Долгий солнечный день

Екатерина Витальевна Белецкая, 2021

План был прост: отдохнуть и переждать. Мир вроде бы выбрали для этого неплохой, даже дом купили, но, кажется, что-то снова пошло не так. Потому что и мир немного странный, и дом, и соседи, и город, и даже озеро. Впрочем, всё в этой вселенной взаимосвязано, а еще подобное умеет притягивать подобное, поэтому не стоит удивляться, что вашей странной компании достался именно такой долгий солнечный день. Позитивный добрый роман, способный отвлечь от печальных мыслей, и подарить хорошее настроение.

Глава 5

Первая загадка старого дома

Следующие несколько дней ушли на организацию какого-никакого быта, который Саб, любивший комфорт, объявил, разумеется, никаким. Саб был недоволен, хоть и старался пока что сдерживаться. В общем и целом ему вроде бы даже начинала нравиться такая жизнь, но вот всякие мелочи откровенно бесили. Привыкший к существованию в высокой пятерке, Саб маялся из-за отсутствия горячей воды, необходимости включать и выключать обогреватель (который, к слову, имел весьма норовистый характер, и систематически норовил ударить током того, кто к нему прикасался), ему категорически не нравилось самостоятельно готовить еду, которую он, по его словам, сам даже в худшие годы не готовил, и так далее, и тому подобное. А вот для Эри такая дачная жизнь оказалась не просто привычной, нет, по её словам, они «роскошно устроились» — потому что дом был гораздо больше её собственной дачи, да еще и сарай, и ванная комната, пусть пока что и не действующая… словом, Эри была довольна. Пятый и Лин по большей части отмалчивались, кажется, они либо еще не разобрались окончательно в том, что чувствовали, либо им было всё равно, как жить. Немногим позже выяснилось, что всё равно.

— Нормально, — пожал плечами Пятый на вопрос Эри о том, как им здесь. — Нет, правда. Всё нормально.

— Так же, как на Окисте? — уточнила Эри.

— Ну да, наверное, — Пятый на секунду задумался. — Видимо, так же. Понимаешь, мы же привыкли…

— К чему? — нахмурилась она. Пятый посмотрел на неё — потемневшие от внезапного волнения глаза, словно она боится ответа. Это так важно? Для неё — вот такая ерунда действительно настолько важна?

— К отсутствию условий, — он задумался. — Если они есть, хорошо. Если их нет — ну нет и нет, и что с того. К тому же последние годы мы про такие вещи вообще не думали.

— Но на Окисте всё было в разы проще, и, кажется, вы оба ничего против не имели, — заметила Эри.

— Согласен, — кивнул Пятый. — Так и есть, ты права. Не имели.

— По-моему, ты где-то витаешь, — заметила Эри.

— Вообще да, — признался Пятый. — Я тут Иту кое-что отправил, а он мне кое-что ответил… Слушай, дай мне подумать, а?

— Дам, конечно. Но все-таки я хотела узнать твое мнение о доме, и о том, что ты вообще про это всё думаешь. Ведь это наш дом. Не чей-то. Наш. Понимаешь?

Пятый нахмурился, вздохнул.

— Кажется, я ещё не осознал, что это так. И… я бы не сказал, что он такой уж наш. Мы его купили, верно. Тут хорошо. Но его строили другие люди, и… Ты понимаешь, что в любой момент может случиться так, что нам придется отсюда уйти?

— В любой момент? — удивилась Эри. — Подожди, ребята же говорили, что год, или полгода, но…

— Ты просто последнее сообщение от Ита не видела, — вздохнул Пятый. — Оно личное, но на счет вероятности того, что придется сорваться с места, он написал тоже.

— И ты молчал?!

— Я просто не успел сказать, потому что только час назад сам прочел, — объяснил Пятый. — Смотри, что получается.

