Террор нон-стоп

Евгений Батраков

Террор – инструмент для запугивания людей, с помощью людей, которые убиты. В 2010 году террористами в России было убито 82 человека. И после каждого теракта общество негодовало, скорбело и несло цветы к местам погибших. Но… в том же – 2010 году, алкоголем было убито около полумиллиона наших сограждан – в 6 тысяч раз больше, чем террористами, но эта массовая гибель людей осталась незамеченной – ни цветов, ни скорби, ни негодования. Над этим парадоксом размышляет автор в своей очередной книге.

Идеология пития,

как разновидность бреда

В последние годы мне приходится проводить противоалкогольный курс, в связи с чем нередко выслушиваешь, конечно же, и такое: «Евгений Георгиевич, что делать — муж (сын, внук, мать, дочь) пьет, себя алкашом не признает, и лечиться ни в какую не хочет!?..».

Что можно сказать на это озадаченным родственникам?

А, в самом деле, что?

Ах, как было б просто, если бы алкоголизм был всего лишь болезнью, а алкоголик — больным: дал таблетку, сделал «информационную клизму» и, — о радость! — человек жив, здоров и устойчиво счастлив!.. Но увы, — алкоголик не больной, а алкоголизм — не болезнь… «Алкоголизм — это психологическое страдание» (Г. А. Шичко). Алкоголик — это, прежде всего, психологически страдающий человек, страдающий не по причине болезни головного мозга или же функционального расстройства тех или иных телесных структур. В основе страдания алкоголика лежит навязчивая идея будто бы спиртное можно и нужно пить. Более того, алкоголик — человек верующий в благотворные свойства спирта и в то, что употребление оного — часть общечеловеческой культуры.

А кто ж в этой связи тот, кто страдает от страдающего алкоголика? Почти всегда это также верующий в то, от чего он этого алкоголика норовит «вылечить». Это, во-первых. Во-вторых, он и сам не прочь поучаствовать в питейных ритуалах. И разница между этими людьми заключается не в объекте веры, а лишь в деталях ритуального действа и степени фанатизма. Чаще всего жаркая полемика разгорается по поводу такого догмата алкогольной веры, как «сколько необходимо пить?». При этом одни насаждают некую призрачную константу — меру, другие же, напрочь отметая подобную постановку вопроса, заявляют: «Мера — душа, а душа — безмерна!». Ясно, что разницы принципиальной между спорящими нет никакой, есть лишь разница количественная. Отсюда и тщетность семейно-гражданской войны, ибо по сути домашнее окружение заявляет доморощенному алкоголику: «Мы верим, что пить — надо, и ты тоже верь в то, что спирт пить можно, что спирт бодрит, веселит и расслабляет, верь, но по вере-то не живи, ибо подобное для тебя ущербно. Верить — веруй, но… платонически: рук не распуская, не разевая рот».

Родственники хотят собрата своего по вере излечить от веры? Хотят, чтоб он верил в надобность пития, но — не пил? Да слыханное ли это дело?

Вера — что это? По всей видимости, некая сумма идей, взглядов, представлений, которые человек почитает за истинные. В частности, алкогольная вера базируется на представлении о том, будто бы растворы спирта — это напиток. Именно этот абсурд внедряют в общественное сознание виноторговцы, поэты да врачи-пьяницы.

А что же по этому поводу говорят трезвенники? А трезвенники говорят: «Спирт, то есть алкоголь — безусловный яд, нервный яд, яд протоплазматического действия».

Кто же прав? Видимо все же наука, ибо она опирается не на торгашескую, шкурно-политическую конъюнктуру и не на кулинарно-литературные вкусы и пристрастия, но на факты, получаемые с помощью наблюдений и экспериментов. Вот только несколько выводов, сделанных крупнейшими учеными России.

Великий русский невролог В. М. Бехтерев: «Алкоголь является наркотическим веществом» [1].

Выдающийся русский физиолог Н. Е. Введенский: «Действие алкоголя (во всех содержащих его спиртных напитках: водки, ликеры, вина, пиво и т.п.) на организм в общем сходно с действием наркотических веществ и типичных ядов, как хлороформ, эфир, опий и т.п.» [2].

Выдающийся русский гигиенист Ф. Ф. Эрисман: «Алкоголь, как пищевое вещество, не имеет никакого практического значения; он, даже в сильно разведенном виде, составляет для человека опасный яд» [3].

