S-T-I-K-S. Начни сначала

Ева Элатори, 2023

Миры Артема Каменистого. В страшный и невероятный Стикс приносит с новой перезагрузкой девушку, не помнящую о себе ничего и парня, увлекающегося яхтингом. Бывший диверсант, спец, ищущий в Стиксе свою потерянную любовь, химик-наркоторговец, ученый биолог, бывший работник морга и странный элитный зараженный Десятый. Судьбы всех участников пересекаются и затягиваются в детективный клубок. Новый безумный мир Стикса заставляет героев пересмотреть свои взгляды на жизнь и начать сначала. Снова начать жить, любить, идти за мечтой. И пусть мир Стикса страшен, а каждый шаг может закончиться смертью, герои не сдаются. Сумеют ли они найти все, что уже потеряли? Даже тот, кто уже не является человеком?Безымянной – имя, диверсанту – любовь, мечтателю – приключения, ученому- удивительные тайны, зараженному – разум.

Акт 2. Сцена 3. Антей

Расстались с Печкиным на парковке у Пентагона. Несмотря на интенсивную помощь нашего знахаря он был бледен, под глазами залегли черные тени. Однако, на моё предложение добросить его до товарищей в яхт клубе, просто махнул рукой и криво улыбнулся:

— Мы ж всё обсудили. У меня, Антей, свой регулярный маршрут. И не надо за меня беспокоится. Стикс сам решит что кому положено.

— Фаталист — усмехнулся я, — что-то ранее я не замечал за тобой покорности к воле Улья.

Но тут к нам подошёл Мендель, хлопнул меня по плечу и разрушил всю атмосферу таинственности:

— Командир, да ты брось в мистику впадать. Он же такой загадочный и бледный от спека. Дважды укололся за последние сутки. С первого выкачал всю энергию из себя, а со второго от смерти бежал. И на этом не успокоился, снова у меня взял пару флаконов. Ты, Печкин, давай без фанатизма. Вроде иммунный со стажем, а так свой организм ушатал за последние двое суток, что я бы тебя не по кластерам гулять отправил, а в больничку, под присмотр и полный покой дней на десять.

Видя, что его сентенции на Печинка никакого благотворного воздействия не оказали, Мендель пнул мелкий камешек и полез внутрь нашего броневичка, ворча себе под нос. Я передал Печкину пульты управления от заложенных на парковке и на крышах фейверков, пожал руку и мы разошлись. Ещё до того, как микроавтобус выехал с парковки на широкополосное шоссе, Печкин растворился. Вот только что стоял одинокой фигурой, глядя нам вслед, и вдруг подернулся дымкой и исчез. Хорошее умение “скрыт”, ничего не скажешь.

Цех мы проскочили без приключений. За зарешеченным окном броневичка мелькали покореженные машины, пятна пожаров на стенах промышленных ангаров и разрушенный в нескольких местах заводской забор. Брошенный пикап с развороченной турелью, обгорелый остов армейского Урала, потерявшая задний мост новенькая бронемашина для разгона демонстраций. Да… Славные рейдеры, мародёры и прочие веселые жители Улья прошли Цех с размахом. На кольце, к которому Стикс пристыковал узкую улицу пригорода Учебки несколько искореженных машин, сдвинутые к обочине, на асфальте раздавленные трупы. Ветром колышет цветастую тряпку, остатки платья. Эта картина зацепила что-то внутри меня, злое и грустное. Снова заскреблась паранойя, хотя с чего бы? Обычная картина в Стиксе после перезагрузки, привычная картина…

В приоткрытую форточку тянуло запахами разогретого железа, гарью.

Это запахи погибающей в Улье цивилизации.

Наш транспорт тащился по узкой улице, по сторонам зажатую малоэтажной застройкой, заросшей старыми липами. Типичный провинциальный городок из глубинки России. Люблю частный сектор, в нём на порядок меньше пустышей, а значит на порядок меньше рисков нарваться на большую стаю. Несмотря на то, что у меня условно “крутая” команда, состоящая не из новичков, Стикс приучил к постоянной боеготовности, и давно отбил всякое чувство превосходства. Лучше всегда думать, что ты в опасности, и бдить, чем глупо попасться и потерять жизнь.