* * *

«Письмо» в этот раз было не очень длинное, Ит, по всей видимости, торопился, и поэтому писал кратко, сжато, только по делу. Первым блоком он рассказывал, что они все, включая Берту, согласились войти в исследовательскую миссию, по особому приглашению Королевы, поэтому связь через «собак» будет всего два месяца, дальше останется только трансивер, да и то нечасто, при случае. Совершенно верно, это экспедиция, и она будет идти в вашу область, поэтому, скорее всего, именно эта экспедиция их позднее и подберет — не исключено, что данный этап работы, с заходом в нужную зону, составила сама Королева. Искать планируется внецикличные миры, а ещё Королева, по всей видимости, делает собственную карту заселенных миров другого Круга, не нашего. Пока что без подробностей, но, судя по всему, будет любопытно. Вторая часть «письма» предназначалась Пятому, в ней Ит по большей части отвечал на вопросы.

— Могу прочесть, если интересно, — предложил Пятый. — Но там… как бы сказать…

— Скажи, как есть.

— Там не очень понятно, если не знаешь, о чем речь.

— А ты объясни, — Эри видела, что Пятый слегка «подвисает», то есть излишне о чем-то задумывается, и решила поторопить события.

— Ладно. Смотри.

«Ты спрашивал, были ли какие-то маркеры управления процессом. Да, были. Но исключительно спонтанные. То есть контролю это не поддавалось, равно как и логике. Пример — ни с того, ни с сего вернулся наполовину снесенный барак и детская площадка, которая была с ним рядом. Я понимаю, что это полный абсурд, просто гулял с детьми, увидел, что происходит — барак ломали — расстроился, вернулся домой, и слёг с головной болью. Утром туда сходил, кажется, Скрипач, и барак был на месте. И детская площадка тоже. Что и как именно я в тот момент изменил, я не знаю. Но изменил — точно. Мне интересно твоё мнение, причем именно как мнение Сэфес высокого уровня. Можно ли это вообще считать маркером, и соотносится ли это как-то с тем, о чем мы говорим?»

— Не поняла, — призналась Эри. — И о чем вы говорили?

— О том, что наблюдение влияет на процессы, — пояснил Пятый. — Весьма широко распространенная и хорошо известная вещь.

— Ты о квантовой физике? — удивилась Эри. Пятый покачал головой.

— О ней тоже, но в данном случае — нет, — ответил он. — То есть не только о ней. Наблюдатель может вмешиваться в процесс, но вмешательство не есть управление. Про корпускулярно-волновой дуализм ты слышала?

— Разумеется, — хмыкнула Эри. — Я, конечно, дура, но даже я про это слышала. Объекты, которые могут вести себя и как волны, и как частицы.

— Верно, — кивнул Пятый. — Это довольно просто. И немного похоже на механизм, который он описывает, согласись.

— Наблюдение за бараком вернуло барак? — удивилась Эри.

— Скорее, восстановило его структуру, — поправил Пятый. — Сам понимаю, звучит, как полный бред. И тем не менее.

— Барак Шредингера, — пробормотала Эри. — И детская площадка Шредингера. Да, странно как-то.

— Но это сработало. И принцип тот же самый, — объяснил Пятый. — Он… восстановил наблюдение, понимаешь? Пока он наблюдал, или пока объекту казалось, что он наблюдал, он оставался в состоянии «есть наблюдение». Как только снял — перешел в режим «наблюдения нет». Оттуда и вопрос про влияние и маркеры. Потому что говорим мы кое о чем покрупнее барака. Потому что Ри, по сути дела, пытается создать именно наблюдение, как бы глупо это не звучало. Но он совершил ошибку, и мы пытаемся понять, к чему она рискует привести.

— А Ри совершил ошибку? — удивилась Эри.

— Да, — кивнул Пятый. — И, как мне кажется, ему в этом помогли. Думаю, ты догадалась, кто именно.

— Так в чем ошибка? — спросила Эри с интересом.

— В том, что он начал наблюдение с макро-процессов. То, чем он занят — это нечто большое и глобальное. Мне кажется, что Ариан сильно напуган, поэтому и молчит.

— Ясно… — протянула Эри. — Слушай, а ты не просил у него, что там с Мотыльками?

— Ит пишет, что они заберут тела с собой, — Пятый вздохнул. — Хорошо бы у них удалась эта затея с возвращением. Впрочем, нам сейчас не до того. Хотя бы потому что на это мы никак повлиять не можем, хоть наблюдай, хоть не наблюдай.