Опираясь на мнение крупнейших ученых России, мы вправе задать себе и еще один вопрос: «А является ли в действительности спирт напитком?». «Напиток, — в русском языке, — это то, чем можно питаться, питать организм». (В. Г. Жданов). Можно ли питаться протоплазматическим ядом? Да всякому трезвому человеку, находящемуся в здравом уме, совершенно очевидно: ядом питаться нельзя никогда, нигде и ни под каким соусом. Совсем иное дело, если вы такой певец виноградной отравы, как, скажем, соплеменник дагестанских гастарбайтеров Расул Гамзатов:

Пить можно всем,

Необходимо только

Знать: где и с кем,

За что, когда и сколько?

«Ну и бредятина!» — ахните вы? А если предположить, что вы — правы? А вот тогда-то и встает все на свои законные места: если человек бредит — не важно в стихотворной ли форме, или же в форме утомительно-длинной киноленты «Ирония судьбы…», или в форме застольного тоста, — с бредом бессмысленно спорить. Столь же бессмысленно, как, скажем, с пациентом Екатеринбургской психиатрички, который недавно заявил, будто бы он — Леня Голубков. Вы, конечно, — и это ваше право, — можете ему читать лекции на тему «Быть Леней или не быть?», можете писать для него книги типа «В плену иллюзий», снимать документальные и даже игровые фильмы, но…

Идея пить спиртное — это, разумеется, идея бредовая: «Идею считают бредовой тогда, когда она не соответствует действительности, искаженно ее отражает и, полностью овладевая сознанием, становится, несмотря на явное противоречие с действительностью, недоступной исправлению. Совокупность таких идей называется бредом» [4].

Для тех, кто не разделяет идею алкоголепития, представляется совершенно очевидным: она, эта идея по всем пунктам подходит под определение идеи бредовой, причем такой идеи, которой сегодня заражены не просто отдельные Вики Цыгановы да Эльдар Рязановы, но огромный слой нашего народа. Впрочем, это явление не новое в истории человечества: мы уже знаем о существовании массового психоза (гитлеровская Германия), массовых иллюзий и галлюцинаций (СССР), а теперь вот еще и массовый бред…

Отметим сразу, что вопреки обыденному представлению, слабоумие не является непременной причиной того или иного бреда. Более того, «в процессе бредообразования наиболее существенным и важным является не отрицательная (дефектная), а активная, творческая сторона, что больше всего и характеризует бред как таковой» [5]. И в самом деле, вот только один образец такого «активного творчества»: «Алкогольные напитки пьем следующим образом: коктейль — маленькими глотками, с перерывами. Водку из небольшой рюмки можно выпить сразу. Кто намерен сохранить разумный темп, начиная с третьей рюмки пьет водку понемногу.

Вино отпиваем из рюмки понемногу. Ликер — маленькими глотками. Коньяк тоже маленькими глотками, с перерывами. В это время рюмку можно держать в руке, коньяк любит тепло.

Шампанское и другие муссирующие вина лучше пить сразу. Но можно и понемногу» [6].

Совершенно очевидно, что в вышеприведенной инструкции алкоголеман-бредоносец не обнаружит ни малейшего абсурда: вино, ликер, водку, шампанское — он рассматривает не иначе, как напитки, в то время как человек с чистым и ясным сознанием в этих же жидкостях видит лишь опасные и ядовитые свойства. Отсюда нормальным человеком вышеприведенный отрывок — сделаем небольшую подстановку — и воспринимается соответствующим образом: «Раствором яда из небольшой рюмки можно отравить себя сразу. Кто намерен сохранить разумный темп, начиная с третьей рюмки травит себя отравой понемногу». Как вы видите, если таким образом расставить значения, то, надеюсь, для некоторой части алкоголепийц станет частично очевидным тот бред, в сюрреалистических джунглях которого они пребывают многие годы.

Как же так случается, что люди вдруг начинают разделять тот или иной бред? Например, начинают считать, что «если развалить великое государство, то обломкам среди обломков жить будет от этого значительно легче», или «если всем раздать ваучеры, то все в стране станут собственниками и господами», или «если государство торгует алкоголем — святая обязанность каждого гражданина эту отраву покупать и пить»?

Для нас, знакомых с теорией социально-психологического программирования, не представляется тайной генезис алкогольного бреда. Мы знаем, что питейная запрограммированность есть, в сущности, бред наведенный, индуцированный, «бред, возникающий у родственников и лиц, находящихся в непосредственном длительном общении с психически больным. Тематика бреда сходна по содержанию с психозом индуктора (больного), а в некоторых случаях полностью копирует его» [6]. И об этом же профессор Эйген Блейер: «Содержание бреда само по себе может другим людям казаться возможным, так что иногда параноики заражают здоровых людей» [7]. Ну, если вести разговор предметно, то в качестве подобных индукторов-параноиков, в частности, на Центральном телевидении и особенно на телевидении Санкт-Петербурга, сегодня подвизались такие персоны, как А. Масляков, И. Николаев, Г. Романова, И. Аллегрова, В. Цыганова, А. Пугачева, Э. Рязанов, а также целые телепередачи типа «До и после», «Поле чудес», «Блеф-клуб», «L-клуб» и прочие.

