Мент. Реализация

Дмитрий Дашко, 2022

Всё шло как надо: из двадцать первого века он попал в нужное время и нужное место – Советскую Россию 1922 года. На его счету раскрытые сложные дела и поимка особо опасных преступников. Но происходит сбой, и классный опер вдруг оказывается никому не нужным. Требуется серьёзная и хорошо продуманная реализация, чтобы снова вернуться в «обойму». Книга рекомендована для чтения лицам старше 16 лет.

Глава 5

Театр начинается с вешалки, отделение милиции прямо с входных дверей. Я взялся за ручку и подёргал. Вот те раз — закрыто.

Не скажу, что сильно удивился, с самого начала ожидал чего-то в этом духе.

Кот из дома, мыши в пляс. Начальника не стало, народ распустился.

Так, несколько окон светятся. Значит, внутри есть жизнь. Осталось понять, в какой форме она протекает.

Я постучал. Ноль реакции — то ли не слышат, то ли откровенно забили. Нормально…

— Откройте! — закричал я. — Немедленно откройте!

Орал я громко — на том конце города слышно, вот только в ответ ноль внимания, фунт презрения.

Ну, хорошо — вы упорные, так и я настырный.

Дверь заходила ходуном под ударами кулаков и ног.

— Открывайте немедленно!

Наконец, «крепость» пала под моим натиском. Дверь распахнул заспанный милиционер. Судя по значку на гимнастёрке — дежурный по отделению.

— Мужик, ты чего — офонарел? Какого рожна ты в дверь колотишь? Заняться больше нечем?

Я принюхался: от милиционера разило как от винной бочки. Запах самогона в сочетании с ароматами чеснока и лука создавал тот ещё ядрёный амбре.

— Пожалуйста, не дышите в мою сторону, уважаемый, — с максимальной вежливостью в голосе попросил я. — От вас, простите, не очень хорошо пахнет.

Милиционер побагровел.

— Ох, ни хрена себе заявочки! Тебе чего надо, козёл?! Ты кто такой, чтобы мне замечания делать?

— Простой гражданин РСФСР, — спокойно ответил я.

— Ах, простой гражданин. А ну иди сюда, — он схватился за меня и силком затащил внутрь.

Меня происходящее откровенно злило, однако я старался не давать воли эмоциям и потому не стал оказывать сопротивление. Стало интересно: до какой степени всё дойдёт.

Мы оказались в тесном и длинном коридоре.

— Так, «гражданин», ты, наверное, не понял, куда попал, — по-бычьи склонив голову, стал нагнетать дежурный.

— Почему не понял? — строя из себя интеллигента, стал объяснять я. — Я пришёл в отделение милиции за помощью. Сначала меня долго не впускали — хотя милиция работает круглосуточно и принимает заявления от граждан в любое время дня и ночи. Затем стали хамить, при этом, прошу заметить, что я веду себя исключительно вежливо.

— Всё, ты мне надоел! — вошёл в раж дежурный.

В этот момент за его спиной появился ещё один пошатывающийся милиционер. Он остановился и посмотрел на меня мутным взором.

— Паша, это что за хрен?

— Да никто, — плотоядно ухмыльнулся дежурный. — Какой-то неизвестный гражданин. Явился в отделение посреди ночи и стал права качать. Наверное, думает, что шибко грамотный.

— Это нехорошо! — второй милиционер икнул. — Не понимаю я этих людей… Ну зачем шляться по ночам, занятых людей беспокоить… Что им дома-то не сидится? За такое, как по мне, надо наказывать.

— Вот и я так думаю! — гоготнул дежурный.

— Тебе помочь, Паша? — с готовностью предложил свои услуги второй милиционер.

Дежурный окинул меня с ног до головы и счёл, что я не представляю для него ни малейшей опасности. А может, хмель слишком сильно ударил ему в голову.

— Сам справлюсь.

