S-T-I-K-S. Начни сначала

Ева Элатори, 2023

Миры Артема Каменистого. В страшный и невероятный Стикс приносит с новой перезагрузкой девушку, не помнящую о себе ничего и парня, увлекающегося яхтингом. Бывший диверсант, спец, ищущий в Стиксе свою потерянную любовь, химик-наркоторговец, ученый биолог, бывший работник морга и странный элитный зараженный Десятый. Судьбы всех участников пересекаются и затягиваются в детективный клубок. Новый безумный мир Стикса заставляет героев пересмотреть свои взгляды на жизнь и начать сначала. Снова начать жить, любить, идти за мечтой. И пусть мир Стикса страшен, а каждый шаг может закончиться смертью, герои не сдаются. Сумеют ли они найти все, что уже потеряли? Даже тот, кто уже не является человеком?Безымянной – имя, диверсанту – любовь, мечтателю – приключения, ученому- удивительные тайны, зараженному – разум.

Акт 2. Сцена 1. Безымянная

Следующим утром её разбудил удар волны в катер. Сначала лодку подбросило вверх, затем хлопнуло о дно реки, и снова подбросило. После чего волна прошлась ещё два раза и затихла. Несмотря на то, что волну гасили прибрежные камыши и заросли ивы, удар был внушительным, на неё посыпались плохо закрепленные предметы, и лодка зачерпнула бортом воды. Пережив местное цунами, она выползла из-под тента и посмотрела на реку. Тишина. Сверху по течению реки поднялся ветерок, и внезапно, она услышала привычные многоголосие большого города: звук клаксонов машин, шум двигателей. Звуки шли издалека, но в уже привычной размеренной мелодии пустого мира они были оглушительные.

Она наскоро переоделась в сухое, и вышла на вершину косы. Справа был привычный пейзаж, там, в километрах в трёх, виднелись многоэтажки её родного города, верней того, что от него осталось. А вот слева, вверху по течению, откуда тянуло ветром, пейзаж обновился, вместо унылых развалин виднелись цветные полоски крыш, и оттуда доносились звуки городской жизни. До левого берега было дальше, чем, до правого, и разглядеть подробности не получалось. А посмотреть очень хотелось. Тут она вспомнила, что на винтовке есть отличный оптический прицел, и вот может через него, что-то можно увидеть?

Она вернулась в катер, откопала громадную винтовку. Снять прицел или тащить винтовку? С одной стороны настроенный прицел был залогом хорошей точности, с другой, она так неаккуратно тащила винтовку, столько раз её роняла, хранила кое-как. Оглядев оружие, она всё-таки решила не снимать прицела, а нести винтовку. Дотащив свое оружие до вершины косы, она огляделась, смотреть было удобно, установив винтовку на сошки, но хорошей позиции для лежки, среди кустов и деревьев она не усмотрела. Тут стоило сначала окопаться и расчистить обзор. Зато чуть ниже виднелись останки рубки колесного парохода. Вот туда она и направилась.

