Мир Четырех Лун

Егор Седов, 2011

Эта поездка начиналась достаточно скучно. Журналист Виталий Камов отправился в стандартную командировку в «горячую точку», но его не пустили дальше столицы охваченной войной североафриканской страны… Однако посещение бункера диктатора, который увлекался оккультизмом, изменило все – не только для Камова, но и для американского репортера Джеймса Конрада, и для их сопровождающего Юсуфа аль-Андалуси. Магические книги диктатора активировали портал в параллельную реальность. И прямо из Ливийской пустыни русский, американец и араб шагнули в Мир Четырех Лун, где отгремела ядерная война, но до сих пор продолжаются сражения Четырех Кланов и мрачных средневековых государств, обладающих современным оружием. Выжить в этом мире почти невозможно, путь назад для тех, кто попал туда, закрыт. Но им придется не просто выжить, а победить!

Глава 2

Песчаный смерч

Восемь черных немигающих глаз внимательно изучали знакомую местность, на которой теперь что-то было не так. Что-то изменилось на этой знакомой местности. Рецепторы на передних лапках анализировали запахи — они тоже изменились. Но гораздо страшнее было то, что отмечали задние пары лап — сотрясения почвы, которые становились все сильнее и сильнее.

Что именно происходит, было совершенно непонятно — ничего похожего прежде в этом месте не случалось.

Так что сейчас огромный тарантул (люди наверняка назвали бы его именно так и лишь потом выяснили бы, что лап у существа больше, чем у обыкновенных пауков, да и вовсе это не паук — мало ли кто на кого похож) решал вопрос всей своей довольно долгой жизни — нападать или убегать? Долгой жизнь была именно потому, что этот вопрос пока что решался неизменно правильно.

Черное существо, распластавшееся на камне и почти слившееся с ним, было размером с очень крупную кошку. Или даже с мелкую собаку. Глаза на тонких стебельках всматривались в даль, а то, что заменяло ему мозг, пыталось определить размеры объекта. Надо сказать, объект был крупным.

Наверное, его принесло только что прошедшей бурей. Буря наверняка убила бы тарантула, но он вовремя спрятался в своем убежище в камнях и совершенно не пострадал.

Однако установить логическую связь между бурей и странным крупным предметом существо было не в состоянии. Для него объект просто появился в пустыне, возник неважно как — и с этим что-то требовалось делать.

Тем временем от неизвестно как попавшего в места обитания неподвижного объекта отделилось три других — поменьше. И они двинулись как раз в тут сторону, где сидел хозяин здешних мест. Когда это стало очевидным, рецепторы подсказали тарантулу, что драться не следует — объекты, которые были явно живыми, оказались слишком большими. Следовало как можно быстрее уползти и спрятаться в щели между камнями. Хотя от одного из существ исходил запах, отдаленно похожий на то, как пахнет добыча.

Но слишком уж они крупные. Поэтому — бежать.

Что тарантул и сделал.

И в очередной раз остался в живых.

Правда, теперь пейзаж непоправимо переменился — в нем навечно (для тарантула, конечно) появился неподвижный объект, от которого исходил отвратительный запах. Впрочем, кроме этого запаха, из-за которого подобраться к нему было невозможно, странный крупный предмет никак себя не проявлял — за местной живностью он точно не охотился, а потому конкурентом в борьбе тарантула за выживание точно не был. И постепенно хозяин каменистой пустыни привык к соседству и перестал обращать на него хоть какое-то внимание…

— Что это было?

Стандартный вопрос в нестандартной ситуации. Все равно кто-то должен был его задать. Виталий и задал.

— Не знаю!

Лицо Юсуфа было мрачным и хмурым, он словно бы постарел лет на десять.

Неприятности начались примерно час назад, со звонка мобильника у Юсуфа, который вел свой джип к границе с Египтом. Через эту границу и следовало переправить репортеров — из страны, охваченной гражданской войной, к относительной, но все же цивилизации. А уж дальше они сами сумеют добраться домой: один — в Америку, второй — в Россию.

