Дежавю

Евгения Бурдина, 2021

Короткая повесть о том, что наша жизнь состоит из мелких деталей, пазлов, которые повторяются каждое столетие и минуту. Вот упало яблоко на голову Ньютона, вот мы поцеловались, вот поссорились, вот испугались расставания и снова встретились. Я бы хотела, чтобы это был любовный роман, хотя скорее это повесть, сложенная из отрывков.

Глава 5. Рекламная пауза

— Мам…

— М? — мама поднимает взгляд. В губах зажаты булавки, поэтому Аня только приподнимает брови, вопросительно глядит на дочь. Мама корпит над важным занятием: дошивается юбка для куклы. Подъюбник уже готов, осталось дело за малым. Дочь сопит. Мамуля улыбается и откладывает шитье: дочь пришла с чем-то важным. Маринка делает такое выражение лица только, когда собирается с мыслями. Либо кто-то обидел, либо…

— Что случилось?

— Ничего. Мам…

— Ну?

— А как ты поняла, что папа, ну… Ну, что вот он — наш папа? Ведь ты с кем-то ещё встречалась? Ну, вот ты его сразу увидела и поняла, что от него будем мы?

Аня улыбается. Да уж, только о детках и думалось в тот момент! Она обнимает дочь, приподнимает, усаживает к себе на колени.

— Как я поняла? Увидела и поняла, что он самый замечательный. Но у каждой это происходит по-разному, Марусь.

— А если бы ты за кого-то другого бы вышла, то я бы была не я? Да?

— Да. Но я же не вышла за другого.

— Но ты ведь любишь только нашего папу?

— Кого же ей ещё любить? — Это вопрос задаёт уже папа. Улыбаясь из дверей, он нагибается и звонко целует обеих в щеки.

— Меня, — смеётся дочь.

— Аааа, — протягивает Юра. — А что это — тебя? Наша мама будет любить только меня! Это я сказал! — нарочно сердитым голосом говорит он и тянется выхватить дочь с материнских колен. Маруся заливается смехом. Она пытается вцепиться в маму, но крепкие отцовские руку уже подхватывают её на руки и переворачивают вверх тормашками над полом.

— Только осторожней, — не удерживается Аня, правда, тоже смеется, глядя на хохочущую семью. — Папа, манник будешь? Или Маруськой сыт останешься? — она встаёт и смотрит на супруга.

— Самый большой кусок!

— Я не вку…с…ная! — кое-как выговаривает Маруська, продолжая смеяться и качаться над полом.

— Почему это я не удивлена, что нужен самый огромный кусок? — улыбается мама. Наконец, дочь водворяется на пол.

— Потому что… папа… ест… большие… куски тортов и тарелки супа! — важно заключает дочка, пытаясь отдышаться и прижимаясь к папе. Нож в маминой руке ловко отделяет кусок пирога.

— Точно подмечено! — папа снова подхватывает дочь и начинает кружить по комнате.

— Юра! Ну осторожней! Углы же, — пытается остановить расшалившуюся семью Аня.

Дочь задыхается от восторга, папа смеётся. Аня не может делать строгий вид долго и тоже улыбается.

— Тогда мы будем крутиться в большой комнате, правда, пап?

— Конечно! Голова! — Смеётся папа, — ясно, мама? А где, кстати, сын?

— Решил, что его сегодня бабушка забирает из детсада.

— Ясно.

— Так что меня за него ещё можешь покружить, — выжидающе смотрит на папу Маринка и смеются опять все.

В такие минуты Ане хотелось прижать к себе всех троих и не отпускать. Пусть будут рядом с ней, все на кухне и ни шагу от неё! Но Маринка уже немного отодвигается от Юры и уходит «читать» книжку — перерисовывать картинки из книги в альбом. Угол стола завален карандашами всех мастей, ручками, фломастерами. Может быть, пора предложить дочери познакомиться с художественной школой? Надо будет обсудить с Юрой.

А Юрка уже жует и пытается при этом незаметно пробраться к телевизору прямо с пирогом, а значит и с крошками. Аня улыбается ему вслед и снова берёт платье от куклы в руки.