Я нахмурился. Ситуация явно накалялась.

Сейчас открыться, предъявить удостоверение, добиться нужной реакции или немного подождать?

Нет, рановато ещё светить корочками, поглядим-посмотрим, что будет дальше.

— Я пришёл в отделение милиции, чтобы подать заявление. К кому мне обратиться? — я продолжил прежнюю линию поведения, отыгрывая роль обычного человека с улицы.

— К доктору, но это потом. Сразу после того, как я с тобой разберусь, — зловеще улыбнулся дежурный.

— Товарищ дежурный, я не советую вам этого делать, — покачал головой я.

— Тоже мне советчик нашёлся! Ты на меня не обижайся, сам виноват.

— Ещё раз хочу вас предупредить: пожалуйста, не трогайте меня. Просто примите моё заявление или позовите того, кто может это сделать.

— Вот урод!

Не будь я наготове, дело бы точно обернулось визитом к доктору. Увесистый кулак полетел мне в лицо. Шустрый, однако, попался товарищ. Явно за плечами нехилый опыт боёв стенка на стенку.

Я слегка отклонился назад, и только потому удар не достиг цели.

Всё, хватит строить из себя зашуганного обывателя. Видит бог, я долго пытался сгладить ситуацию, но даже моему терпению пришёл конец.

Пинок в голень заставил дежурного по-бабьи взвизгнуть от приступа сильной боли и потерять остатки координации. Вроде пустячок, ничего сложного, однако на несколько секунд выводит любого противника из строя.

— Я же предупреждал — не надо этого делать! — Я опустил кулак на его макушку, и он беззвучно свалился.

Так, на какое-то время ему точно будет не до происходящего. Полежит на холодном полу, авось остынет.

Калечить и тем более убивать я не собирался. И без того на совести целое кладбище трупов.

Но и спускать с рук такое нельзя. Окажись на моём месте кто-то другой, ходить ему в туалет красной жидкостью.

Его товарищ резко побледнел, потянулся трясущейся рукой к кобуре.

— Ты, гад!

Я не дал ему вытащить револьвер, пнув ногой в живот. Он всплеснул руками, повалился на спину, оружие при этом само по себе вырвалось из его ладони и, ударившись об стену, со стуком приземлилось передо мной.

Я наклонился, и наган сменил хозяина.

— Вот дерьмо! — простонал милиционер.

— Дерьмо здесь ты и твой напарник, — презрительно бросил я и направил на него ствол.

Глаза милиционера превратились в два огромных блюдца.

— Мужик… Ты чего, мужик! Я же тебе ничего не сделал, — плаксиво заговорил он. — Это на тебя Паша наезжал, а я ведь тебя и пальцем не тронул. Ну, мужик, извини, если что не так вышло.

Я ответил ему зловещей ухмылкой, и тогда милиционера проняло.

— Тревога! На помощь! — завопил он.

Где-то в коридоре хлопнула дверь, послышался грохот сапог. Через секунду появился ещё один «персонаж» — тучный милиционер из тех, что поперёк себя шире.

— Бекешин, Юхтин, я не понял — что за херь тут происходит?! — заговорил он.

Его квадратный подбородок, казалось, составляет с толстой шеей одно целое, будто голову прямиком прилепили к туловищу.

Тут он увидел меня, револьвер в моих руках и сразу попятился спиной назад.

— Не дёргайся! — приказал я. — А ну, руки в гору!

— Не надо, мужик, — забормотал тучный милиционер, поднимая лапки кверху. — Тебя к нам Алмаз послал, да?

Меня эта фраза жутко заинтриговала, и тогда я слегка кивнул.

Похоже, в представлении этого толстяка, только люди Алмаза осмелились бы на подобное поведение в стенах отделения милиции. Кто я такой, чтобы его разочаровывать?

Он облегчённо вздохнул.

— Так и знал, что из-за этого аптекаря разборки начнутся.