Юсуф с кем-то ругался по мобильнику, а один из тех, кого он сопровождал, американец, напряженно вслушивался, пытаясь уловить знакомые арабские слова. Они никак не желали складываться в связные фразы, было ясно одно — речь идет о чем-то очень серьезном и очень неприятном.

Наконец Юсуф отложил телефон и обернулся к пассажирам.

— Дальше не проехать, — объявил он. — Под Дерной — столкновения.

— Какие еще столкновения?! — растерянно спросил Джеймс. — Дерна — это территория республики, фронт — в совершенно другом месте. Войска диктатора прорвались?!

— Это вряд ли, — покачал головой Юсуф. — Думаю, не войска, а просто его сторонники. Сообщают, что напали на колонну с продовольствием. Вертолеты НАТО уже вызвали, но пока еще их дождутся…

Он остановил машину.

— И что теперь? — спросил Виталий.

— Не знаю. — Юсуф прищелкнул пальцами, этот жест означал полнейшую досаду. — Можно подождать, а можно и в объезд. Или — вернуться.

— А может?.. — Виталий не закончил, но было и так понятно, что он имеет в виду. Раз уж не получилось раздобыть пропуск в зону боевых действий, то почему бы не сделать репортаж о боях на территории, контролируемой повстанцами?

— Не может. — Юсуф слегка улыбнулся. — Совершенно не может, друзья. Я отвечаю за ваши жизни. Вчера было сообщение — вы, наверное, еще не знаете, — что двух американских репортеров убили в Мисурате, в бою. С нас хватит жертв. Так что как угодно, но я вас должен отсюда вывезти. Иначе не получится. И потом, все вооружение у нас — автомат. Этого мало. А иностранные журналисты — очень хорошая добыча для врага.

— И что теперь?

— Думаю, в объезд, — проговорил Юсуф. — Дорогу я знаю, эти мятежники вряд ли будут отступать по ней. В общем, на час задержимся, но не больше того.

Виталий только вздохнул. С одной стороны, внезапно оказаться в эпицентре боя было бы страшно. С другой же, что это за командировка в «горячую точку», если боевых действий не видел, а делал репортажи о том, как готовят повстанческую армию в глубоком тылу. Хотя, судя по всему, понятия «фронт» и «тыл» в этой пустынной стране могли очень быстро меняться местами.

— В объезд! — тоном, не допускающим хоть каких-то возражений, скомандовал Юсуф, разворачивая джип.

Съезд с основной автострады, тянущейся вдоль берега моря, отыскался примерно метрах в восьмистах. Но еще до того, как повернуть на объездную дорогу, идущую через пустыню, стало понятно: бой впереди очень серьезный. Им попалась навстречу колонна «Тойот», которые русские журналисты называли «махновскими тачанками». Это и были самые настоящие тачанки, только без лошадей, их в двадцать первом веке успешно заменили лошадиные силы в двигателях. А вот все остальное осталось почти неизменным: в кузове каждого пикапа был укреплен или пулемет, или зенитное орудие, которому предстояло теперь стрелять по наземным целям.

А вот лихие автокавалеристы под трехцветными знаменами, если бы их переодеть, совершенно не отличались бы от самых настоящих воинов батьки Махно. Юсуф даже остановил джип, позволив журналистам вволю поснимать колонну, а из замыкающей машины, не снизившей скорость, наводчик орудия весело помахал рукой.

— Последние военные фотографии, — проговорил Джеймс.

— Может, да, а может, и нет, — ответил Юсуф. — Ладно, прорвемся. Поехали!

Пустынная трасса по сравнению с оживленным шоссе выглядела так, будто ею вообще никто не пользовался. Навстречу джипу попался только один грузовик, с которым разминулись с огромным трудом — в некоторых местах дорога сужалась, словно бутылочное горлышко. Иногда по бокам нависали не очень крупные холмы, иногда трасса слегка поднималась в гору. Но нигде не было видно и следов жилья — камни и песок, песок и камни, редкий кустарник где-то метрах в ста от дороги, а дальше — опять камни.

— Фильм о другой планете здесь снимать, — проговорил Виталий. Но разговор никто не поддержал, и он замолчал, глядя на проносящийся за окном безрадостный пейзаж.