С трудом забравшись по останкам ржавого железа на плоскую крышу рубки, она поставила винтовку на сошки. Нагретое утреннем солнцем железо приятно согревало тело, и скрипело, угрожая провалиться под её небольшой тушкой. Оружие её не пугало. Она хорошо помнила, что когда-то занималась биатлоном. Тренированное тело не забыло движений и поз. Так что легла она слегка сместившись с линии прицела, раскинула ноги в стороны и вывернула носки, как-будто была одета в лыжи. Корпус приподняла на локтях, и руки привычно легли по месту: приклад в правое плечо, ладонь на затворе, левая держит цевьё. Винтовка была тяжелой, значительно тяжелей легковесной ТОЗ-13, и БИ — 3А, из которых она когда-то стреляла. Раздвинутые сошки хорошо удерживали ствол. Вот только промучилась подстраиваясь под прицел, то выглядывая береговую линию двумя глазами, то закрывая один глаз, пока зрение не приноровилось к оптике. Наконец она смогла начать внимательно осматривать берег. Приближение было хорошим, хотя прицел был выставлен покойным снайпером не на максимальную кратность, но она хорошо разглядела набережную неизвестного ей города и ряд цветных малоэтажных домиков, видимо старой дореволюционной постройки, расположенных вдоль неё, которые примыкали к хрущевским пятиэтажкам, переходящими в свою очередь в современные высотки. Слева веселые домики с новенькими крышами цветного профнастила обрывались как-то сразу, вместе с ними обрывалась и набережная, вдоль которой шла городская широкополосная дорога. Рядом с этим местом обрыва скопилось несколько машин и автобусов. Видно было, что люди повылазили из машин и о чём-то спорили. Несколько машин, уткнувшиеся в хвост пробки, развернулись и покатили по набережной вправо, вдоль реки. Она уцепилась взглядом за красненькую малолитражку и повела за ней прицел: вот в поле зрения попала небольшая пристань — цветастенький дебаркадер, которому прислонился небольшой речной трамвайчик, чуть дальше к набережной пришвартовано несколько представительских катеров. Красная машинка ехала дальше, мелькали витрины, каких-то толи магазинов, то ли кафе. На набережной кое-где столпились люди. Машинка про скользила мимо многоэтажек несколько километров, упершись в хвост очередного затора из автомобилей, за ним набережная внезапно закончилась берегом реки, поросшим кустами. Красная машина развернулась снова, чтобы через пару километров свернуть на улицу, подходящую к набережной перпендикулярно и скрыться в глубине города.

Она еще внимательно просматривала видимую часть набережной, но скоро затекли руки и спина. Пришлось подняться и размяться, отчего крыша рубки парохода снова застонала. Солнце начинало припекать. Она стянула с себя камуфляжную футболку, а других у нее просто не было. Накинула её на винтовку. И пошла «топлес» по своему острову — искупаться, позавтракать, хлебнуть живца. Просто отдохнуть не получилось, позавтракав консервами, выделив еду и порцию живца коту, она принялась за уборку беспорядка в катере, и просушку вещей. По ближайшим кустам развесила промокшую одежду, вытащила спальник и пенку. Катер хлебнул изрядно воды, так что пришлось на корме вычерпывать потоп специальным совком, благо тот плавал прямо под полом-настилом. В конце-концов пришлось вытащить практически все барахло, чтобы поднять пол и откачать воду. Под стланями обнаружились разбухшие фаланги пальцев монстра, который прыгнул за ней в реку. Они уже пованивали падалью. Она хотела их выкинуть, но вдруг вспомнила, что какая-то рыба может клюнуть на эту наживку. Вонючие пальцы отложила в полиэтиленовый мешок. Закончив с откачкой воды, она принялась начищать кокпит и палубу своего убежища. Затем снова начала обустраивать свое жилище, с перерывами на отдых, купание и чай с сухарями. Убив на всё это несколько часов.

Затем ей показалось, что стоит катер не очень-то хорошо. Не смотря на свои габариты почти шесть метров в длину и высотой борта в самой высокой части почти метр, катер всё-таки хлебнул воды. Ей захотелось перевести его в более спокойное место. И оно нашлось, остров был похож на оголовок стрелы, или стрелки указателя. Между двумя концами был небольшой заливчик, так же заросший по берегам рогозом и ивняком. Она кое-как столкнула катер на воду, и ещё час гребла неудобными веслами, огибая «оперение стрелы», стараясь придерживаться края камыша, чтобы течение не унесло её прочь. Неожиданно посередине берега «лагуны» нашлись остатки старых мостков, настил давно развалился, но вот бревенчатые сваи, стояли прочно. Это было приятно, если починить мостки, то не придётся каждый раз мочить ноги, выбираясь из катера. Но пока она снова попыталась вытащить катер на песчаный берег. С узкой полоски песка к центру острова уходила тропинка, верней намек на неё. Когда-то тут была проложена «гать» из стволов плавника и жердей, которая сгнила, практически потонула в песке, затянулась травой. Звуки города здесь слышались хуже, на пределе слышимости, но тональность явно поменялась, все больше сигналило машин, и шум стал напоминать гудящий пчелиный рой. Затем она услышала гул лодочного мотора, который пронесся мимо её острова и стал удаляться куда-то. Что её подстегнуло бросить переезд, и пойти к своей позиции посмотреть снова на город. А в нём произошли существенные изменения. Где-то в многоэтажной застройке поднимался густой дым, и стала слышна трескотня выстрелов. Набережная была забита машинами, и людьми. Какая-то толпа ломилась на дебаркадер, на пристани, поодаль от дебаркадера, где стояли катера тоже шла возня. Она увеличила приближение на прицеле: люди таскали какие-то баулы в катера из двух микроавтобусов, по периметру этот переезд охраняло несколько бойцов в камуфляже. Они-то и постреливали в шатающиеся, приближающиеся к месту погрузке силуэты. Она ещё увеличила кратность, поймала в прицел одну из фигур: это пока еще походило на человека, да и может с час назад, точно было им. Скорей всего молодой парень в цветастой футболке и светлых джинсах, теперь перемазанных кровью. Он шатался, при этом руки словно плети, раскачивались в такт неспешному, но целенаправленному движению. Один из охранников выстрелил по нему, она увидела фонтанчик крови, вылетевшей из живота парня, но, несмотря на попадание, тот не упал, не изменил движения, точно двигаясь к своему обидчику. С пятой попытки парню попали в голову, и он затих.

