Роман хроника Орджоникидзевского РУВД, или Ироничный детектив

Евгений Русов

События, описанные в книге, происходили с моим отцом с 1996 по 1998 гг., во время его работы в уголовном розыске. Что-то из написанного художественный вымысел, что-то – чистая правда, но в целом книга достоверно отображает часть того времени, свидетелем которого стал мой отец. Все написанное – это полностью его виденье ситуации, от себя лишь добавлю, что сам не раз становился свидетелем беспощадного российского чиновничества. Об остальном судить вам.

Глава четвертая

Начальникам подразделений

милиции г. Санкт-Петербурга

Телетайпограмма №2

С целью воспитания подрастающего поколения и удержания его от противоправных действий предлагаю:

1. Закрепить за каждым офицером милиции районных Управлений по одному трудному подростку, одному ранее судимому и не вставшему на путь исправления и одному лицу БОМЖиЗ, то есть-бомжу.

2. Закрепленным офицерам выйти в семьи указанного контингента, познакомится с своими подшефными и провести с ними воспитательно-профилактическую работу по недопущению правонарушений и стремлению вести порядочный образ жизни.

3. Отчеты о проделанной работе представлять ежедекадно заместителю начальника ГУВД по воспитательной работе.

Начальник ГУВД г. Санкт-Петербургагенерал-майор Локтионов С. Г.

