Семь ночей

Евсения Медведева, 2023

Меня унизили и выбросили полуголой на мороз… Поиграли, как с безвольной игрушкой, не имеющей права выбора. Конечно! Ведь они – мужчины! Они – сила, у ног которых распластался весь этот порочный мир. У них власть, деньги, и мужские законы!А у меня? У меня только жгучее желание выжить!И я сумела! Бросилась под колёса машины, в которой сидел ОН! Моя любовь, моя нежность. Он спас, защитил и заставил влюбиться!Принц?Нет…В его глазах пляшут черти. Он мстителен, упрям и одержим мной до безумия. У него так много тайн… Но пока у нас есть всего семь ночей, чтобы познать любовь.Пока нас не разлучили навсегда.Навсегда? ХА!Да он спалит все, к дьяволу, только бы я вновь оказалась в его руках. Вернее, уже спалил…

Глава 8

Дом меня встретил теплом, треском огромного камина и ароматом жареной утки. Внутри все взбунтовалось, и я машинально закрыл все створки шкафа. Рефлекс Павлова, ей Богу…

— Клара! — зарычал я, не сумев справиться с эмоциями.

— Вадим Дмитриевич, — из дальнего коридора вышла моя преданная экономка.

Клара Ивановна была со мной с первого дня моей самостоятельной жизни. Ненавязчивая, сухая, немногословная, она с лёгкостью взяла на себя всю тяжесть быта. И я даже подумать не мог, что это закончится с появлением Нины на пороге моей квартиры.

Клара, в силу врождённой тактичности, терпела вечные придирки невесты, пыталась подстроиться, терпела и ни разу не выразила своего недовольства, в отличие от Нины. А вот я не смог смотреть на это безумие, потому что всем было ясно, как божий день, что общего языка они уже не найдут. Поэтому после очередной истерики я предложил Кларе сменить место работы, а она обрадовалась, потому что жизнь в городе для неё была сущим адом.

Скоренько купил для неё и её мужа, дяди Егора, который теперь помогал ей по хозяйству, квартирку в ближайшем к посёлку городке, определил пенсию и вручил ключи от дома, где она могла чувствовать себя спокойно.

— Утка?

— Вы же любите утку, Вадим, — Клара постояла, а потом хитро улыбнулась и шагнула ко мне, обнимая по-матерински. — Я же не знала, с кем ты будешь, а супруга твоя ест только утку, — женщина отпрянула, сверкнула острым взглядом: — А для тебя в духовке румянится картофельная запеканка.

— Спасибо, — я даже не стал парировать, что Нина только утку и умеет готовить, поэтому козыряет ей на всех праздниках, вызывая снисходительный смех друзей и родных. Вместо этого обнял Клару Ивановну в ответ, а потом достал из-за спины пакет с традиционным подарком. — Это тебе.

— Спасибо, — женщина сдержанно улыбнулась, приняла презент, но внутрь не заглянула. Ничего не меняется… Весь её вид привычно кричал о безразличии, но завтра, накрывая завтрак, она будет улыбаться, ловя в отражении зеркал блеск новой броши. — Ваша спальня готова, ужин я могу подать хоть сейчас. Вы будете один?

— Да, — не смог сдержать улыбки. Клара вечно прыгала, то выкая, чтобы выстроить дистанцию, а иногда расслаблялась и позволяла себе чуть больше.

Когда гостиная опустела, глубоко вдохнул. Этот дом умел дышать… Воздух здесь был кристально чистый, звенящий комфортной прохладой, высоченные потолки дарили ощущение свободы.

Сдернул галстук, пиджак, бросил их на спинку кресла. Расстегнул несколько пуговиц, закатал рукава и сел в кресло у камина, включив ноутбук, намереваясь все же отсмотреть последний проект аэровокзального комплекса.

— Я позволила себе вольность, Вадим, — Клара внесла поднос с дымящейся запеканкой и стала накрывать на стол.

— Присоединитесь?

— С удовольствием, — женщина вспыхнула, но всё столь же сдержанно отправилась на кухню, а ещё через несколько минут мы в уютной тишине ели коронное блюдо Клары Ивановны.

— Как дела?

— Быки твоего Акишева вытоптали мои гортензии, Вадим Дмитриевич. Огромная территория, а им спарринги нужно устраивать у главного входа? — Клара фыркнула и бросила горький взгляд сквозь панорамное окно на замятый сугроб.

