книги, начал вслепую искать коробок со спичками. Слабый лунный свет из мелкого окошка немного помог, теперь стали видны хотя бы очертания предметов в подвале. Свет из окна сменился огоньком свечи. Вито посмотрел на циферблат. Двадцать минут первого.

Александр притих, заставляя Валенти напрячься.

Десять минут ничего особенного не происходило и молодой человек позволил себе снять часы, браслет которых неприятно натирал запястье до лёгкого онемения.

— Может обойдётся и ты не будешь мучиться? — выдал Вито, пододвигаясь ближе к Александру. Хотелось поговорить, челюсти сводило от долгого молчания.

Вито сел напротив Ала, он мог до него спокойно дотянуться и потрепать по плечу, но он просто сидел и внимательно уставился на друга, который согнулся пополам и почти припал к полу, насколько это было возможно. Александр толком не шевелился, лишь изредка вздрагивал всем телом и бил хвостом по полу.

Александр начал рычать и дёргаться, стал царапать перчатки. Даже сделал очередную бесполезную попытку дотянуться до Вито, не дотягивался, но всё равно продолжал клацать зубами и резво мотал головой, пытался как-то скинуть с лица платок.

Вито смотрел на жалкие попытки напасть и выбраться из плена верёвок с самодовольной усмешкой. Это его не веселило, не вызывало интерес, ему просто нравилась мысль, что Александр не может даже выбраться из оков, а если даже и сможет, то преимущество в силе всё равно не на стороне Ала. Но всё равно Вито признался себе, что он был бы сейчас не против развязать верёвки и взглянуть на действия полукровки, когда его ничто не сдерживает. Эта идея вытесняла все остальные мысли из головы, было ощущение, будто внутренний голос сладко, дразняще медленно шептал на ухо: «ну же, развяжи его и повеселись, ничего страшного не случится».

Вито почти поддался уговорам собственного разума, но неожиданно очнулся только тогда, когда рядом с его запястьем опасно щёлкнули клыки. Молодой человек тряхнул головой и проморгался, посмотрел, что он вообще успел сделать. На своё счастье он только снял с лица полуоборотня платок, до верёвок не успел добрался. Злость начала медленно наполнять всё тело и поглощать его, добралась до головы. Это была злость на себя за абсурдную идею и попытку её исполнить, а ещё злость на Александра — беспричинная и слепая. Полнолуние вызывало отвращение именно из-за обращений, каждый раз приходилось тратить своё время на это. Вито понимал, что Ал здесь ни причём и ничего сделать не может. Вито всё понимал, но нужно было выплеснуть на кого-то скопившуюся озлобленность.

Вито схватил полукровку за волосы и резко потянул его голову назад. Ал всё рычал, стискивая зубы до скрипа, вырывался и дёргал головой, желая освободить болезненно сжатые пряди волос.

— Или ты сейчас успокоишься и подожмёшь хвост, или тебе же будет хуже, — молодой человек дёрнул голову Александра назад, заставляя того удариться затылком о трубу. По подвалу раскатисто раздалось эхо, — ты же знаешь, что я могу спокойно разорвать тебя в клочки, если это понадобится.

Валенти посмотрел на Александра. Ему показалось, что Ал хищно оскалился, а в грязно-жёлтых глазах промелькнул совершенно дикий огонёк ненормальности. Клыки заметно увеличились, рот из-за этого не закрывался полностью. А взгляд — может в нём и читалась какая-то осознанность и привычная колкость, но всё равно это было совсем не то: взгляд шальной, избегающий прямого зрительного контакта.

Вито затрясло от понимания, что все его угрозы бесполезны — Александр не слушает и ничего не запоминает! Всё в пустоту. Злость ещё сильнее обжигала тело, подступала к горлу ядовитым комом, хотелось лечь на пол и взвыть.

— А может у меня обращение, а не у него? Или мне это снится? Нет, нет, не снится, это какое-то безумное помешательство, — пронеслось с лихорадочной быстротой в голове.

Валенти отполз к ступенькам и прижался лбом к прохладной стене и шумно выдохнул. Нужно было успокоиться, отвлечься и решить, что делать дальше: оставаться здесь и продолжать следить за Алом или идти наверх спать, разбудив брата и отправив в подвал. Если так и будет продолжаться, то точно придётся отказаться от дежурства, иначе Вито просто в порыве гнева не рассчитает силу и может в следующий раз очередным ударом головы об трубу убить полуоборотня. Он не знал, что на него нашло.