— Вот это ты верно подметил, — кивнула Эри. — Барак он смог вернуть. Так? Но почему он тогда не может сделать что-то действительно нужно и важное? Или вы оба… ладно, ладно, молчу. Пошли, чаю попьем, а то что-то холодает под вечер. Когда же приедут эти проклятые трубы? Хочу печку. Обогреватель этот ни о чём.

* * *

На следующей неделе дела наконец-то пошли на лад. Во вторник привезли трубы, и в среду занялись установкой — поэтому среда вышла, по общему мнению, творческой, потому что печку хотели все, а о том, как устанавливать трубы, не имел представления никто. К полудню кое-как разобрались, а дальше началось, по словам Саба, «самое интересное» — потому что выяснилось, что для установки нужна, как минимум, лестница, которую нашли за сараем, и которую к делу применить оказалось невозможно по простой причине: она сгнила. Приняли решение — сколотить новую из подручных материалов, и следующий час все бродили по участку в поиске этих самых материалов. В общем, с грехом пополам, лестницу все-таки сколотили из двух разномастных досок и кучи обрезков покороче, благо, что обрезки отыскались в сарае, почему-то под дровами. Следующие два часа разбирали старую конструкцию, причем во время разборки Лин умудрился свалиться с лестницы дважды. Первый раз он рухнул на землю, в обнимку с куском отвалившейся трубы, и едва не зашиб этим куском стоявшего рядом Саба, а второй раз он свалился на крышу, и пробил ногой лист шифера — значит, теперь предстояло чинить ещё и крышу. По счастью, Эри уже знала, что несколько запасных листов шифера стоят за домом.

Кое-как, уже ближе к вечеру, трубу установили. Затопили печь, и получили новую порцию дыма — в этот раз действительно из-за не открытой заслонки. За неоткрытую заслонку следовало сказать спасибо Пятому, которого попросили открыть, но он записывал новое сообщение для Ита, и забыл, что попросили. В результате и сообщение записано не было, и дым выгоняли почти час. Затопили снова, и, о чудо, в этот раз дыма уже не было, а от печки вскоре потянуло по дому живым сухим теплом.

— Наконец-то, — с облегчением вздохнула Эри. — Наконец-то можно будет ночью спать не в куртке. А говорят, счастья на свете не бывает.

— Ещё как бывает, — подтвердил Саб. — Ну что, пошли чинить крышу?

На крышу, в отместку за неоткрытую заслонку, послали Пятого — ему следовало снять сломанный шифер, выдернуть гвозди (запасных не имелось, поэтому предстояло ещё и выпрямлять старые), пристроить на место новый лист, и аккуратно прибить его. Время, впрочем, было уже вечернее, все устали, поэтому Саб, подумав, предложил:

— Давайте сегодня только снимем, а новый завтра положим? Дождя вроде быть не должно.

— Давайте, — тут согласился Лин, который уже хотел есть. — И вообще, вы тут сами давайте, а я пойду воду поставлю.

— Воду для чего? — уточнила Эри. — Что на ужин делать будем?

— Неважно, для чего, главное — сперва её вскипятить, — наставительно ответил Лин. Эри вздохнула — да, с этой плиткой действительно неважно, пока вода закипит, пройдет минут сорок. — Может, макароны?

— А не надоело каждый вечер макароны? — спросил Саб. — Позавчера макароны, вчера макароны, сегодня…

— Надоело, — согласилась Эри. — Зато они быстро варятся.

— Так, всё, — решительно сказал Пятый. — Я на крышу. Саб, держи лестницу.

Конструкция у них и впрямь получилась весьма шаткая, если не держать, можно и свалиться. Кое-как поднявшись, Пятый перебрался на крышу, и осторожно встал на доски обрешетки — с его небольшим весом даже эти тонкие доски держали вполне неплохо. Сбросил на землю первый обломок шифера, затем второй, третий… постепенно прореха в крыше увеличилась, и стало видно, что под скатом, кроме утеплителя, есть ещё кое-что — раньше увидеть то, что там лежало, мешал шифер.

— Ого, — Пятый присел на корточки. — Ребята, тут какие-то папки с бумагами. И коробки…

— Да? — удивилась Эри. — Где?

— Ближе к стене, — пояснил Пятый.

— К какой стене? — не понял Саб.

— К внешней.