Именно такую пустыню видели когда-то британцы и немецкие солдаты из корпуса Роммеля, воевавшие в этих краях давным-давно, жизнь назад. С тех пор тут ничего не могло измениться. Все те же камни, тот же песок, который хрустел когда-то под гусеницами танков. И все то же выжженное солнцем голубое небо.

Разве что таких джипов тогда не было. Но что такое джип под этим небом? Насекомое, и не более того.

Впрочем, еще несколько часов — и будет граница. Дальше — билет в Санкт-Петербург. И все пойдет по-прежнему. А вот это небо, эти камни и горы вдалеке — они и тогда будут точно такими же.

Виталий задумался, поэтому и не сразу понял, отчего Джеймс издал удивленный возглас.

— Что это?! — Американец указывал куда-то в окно.

Виталий поглядел в ту сторону и теперь и сам увидел, что пустынный ландшафт вовсе не так неизменен, как ему казалось минуту или две назад. В нескольких километрах от них с юга поднялась из песка и набухала серая пелена.

— Что это? — повторил Джеймс. — Там тоже бой?

— Нет, — отрезал Юсуф. — Песчаная буря! Здесь же не бывает в это время… Если началось — плохо дело. Но чем быстрее, тем лучше. Прорвемся!

Он ослепительно улыбнулся.

Джип и в самом деле прибавил скорости, сейчас они неслись по пустой дороге, и можно было наплевать на все правила движения. Какие тут правила, если смерч вот-вот перережет дорогу!

— Может, назад? — спросил Джеймс.

— Не успеем! Если рванемся сейчас — проедем! Если нет, то нет!

Виталий тоже сказал бы, что гораздо разумнее вернуться.

С другой стороны, если житель местных пустынь говорит, что надо прорываться, а повернуть не получится, то так оно и есть. Кто они такие, чтобы возражать своему постоянному проводнику? Он же из местных…

А Юсуф жал на газ что есть мочи.

— Опустить стекла! — приказал он. Его спутники тут же выполнили это. Теперь джип стал похож на подобие душегубки.

А песчаный вихрь приближался. Теперь стало ясно, что «маленький смерчик» огромен — с каждой секундой он раздувался, становился все больше и больше. Уже четверть обзора была закрыта серой песчаной пеленой.

Водитель гнал джип вперед, в ту сторону, где смерч вот-вот должен был пересечь шоссе. Пассажиры подпрыгивали на каждом ухабе — это только на севере, на оживленной прибрежной трассе, асфальт был идеальным. Да и то до революции, до той поры, пока по этой идеальной трассе не начали проходить танковые колонны.

А тут растрескавшийся асфальт умолял то ли всевидящее небо, то ли диктатора, то ли новые власти о ремонте. Безрезультатно умолял, конечно.

— Успеваем, успеваем, — шептал Юсуф. По крайней мере, Джеймс, который считал, что немного знает арабский, хотел слышать именно это.

Но Виталий, глядя в окно на несущуюся на них стену песка, с ужасом думал об ином. Они успевали прямо к тому моменту, когда буря захлестнет шоссе. Надо было поворачивать, только раньше, сейчас действительно становилось поздно делать хоть что-то… Теперь оставалось надеяться только на чудо.

Говорят, что человек, предчувствуя неизбежную гибель, успевает за какую-то секунду просмотреть всю свою жизнь. Вероятно, лгут, хотя и красиво лгут: Виталий Камов ничего не вспомнил, кроме жутких кадров из какого-то голливудского фильма. Когда инопланетяне, маньяки-убийцы и астероиды слегка поднадоели, там стали снимать триллеры из жизни ученых — например, метеорологов, изучающих торнадо. Получилось не хуже, чем с прочими — картина смерча, захватывающего в свои объятия машины, нескольких коров, фермерские дома, ужасала не хуже инопланетного нашествия.

Вот эта несчастная мычащая корова, еще не понимающая, что настал не просто ее смертный час, но и смертная секунда, и вспомнилась ему, стоило только закрыть глаза. А когда Виталий снова посмотрел за стекло, никакой пустыни к югу уже не было видно — вместо нее колыхалась сплошная стена из песка. Кажется, он даже мог расслышать вой.