Коллектив молчал. Только тарахтение броневичка сопровождало нашу поездку. Мендель таращился в окно, так же как и я, нервно перебирая в руках черные бусины четок. На лице застыла гримаса Пьеро. Заостренные черты, опущенные уголки губ. А вот каково ему здесь? Я привык к независимости Менделя, к его манере балагурить и отрицать саму суть Стикса. Как и большинство целителей он больше всего вписывается в этот мир. А на самом деле, что он чувствует? Девятнадцатидетним пацаном попавшим чуть больше трех лет назад в Улей, удачно выжившим среди мигрирующей с Запада орды. Удачно выжившим… Мда.

Большинство жителей Улья — моральные калеки. Очень редко новичок попадает в стаб сразу, переехав из привычной цивилизации с ее устоями и законами в условно такое же место, не успев отравить свою душу атмосферой разрушения и гибели. Основное качество, что объединяет всех жителей Улья — сорванные печати человечности. Надо бы записать и потом включить эту мысль в пособие для новичков. Да, понимаю, мало кого насторожит и поможет, но все таки. Хотя терминология “Печать человечности” — какая-то мистическая. Видимо щелкающие черные четки в руках Менделя на меня так влияют. Я очнулся от своих рассуждений в тот момент, когда броневичок вывернул на перекресток у двухэтажного здания ГИБДД. С плаца на перекресток фактически под колеса броневичка кинулся крупный мужик в форме. В зарешеченном окне промелькнула его красная морда, и он умудрился хлопнуть по корпусу машины ладонями. Бастард даже ногу с педали не снял, так и катил вперед. Но тут щелкнули четки Менделя, он вынырнул из своего транса и зло сказал:

— Стой, это имунный. Заберем. — Отчеканил приказом, даже не посоветовавшись: а надо ли нам такое пополнение?

От резкого торможения машина качнулась, нас дернуло вперед, Бастард, выдохнул, словно согласие дал на приказ Менделя:

— Печкину передадим, все равно к его парням в клуб собираемся.

Я уже хотел одернуть их, ведь субординацию в группе принято соблюдать, а главный тут я, но, заметил как переглянулись пассажиры, а у одного из них чуть-чуть скривился краешек губ, нашей посылке изменение состава команды не нравилось. Отлично!

— По закону Улья, аминь — подвел итог я, словно представлял не научную организацию, а был сектантом — проповедником. И снова увидев искривленные губы пассажира, злорадно усмехнулся. Чем дальше, тем все подозрительней и подозрительней казались наши подопечные.

Задняя дверь броневичка распахнулась и в салон ввалился запыхавшийся мент:

— Ой, спасибо мужики, ой выручили, — забормотал он слова благодарности, утирая пот с лица.

Мендель молча протянул ему алюминиевую армейскую флягу с живцом. И тот не принюхиваясь глотнул. Перекосился, занюхал рукавом, просипел:

— Ну и гадость же, но к месту, к месту, — отдал флягу хозяину. — А вы мужики знаете, что тут твориться? Мне бы до дома, жену проверить.

— Служивый, мы тут не доставка по адресам, — ответил за всех Бастард, не отрываясь от дороги. — Что твориться знаем, но помочь тебе с доставкой на дом, не можем, дела у нас свои. Но если по пути, не вопрос, высадим. Мы к яхт клубу едим. Знаешь где?

Мужик закивал:

— Да мне по пути, по пути, тут одна дорога, вот прям у заправки дом стоит. Практически на съезде к водохранилищу.

— Хорошо, — кивнул ему Бастрад, — приторможу, если к тому времени, ты не передумаешь.

— На вот, почитай пока, — я сунул мужику в руки листовку.

В броневичке снова воцарилась условная тишина, прерываемая ревом двигателя и сопением мужика, изучающего листок. Он смешно шевелил губами, читая листовку, и, дойдя до конца, снова начал читать, будто чего-то не понял и бормотал: “Дак, как же этой, вот ишь, ешкин кот”. Затем поднял на меня взгляд.

— Да, именно то, что написано. — ответил на его немой вопрос я. — мы, конечно, притормозим у твоего дома. И даже дадим тебе минут десять. Сам понимаешь, с моей точки зрения нет шансов, что у тебя дома еще один… хмс… иммунный обретается. Но дадим время проверить. Если за десять минут не управишься, извини, ждать не будем. Сам тогда до яхт клуба добирайся. И вот внимательно слушай, что сейчас скажу. Во-первых, крестным твоим, если что, или кто спросит будет Мендель. Да вот этот пацан. Он настоял тебя подобрать, и теперь ты его ответственность. Но особо не надейся на крестного, тебе не нянька. Он тебе имя сам даст, чуть позже. И… Мендель выдели припаса крестнику, мало ли. — кивнул я лекарю. Мендель начал копаться в своих скудных пожитках.