Фигур вокруг джипов становилось больше, выстрелы слышались ещё чаще. Через полчаса в поле зрения попалась крупная горилла подобная фигура, быстро приближающаяся к месту погрузки. Охранники тоже заметили её, стали стрелять, но безуспешно. В панике бросили погрузку и кинулись к катерам, видимо что-то крича, она видела, как раскрываются рты. На катере засуетились, взревел мотор, один из катеров скоро отошел от пристани. На втором замешкались, и это стоило одному из охранников жизни: горилла скакнула прямо к нему, рванула словно игрушку и отшвырнула, нацелившись на мечущиеся по катеру фигуры. Но расстояние между набережной и катером увеличилось, и монстр прыгать не стал. Вся эта картина живо ей напомнила её собственное бегство. Передернуло. Но действие с беглецами не закончилось. Катера рванули вниз по реке, придерживаясь правого берега. Её это порадовало, так как река переходила в огромное озеро и катера, следуя за береговой линией, пройдя мимо ее острова, неизбежно отдаляться от неё. Делить своё одиночество и безопасность с вооруженными людьми, да и людьми вообще она не хотела.

Минут через двадцать один из катеров резко сбавил ход, закрутился, выписывая странные кульбиты на воде. Грохнуло несколько выстрелов. Двигатель замолчал. Второй катер тоже затормозил и осторожно приблизился к стоящей посудине. Люди видимо переговаривались, затем снова грохнул выстрел, с подошедшего катера на второй перешли два человека, моторы снова взревели и беглецы пошли прочь от её острова.

Между тем, над городом поднялись ещё несколько дымов. Она перевела прицел на левый край города, отметив там, какое-то движение. Действительно откуда — то с «материка» к городу приближались «точки» колонна грузовых машин и военной техники. Она втянулась, где-то на окраине в застройку. К звукам прибавилась очередь крупнокалиберного пулемета. Она переводила прицел с места на место, выхватывая картины каких-то стычек. Пару раз глухо бахнуло орудие. На набережной она заметила как огромный, размером с газель монстр прыгал по оставшимся автомобилям, от чего те вскрикивали сигнализацией. От него в стороны разбегались фигуры людей. В городе перед её прицелом разворачивался полномасштабный рукотворный разгром. Страшно и странно было сидеть на острове в безопасности и наблюдать картину катастрофы.

К вечеру она устала бояться и расстраиваться, сползла со своего наблюдательного пункта, прихватив винтовку. Она уже корила себя за глупость, что оставила свое оружие днем на острове. Не справься она с катером, или унеси ее течение прочь от острова, осталась бы безоружной. Пистолет не в счет, стрелять она из него толком не умеет, да и монстрам, которых она наблюдала, от такой пальбы ничего не будет.