— Погоди. Как они туда попали? — удивилась Эри. — В мансарде же нет никаких дверок, чтобы туда что-то положить…

Мансардой, равно как и вторым этажом пристройки, они пока не пользовались — слишком холодно. Но поднимались неоднократно и, конечно, всё видели. Если верхняя комната пристройки выглядела обитаемой — в ней стояли две кровати и висели занавески на окнах — то узкая, несуразно длинная мансарда выглядела нежилой. Кроме старых чемоданов с ветхим тряпьем, валявшихся в углу, в ней не было ничего — ни мебели, ни даже света. Судя по всему, бывшим хозяевам мансарда служила складом для ненужных вещей, и проходом на большой балкон, являвшийся крышей холодной террасы.

— Стой пока там, я поднимусь, — сказала Эри решительно.

— Не надо, тут некуда, — начал было Пятый, но Эри его перебила:

— В мансарду, из дома. Стой, говорю.

Она скрылась за углом.

— Лестницу, как я понимаю, можно уже не держать, — заметил Саб. — Что там за папки такие?

— Картонные, — Пятый присел, запустил руку между досок обрешетки, и вытащил на свет верхнюю папку. — Пыльные. Старые.

— А внутри что? — Саб отступил на шаг. — Ты поосторожнее, все-таки довольно высоко.

«Довольно высоко» получалось из-за того, что фундамент у дома оказался неожиданно высоким, почти метр, да и потолки были отнюдь не низкими. Метра три, а то и больше, прикинул Саб. Пятый попробовал развязать узел, но завязки папки не поддавались.

— Не могу, давай ты лучше, — попросил он. — Поймаешь?

— Бросай, — кивнул Саб. Через секунду папка оказалась у него в руках, Саб чихнул. — Не получится, проще будет разрезать.

— Эй! — крикнула Эри. Голос её звучал глухо. — Пятый, ау!

— Я тут, — откликнулся он. — Ты где?

— Внутри, смотрю на стену. Ничего нет, ни дверки, ни панелей съемных. Доски наглухо прибиты, по всей мансарде, — голос Эри отдалился, затем хлопнула дверь, и она вышла на балкон, примыкавший к крыше. — Что же это получается? Папки туда засунули, когда дом строили, что ли?

— Не обязательно, — возразил Пятый. — Могли и позже положить, а потом заколотить обратно.

— Интересно, что там, в этих папках? — Эри задумалась. — Зачем так прятать какие-то бумаги?

— Можно прочитать и понять, — пожал плечами Саб. — Да, мне это тоже кажется странным. Особенно если учесть, что этот мир… как бы сказать…

— Беззубый, — процитировал Пятый слова самого Саба. — Действительно, странно. Ну что делаем? Спускаем это всё вниз?

— Давай, — согласилась Эри. — Или кидай мне сюда, на балкон.

— Зачем? — резонно поинтересовался Саб. — Вниз проще.

Из-за угла вышел с довольным видом Лин.

— Вода вскипела, — сообщил он. — Что варим?

— Как — вскипела? Уже вскипела? — удивился Саб. — Ты что-то сумел сделать с этой плиткой?

— Дурак ты, — снисходительно ответил Лин. — У нас печка топится, я на печку кастрюлю поставил. Так что варим-то? Может, гречку?

— Никогда не пробовала гречку с кильками в томате, но ладно, это даже интересно будет, — Эри задумалась.

— А это что? — Лин заметил у Саба в руках папку.

— А это мы тут кое-что интересное нашли, кажется, — ответил Саб. — Под крышей лежат какие-то бумаги в папках. Сейчас спустим вниз, и после ужина посмотрим, что это такое.

— Ух ты, — обрадовался Лин. — Так, я побежал, а то вода выкипает…

* * *

Папок оказалось больше десятка, а ещё Пятый обнаружил две коробки, плотно набитые разрозненными листами. Там всё было вперемешку — машинописные страницы соседствовали с рукописными, иногда это все дело оказывалось переложено картонками, испещренными какими-то формулами; в одной коробке обнаружилась металлическая пластинка со сложной гравировкой. Папки и коробки интриговали — но сперва, конечно, решено было поесть, потому что последний раз ели утром.