Уфимцев стоял у шикарного подвала на проспекте Забастовок и с интересом рассматривал неоновую светящуюся вывеску, которая гласила: Товарищество с ограниченной ответственностью» Облегчение». Чуть ниже надпись поскромнее:"Платный туалет». Очереди перед туалетом почему-то не было..Уфимцев открыл. дверь и очутился в мраморном холле. Холл блестел чистотой и был похож скорее на операционную и если бы Уфимцев не знал наверняка цели своего прихода, то подумал, что ошибся бы. В углу холла стоял небольшой столик, за которым сидел коротко стриженный парень в известном прикиде и смотрел стоящий напротив телевизор. Ноги парня покоились на столе. Он повернул голову, посмотрел на Уфимцева, оценивая его как возможного клиента, но вдруг сбросил ноги со стола и празднично расплылся в улыбке. — Олег Геннадиевич! Какие люди!? Все время мы у вас, а тут вы у нас. Какими судьбами? Или может вы как клиент зашли, по назначению нашего заведения, тогда вам скидка. — Я, дорогой, проверяю, как с трудоустройством у бывших моих клиентов, а ты ведь бывший мой клиент и еще не исключено, что и настоящий. Ты ведь знаешь, Кириллов, туалетами я не занимаюсь, даже платными, у нас на это санитарная милиция есть. Так что только ради тебя я здесь. Есть необходимость потолковать мне с тобой, у вас тут отдельный кабинет должен быть для особо уважаемых людей, пойдем! — Момент, Олег Геннадиевич, — засуетился Кириллов, — только закрою заведение. — А зачем закрывать? — усмехнулся Уфимцев, — пускай фирма часик поработает в благотворительном режиме, ничего ведь не случится, желающих не особо много, потом наверстаешь. Через минуту Уфимцев расположился уже в прекрасно оборудованной комнате за незаметной дверью в стене. Комнаты была оборудована даже кондиционером. На столе стоял факс «Панасоник». — Я так понимаю, Кириллов, что тебя снова понизили в должности. И сослали сюда смотрящим, раньше ты был, по-моему, в числе активных штыков. — Какие штыки, Гэннадьич? — обиделся Кириллов, — да на тренировке я травму позвоночника получил, вот и пришлось искать работу поспокойнее. — Травму позвоночника ты получил три месяца назад при разборках с «федоровскими», выпрыгнув с третьего этажа офиса на Марининской улице и они тебя до сих пор ищут. Ты читал, Кириллов в детстве такие стихи: «… ищут давно, но не могут найти, парня какого-то лет двадцати, среднего роста, плечистый и крепкий, ходит он в черной кожанке и кепке, цепь золотая на шее у него, больше не знают о нем ничего!» — Неужели они в ментовку обратились и ориентировку на меня уже дали, Геннадьич? Вот козлы! — Хреновато у тебя, Кириллов с кругозором, да и с юмором тоже. Я же сказал, что это стихи, к тому-же — классика. А я вот знаю, Вася, этого парня! А стихи я немного перефразировал, Маршак мне простит. А написаны они были лет сорок тому назад. — Да?! — удивился Кириллов, — а я думал, что «братвы» при коммунистах не было. — Тогда, Василий, своя «братва» была, не вам чета. Уфимцев кивнул на факс: — Зачем тебе аппарат здесь такой, по записи заказы принимаешь, что ли? — Ну, ты, Геннадьич, все шутишь, — Кириллов наморщил лоб, — это я купил для личной надобности. — Нет, Василий, не купил ты его, — дожимал Уфимцев Кириллова, — а прыгал ты из офиса с коробкой, я так думаю, что этот факс и был в той коробке. — Олег Геннадиевич! Что ты от меня хочешь? — Я хочу ответа только на один мой вопрос. Ты же меня знаешь, Кириллов! Без предварительной подготовки я так просто редко прихожу. К нашей с тобой беседе я тоже подготовился. Я бы мог вызвать тебя в Управление, причем повесткой и узнать все, что меня интересует, но мне не хотелось тебя, мягко говоря, обижать, зная твое отношение к повесткам и реакцию на такой вызов твоих компаньонов по этой фирме. Месяца так три-четыре тому назад, с этого факса кто-то вел переговоры с одним иностранным государством. Я знаю, что вести такие переговоры, не твой уровень и ты здесь не в доле, раз до сих пор прозябаешь в гальюне. Так вот, мне нужно знать, кто этот неизвестный Остап Бендер? И учти, в этом вопросе затронуты интересы иностранного государства со всеми вытекающими для тебя последствиями. — Так вы и фамилию знаете уже? — совсем скис Кириллов. — Не перебивай меня, Василий. Так вот, ты говоришь мне волшебное слово и я сразу ухожу, забывая про сожженный у «федоровских» офис и про плечистого парня лет двадцати., которого ищут все. Кириллов задумался. Для него, Уфимцев был ментом, ментом, но не легавым или мусором. Василий помнил свое босоногое детство, полное правонарушений. Уже тогда Уфимцев из 164 отдела милиции был на Юго-западе Петербурга в авторитете среди молодняка. Он никогда никого из Папанов не обманул, затрещин при доставлении в отдел не раздавал и свое слово держал крепко. Если говорил, что посадит, то всегда сажал или отправлял подумать в спецшколу, что равносильно было все той-же колонии. И слыл Уфимцев тогда на весь отдел большим специалистом по разгадыванию криминальных юношеских шалостей. Но Кирилов тогда, с присущей молодости самоуверенностью и максимализмом, несмотря на предупреждения пацанов, сбил в свои четырнадцать лет таких-же как и сам молодцов и «бомбил» автомашины по всему Юго-Западу, пока не очутился в кабинете у Уфимцева. Тот не кричал на Кириллова, не топал ногами не выкручивал руки, даже не бил засунутым в валенок утюгом, что так усиленно распространяет пресса, рассказывая о буднях милиции. Они мирно побеседовали часов восемь, до одурения накурившись Уфимцевским беломором и опившись кофе и Кириллов, переигранный железной логикой опера ушел на два года в воспитательно-трудовую колонию с десятью доказанными эпизодами краж запчастей с автомашин. Ушел, не затаив на Уфимцева ни ненависти ни злости. Все было по понятию, кто кого! Победил Уфимцев. Отсидев, Кириллов набрался опыта, как он считал сам, стал круче. И попав опять на родной Юго-Запад и учитывая начало перестройки попытался подмять под себя местную сапожную мастерскую, введя в свой обиход и жаргон новомодное слово — «крыша». Но опять очутился в кабинете Уфимцева и пошел второй ходкой за банальный грабеж после трех часов задушевного разговора, все того-же кофе и беломора. Вернувшись с зоны уже через четыре года, Кириллов первым делом прописываясь к матери, навел справки о местонахождении Уфимцева. Полученная информация не огорчила Кириллова, но и не обрадовала. Из нее следовало, что Уфимцев теперь большой начальник в районном уголовном розыске, а раз начальник, значит, по твердому убеждению Василия должен много спать, хорошо кушать, сидеть в кабинете и руководить, а не бегать по платным туалетам собирая компромат. Но действительность в лице Уфимцева была здесь, да и информация у него была насчет Кириллова ой какая верная! Прикинув все «за» и «против», Кириллов понял, что треть¬ его похода на зону к «хозяину» ему уже не выдержать и скажет он настырному оперу правду, как — Знаешь, Олег Геннадиевич! Примерно месяца три назад заскакивают сюда двое парней. Поговорили, туда сюда и сделали они мне предложение сдать им вот этот кабинет в аренду на месяц. Я тогда на мели был, а они мне хорошо заплатили. Заплатили за месяц штуку баксов. Их условия были таковыми: кабинет этот в полное их распоряжение и я ничего не видел и не знаю. Мне они сказали, что факс им тоже нужен, для заключения сделок, поскольку они только что организовали и помещения еще не имеют. Я им в ответ поставил свое условие: никакого криминала, чтобы меня потом менты не дергали. Кто они я не знаю, не спрашивал. Знаю только, что одного фамилия Удовиченко, он по-моему был за главного. Покрутились они здесь меньше месяца, отдали ключи и сделали ручкой. Больше я их не видел, — Кириллов вздохнул и предчувствуя новый вопрос Уфимцева добавил: — Круг с другом при мне они ни о чем не разговаривали, да я и не спрашивал, у меня тогда тяжелое время было, я всех боялся и ходил весь дерганый. — Понимаю, — Уфимцев закурил беломорину и Кириллов поморщился, предчувствуя, что разговор еще не закончен, так оно и оказалось. — А скажи мне, Василий, ребята местные, питерские? Или на гастролях на гастролях? Ты же человек наблюдательный! — Тот, Удовиченко, говорил с акцентом, мягкий такой говор, а второй, мне кажется, наш, Питерский. В городе он здорово ориентируется. Да, чуть не забыл, — Кириллов покраснел, — краем уха слышал разговор Удовиченко по телефону. Он говорил с кем-то, что товар нужно завести в ангар на проспект Революционеров и давал адрес. Дом номер 115, это-ж на Юго-Западе, Геннадьич. — Да, Василий, в свое время мы с тобой хорошо территорию Юго-запада изучили. Хорошо, за информацию спасибо! Если у меня будут еще вопросы к тебе, я тебе позвоню сюда, в гальюн. Кириллов промолчал, но по его лицу было видно, что туалет он готов продать тут-же, сразу после ухода Уфимцева и из общества с ограниченной ответственностью выйти немедленно!