— Успеваем, — шептал Юсуф. — Успеваем…

А вот то, что дальше, Джеймс мог принять за самые изощренные ругательства на арабском, которые он не знал. Но было это не так.

Казавшийся еще вчера вполне правоверным Юсуф обращался сейчас к совершенно иным, жутким силам.

— Да поможет мне Ас-Сутех, огненный дух пустыни… Дай сделать задуманное! Пусть свершится Судьба! Пусть свершится Судьба!

Вой усилился, окончательно перекрыв звук работающего двигателя — видимо, хозяин пустыни решил откликнуться на зов.

И Судьба свершилась. Они успели — как раз в тот момент, когда песчаный смерч, слегка изменив направление, рванулся к шоссе.

Виталий закрыл глаза — спасения не было.

За стеклами мгновенно стемнело, что-то звонко ударилось о дверцу джипа, машина заскрипела, задергалась, перевернулась, но уже в тот момент, когда она все же взлетела в воздух.

Песчаный вихрь подхватил ее, словно пушинку, поднял над землей и понес куда-то в направлении, ведомом только судьбе.

Виталий отключился почти сразу же, стоило джипу удариться об асфальт. Стекло пошло трещинами, но все же пока устояло. А вот сознание человека, который понимает, что это — верная гибель, уже ничто не могло удержать.

Джеймс держался, но чувствовалось, что это — ненадолго.

Впрочем, даже если оба пассажира чувствовали бы себя молодцами, готовыми к любым испытаниям, они все равно не расслышали бы из-за шума снаружи, как Юсуф тихо рассмеялся чему-то. Казалось, что гид и водитель просто впал в истерику, поскольку его лихаческий план напрочь провалился…

— Где я?

Это был самый простой вопрос, который смог задать Виталий, когда кто-то потряс его за плечо.

— Что с нами?

Увидев такую сцену в кино, он, скорее всего, просто снисходительно улыбнулся бы — до чего эти режиссеры любят всякую банальщину! Вот только теперь оказалось, что «всякая банальщина» — это и есть огромная часть жизни. Сказать что-то иное не получается.

— С нами все хорошо! Мы спасены! Не знаю, как, но спасены!

Голос был очень знакомым, и говорили по-английски. Ну, конечно, это Юсуф.

Виталий открыл глаза, и оказалось, что это не очень-то просто сделать — правый открываться не хотел, он был залеплен чем-то липким и красным…

Он дернулся, придя в себя от жуткой мысли — неужели глаз выбит?!

Тотчас же выяснилось, что нет — просто ссадина от разбитого стекла была на лбу, кровь шла оттуда.

Виталий перевел дыхание. Но испуг подействовал — он окончательно вспомнил, где он и что произошло.

— Не может быть! Где мы?!

— Я сам не знаю, где. — Юсуф отрицательно покачал головой. — Мобильная связь тут не берет, уже пробовал, ничего не вышло.

— Кровь? Отчего?

Виталий все никак не мог прийти в себя от жуткого пробуждения.

— Ничего страшного. Это — от стекла, оно вылетело, видимо, ударил крупный камень, — подсказал подошедший Джеймс.

Только тут Виталий сообразил, что он уже сидит не в джипе, а на камнях. Впрочем, порядком раскуроченная, но еще живая машина стояла рядом. Ветровое стекло уцелело каким-то чудом, но вот того, рядом с которым размещался репортер, не было вообще. Да и дверь оказалась буквально вмятой внутрь.

— Живы… — протянул он. — Но где мы сейчас?

— Сам не знаю, — повторил Юсуф. — Если ветер шел с юга, нас могло отнести к морю. Но ничего похожего я там не видел, а дороги знаю хорошо.

Он указал рукой на северо-восток, где смутно виднелись горы. И в самом деле, таких крупных горных вершин во время поездки по шоссе не было видно.

— Связи нет. Я попробую завести джип, только не знаю, как мы тут проедем. Если бы связь тут брала, мы позвали бы на помощь. Своих или ваших, — он кивнул в сторону Джеймса. — А так и сам не знаю, что делать. Попробую завести машину, но тут не очень-то поездишь, по этим камням. Надо идти куда-нибудь, пустыня не такая мертвая, какой кажется. Нельзя тут оставаться.