Мужик уселся на лавку рядом с Менделем, уставился в окно, периодически давая Бастарду подсказки как быстрей доехать до яхтклуба. Хотя водитель в таких подсказках не особо нуждался. Сколько раз мы проезжали этим маршрутом за последние четыре года? Но старался новичок быть полезным. Что ж, это только в плюс ему. Недалеко от заправки, расположенной близко к нашей цели, попросил притормозить у небольшого кирпичного домика, с буйно цветущей сиренью в палисаднике. Такое всё мирное, домашнее.

— У тебя десять минут, не больше, — напомнил Бастард. А я подтолкнул к выходу Дарвина, сенсорить обстановку, а сам открыл верхний люк и занял позицию.

Через полминуты Дарвин стал описывать все отслеженные биологические объекты в радиусе трехсот метров. Крупных зараженных не было.

Через пять минут из домика послышались три выстрела, а к концу выделенного срока, из калитки вывалился бледный гаишник со спортивной сумкой в руках.

Трясущимися руками распахнул дверь броневичка, молча уселся на то же место, плотно сжав побелевшие губы. За ним внутрь скользнул Дарвин и мы тронулись к яхт клубу.

— Кто? — равнодушно спросил его Мендель

— Жена, мать парализованную загрызла, я её… — выдохнул мужик и приложился к протянутой фляге с живцом.

Я кивнул:

— Молодец, что не скатился в истерику. Доберемся до места, твой крестный тебя просветит что тут и к чему. А пока историй в голове своей и эмоций не генери. Относись как к фильму, или и компьютерной игре.

Через несколько минут наш транспорт подкатил к воротам. Встретил нас клуб смятым в гармошку профнастилом на воротах, перекрыты проездом каким-то автомобилем. Я стал вызывать товарищей Печкина. Вскоре от ворот отъехал микроавтобус, броневичок вполз на территорию, и мы спустились от въездных ворот к воде.

Уютненькое место этот яхт клуб. Расположился он в небольшом заливе. С одной стороны ровная полоска пляжа, переходящая в болотце, с другой высокий холм, а в месте, где холм переходит в пляж рукотворная площадка с ангаром эллинга, рельсами с киль блоками под килевые яхты и бетонным слипом, заканчивающаяся понтонной пристанью. Напротив слипа, прицепившись боком к стене эллинга, кают компания — небольшой домик на сваях с панорамными окнами. Кумбы, отсыпанная белой мраморной крошкой площадка для построений, открытая терраса перед кают компанией, у пирса гусак кронштейна под тяжелую бронзовую рынду. На слипе словно воробьи на жердочках примостились детские спортивные яхточки. Красота, тишина, вот только смятые в гармошку створки ворот эллинга да темная полоса крови на мраморной крошке дорожки портили картину.

Я поздоровался за руки с Семенычем и Ржевским. Выглядели они чуть лучше Печкина, чувствовалось, что ребята совсем недавно побывали в передряге. Голова рубера, валяющаяся рядом с верхними воротами яхт клуба, подсказывала, что и здесь они уже успели повоевать. Переговорив с соратниками Печкина о наших планах и идеях их командира, я раздал указания своим бойцам. Надо было найти довольно вместительный катер, чтобы на хорошей скорости пройти вверх по течению Меридиана с большим грузом и восемью пассажирами. Спасательные катера, стоящие у понтонов для наших целей не годились. Осталось найти подходящую посудину среди множества лодочных станций, расположенных в изрезанной береговой линии трех подгруженных кластеров.

Своих пассажиров, Менделя и его крестника я определил пока отдыхать в кают компании. Помещение напоминало капитанскую кормовую каюту какой-нибудь каравеллы, если бы не пластиковые окна и двери. Сразу видно яхтсмены любили свой клуб. Вкладывали в стиль душу и немалое умение работать с деревом. Вот только в кают компании был срач. Обыкновенный срач, который образуется после мужских пьянок. Да и крови на полу было достаточно.

— Да уж… — протянул недовольно чистоплюй Мендель, — и в таком гадюшнике придется торчать сутки, а то и двое?

Вышел и вернулся минут через десять с ведром, шваброй и двумя пластиковыми ящиками.