Акишев после последнего подрыва моей тачки совсем с катушек слетел. Раздул штат охраны, превратив и городскую квартиру, и офис с загородным домом в неприступную крепость, а базой для тренировок, естественно, выбрал это тихое место.

— Они тренировались у бани, но Герберт их оттуда погнал, — даже напрягся, вспомнив, что в глуби леса в небольшом домике спит Крошка. — Я поговорю с Рустамом.

— Будьте так любезны, — Клара довольно кивнула и вновь стала ловко орудовать ножом и вилкой. — Вы с Гербертом разминулись, он передал, что приедет завтра ближе к обеду.

— Хорошо, — я отодвинул тарелку и закурил, наблюдая, как медленно загораются огни уличного освещения. Цепи неоновых гирлянд потянулись по каменным башням забора, размываясь нечетким следом средь пушистых веток елей.

Время здесь не то чтобы останавливалось. Оно становилось другим: важным, медленным, наполненным жизнью. Даже бессонные ночи в свете тусклой лампы над ворохом документов несли не усталость, а удовлетворение. Казалось, что я занимаюсь чем-то важным, нужным и не бессмысленным. Вот и сейчас в голове застучали молоточки от нетерпения уединиться в своей спальне, где у огромного окна стоял дубовый стол с зелёной лампой.

— Жалко девчонку, — выдала Клара, а потом поднялась и стала убирать со стола.

Её слова прозвучали как приговор. В них было слишком много жалости к «подкидышу с большой дороги». Я оторвал взгляд от окна и сконцентрировался на Кларе: поджатые губы, сведенные на переносице брови и жесткая линия напряженной челюсти. Женщина всем телом транслировала тревогу и смятение.

Хм… Можно подумать, я в восторге от всей этой ситуации. В моём доме поселилась Спящая красавица. Под моей крышей в любой момент может оказаться труп, и именно мне придётся разгребать все это дерьмо! Зато спас… Или обрёк на вечный сон. Надо было ментам сдать. Точно надо было. Сейчас бы не терзался никому не нужными вопросами и догадками.

— Прав старик Герберт, звери и то гуманнее. Прав…

— Она больше не приходила в себя?

— Нет, — женщина чуть замешкалась, а потом открыла бар и налила мне стопку коньяка. — Только плачет каждую ночь. Не двигается, лишь скулит, как забитый волчонок.

— Мы не знаем ни кто она, ни каким образом очутилась на мёрзлом поле, Клара Ивановна. Поэтому рано жалеть девку, для этого нужны основания.

— Она просто девчонка, попавшая в большую беду, Вадим. Это человечность, для этого не нужно никаких оснований, никому не нужных аргументов, и тебе ли не знать о жалости? — Клара недовольно цыкнула и усмехнулась, когда мой телефон ожил входящим видеовызовом от жены. — Кофе подать?

— Да, Нина, — внезапно откровенность женщины полоснула лезвием по чему-то живому, словно по ещё не затянувшемуся шраму. Отвернулся, нарочно проигнорировав её вопрос, слушал звонкий цокот удаляющихся шагов, уже сгорая от чувства вины.

— Вадюша, я на месте! — звенящее счастье в голосе супруги меня весьма удивило. — А ты опять удрал в свой замок? Поди, и с обслугой ужинал?

— Как родители? — я сменил тему, не желая продолжать эту бессмысленную перепалку. То, что её «голубая кровь» не позволяет этих вольностей, это уже всему персоналу было известно. Мне-то для чего это повторять?

— Всё хорошо, крыша только прохудилась, меня поселили в гостевую комнату, представляешь? Вадюш, ты бы позвонил…

Выслушав указы жены, я всё же сделал пару звонков и пошёл в свою спальню, прихватив бутылку коньяка. Принял душ, сел в кресло у окна, наблюдая, как очередная волна снегопада накрывает посёлок.

Мысли вяло крутились вокруг проекта, я машинально делал пометки, чтобы вернуть на доработку архитектору, прекрасно понимая, что настрой на работу пропал.

Откинул голову, закрыл глаза всего на мгновение, чтобы просто надышаться запахом сухого смолистого дерева…

… Холод медленно скользил по коже, а противный писк сигнализации раздражал слух.

Черт! Почему так холодно?

Когда веки распахнулись, я даже не сразу понял, что что-то не так…

Окна были закрыты, как и дверь на террасу, но меня слегка потрясывало от настырного морозца. Натянул футболку и уже хотел было рухнуть в постель, как что-то за окном привлекло моё внимание.