В доме стало совсем тепло, на печку Лин водрузил теперь чайник, старый, темный, с изогнутым носиком. Чайник этот он нашел позавчера в сарае, отчистил, убедился, что чайник цел, и, разумеется, чайник пошел в дело — на их компанию он оказался в самый раз.

Кашу Лин, конечно, по неумению слегка сжег, но всем было на это наплевать — потому что проголодались, и были согласны даже на кашу «с румяной корочкой», как сказал Лин. К каше Саб открыл две банки килек, дальше последовало распределение: Эри и сам Саб ели кашу с рыбками, а Пятый и Лин — с томатным соусом из тех же банок.

— Это не дело, — в который уж раз сказал Саб. — Хватит этого… как его…

— Цирка, — подсказала Эри. — Ну правда. Надо уже начинать все-таки есть нормальную еду.

— Это нормальная еда, — Пятый указал на свою тарелку. — Вполне хорошая еда.

— В ней белка не хватает, — возразил Саб. — Кого туберкулезником назвали?

— Ну, меня, — пожал плечами Пятый. — И что?

— А то, что надо расставаться уже с этими старыми привычками, — отрезал Саб.

— Я не могу есть то, что раньше бегало или плавало, — Пятый вздохнул. — Оно живое. Было.

— И что с того? — пожал плечами Саб.

— То, что не могу.

— И я тоже не могу, — добавил Лин. — Саб, у тебя в тарелке рыбка с глазками. Ты глазки тоже будешь есть?

— Ты осточертел мне с этими глазками, — Саб разозлился. — Каждый раз одно и то же. Да. Буду.

Он подхватил кильку на вилку, и демонстративно отправил в рот.

— Но яичницу-то вы едите, — подначила Эри. — А яйцо…

— Яйцо не бегало, — отрезал Лин решительно. — Это вообще одна клетка.

— И ты её съел. А клетка, между прочим, тоже живая, — заметила Эри.

— Ты сейчас договоришься до того, что они и яйца есть перестанут, — резонно заметил Саб. — Поосторожней, детка. Они же чокнутые.

— Вот спасибо, — покачал головой Лин. — А я им кашу варил, старался. И такая благодарность.

Пятый с сомнением посмотрел на кильку, лежащую на краешке тарелки Эри.

— Это хотя бы вкусно? — спросил он.

— Неплохо, — ответила та. — Ты же имитацию рыбы ел?

— Ну да, — кивнул Пятый.

— Одно и то же, разницы не вижу, — Эри на секунду задумалась. — Ну попробуй, ну что тебе стоит?

— Давай в другой раз, — попросил он. — Я же понимаю, надо. Но… не получается пока.

— Как бы я хотел взять эту вашу Айкис за ноги, и треснуть головой об стенку, — проворчал Саб. — Это до какой степени надо было промыть мозги и поуродовать организмы, что вы, даже с голоду умирая…

— У нас блокировка стояла на животные белки, за некоторыми исключениями, — напомнил Пятый. — Её, правда, потом сняли, но всё равно.

— Ребят, страшно, — признался Лин после недолгого молчания. — Мы всё понимаем, но страшно. Последствия были… хреновые, в общем. Да, мы знаем, что сейчас ничего не будет, но пока что проверять не хочется.

— Ладно, — сдался Саб. — Но в следующий раз — обязательно.

— Хорошо, — согласился Пятый. — Так что там с бумагами?

* * *

Папки пока что сложили на холодной террасе — прежде, чем смотреть, что в них, следовало хотя бы протереть папки от многолетней пыли. Папки не были пронумерованы, никаких пометок на их обложках не имелось, поэтому выбрали пару папок наугад, и вернулись в теплую комнату. Теперь в ней стало по-настоящему уютно, и все, особенно Саб, приободрились — оказывается, с печкой можно вполне нормально существовать на даче даже ранней весной.

— Вот починим обогреватель в ванной, который для воды, и будет совсем хорошо, — говорила Эри, возясь с завязками первой папки. — Блин, какие-то морские узлы, не получается ничего!

— Может, разрезать? — предложил Саб.

— Давай вилкой подцеплю, — сказал Лин. — Во, пошло… так, а это откуда тут торчало-то?.. а, вот отсюда. Всё, — объявил он. — Развязано. Давайте вторую.