У Вито появилась идея. В свой прошлый приезд старик Аделмар дал ему и Нино пять мелких печатей на случай, если полнолуния будут проходить очень тяжело. Конечно же он говорил, что это лишь на крайний случай, потому что мучения мучениями, но с этими печатями Александр не будет никак сопротивляться обращению и высока вероятность, что после этого рассудок помутится, и то это в лучшем случае, в худшем — полная потеря разума. Не хотелось даже думать о чём-то подобном, всё ведь должно было быть нормально.

Южанин резко встал на ноги, на мгновение перед глазами всё потемнело, схватил с пола свечу и выскочил из подвала, забыв закрыть за собой дверь.

В этот раз удалось сохранить пламя свечи горящим. Вито в очередной раз переступил злосчастный лист фанеры и оставил свечу на столе, а сам уселся на край кровати и потеснил спящего Нино к стене. Тот лишь что-то неразборчиво пробормотал, закутался с головой в одеяло и стал возиться, пока не свернулся в подобие клубка и, прижавшись к Вито, засопел. Вито задумчиво постучал пальцами по деревянной перекладине лестницы, которая вела ко второму ярусу — никакой реакции.

— Да просыпайся уже! — раздражённо прикрикнул Вито, и с силой отпихнул близнеца от себя.

Нино дёрнулся и тут же сел, распахнул глаза и отодвинулся к изголовью кровати. Он почувствовал, будто сердце упало куда-то в ноги и колотилось там, как сумасшедшее, а спокойное дыхание сменилось на сбивчивое, учащённое.

— Зачем так орать? — шепнул Нино, подтянул ноги к себе и стал тереть кулаками глаза, вглядываясь в лицо старшего брата. — Что стряслось?

— Печать нужна для Ала, которую нам давал Аделмар.

Нино резко выдохнул и передёрнул плечами, закутался в одеяло и сполз по изголовью вниз, к подушке.

— В кабинете, на полке с книгами рецептов найдёшь книженцию, у которой на обложке ничего не будет написано, полистай её, потряси, и найдёшь там бумажки, только не растеряй их, — Нино зевнул и залез под одеяло, продолжил уже оттуда, — и ты их туда, кстати, сам положил, мог бы и сам вспомнить, а не меня будить.

— Всё, всё, спи теперь, — буркнул Вито. — Спасибо.

Старший Валенти взял свечу и хотел пойти в кабинет, но он остановился в проходе.

— А зачем тебе печать? Неужели всё так плохо? Не припоминаю, чтобы в прошлые разы эти печати были необходимы, всё проходило достаточно спокойно.

Вито застыл на пару секунд, уставившись куда-то в полумрак коридора, куда кое-как проникали слабые лучи света. Правду он сказать не мог — это не кончится ничем хорошим.

— Так, на всякий случай, просто Ала в сегодня слишком сильно лихорадит.

После этих слов Вито вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Только теперь наступило какое-то чувство облегчения, когда взгляд младшего брата не упирался ему в спину и вопросы не заставляли судорожно искать оправдания. Он двинулся в сторону кабинета, проводя рукой по стене и цеплялся каждый раз за какую-нибудь ручку или раму, искал нужную. С момента заселения Валенти почти не делали ремонт, лишь привели помещения во всём доме в более сносный вид и поставили нужную мебель. Вито уже привык ориентироваться по всем выступам и ощутимым трещинам.

Валенти остановился на островатой ручке и, дёрнув за неё, открыл дверь в кабинет. В помещении успела осесть фиолетовая пыль, которая уже смешалась с обычной серой, так что зрелище было не то чтобы неприятное, но глаз не радовало и наводило на мысли об уборке. Так ещё нужно было вспомнить, где эти книги с рецептами для начала.

Вито зажёг несколько небольших свечей, стоящих на высоком столике, в комнате стало светлее, теперь было видно, что пыль покрыла всё, даже стену за книгами. Вито не знал, сколько пробыл в кабинете, но найдя нужную книгу, единственную, которая была без всяких надписей на обложке, стал её трясти над столиком. Из книги посыпались тонкие маленькие листы с рисунками, и, как некстати, полетели в сторону свечей. Кинув книгу на пол, южанин стал спешно ловить листы и, поймав все, прижал к себе. Всего четыре из пяти, пятый они использовали ещё полгода назад, другие не было надобности тратить. Он повертел бумажку, рассматривая её. Чернилами был криво нарисован круг, от которого отходили такие же кривые и извилистые толстые линии, внутри круга и за его пределами ещё короткие, резкие чёрточки и какие-то запятые, больше похожие на головастиков, на обратной стороне листа был текст, написанный мелким, пляшущим почерком.