Свел светлые брови к носу, грозно поглядев на мнущихся возле диванов пассажиров:

— Давайте полезное сделайте, убраться надо. — грохнул перед ними ведро со шваброй.

Строгая мина на его худом лице в совокупности с молодежным прикидом из ярко салатовой футболки и потертых джинс, на пассажиров влияния не возымели. Один даже умудрился огрызнуться, мол а мы-то с какого тут уборщицами должны заделаться?

Это они зря. Через несколько секунд фигура Менделя напоминала стойку боевого цыпленка: вытянутая шея, вздыбленная соломенная челка над бритыми висками, вздернутый нос, искривленные губы, руки в карманах джинс, подтянутые кверху штанины, и расставленные в стороны локти, словно крылья. Я заулыбался. Послышался звук втянутого воздуха, раздалось шипение:

— Да, вы не охренели? Все заняты, чтобы благополучно дотащить ваши задницы до места, Антей опять зависнет на фишке, Бастард, который между прочим рулил и всю ночь и бдил, а до этого выкладывался прикрывая вас в кустах на стабе за лодкой уходит, так же как и Дарвин, а вы,..ляди не можете тут убрать, чтоб было где отдохнуть и поесть?

Мендель начал распыляться не на шутку, потрясая ведром, напирал на довольно крупных, по сравнению с ним, пассажиров. На самом деле Мендель очень уравновешенный иммунный, и этот рукотворный скандальчик был провокацией. Пассажиры не нравились никому из моей команды, а наш лекарь банально их начал колоть. И у него и у меня давно чесались руки, чтобы наконец получить ответы, а кого и главное зачем нам впихнули, и какие радости нам ждать в конце нашего пути?

Крестник Менделя хотел вмешаться и заняться уборкой самостоятельно. Плюс ему в карму конечно, мужик не хочет бесполезным грузом быть группе. Это хорошо. Но я легонько придержал его, давая понять, что вмешиваться не стоит, если уж хочет, пусть уберет мусор со столов в ящики, да только далеко не уносит, в эллинге запрем в какой-нибудь кубрик. Я вышел из кают компании. Надо было идти на фишку. Это, конечно, прекрасно, что голова рубера и его вонь будет отгонять часть зараженных от яхт клуба, но кроме пустошей, бегунов и топтунов в город пришли и покруче твари, которых запах крупного зараженного скорей привлечет, а не отпугнет. Да и люди. Люди могут появиться разные. Повел плечами. На улице моросил дождь, дул злой пронизывающий ветер. А мне пришлось устраиваться наверху эллинга прямо под открытым небом.

На пирсе готовилась отчалить команда мародеров: Бастрад, Дарвин, Колумб и Семеныч. Бледный Ржевский подошел ко мне уточнить роли и порядок смен на фишке. Я пожал плечами:

— Ты, Ржевский, к Менделю подойди, он тебя пусть подлатает и обновит. Я пока на фишку. Не думаю, что в ближайший час у нас будут неприятности. Город ещё полон добычи для зараженных, ваш рубер тоже отпугивает не нужное. Так что передохнуть у тебя есть пара часов, только сканируй местность регулярно. А как вернутся наши матросы-мародеры, так определимся. Но мне надо, чтобы мои люди хорошо отдохнули перед рывком. Нам через черноту идти. Так что не обессудь, мы отдыхаем, а охрана периметра на вас с Семенычем ляжет, пока ваш командир не вернулся. Новичка в рассчет не беру. Кстати, вы его заберете?

Ржевский кивнул, одновременно отвечая на вопрос, и соглашаясь с предложенным порядком вахты. И мы разошлись. Я карабкаться по скользкой металлической лестнице наверх эллинга, он в кают компанию, где бушевал праведным гневом Мендель.