Джеймс промывал Виталию рану (она оказалась не самой серьезной, осколок всего лишь задел его лоб по касательной, хотя повредил какой-то мелкий сосудик, оттого и кровь потекла ручьями). Походная аптечка в джипе обнаружилась, и это было настоящим счастьем.

А Юсуф в это время рассказывал о произошедшем.

По его словам, полет занял совсем не так много времени — ему показалось, что минут пять, не больше того. А потом случилось второе чудо (первое заключалось в том, что их не убило камнями, поднятыми смерчем). Джип не просто плавно приземлился, а встал на колеса — словно кошка, успевшая перевернуться в полете с дерева так, чтобы опуститься на четыре лапки.

После этого буря сама собой схлынула куда-то — и это было третьим чудом. Но на том чудесная история и закончилась. Начались большие проблемы.

Когда Виталий смог кое-как подняться, Юсуф попытался завести джип — безрезультатно. Мотор пару раз чихнул — вот и все, чего от него можно было добиться.

А спутники Юсуфа стояли рядом, прикидывая, чем все это может закончиться. Джеймс не сомневался, что их спасут — в Америке вера в службу «911» стала чем-то вроде религии. А вот Виталий не был уверен ни в чем, кроме одного — его прибытие домой и в родную редакцию откладывается, возможно, на неопределенный срок. Разумеется, их ищут, наверняка рано или поздно найдут. Но в каком виде — это большой вопрос. Хорошо, что запас воды у них пока есть, но ее придется очень сильно экономить. Конечно, если Юсуф не знает, как искать колодцы в каменистой неласковой пустыне.

А они и в самом деле оказались в центре самой настоящей пустыни. Всюду, куда ни повернись, были сплошные камни и растрескавшаяся земля. Ничего похожего на дорогу тут не было. Конечно, вполне возможно, что трассу засыпало камнями. Но не настолько же, что она полностью не видна? Да и пейзаж не тот. Разве что солнце осталось неизменным, хотя сейчас оно клонилось к закату.

Сколько же он провалялся без сознания? Часа полтора? Юсуф сказал, что полет продолжался недолго. Значит, их не могло слишком далеко унести? Или — могло? Виталий совершенно не представлял, что может сотворить песчаная буря, однако мысли о чем-то сверхъестественном невольно лезли в голову, стоило только посмотреть в сторону далеких гор. Такие могли быть разве что на западе страны. Там тоже шла сейчас война и были освобожденные районы, только попасть в те районы пока никто из иностранцев не смог — слишком беспокойно было в тех краях, слишком неустойчивой казалась линия фронта (если она вообще была, эта самая линия).

Так где же они теперь, и что делать?

Юсуф предложил идти — но получится, что они пойдут куда глаза глядят. Он и сам не представлял, куда могло занести их джип. Однако в любом случае это лучше, чем ждать, когда придет спасение. Таким образом можно было быстрей дождаться иного — окончания запасов.

Пока оставалась, конечно, маленькая надежда на то, что заработает мобильная связь. Это все, что могло их связать с более или менее цивилизованным миром.

— Не хочет! — Юсуф явно хотел пнуть джип ногой, но все же удержался. В конце концов, надежная машина оказалась их спасительницей, а без нее они лежали бы сейчас где-нибудь с полностью перемолотыми костями, на радость стервятникам и прочей местной фауне.

Ливиец снова, в который уже раз за этот долгий день, раздраженно прищелкнул пальцами.

— Ничего не поделать! Собираем все необходимое и идем.

Необходимого оказалось на редкость много. Багаж Виталия был не самым большим — несколько тетрадей в клетку, авторучка, а главное — фотоаппарат и ноутбук. Профессиональную камеру оставлять здесь было жаль. Он прихватил еще и трехцветный флажок — какой же еще сувенир можно было добыть в этой воюющей стране?

А все остальное место в рюкзаке заняли еда и аккумулятор. Получилась довольно увесистая поклажа, и Виталий подумал, что любовь к походам, привитая еще с детства, теперь окажется очень и очень кстати.