Вито сложил три ненужные бумажки на стол, а четвёртую комком запихнул в карман брюк, задул свечи и вышел из кабинета, направился на первый этаж. Хождение по дому немного отвлекло от собственной злобы, но вместе с этим всё больше хотелось спать, уже не важно где, главное лечь и заснуть, будто бы сон панацея от всего.

Обнаружив дверь в подвал распахнутой настежь, Валенти поморщился и стал спускаться по ступенькам, вглядываясь в темноту, которая неохотно расступалась перед свечным пламенем. Ничего толком не поменялось, только Александра стало трясти ещё больше и казалось, что попытки освободиться от верёвок скоро вполне могут стать успешными. Поставив свечу на пол, Вито сел напротив полукровки и посмотрел на него. Собственная злость прошла, а эта «зверюга», увидев постороннего, стала лишь сильнее дёргаться и тянуться к Вито. Валенти нашёл пылившийся на полу платок, отряхнул его и попытался надеть его на Александра.

— Не дёргайся! — злобно прошипел Вито и еле сдержался, чтобы в очередной раз не приложить Александра головой к трубе. Платок удалось натянуть и завязать с большим трудом.

Прошла ещё минута томительного ожидания, чтобы решить, стоит ли вообще использовать печать. Потом последствия могут оказаться непоправимыми, риски были слишком большие. Именно эти мысли не давали достать из кармана бумажку и зачитать написанное на ней вслух. Александр не успокаивался, казалось, что становилось только хуже и Вито всё чаще посещала мысль, что скрипящая труба вот-вот оторвётся от такого упорства. Это было своеобразным сигналом, что дальше будет только хуже и тянуть больше не стоит.

Вито достал из кармана маленький квадрат бумаги, быстро разгладил его и пробежался несколько раз взглядом по тексту, попытался хоть как-то его запомнить. Язык непонятный, текст было трудно разобрать из-за мелкого и резкого почерка, некоторые буквы и вовсе были похожи друг на друга. Молодой человек посчитал, что если один раз неправильно прочитает заклинание, то ничего страшного не случится, магия печати просто не сработает и потребуется прочитать текст ещё раз правильно. По крайней мере Вито на это надеялся.

Валенти зарылся рукой в светлые волосы, крепко сжал волосы, и заставил Александра наклонить голову вбок. Ал продолжал рычать и дёргаться, но к этому ещё прибавились новые попытки укусить Вито, было понятно, что у полуоборотня ничего не выйдет — мешал платок.

— Тише, тише, ты же хороший котик, не кусайся, — Вито и сам не заметил, как хохотнул. Почему-то на душе стало чуть легче и вся эта ситуация не напрягала его, наоборот, проскакивала мысль, что сейчас всё начнёт медленно утихать и Ал заснёт, будто бы и нет никакого полнолуния и обращения.

Вито прижал печать к шее Александра и попытался сконцентрироваться. В голову резко ударила сильная острая боль, словно голову насквозь пронзило копьём, руки дрожали, а тело обдало волной жара. Побочное действие печати на использующего.

— Неужели так происходит каждый раз, как используешь печать? Если это так, то я не завидую Нино, — подумал Вито и сжал зубы.

Даже думать было больно, не то что двигаться, но нужно было найти в себе силы и закончить начатое. Ещё одна попытка напрячься, и собрать все свои силы в кулак, оказалась более успешной. Валенти начал шептать заклинание быстро, не запинаясь и совершенно не задумываясь, правильно ли он говорит или нет:

— Omru, unlato me linte ileo el nidro hior cropo ium al vertora.

Руку пронзила острая, сильная боль, заставившая отползти от Александра. К ногам Вито, упала пустая белая бумажка. Южанин взглянул на друга, на шее которого медленно расползалась печать, прижигая кожу вокруг. Полуоборотень от этого стал только сильнее дёргаться и вырываться, шипел и извивался, а потом, в одно мгновение, сник и притих, но Вито даже не обратил на это внимание, сам еле-еле отполз к стене и запрокинул голову назад. Тело сковывала боль, но теперь всё меньше, она слабела, но это был обман — она не уходила, а разливалась свинцом по всему телу, наполняла его полностью, каждое движение давалось с трудом.

Ал снова начал дёргаться и рычать, но это нельзя было сравнить с тем, что было буквально минуту назад — он начал медленно успокаиваться, а через какое-то время и вовсе замолчал и перестал шевелиться. Вито пришлось снова приблизиться к полукровке. Он проверил дыхание и успокоился. Уснул.