В этой связи представляется совершенно очевидным, что алкогольный бред — это своеобразная модель мировоззрения, процесс образования которой сходен с процессом возникновения и развития ереси и суеверий. Причем, у человека, разделяющего бредовую идею необходимости пития, «фактическое содержание воспринимаемых впечатлений часто нисколько не нарушено — он воспринимает то же, что и каждый из нас. Нарушена лишь и по-новому распределена значимость отдельных, входящих в состав восприятий впечатлений, благодаря неправильному размещению аффективного акцента, и это-то и ведет к совершенно новым оценкам, это порождает то, что мы считали бы правильным назвать патологией оценочных суждений» [8].

Я думаю, что читатель, контактируя с алкоголепийцами, обратил внимание — пока дело не касается объекта бреда, они зачастую прекрасные, милые, добрые люди, рассуждающие здраво, иногда даже мудро, но как только затрагивается тема спиртного… Тут уж впору руки в стороны развесть от удивления и безысходности. И все же вновь и вновь наплывает вопрос: неужто ничего невозможно поделать с носителем пропитейной инфекции, впадающим перманентно в неадекватное состояние ума?..

Известно, что одержимый тем или иным бредом, находится в этом состоянии не постоянно — эпизодически. И бред образуется всегда по поводу. Если же благодаря сложившимся обстоятельствам человеку удается от повода дистанцироваться, он рассматривает свой поступок довольно критически, как и теоретическую оснастку своих действий, которую он так самоотверженно отстаивал еще совсем недавно. Более того, если он, будучи в бреду, совершил аморально-безнравственный поступок, то он впадает в состояние сожаления и даже раскаяния, и может при этом не только просить прощения или наложить на себя руки, но и изъявить горячее желание идти «сдаваться», т. е. пройти курс лечения. Вместе с тем, если он все еще не вышел из-под влияния возбудителя бреда (праздник, стресс, пятница и т. п.), то какая-либо работа по ликвидации доминанты, продуцирующей «словесный понос», обречена на полнейший провал. Об этом же, кстати, писал и крупнейший швейцарский психиатр Э. Блейер: «Бредовые идеи… в подавляющем большинстве не могут быть исправлены последующим опытом и обучением, по крайней мере до тех пор, пока длится состояние, вызвавшее их» [9].

Исходя из вышесказанного, мы можем зафиксировать, по меньшей мере, несколько методологических соображений:

1. Алкоголик — это не просто человек ошибающийся, но человек глубоко верующий в благотворные свойства алкоголя и в обязательность соблюдения им алкогольного ритуала.

2. Приступать к практической помощи имеет смысл только тогда, когда алкоголик дистанцировался от источника бреда, иначе мы будем, что называется, выжимать белье в воде.

3. Наша помощь заключается в том, чтобы, объединившись со здравомыслящей частью личности алкоголика, укрепить его представление об идее пития, как о чем-то совершенно чуждом для него, как о внедренном в его мозг стереотипе аутоагрессии.

4. Изменить акценты, значения на такие, при которых алкоголик, даже находясь в непосредственной близи с былым возбудителем бреда или даже будучи охваченным тем или иным аффективным состоянием, сохранял бы стойкий иммунитет и необходимое благоразумие.

А что же сказать родственникам?..

Е. Батраков,

член Ассоциации эриксоновской терапии, гипноза и нейролингвистического программирования.

Литература:

1. Классики русской медицины о действии алкоголя и алкоголизме. — М.: Медицина, 1988. — С. 75.

2. там же. — С. 139.

3. там же. — С. 280.

4. Руководство по психиатрии. — М.: Медицина, 1983, — Т. I. — С. 29.

5. Шевалев Е. А. О затухании бреда // Независимый психиатрический журнал. — № I—II, 1992. — С. 25.

6. Энциклопедия для юношей и мужчин. — СПб., 1994. — С. 53.

6. Руководство по психиатрии. — Т.1. — С. 35.

7. Bleuler E. Руководство по психиатрии. — Берлин: Врач, 1920. — С. 77.

8. Шевалев Е. А. О затухании бреда // Независимый психиатрический журнал. — № I—II, 1992. — С. 29.

9. Bleuler E. Руководство по психиатрии. — С. 72.