Сдвинул тюль, пытаясь понять, что изменилось…

Свет! Весь посёлок накрыла тьма, лишь несколько домов переливались тусклым светом дежурного освещения. Приоткрыл дверь, слушая истеричную перепалку собак, крики охраны, смешанные с противным писком каких-то датчиков.

Сердце пропустило удар, потому что на фоне кристальной белизны снежного покрова показалось, что в остеклённом переходе из бани к дому промелькнула тень…

Показалось?

Не сводил глаз с домика вдалеке, всматривался, искал подтверждение своим галлюцинациям, а сам рукой шарил по деревянной поверхности стола, чтобы найти телефон.

— Рус? Охрана звонила? — рявкнул я в трубку, как только услышал по-сонному хриплый голос начбеза.

— Вадь, авария на подстанции. Сейчас парни запустят генераторы, мы думали, ты спишь, не хотели будить.

— Почему генераторы не врубились автоматом? — я накинул на плечи свитшот, оставшийся лежать после последней пробежки, и зачем-то пошёл вниз.

— Ошибку выдаёт, падла немецкая. Запустился только один, на котором половина первого этажа, зато гарантию на двадцать лет обещали!

Акишев даже заикаться начал от непривычной ему роли оправдывающегося. А пусть знает!

На первом этаже и правда было теплее. Правое крыло дома, с вереницей гостевых комнат, было погружено в тревожную темноту, а левое, где находились столовая, гостиная, кухня и хозяйственные помещения, обнадеживающе подсвечивалось дежурным освещением, тянущимся вдоль плинтусов.

Я закрыл дверь в правое крыло, чтобы не терять тепло. Непонятно, сколько придётся сидеть без электричества. Сомневаюсь, что в такой снегопад аварийная бригада оперативно справится с обрывом.

— Основное питание не будет работать, пока не запустят главный генератор, Вадь. Но отопление и кухня запитаны… Я буду утром со спецами.

— А баня? Она от чего запитана? — От внезапной мысли по хребту побежал разряд тока. Я замер у камина, смотря вглубь рощи.

— Бляяя…

— Отбой, Акишев!

Я терпеть не мог, когда люди пытаются оправдаться, вместо того чтобы взять на себя ответственность. А ведь это его зона контроля! Дом должен тестироваться на автономность раз в две недели, чтобы просто дать возможность сложным инженерным системам ощутить ток в своих проводах. А вместо этого… Короче, имеем то, что заслуживаем.

Мысленно продолжал казнить каждого, кто недоработал, спускаясь в подвал. Сто раз проклял себя, что не надел обувь, потому как каменные ступени неприятно холодном ноги.

Не знал зачем иду туда… Не было мыслей, лишь инстинкт и недоброе предчувствие, шуршащее где-то в подкорке мозга. Подсвечивал себе путь холодным светом телефонного фонарика и прислушивался к каждому шороху. Где-то вдалеке противно пищали датчики, сигнализируя о потере сигнала, а от гранитных стен отражался звук шагов, вторя бухающему в груди сердцу.

Признаться, было жутко. Атмосфера больше напоминала триллер, сюжетом которого не предусмотрено спасение моей жалкой жизни. Надо было охрану взять. Какого черта я попёрся сюда один?

Когда до массивной сейф-двери оставался всего шаг, остановился, уловив отчетливое завывание. Нет, это был определенно не ветер! Затаился, медленно подойдя почти вплотную, а когда услышал слабые удары в металлическое полотно, понял, что все это далеко не глупое совпадение.

Монитор электронного замка пищал всё тише, отчаянно моргая значком разряженный батареи. Приложил к экрану руку, и замок звонко лязгнул, открывая совершенно жуткую картину моей реальности…

Девчонка сидела на полу, вяло стуча трубкой от капельницы по полу. По её руке тек багряный ручеек темной крови, теряющийся на больничной сорочке.

Кусок ткани с завязками на спине болтался, открывая худые угловатые плечи, неестественно выгнутые ноги. Но шокировало меня не это, а то, что находясь чуть ли не при смерти, она так трогательно прижимала к груди рыжего, невесть откуда взявшегося котёнка.

Она слышала меня, но в ней словно не было сил ни закричать, ни заговорить. Она просто умирала, согревая собой трясущееся создание.

— По-мо… по-мо… ги… — хрипела она, царапая ногтями каменный пол.