Я мок на крыше умостившись как воробей на узкой смотровой площадке, сваренной из арматуры рукастыми яхтсменами. Представлял как с этого места выглядит водохранилище и сам яхт клуб в солнечный летний день. Наверняка красиво. А вот нам ни разу не попалось хорошей погоды, а то можно было бы отдохнуть здесь как на курорте. Подумал, даже как-то затосковал, но потом вспомнил, что чаще всего перезагрузка приносила вместе с яхт клубом детей и подростков. Картинка отдыха в мечтах сразу потеряла привлекательность. Стикс жалости к биомассе не знает. Спорам все равно кого модифицировать, лишь бы был достаточный вес. Это нам сегодня повезло, уже шесть упокоенных командой Печкина мужиков, один пустышь, скребущийся внутри эллинга. Надо кстати подсказать Менделю, чтоб на нем своего новичка натренировал клевцом работать. Тоже надо научить преодолевать человеколюбие и брезгливость, а то не выживет. Да, нам повезло, товарищи Печкина даже успели недогрызенный труп убрать из кают компании. Вообще Печкин идеально натренировал свою команду. Даже объяснять ничего не надо, и говорить тоже. Мне нравится наблюдать вот за такими слаженными группами, особенно за теми, кто натренирован на взаимозаменяемость. Конечно такое гармоничное взаиможействие без постоянных тренировок не достичь. А многие трейсеры и рейдеры на этот важный момент не обращают внимание, предпочитая набирать боевой опыт в кластерах. Дохнут такие с завидной регулярностью. Нас же тренирует Институт, посылая в обучение ко всяким спецам, организация как ни как. А Печкин сам собрал, сам тренировал. Впрочем чего ещё ожидать от бывшего спеца?

Внизу шла работа. Мендель всё-таки убедил наших пассажиров заняться уборкой. А сам вместе с Ржевским и своим крестником разгружал на понтон наши вещи. Все для быстрой эвакуации. Интересно удалось Менделю прикоснуться хотя бы к одному из подопечных и считать умения? Зудит прямо внутри, что что-то не так с этими товарищами. И знать, на что они способны очень хочется, прям жизненно необходимо.

Дождь всё лил. Словно стремился смыть всю грязь и жестокость с обломков чужих миров, а заодно и горечь с души. Непосильная задача для дождя, и горечь там до конца моих дней. Я протер лицо от капельь, разглядывая слип, по которому вышагивал в желтой яхтенной куртке-непромоканце Мендель. Парень обходил спортивные яхточки, поглаживая белые глянцевые бока правой рукой, левой щелкал своими черными четками.

Тогда тоже шёл дождь. Дарвин и Колумб наметили очередной отбор генетического материала для основной научной работы группы. О которой, между прочим, никто из Института даже не догадывался. Мы не просто тщательно скрывали суть исследования, свою базу-лабораторию, но и всячески демонстрировали совсем иные интересы. Основная цель наших скрытых исследований — найти блокиратор заразы Стикса, катализатор или ингибитор для симбионта или же условия в которых можно держать симбионта в рамках, сохраняющих разум человека. Знаю, над этим бьются все внешники и практически все более-менее оснащенные команды Института и не только его. Это да. И даже предположу, что каких-либо результатов кто-то уже добился. Но вот в чем соль, пока мы занимались исследованием одной проблемы, по ходу нашли много интересного в части того как устроен Стикс, его биоценоз и кое-что ещё. За любой, даже не самый важный из лабораторных или экспедиционных журналов убили бы не задумываясь. И мы мимикрировали.Об исследованиях не говорили нигде кроме одиноких стоянок, или в лаборатории. Остальным демонстрировали служебное рвение и определенную степень тупизны, особенно в делах научных.

В тот день, прикрывшись непогодой и отсутствием каких бы то ни было задач от руководства Института, мы отправились бродить по кластерам, а на самом деле в свою лабораторию. Обсудить, подвести итоги, наметить план действий. Лаборатория располагалась в остатках подземного бомбоубежища, на одном из стабов, затерянном среди степных пустынных кластеров, почти на границе с Пеклом. За два года лабораторию обустроили основательно, включая видеоконтроль за тем, что творится наверху. Мы сидели в общей гостинной, обедали, разговаривая о важном. На одной из стен Бастард организовал трансляцию видео наблюдения. Кроме помещений бункера, в режиме онлайн шел радиальный обзор местности. И вот на нескольких мониторах увидели начало исхода орды из пекла. Несмотря на ливень, мимо камеры, то и дело проходили группы зараженных различного класса. Дарвин между делом поглядывал, что-то отмечал в своем блокноте. Видимо подсчитывал объём орды. И вот, он в очередной раз прилип к монитору, и заволновался:

— Смотрите, смотрите. Там среди стаи иммунный.

Все вглядывались в монитор, куда указывал Дарвин. Действительно, в хвосте группы из одиннадцати зараженных плелся вполне себе человек. Худой, в замызганной куртке кислотного лимонного цвета, в изрядно потрепанных джинсах, руки в карманах, локти расставлены в стороны. такой каррикатурный цыпленок. Брёл этот птиц рядом с топтуном. И топтун никакого внимания на спутника не обращал.