А вот Джеймс почти пришел в ужас, когда Юсуф с Виталием сформировали поклажу и для него: ему пришлось взять тент. Теперь это было единственным, что могло бы спасти от палящих лучей солнца. Сейчас оно двигалось к закату и было не столь уж жестоким. Но что случится завтра?

Самому Юсуфу достались канистры с водой и автомат — единственное оружие, которым располагал маленький отряд. Водитель долго копался в багажнике, доставая все новые и новые вещи — кажется, он сумел неплохо подготовиться к любым неожиданностям.

Потом он погладил капот джипа в том месте, где краске посчастливилось пережить бурю, и, как казалось, что-то прошептал. Что именно, было не разобрать, да и наверняка это было сказано по-арабски.

— Идемте. Вон в ту сторону, — он указал рукой туда, где через пару часов должно было сесть солнце. — На запад — куда-нибудь да выйдем. Или к своим, или к границе.

«Или — к тем, кто поднял мятеж против новой власти», — подумал Виталий. Впрочем, вслух такие вещи говорить не следовало, и без того положение казалось безумно мрачным. Пустыня была еще нагретой, воздух над камнями слегка дрожал. Это сейчас, а что тут творится, когда солнце в зените?

Но гораздо хуже, чем оказаться под палящими солнечными лучами, было бы попасть в руки сторонников диктатора. Наверняка их не стали бы убивать — по крайней мере, иностранных журналистов. Скорее всего, посчитали бы ценными заложниками. Но Виталий отлично знал, как именно наемники обращаются с пленными: он видел в репортажах записи, сделанные на мобильную камеру. После них армейская «дедовщина» в России казалась почти нестрашной в сравнении с уродскими обычаями наемников диктатора. Их недаром прозвали «бригадами собакоедов» — худшего оскорбления от жителей этой страны и дождаться невозможно, но это было правдой.

Так что впереди лежал путь в полнейшую неизвестность.

* * *

Солнце передвигалось по безоблачному небу нехотя, с ленцой. Маленький отряд шел по раскаленной каменистой местности уже час. Трое товарищей по несчастью двигались молча, хотя каждый прекрасно понимал, что с ними произошло нечто, не укладывающееся в рамки нормальной логики. Если буря была быстрой, то отнести далеко их джип никак не могло. Однако следовало доверять своим глазам. Что именно это означало, понять было совершенно невозможно.

Впереди двигался Юсуф, как и полагается местному жителю. Следом за ним шел Виталий. Теперь, когда выяснилось, что с глазами у него все совершенно в порядке, начались молчаливые самоукоры. Ведь только подумать — он напрашивался в зону боев, а сам опасается банд наемников диктатора, действующих здесь, на востоке страны. Да ту банду под городом Дерна наверняка уже полностью разгромили, оставшихся взяли в плен и теперь допрашивают под присмотром европейских правозащитников, зорко следящих, чтобы новая власть даже не думала применять пытки.

Внезапная буря их пока что не убила. Но сейчас Виталий очень сильно сомневался, что великий немецкий философ Ницше был прав, когда изрек: «То, что нас не убивает, делает сильней».

Песчаная буря — это бы еще ничего. Но он потерял сознание во время пыльной бури — непонятно отчего. Упал в обморок, словно дворянская барышня. Неужели от страха?! Других объяснений не было.

И это — журналист, отправившийся в «горячую точку» планеты?! Какой позор!

Рядом шел Джеймс. Кажется, такой поход был для американца непривычным. С каждым шагом ноша казалась ему все тяжелее и тяжелее. Конечно, ночью будет чуть прохладнее, идти наверняка станет легче. Но совсем чуть-чуть легче.

Ничего хорошего ждать от пустыни ему не приходилось.

Виталий очень внимательно осмотрел рюкзак своего коллеги, сделал лямки более удобными. Это, разумеется, помогло, но тоже ненамного. Облегчить поклажу было невозможно, а в том, что тяжелый тент будет скоро необходим как воздух, никаких сомнений не оставалось.

Но главным было не это. Теперь Джеймс вспомнил, что и он на какую-то минуту отключился во время бури. Конечно, это могло произойти в тот момент, когда машину кидало из стороны в сторону. Но Джеймса тревожило иное: а если такие вот «отключения» — признак наступающей тяжелой болезни? И он превратится в неподвижную развалину через пару лет?