Вечером, чтобы хоть как-то успокоиться, она решила закинуть удочку. Захватив незнакомые снасти, которые нашла в лодке и протухшую наживку, вышла через заросли на край левой косы острова. Пройти эти триста метров до края косы было еще тем делом. Снасти цеплялись за кусты, на лицо липла паутина, она запиналась за валежник и старый камыш. На конце косы течение реки ускорялось, переваливая отмель, за которой образовалась подводная яма. Следующие полчаса она боролась со снастью. Нацепив приманку, вскидывала, удилище, стараясь закинуть как можно дальше. С первого раза не получилось, и со второго тоже. Пока до неё не дошло, что катушку надо переключать, а леску придерживать, леска с насадкой улетала в кусты, путалась. Насадка слетала, она ползала за ней по кустам, чертыхаясь и проклиная всю затею, но собственная твердолобость не давала отступать. Наконец, через час снасть удачно улетела в яму за перекатом, хотя уверенности в том, что в воду попал не один голый крючок, не было. Она приперла кусок бревна, прижала удилище, и уселась наблюдать за снастью. Полчаса ничего не происходило. Дело шло к черному закату, после которого наступала темнота. Появились комары, и она уже хотела уйти в катер, бросив всю эту затею с рыбалкой. Как вдруг, удилище изогнулась, а леска зазвенела и дёрнулась, тут же затрещала катушка, она снова не переключила её на стопор. Кинулась к удилищу, судорожно тормозя катушку, и стопоря её. Леска снова натянулась струной, вырывая удилище из рук, затем обмякла. Она стала выкручивать катушку, леска дернулась. Ещё полчаса она то тянула и крутила, то упиралась, чтобы не отпустить снасть из рук. Устала, но добычу было бросать жалко. Затем на мелководье показалась морда рыбы, которая тоже устала от ее упрямства. Следующие минут пятнадцать она сидела на берегу, а рыба валялась и шуршала в кустах. Перепутав безнадежно леску вокруг себя и веток. Уже почти в темноте она добралась до лагеря, таща свою добычу и испорченную снасть. Сом, совсем чуть-чуть не дотянувший до метра, заглотил наживку, и только стальной поводок, не дал ему сорваться. Она завернула добычу в разорванный пакет, так и не сняв с крючка, и оставила прямо на берегу. Утолкавшись в катер вместе с вернувшимся с охоты котом, приняв дозу живца и перекусила консервами. Завернулась в спальник, закрыла глаза. Настроение было пустым, никаким. Трудная рыбалка вынесла из тела все переживания дня, хотелось спать и ничего больше. Снова на неё обрушился сонм звуков ночной реки, но теперь к нему примешивались звуки агонизирующего города. Ей казалось, что она слышит крики умирающих, рев монстров и звуки боя. Чем больше прислушивалась, тем четче и выразительней были звуки. А воображение дорисовывало страшные картины. Чтобы хоть как-то отстраниться, она выбрала из безумного хора спокойную песню ночного крапивника, следуя за ней сознанием как за маячком. И о чудо, адские звуки города ушли на третий план, и она уснула.

Проснулась она от странных звуков. Кто-то рядом пыхтел и шуршал. Выбравшись из лодки, она увидела как Рыжий кот, вцепившись в голову пойманной вчера рыбы, пыхтел, урчал и тянул добычу из завернутого полиэтилена. При свете солнца она ещё раз удивилась, как сумела вытащить такую большую рыбину. Теперь надо было как-то почистить и приготовить сома. А с этим снова нарисовалась проблема: ни разделочной доски, ни достаточно большой емкости у нее не было. Вокруг было много воды и столь же много мелкого речного песка. Внедриться песок в мясо, будет скрипеть на зубах, испортит всю готовку.

Дотащив сома до носовой части катера, она начала отпиливать голову и потрошить. Пришлось помучаться, чтобы не повредив снасть, вытащить крючок из внутренностей. Затем встала проблема — как сохранить рыбу, днём поднимется жара, сварить всю рыбу в маленьком походном котелке не представлялось возможным. Да и не съесть за раз столько. Поэтому она разрезала сома на куски, хребет, хвост и голову решила сварить сразу. А остальное нарезав на полоски, посыпала солью, затолкала в полиэтиленовые пакеты, проложив ивовыми листьями, закопала в песок. Так селедку залом солили когда-то с дедом.