Теперь можно было идти наверх, лечь спать и укутаться в тёплое одеяло без угрызений совести. Хотя, нет — совесть проснулась через столько лет беспробудной спячки. Совесть навязчиво твердила, что Вито должен остаться в подвале и ещё понаблюдать за Александром на всякий случай, а то вдруг у печати может оказаться что-то вроде побочного эффекта и после недолгого успокоения полуоборотень начнёт вырываться с новыми силами. Тогда, спрашивается, о каком сне может идти речь? Совесть выиграла в борьбе с желанием уснуть.

Вито кое-как отошёл от боли и уселся на ступеньки, облокотился плечом о стену и стал неотрывно смотреть на слабый свечной огонёк, который постоянно колебался и норовил потухнуть в любой момент, но он продолжал держаться и освещал подвал. Лишь иногда южанин кидал быстрый взгляд на Ала и, убедившись, что тот всё ещё спит, снова смотрел на свечу. Но это ему быстро надоело и молодой человек обратил внимание на книги, которые он не глядя схватил в спальне. Пожав плечами, Вито открыл книгу в темно-зелёном переплёте и стал неспешно читать. Как потом оказалось, эта книга была из стопки с художественной литературой, которую неизвестно откуда притащил Александр. Наверное, Ал прихватил книги с собой во время очередной вылазки в заброшенные дома, всё-таки он говорил, что там можно было найти много всякого добра: книги, какие-то картины, завалявшиеся украшения, статуэтки и вазы ручной работы, даже какую-то антикварную мебель, но только не деньги. Только вот зачем-то Александр тащил именно книги, а не то что можно было продать через знакомых. Получалось глупо и эти действия требовали объяснений, но Ал вечно отнекивался и только бормотал о том, что «книги нынче дорого стоят».

Страницы книги медленно перелистывались одна за другой, вот Вито дошёл уже до двадцать пятой, но он ничего из прочитанного не запоминал. Информация с трудом воспринималась, приходилось перечитывать одни и те же строчки по несколько раз, чтобы понять, о чём шла речь. Как только глаза начали болеть и слезиться, Вито отложил книгу в сторону и посмотрел на часы. Стрелки показывали двадцать минут четвёртого. Даже не верилось, что за всей этой вознёй прошло два с лишним часа.

Валенти сощурил глаза и потёр их основаниями запястий, дал себе обещание прочесть ещё пять страниц и уйти из подвала, чем-нибудь перекрыв дверь потяжелее, только после этого открыл книгу и углубился в чтение.

Вито не сдержал своё обещание и медленно, незаметно для себя, уснул, завалившись на стену. Свеча так и осталась гореть, пока сквозняк не задул слабое пламя. Помещение погрузилось в темноту.

***

— Да ты проснёшься или нет?! — уже кричал Александр, насколько позволял ему охрипший и почти севший голос.

Вито вздрогнул и откинул книгу в сторону. Пробуждение вышло слишком резким и неожиданным, понять юноша ничего не мог, да и вспомнить тоже.

— Что случилось? — сонно пробормотал Вито, потряхивая рукой, затёкшей из-за часов. Он стащил с себя часы и засунул их в карман, спать с ними оказалось плохой идеей.

— У меня началось обращение, как обычно, — Александр коротко закатил глаза и снова посмотрел на друга, — это неожиданно стало тебя бесить и ты начал носиться туда-сюда из подвала в лавку и обратно. А, точно, вспомнил, ты мне ещё угрожал и ударил головой об трубу, до сих пор затылок болит, — увидев растерянность Валенти, полуоборотень, выдал вымученную, но довольную ухмылку. — &&Да, я всё понимаю и помню, не надо меня считать тупым одичавшим зверьём.

Валенти так и сидел, не двигаясь. Он не знал, что ответить на сказанное, это всё его удивило. Даже захотелось извиниться за вчерашнее поведение, но слова встали в горле комом и ничего не выходило сказать, даже открыть рот не получалось. Да и простое извинение выглядело бы глупо.

— Извини, что угрожал разодрать в клочки и ударил головой об трубу… С кем не бывает? — прокрутил в голове Вито и поморщился, это правда глупо звучало, лучше было промолчать и загладить вину чуть позже.

— И долго ты так будешь сидеть? — с шумным вздохом поинтересовался Ал.

Это ожидание Валенти напрягало полукровку и он начал предпринимать самостоятельные попытки выбраться из верёвок. Выкрутить руки из суставов не выходило, не было сил, да и тело ныло слишком ощутимо. Может, боль от обращения и перебила бы другую, но совсем не факт. Кроме заторможенности Вито напрягала ещё тяга ко сну, хотелось упасть на свою родную скрипучую кровать, с мягкими и тёплыми одеялом и подушками, и уснуть ещё на полдня, хотелось выспаться и прийти в себя. Если так подумать, то сонливость не раздражала, а наоборот, успокаивало и немного отвлекало от такой проблемы как верёвки.

