Смертельный дубль

Евгений Новицкий, 2022

Ностальгия по временам, уже успевшим стать историей. Автор настолько реально описывает атмосферу эпохи и внутреннее состояние героев, что веришь ему сразу и безоговорочно. Семидесятые годы. В одном из павильонов столичной киностудии покончил с собой актер Топорков. Майор Жаверов, ведущий дело, приходит к выводу, что смерть Топоркова – обычный суицид, вызванный депрессией актера от невостребованности. Шок от трагедии начинает понемногу проходить, как вдруг в том же павильоне происходит жестокое убийство известного режиссера. При этом случайный свидетель утверждает, что видел на месте преступления… недавно умершего Топоркова… Уникальная возможность на время вернуться в недавнее прошлое и в ощущении полной реальности прожить вместе с героями самый отчаянный отрезок их жизни. Настоящий детектив-ностальгия!

11

Теперь свет не горел уже ни в одном из павильонов, но Васильева уверенно показала на четвертый.

— Опять четвертый, — вслух сказал Жаверов. — Как и в прошлый раз…

Монтажер вздрогнула:

— Разве в прошлый раз этот же был?

Жаверов не ответил и первым вошел в павильон. Его помощник проследовал за ним и, удачно сориентировавшись, сразу обнаружил, где включается свет. Как только павильон осветился, Васильева тоже шагнула внутрь.

Все трое замерли на месте. Прямо посреди помещения на спине лежало тело мужчины. Кровь под ним уже запеклась.

Васильева зажала рот обеими руками и продолжала недвижно стоять на месте. Она вовсе не хотела смотреть на труп, но почему-то не могла отвести от него глаз или зажмуриться.

Жаверов и его помощник быстро опомнились и без страха подошли к телу. Майор присел на корточки у самого лица убитого, а помощник стал осматриваться кругом.

— Топор! — вдруг воскликнул помощник.

Услышав это, Васильева вздрогнула и еще сильнее зажала себе рот, словно боялась не выдержать и снова завизжать.

Жаверов подошел к помощнику. За одним из осветительных приборов действительно лежал окровавленный топор.

— Все ясно, — сказал майор. — Убийство.

Васильева хотела было возмутиться: «Конечно убийство! Что это еще может быть! Я вам сразу об этом сказала!» — но у нее не хватило сил сказать хоть одно слово.

Жаверов тем временем громко обратился к женщине:

— Подойдите, пожалуйста.

— З-зачем? — пролепетала она, не двигаясь с места.

— Может, вы узнаете… его? — Майор бесцеремонно кивнул на убитого.

При других обстоятельствах Васильева непременно стала бы выговаривать милиционеру и за эту бестактность, но теперь ей было не до того. Она не могла сделать и двух шагов.

Жаверов поморщился и буркнул помощнику:

— Иди помоги даме.

Лейтенант проворно подбежал к монтажеру и осторожно взял ее под руку. Васильева покорно пошла, однако все же зажмурилась.

— Гражданка… извините, как вас? — услышала она голос Жаверова.

— Васильева, — прошептала женщина. Свое имя и отчество она сейчас все равно бы не смогла выговорить.

— Товарищ Васильева, — продолжал Жаверов, — откройте, пожалуйста, глаза. Вы должны опознать жертву.

Услышав слово «жертва», Васильева зажмурилась еще сильнее.

— Ну что мне с вами делать, — вздохнул майор. — Убийцу вы, по вашим словам, разглядели, а на труп смотреть неспособны…

Сочетание «по вашим словам», как видно, по-прежнему выражало сомнение в ее свидетельстве, это покоробило и даже разозлило Васильеву (именно на это и был расчет Жаверова). Женщина открыла глаза и совершенно спокойно посмотрела на тело.

— Боже, — еле слышно произнесла она через несколько секунд. — Лев Александрович…

— Какой Лев Александрович? — участливо наклонился к ней Жаверов.

— Баклажанов. Режиссер. Какой кошмар! — отрывисто пробормотала Васильева.

— Ясно, — снова вздохнул Жаверов. — Что ж, вы можете идти… Впрочем, нет, что это я… вы с этим вашим, как его… вахтером, будете понятыми. Где у вас здесь ближайший телефон?