О подобных ужасах и думать-то не хотелось. Но мысль упорно не желала выметаться из головы.

«К врачу. Немедленно, как только прибуду во Фриско, — твердо решил Джеймс. — На следующий же день после приезда…»

Почему-то это решение принесло облегчение — он даже увереннее зашагал по каменистой почве.

Конечно, их группа серьезно влипла. Но в журналистской работе порой случается всякое, сильно переживать из-за этого пока что не следовало. Как только обнаружится, что в нужное время они не оказались на границе с Египтом, их начнут искать. Может быть, даже завтра с утра. И наверняка выяснят, где они. А местные жители, которым посчастливится найти и приютить журналистов (а главное — гражданина Соединенных Штатов!), будут щедро вознаграждены.

Вот и все.

Здоровье беспокоило гораздо сильнее.

Разумеется, он еще молод, но ведь и в молодости может случиться что угодно. «К врачу», — он едва не произнес это вслух.

И в этот момент русский коллега слегка дернул его за рукав.

— Смотри!

Метрах в десяти от них среди камней почудилось явственное движение. Это краем глаза заметил и Джеймс. Правда, он не понял, что именно двигалось — какой-то довольно мелкий предмет. Потом небольшой камешек слегка дернулся — и все успокоилось.

— Что это?

— Ящерица, наверное. Или змея, — предположил Виталий.

Как-то они не учли, что пустыня может быть населена не только людьми. Разумеется, двуногое существо — самый страшный из всех хищников, которого при встрече следовало опасаться больше прочих. Но ведь и остальные были жутковатыми.

— Юсуф, что там было?

Проводник остановился, внимательно глядя в указанном направлении.

— Что такое? Камни там.

— Нет, что-то пробежало между камней.

— Ящерица, — спокойно ответил ливиец. — Да кому тут еще водиться! Хотя могут быть скорпионы, например.

От такой возможности остальным стало несколько не по себе. К тому же Юсуф шел, внимательно оглядывая место, да и автомат держал наготове — на всякий случай. Иными словами, «человек пустыни» чего-то опасался и не исключал неприятных встреч.

— Ничего страшного, — ухмыльнулся проводник. — Будет ночь — прибавим шагу. Осторожнее надо быть на привалах.

Солнце тем временем стало оранжевым, затем — красным.

Где-то позади и сбоку, едва ли не над оставленным путниками джипом (он еще не скрылся на горизонте) завис лунный серп. Светила явно готовились к смене караула.

Зато идти стало значительно легче.

Еще минут через десять солнце пустыни окончательно сделалось далеко не белым, а темно-красным. Наступал закат, в этих широтах он происходил очень быстро, в какие-то минуты.

— Привал примерно через час, — проговорил Юсуф. — Нормально идти?

— Вроде да, — подтвердил Джеймс.

— Вот и хорошо.

Виталий в это время пытался всматриваться в камни. В любом случае, существо, которое пробежало там, совершенно не походило на ящерицу. Скорее уж его можно было назвать пауком. Но его размеры…

Нет, такого просто не могло быть. Где-нибудь в джунглях Амазонии или в Индонезии такие пауки вполне могли водиться. Но тут, в пустыне… Бывает ли такое?

И потом, животный мир тут хорошо изучен, найти что-то новое, наверное, невозможно. Так кто же это был? Глюк, оптический обман? Тогда Джеймс ничего бы не заметил.

Еще и еще раз всплывала эта неприятная мысль — где же они оказались? И почему?

Логика, которая всегда и во всех случаях жизни выручала его, на сей раз подвела. Объяснить смену ландшафта или существование гигантских пауков она была совершенно не в состоянии.

А если так, то куда они попали? Что, улетели на другую планету, как в фильме «Кин-дза-дза»? Жаль, что ни Джеймс, ни Юсуф наверняка не смотрели его, иначе все шутки были бы сейчас о планете Плюк.

К примеру, не раздастся ли сейчас над пустыней отвратительный скрип тамошнего летательного аппарата?