— А ты догадливый, — хмыкнул я, поигрывая револьвером.

— Шпалер убери, а? — попросил он.

— Обойдёшься, — отрицательно мотнул головой я.

— Тогда дай хоть руки опустить — неудобно же, затекают!

— Спать на потолке неудобно — одеяло падает.

— Блин, ну ты что… У нас ведь с Алмазом всё ровно. Это старый начальник чудил. По его приказу аптекаря трясли, чтобы он Алмаза сдал. Но ты же сам знаешь, что Токмакова больше нет.

— Знаю, — снова кивнул я и спросил как бы между прочим:

— Аптекаря этого как зовут?

— Так Гутман же, — улыбнулся толстяк.

Внезапно он ойкнул и пошатнулся.

— Ты чего? — спросил я.

— Сердце, — прошептал он. — Сердце кольнуло… Болит.

Твою ж мать! Я вспомнил, как сам оказался из-за сердечного приступа в этом мире и теле, на долю секунду поверил его словам и снизил бдительность.

Расплата не заставила себя долго ждать. В руке толстяка словно из ниоткуда появился наган.

— Наколоть меня решил, сука! Получай!

Два выстрела прозвучали практически в унисон.

Сложно промахнуться на дистанции в несколько шагов, однако тучный умудрился это сделать. Зато мне повезло или не повезло: я вогнал ему пулю прямо в лоб. Чему надо сказать, совсем не обрадовался.

Вместо ценного источника информации на полу коридора валялся совсем ещё свеженький мертвец.

Первый денёк на рабочем месте выдался просто охренительным… Десять минут — и уже первый труп, причём своего же подчинённого. Кому расскажи — не поверят, станут смеяться.

А вот мне почему-то не до смеха. Рыдать и плакать охота! И чем дольше тут нахожусь, тем сильнее хочется.

Дежурный успел очнуться, со страхом посмотрел на меня.

— Встать! — приказал я ему.

Он послушно выполнил приказание. Взгляд при этом у него был такой, словно он своими глазами увидел перед собой Немезиду.

— Ещё люди в отделении есть?

— Только арестованные.

— К стене вставай!

— Зачем?

— Не боись, пока не на расстрел.

Затем перевёл взгляд на второго милиционера.

— Тебе что — отдельное приглашение нужно? А ну — вставай рядом.

Картина маслом — «менты у стенки». Кто-то бы обрадовался, а у меня такое чувство, словно кто-то нагадил прямо в душу.

— Товарищ, простите, а вы кто? — заикаясь, спросил дежурный.

— Тамбовский волк тебе товарищ! — ввернул я почерпнутое в незабвенной классике выражение.

— Но вы же не бандит, да?

— А для тебя кто лучше — бандит или представитель власти?

— Представитель власти, — нервно сглотнув, ответил дежурный.

— Тогда тебе повезло. Я — новый начальник милиции, Георгий Быстров. Удостоверение показать?

— Не надо, я вам верю.

— Попробовал бы не поверить!

— Вот жеж вляпались, а! — простонал второй милиционер.

— Сдать служебные удостоверения и оружие, — потребовал я.

— Что с нами будет? — угрюмо спросил дежурный.

Он трезвел буквально на глазах.

— Для начала объявляю вам трое суток ареста. Отбывать наказание начнёте с семи часов утра — пока что вы мне нужны.

— Что дальше?

— А сам как думаешь?

— Я… Я не знаю.

— Дальше буду разбираться с каждым отдельно. Кто исполнял обязанности начальника милиции — Филатов? — вспомнил я фамилию, которую называл Смушко.

К сожалению, точную характеристику зама получить не удалось. Вроде как и толковый оперативник, с другой стороны — какой-то мутный.

Значит, придётся выяснять самому. А это не есть гуд — придётся тратить кучу времени.

— Так точно. Начальник подотдела угро товарищ Филатов, — подтвердил дежурный.