Со второй папкой проблем не возникло, то ли узел там был попроще, то ли Лин приноровился, но справился он за полминуты. Эри открыла первую папку, и вытащила на свет несколько пожелтевших хрупких листов.

— Хм… — протянула она. — Какие-то чертежи.

— Дай, — попросил Саб. Взял лист, присмотрелся. — Это поэтажный план дома.

— Этого дома? — с интересом спросил Лин.

— Именно этого, — подтвердил Саб. — Вот сам дом, вот пристройка, вот терраса. А это что? — он нахмурился. — Похоже на динамические пропорции…

Пятый взял у него лист, на секунду задумался, потом вдруг улыбнулся.

— Ну? — требовательно спросила Эри.

— На первый взгляд ничего особенного, если не учитывать того, что этот дом, оказывается, построен по золотому сечению. Это расчеты, причем совсем не сложные. Прямоугольник — это та часть дома, в которой мы сейчас сидим, и она соотносится с квадратом, который пристройка.

— А терраса? — с интересом спросила Эри.

— Если я правильно понимаю, это фрагмент звездчатого десятиугольника. Четыре окна и дверь, — напомнил Пятый. — Интересно. Необычный дом нам достался.

Саб задумчиво посмотрел на него.

— Может быть, — сказал он. — Но зачем это сделано?

— У строителей было образование и чувство прекрасного, — предположил Лин.

— Или они преследовали какую-то цель, — заметил Саб. Он вытащил из папки ещё один лист. — А тут уже пропорции по вертикали. Стены, фундамент… Пятый, ты был прав, это действительно десятиугольник. Вернее, его половинка. Только они почему-то сделали дверь сбоку, в плане она в центральной части, между окнами.

— Видимо, это не очень удобно, — предположила Эри. — Если так сделать, полезная площадь потеряется. И вещи вешать будет некуда.

На стене террасы, рядом с входом, действительно имелась внушительных размеров вешалка и подставка для обуви. Будь вход в центре, её некуда было бы разместить.

— Ну да, верно, — согласно кивнул Лин. — Так и есть.

— Там такого много, — Эри взяла папку в руки. — Смотрите, ещё планы. Вид сверху на готовую постройку…вот же дотошные люди, они даже мелочи тут пишут! Совсем мелочи, про то, сколько надо гвоздей на обрешетку. Поштучно.

— Может, у них денег мало было? — предположил Лин. — Экономили на гвоздях?

— Скорее, ответственно подходили к делу, — возразил Саб. — Это всё ещё и от руки начерчено, я только сейчас понял.

— Я это сразу понял, ты просто не привык в двойке жить, — заметил Пятый. Он взял с кровати другую папку, раскрыл. — А вот это уже действительно странно.

— Что странно? — не поняла Эри.

— Почерк так себе, но попробую разобрать, — Пятый присел на край кровати, положил папку рядом, вытащил верхний лист. — Сейчас… «…достаться дочери. Если ты, Светлана, по нелепой случайности нашла эти записи, не трудись, не читай, просто спали их, как спалила до того свою жизнь. Не пытайся ничего понять, ты всё равно не разберешься».

— Ого, — с восхищением произнес Лин. — Хорошие у них в семье отношения были.

— Не мешай, — попросил Пятый. — Это просто записка, которая лежала сверху. Видимо, та, которая это писала, не хотела посвещать дочь в то, чем занималась. По крайней мере, пишет она именно про это. Секунду. «К моему огромному сожалению, ни Володенька, ни я не доживем до того момента, как это произойдет, да и все наши усилия не привели ни к чему. Боюсь, он уйдет первый, никем не понятый и не принятый. И мне очень обидно, что я тоже, следом за ним, лягу в эту землю, и некому мне передать ни свои знания, ни опыт. Светлана, ещё раз повторю — сожги эти записи, если найдешь. Мне жаль, дочка, что отношения у нас не сложились, но ты помни, что я любила тебя, как могла. Прощай». Н-да… — протянул он. — Как-то даже немного неудобно это читать.

— Штаны через голову надевать неудобно, — возразил Лин. — Светлана эта, как и хотела её мать, ничего не нашла, от дома, пусть и не сразу, избавилась. Разве нет?