— Смотрите, ну прям из игры престолов белый ходок, чтобы его… — проворчал Бастард.

— А мне вот что интересно, — сказал Дарвин, — как он умудряется среди мигрирующей орды спокойно бродить? Надо бы изъять экземпляр, изучить.

И они засуетились. Если Дарвина и Колумба накрывает научный интерес, пиши пропало, ради результата они способны и в орду залезть. Я только успел сказать:

— Аккуратней там… — а моя взбалмошная научная бригада, уже бежала к тамбуру бункера, ловить понравившийся экземпляр. Мне же оставалось наблюдать в мониторы и координировать действия.

Если кто-то думает, что орда, это такая плотная масса заражённых, идущая, бегущая стройными колоннами или плотной толпой, то он круто ошибается. Вообще, ордой мы называем целенаправленное движение групп зараженных в одну сторону, если плотность на один километр становится выше ста особей, и если во время движения зараженные перестают конкурировать друг с другом, пожирать более слабых. Однако в орде зараженные чаще всего идут группами, стаями. И есть моменты, когда в потоке появляются разрывы. Так что моим бойцам немного повезло, или Улей просто давал шанс новичку. Парни вылетели из распахнутых ворот бункера, Бастард накрыл группу скрытом и они понеслись за иммунным, догнали, стукнули того по голове, чтобы не мешал эвакуации и бодро засеменили назад в убежще. Не нарвались на обратном пути на новые стаи, или на элитника, на которого скрыт Бастарда мог и не сработать.

Я осмотрел добычу группы уже на больничной кушетке, куда его поместили, принайтовав ремнями и воткнув капельницу с раствором живца. Новичок был крайне истощен, находился в стадии глубочайшего спорового голодания, ещё немного и заурчал бы, потеряв разум.

Следующие трое суток, новичок спал, ел и молчал. А потом заговорил, да так что не остановишь. Рассказывал всё подряд: какие-то истории из своей жизни, какие-то истории из его жизни уже в Улье. Оказалось, что загрузился его кластер аж две недели назад. Большинство иммунных через пять дней, без дозы живца уже превращались в пустышей, а паренек протянул почти две с половиной недели.

Мои парни по очереди его опрашивали, верней допрашивали. Постепенно выводя на нормальное общение и рассказывая о Стиксе. Нормальное в рамках понимания группы ученых, изучающий подопытного. Через пять дней допросы превратились в жаркие споры людей, захваченных одной или несколькими идеями. Парня звали Григорием, он закончил медицинскую академию по специальности биоинженерия и биоинформатика, и успел поработать в какойто исследовательской лаборатории. Как только он озвучил эту часть своей биографии, то был переквалифицирован из подопытного в младшего сотрудника научной группы. Не мной, а активными участниками моей бригады.

Я же заглядывая к нему в палату, где шли горячие споры, делал жест рука-лицо, и нейтрально хмыкал. В конце концов, при очередных посиделках в общей гостинной, Дарвин от лица большей части моей команды произнес:

— Антей, мы тут подумали и решили взять Менделя в свою команду.

— Это хорошо, конечно, что вы решили, плохо, что когда решали забыли опросить меня, — строго сказал я, хотя по правде все решения о приеме кого-то в команду мы так и решали общим голосованием. — А почему Мендель?

— Так он же Григорий, почти Грегори, и специальность соответствующая.

— Я честно говоря не понял, как молекулярная биология сочетается с генетикой, но Мендель, так Мендель. У нас не боевая группа, а прямо какой то научный симпозиум. — вздохнул я.

— Из великих светил тут только двое, Я и Мендель — сказал Дарвин.

— А еще хакер Бастард, и я… Хотя по твоей логике я должен зваться не Антеем, а Менделеевым, как минимум. — вздохнул я, понимая, что споров по поводу нового члена комаенды не будет. Поодолжил, обращаясь уже к новичку:

— Ладно Мендель, общим голосованием ты принят в группу. Мы работаем на Институт, но это прикрытие наших собственных интересов. Завтра я тебя проинструктирую. И учти Мендель, мы не только изыскатели, мы боевая группа. Так что каждый тут умеет убивать, выживать и хорошо бегать. Без этого в Улье не выжить. Так что советую тебе в ближайшее время уделить пристальное, прямо скажем, научное внимание именно этим вопросам.