— Как с ним связаться?

— У него в квартире есть телефон. Можно позвонить.

— Тогда срочно вызывай его в отделение. Передай, пусть пулей несётся сюда. Далеко Филатов живёт?

— Минут сорок ходьбы пешком.

— Значит, через час должен объявиться, — прикинул я. — Ну, давай — отлипай от стенки и звони.

Пока дежурный связывался с моим замом, я полистал журнал регистрации задержанных. Ну хоть ведётся — и то хлеб. Не совсем пропащее отделение попалось.

— Товарищ Филатов просил передать, что скоро будет, — сообщил наконец дежурный.

— Хорошо. Тебя как зовут?

— Старший милиционер Бекешин.

— Сколько у тебя в камерах задержанных, старший милиционер Бекешин?

— Девять человек, товарищ начальник.

— Для тебя пока что гражданин начальник. А стану ли товарищем — время покажет. Девять, говоришь… Почему в журнале записано только восемь?

— Так это… — Дежурный замялся.

— Бекешин! — повысил я голос на него.

— Филатов приказал посадить в одиночку гражданина Стасевича, одна тыща восемьсот семидесятого года рождения и пока не регистрировать, — выпалил Бекешин.

— Кто такой этот Стасевич? — заинтересовался я.

— Нэпман. У него свой лабаз в центре, — подсказал второй милиционер.

— Фамилия? — обернулся я к нему.

— Моя?

— Нет, блин, моя!

— Юхтин… Милиционер Юхтин, — доложился он уже по форме.

— Милиционер Юхтин… — протянул я. — Буду знать. В общем, задержанного Стасевича доставить в мой кабинет для дачи показаний.

— Прямо сейчас?

— Да. И прямо, и сейчас, и именно Стасевича.

Посмотрим, что за интерес к нему со стороны уголовного розыска. Тут по ходу интересные дела делаются. Судя по словам покойника, милиция работает чуть ли не в смычке с криминалом. Хотя… на моей памяти редко бывало иначе.

Может, в благословенные более поздние советские времена… А пока ни дать ни взять почти наши девяностые, но только со своим колоритом.

— Гражданин начальник, а с трупом что делать? — заволновался Юхтин.

— Кстати, а кто у нас труп? — опомнился я.

Надо же — пристрелил человека и до сих пор не узнал, как его зовут. Старею…

— Митрохин, курьер подотдела угрозыска.

— Курьер? — удивился я.

Не увязывался у меня этот бугай с такой несолидной должностью. Ему бы хвосты у быков крутить, а не повестки разносить по квартирам. — Так точно, курьер. У нас в подотделе угро после сокращения только три должности и есть: начальник подотдела, делопроизводитель и курьер. Ну… теперь и курьера не осталось.

— Нового найдём. Бекешин, свяжись с судом — пусть пришлют дежурного следователя, будем оформлять труп курьера Митрохина. До прибытия следователя тело не трогать. В отделение до моего особого распоряжение никого, кроме следователя и товарища Филатова, не впускать. И да, оба напишите подробнейшие рапорты о случившемся. О драке пока можете не упоминать — это предмет отдельного и обстоятельного разговора с каждым из вас.

— Спасибо, товарищ Быстров!

— Гражданин!

— Извините, гражданин Быстров.

Юхтин спохватился первым:

— Но, гражданин начальник, если о драке не упоминать, как тогда объяснить, почему у вас с Митрохиным вышла размолвка и началась стрельба.

— Пишите, что Митрохин почему-то принял меня за бандита и стал стрелять. В порядке самообороны мне пришлось его ликвидировать. Пока сор из избы выносить не надо, — определился я. — С этим всегда успеется.

А про себя добавил, что грязи в вверенном отделении милиции, как в авгиевых конюшнях. И чистить придётся долго, упорно и методично.

Ничего, даст бог, справлюсь.