— Может быть, стоит передать через Зою это письмо ей? — спросила Эри.

— Не нужно, — твердо ответил Саб. — Лишние проблемы, да и написано это на тот случай, если найдет. Она не нашла. Так что тему можно закрыть. Рыжий, притащи ещё одну папку, есть у меня предположение, хочу проверить.

Предположение Саба оказалось верным — похожие записки лежали во всех папках, на самом верху, и в обеих коробках. После их обнаружения Эри сдалась — не надо, так не надо. Они отнесли остальные папки обратно на террасу, и принялись изучать содержимое первой.

— Почерк ещё хуже, — сообщил Саб десятью минутами позже. — Это, видимо, пишет не женщина, а её муж. Сплошные расчеты, и, убей бог, я не пойму, что он считает.

Лин взял у Саба страницу. Посмотрел.

— Ахинея какая-то, по крайней мере, это фрагмент, — сказал он, впрочем, без особой уверенности в голосе. — Пятый, глянь.

— Да я уже другое гляжу, — отозвался тот. — Ты не понял, что это?

— Нет.

— А я понял.

— И что?

— Это лингвистический анализ. Только у нас нет исходников, которые он анализирует, — Пятый покачал головой. — Только словосочетания сбоку выписаны, и всё. Эри, посмотри, там в папке могут быть бумажки с текстом. Есть?

— Нету, — через пару минут отозвалась Эри. — Только такие же листочки, как те два.

— Да, загадка, — пробормотал Лин. — Не знаю, кто у них была дочь, и что он тут анализировал, но семейка, кажется, была с прибабахом.

— Может быть, он был лингвистом, — предположила Эри. — Это просто какие-то его рабочие заметки.

— Угу, именно поэтому их спрятали в недоступном месте, чтобы потом сжечь, — съязвил Лин. — Как же. Хотя, может, и был. Так, что там ещё есть?

Следующая папка оказалась интереснее, потому что в её содержимом разобраться было на первый взгляд проще: машинописные листы, разделенные полосками папиросной бумаги, содержали более ли менее связный текст, который в первый момент показался всем художественным. То ли рассказ, то ли повесть. Но уже на третьей странице стало ясно, что описывается тут вполне реальная поездка, в которую отправились супруги, оставив ребенка своим родителям. И поездка эта…

— Я бы так не смогла, — покачала головой Эри. — Даже в молодости. Они едут… в Азию, да?

— Да, — подтвердил Пятый.

— На перекладных, пересаживаясь с поезда на поезд, а если поезда нет, то на автобус, или вообще идут пешком. Смелые люди были.

— Или глупые, — пожал плечами Саб. — А зачем они туда едут, не сказано?

— Пока что она пишет, чтобы «увидеть своими глазами и убедиться», — процитировала Эри. — Интересно, в чём…

— Я, конечно, понимаю, что все теперь в предвкушении, но смею напомнить, что времени уже полвторого ночи, — напомнил строго Саб. — Я обещал Фэбу, что вы будете соблюдать режим. Поэтому, — он сделал паузу, — чтение откладываем на завтра. А сейчас все спать. И не вздумайте даже пробовать меня обмануть.

— Саб, давай ещё хоть немножко, — попросила Эри. — Ну пару страниц.

— Нет, — строгим голосом ответил Саб. — Утром. Имейте терпение.

— Глупость какая-то, — недовольно сказал Пятый. — Мы тебе что, дети малые?

— Нет, вы гораздо хуже, — отрезал Саб. — Нормальные дети хотя бы ремня боятся, а вы… так, всё. Спать всем, немедленно. Завтра дел полно, если не ляжете, будете весь день ходить вареные.

…Когда недовольные Эри, Лин, и Пятый улеглись, наконец, Саб, который тоже лёг, выждал полчаса, и, убедившись в том, что все действительно заснули, встал. Накинул куртку, вышел на террасу, взял ту самую папку, с рассказом о поездке, и принялся читать. Угрызений совести он не испытывал, наоборот, сейчас он почему-то ощущал себя действительно старшим в этой компании, старшим, который железной рукой навел порядок, и теперь имеет полное право хотя бы на часок расслабиться и заняться интересным делом.