Южанин подскочил с места и подошёл к Александру, присел перед ним на корточки и стал развязать многочисленные узлы, при этом тихо проклиная всё на свете и то, как верёвки медленно рвались, буквально по нитке, и пушились. Была мысль сбегать за ножом наверх, но за всё время мучений верёвки поддались и полуоборотень был освобождён. Ал с трудом встал, используя трубу как опору, вытянул перед собой руки, осмотрел их и поморщился. На запястьях остались следы, которые потом станут тёмно-фиолетовыми гематомами. Фыркнув, Ал раскатал рукава рубашки и кое-как застегнул манжеты, стараясь прикрыть следы, он не трогался с места, упорно сверлил Вито недовольным взглядом.

— Может, ты скажешь что хочешь? Я мысли читать не умею, — сдался Вито и бегло осмотрел Александра, пытался хотя бы догадаться, о чём его попросят.

— Помоги дойти до чердака и завяжи платок, — он кивнул на чёрный платок, валявшийся комом на полу. — И не буди меня до вечера, хочу поспать по-человечески, а вы и кислыми яблоками сегодня перебьётесь.

Вито кивнул и поднял с пола платок, стряхнул с него пыль, а потом кое-как натянул на нос Александру под его недовольное бормотание. Закончив с платком, Валенти взял полуоборотня за руку и поволок его из подвала, но у двери Александр навалился всем телом на Валенти и зашипел, привлекая к себе внимание.

— А может ты меня на руках лучше понесёшь, а не будешь тащить, как пыльный мешок? Всё-таки впереди ещё лестницы, многочисленные ступеньки, о которые я могу побиться, да и просьба это пустяковая, — Ал стал любовно приглаживать светлую шерсть на своём хвосте, — ты парень сильный, сам говорил, что я лёгкий и таскать меня на руках можно долго. Так что давай, бери на руки и неси.

Вито ещё с минуту постоял, переваривая такую наглую «просьбу», но всё-таки взял Александра на руки, недовольно бормоча под нос про собственную усталость, пихнул плечом дверь и выскользнул в зал, в котором, на счастье Вито, никого не было кроме Нино.

Нино, услышав, как за его спиной заскрипела дверь и с хлопком закрылась, обернулся и безо всякого удивления посмотрел на брата с другом, правда взгляд в конце концов остался на Але.

— Неужто всё так плохо?

— Ну, в общем-то нет, я вполне могу сам доковылять до своего лежбища, но я до него доберусь только через час, а нормально поддерживать Вито меня не может, постоянно тащит, будто бы я уже дохлый, — хрипло жаловался полуоборотень, побалтывая ногами в воздухе, а потом усмехнулся, платок пополз вверх. — Да и вообще, я лорд Северных Земель, могу позволить себе не ходить своими ногами.

— Идти нормально не можешь, а как болтать — так силы есть? Я мог бы похлопать за такую способность прикидываться бедным и несчастным, но увы, руки заняты, — Вито миновал стол с кассой и пошёл в сторону лестницы, благо она была разложена. Взбираясь по ступенькам, южанин прикрикнул, обращаясь к брату. — Его не буди, а меня ближе к обеду, подменю.

— Хорошо-хорошо, идите, лорд Севера и его слуга, — хохотнул Нино и ушёл в соседний зал.

— А знаешь, неплохо звучит: «лорд Севера». Надо подумать над тем, чтобы вы меня так всегда называли.

— А знаешь ли ты, что я могу «случайно» тебя уронить, если ты будешь нести всякую чушь?

— Знаю, но прежде, чем я упаду, я вполне могу успеть укусить тебя за шею, а клыки у меня острые, ты же в курсе.

Вито усмехнулся и пнул скрипучую дверь, ведущую на чердак.

— Ты не лорд Севера, ты лорд-шантажист, — Валенти подошёл к кровати и скинул на неё Александра с полным чувством удовлетворения. — Может ли ваш слуга уйти?

Ал поморщился, поняв, что его всё равно кинули на кровать, как пыльный мешок, но возмущаться не стал, закутался в одеяло и возиться, искал местечко поудобнее, и всё это сопровождалось неприятным поскрипыванием кровати.

— Поживёшь с Аделмаром под одной крышей — и не так огрызаться научишься, не ему же только острить и поливать грязью веселья ради, — Александр стянул с лица платок и широко зевнул, утыкаясь лицом в подушку. — Иди, не мешай мне спать.

Вито поклонился и покинул чердак, кинув напоследок: «хороших вам снов, мой лорд».