Вся возня с рыбой заняла полдня. Ей удалось позавтракать-пообедать пустым рыбным бульоном-ухой, в которой ничего кроме рыбы не было. Но эта еда показалась ей верхом гастрономического изыска. Она вытащила на берег туристический коврик, растянулась под солнцем и мечтательно уставилась на небо. «После сытного обеда, по закону Архимеда полагается поспать» — прокрутилась в голове присказка. Но поспать не получалось, в голове вдруг разом понеслись мысли, словно мозг, наконец очистился от морока больницы, отдохнул, и начал работать и работать. А мысли были в основном о том, что делать дальше. Остров ей нравился относительной тишиной и безопасностью, но если подумать, то она скорей заложник острова: выгрести на катере против течения она не сможет. Весла на катере были для парковки или отхода от берега на глубину, а с мотором она не знала, что делать. Да и звук от мотора будет очень сильным, если она его заведет. Но и жить Робинзоном тут не возможно, может еще пару, тройку дней она протянет, а элементарный быт надо налаживать. Всё, что ей нужно, есть по обоим берегам реки, но рискнуть и выйти по магазинам она не готова. А выйти и приобрести все необходимое рано или поздно придется. Тело, хоть и наливалось энергией, всё ещё было слабым. Если она рискнет пересечь реку до берега, надо быть готовой хотя бы с тем, что у неё есть, защищать свою жизнь. «Все, с завтрашнего дня начну тренироваться: как ходить, как стрелять, как защищаться. Вот такая стратегическая задача, товарищ боец» — пронеслась в голове знакомая фраза. Память то и дело услужливо подбрасывала какой то прошлый опыт, но точно описать свою биографию или назвать свое полное имя она не могла.

Остаток дня она потратила на планы-мечты и осмотр окрестностей с рубки парохода. В перезагрузившемся городском кластере дела с прошлого дня ещё ухудшились. Дымов пожарищ было ещё больше, гражданских машин и людей уже не было видно совсем. Цветные домики на набережной тоже горели, а вот монстров, шастающих по набережной, уже не было. Зато было слышно как где-то между домов то и дело работали пулемёты и бахало взрывами. Кто с кем воевал было не понятно. Отметив про себя, что монстры видимо ушли с набережной внутрь города вслед за развоевавшимися там людьми, она подумала, что вот в этот момент когда одни воюют, а другие за вояками охотятся, она вполне могла бы заглянуть в пару магазинов на набережной, по быстрому пополнить свои запасы. Отметила, что запасы пополнить можно и сразу после перезагрузки, монстры ещё не набежали, а люди ещё в здравом уме. Но для променада нужны деньги. А где их взять? Ну и до города как-то добраться еще надо.

Укутавшись в спальник, вслед за упавшим в чёрным солнцем, она подумала, что всё-таки стоит освоить управление моторной лодкой. Не посчитала что это сложней чем мотоцикл или машина. Потихоньку сознание стало засыпать. И в какой-то момент звуки ночной реки снова ворвались в сознание, как будто она растворился в окружающем мире. Снова шуршал песок, плескалась в борт вода, шумел камыш и кусты, заплакал новой крапивник. Она потянулась за звуком трели птицы, и вдруг как-будто очутилась рядом с пичугой. Вон покачивается под певцом камышинка, вон висит рядом на трёх сплетённых стеблях гнездо, в котором возится над птенцами его подруга. Тих-тих-тих — слышно как часто-часто бьется её сердечко. Картина была настолько ясной, что ей показалось, она рядом стоит с птицами и может протянуть руку, дотронуться до них. Вздрогнула, сбросила морок. Завтра надо обязательно найти это место. Что за чудеса такие — она может летать за звуком? Оттолкнувшись от звука песни птицы, она снова ощутила всё многообразие ночной жизни. И эти звуки были очень громкие, они мешали уснуть, они раздражали, так что хотелось надеть наушники и отгородиться от мира. Она закуталась с головой в спальник, звуки стали чуть тише. Но не ушли. Помучавшись целый час с ощущением звукового разнообразия, она устала, голова болела, затем она сосредоточилась за успокаивающей мелодией ночной реки. Шир — мур, шуршала волна. Щир мур. Звуки волны все четче, звуки мира все блекше. В конце концов она уснула.