Он даже прислушался. Но пустыня хранила благородное безмолвие. Хотя, если прислушаться, это безмолвие наверняка оказалось бы ложным. К примеру, звуком можно было посчитать шелест песка между камнями. Или же потрескивание остывающей после жаркого дня каменной глыбы. Или — шорох лапок гигантского паука.

Все же, откуда тут взялось это существо? И нет ли поблизости их гнездовья? А главное — не окажется ли оно в том месте, где они собираются сделать привал?

Нет, им еще повезло — у них, по крайней мере, есть этот замечательный проводник Юсуф. Вот если бы оба городских жителя оказались в пустыне вдвоем, результат был бы куда более предсказуемым и гораздо более печальным. А так есть возможность еще как следует побороться за свою жизнь.

А гигантские пауки… Да мало ли тут всякой живности? Черт с ними, с пауками, лишь бы первые люди, к которым они выйдут, оказались приличными — по крайней мере, не действующими по принципу «сперва стреляй, а разберемся потом».

Впрочем, пока не имелось вообще никаких.

И никаких следов, что в данном месте вообще есть люди и какая-то цивилизация.

Ноги начали слегка уставать от мерного движения. Зато именно сейчас наступил час заката. «Час» — это слишком громко сказано. Минута — иное дело.

Солнце стало гораздо больше, а через несколько минут на пустыню навалилась тьма — без всякого предупреждения в виде сумерек.

— Часа через три будет холодно, — предупредил Юсуф.

Хорошо, что хоть какие-то теплые вещи у них в багаже все же были. Виталий думал, что они не пригодятся до самого Петербурга, но оказалось, что все совсем не так.

Пришлось остановиться, распаковать рюкзак, вытащить один из свитеров и предложить его Юсуфу. Тот сдержанно поблагодарил, хотя показалось, что эта вещь не больно-то нужна проводнику. Кажется, он старался прислушиваться и присматриваться. Было совершенно непонятно, что могло его встревожить, а на все расспросы Юсуф отвечал неизменно:

— Нет-нет, все нормально…

Но это звучало фальшиво. Казалось, он был не на шутку растерян.

Хорошо, что ночь оказалась лунной. Иначе люди, оставшиеся наедине с пустыней, могли запросто переломать ноги в расщелинах между камнями. Месяц светил необычно ярко, хотя до полнолуния ему было очень далеко. Они даже отбрасывали слабые тени, причудливо падающие на черные камни.

Примерно час они прошли в молчании. Виталий не очень хорошо представлял, сколько именно они уже прошли. Но, вероятно, немного — камни на этом участке пустыни оказались крупнее, приходилось обходить те, что встречались на пути, надеясь, что в темноте не прячется местная неприятная живность. Но пока что никаких существ им не встретилось.

— Привал! — объявил Юсуф. И первым делом расстелил на участке потрескавшейся почвы размочаленную веревку, вытянутую из рюкзака. Джеймс попытался лезть с вопросами, но проводник кратко проговорил:

— От змей.

После чего приступил к выдаче порций воды и галет. Очень понемногу — следовало рассчитывать на очень долгое странствие с непонятным пока финалом.

Виталий задумался, поэтому не понял, что именно заставило Джеймса неожиданно ахнуть — американец едва не пролил драгоценную воду.

— Что это?!

— Где? — Спутники резко обернулись к нему. Но на сей раз Джеймс указывал куда-то себе под ноги.

— Что это?! — повторил он.

— Тень… Постой!

Виталий посмотрел в небо.

И застыл, пораженный не меньше своего коллеги.

В черном и почти беззвездном небе плыл второй месяц. Почти такой же, как первый.

А следом, почти над самым горизонтом, выплывал еще один — на сей раз небольшой, примерно в треть первого. Двигался он по небу гораздо быстрее, можно было отследить его путь.

— Где мы? — выдохнул Виталий, который никак не мог оторваться от этого зрелища. — Юсуф, ты…

— Я не знаю. Я сам не знаю, — глухо произнес проводник.

Расспрашивать невольного «Сусанина» было сейчас бесполезно. Он и сам с ужасом смотрел на небеса, где танцевали светила, словно бы насмехаясь над самоуверенностью людей.