Мой нигерийский муж, или Богатая белая леди

Джулия Ливай, 2020

Это любовный роман-автобиография белой женщины, приехавшей в Нигерию на работу по контракту, и местного чернокожего мужчины. Эта книга – своего рода отмычка, открывающая дверь, за которую не пускают посторонних – экзотический мир африканской страны, белых экспатов, живущих и работающих в Африке, особенности и тайны их жизни, быта и отношения с местным населением, увиденные глазами единственной женщины (русской израильтянки) в мужском коллективе. Это любовный роман о столкновении культур, щедро приправленный экзотикой, эротикой, грустью и юмором. И это ещё одна проверка на собственной шкуре, что такие понятия, как любовь, страсть, измена, предательство не фильтруются национальностью и цветом кожи.

Глава 9.

«Мама, это кто?!» Даник тоже хочет познакомиться.

Неожиданный талант нигерийца.

Легко ли быть матерью-одиночкой.

— Мама, это кто? — заспанный сынишка с любопытством смотрел на Тунде, спускаясь по лестнице со второго этажа. — Ты мне не говорила, что к нам придут гости!

Ника вздохнула. «Ну всё, романтический вечер, по-моему, накрылся медным тазом», — саркастически констатировала она про себя.

— Ты почему не спишь? Уже поздно. Ложись в постель!

Но не тут-то было. Даник не принадлежал к категории послушных детей, если таковая вообще существует, а здесь явно происходило что-то интересное: незнакомый мужчина в их доме, свечи, вино на столе, уж очень красивая мама… Ника, естественно, не посвящала малолетнего сына в подробности своих похождений, благоразумно считая, что если отношения с одним из очередных любовников перейдут в более серьёзное русло, то тогда и наступит время познакомить его с сыном, а до тех пор… Да, тут явно что-то происходило, и вернуться в постель в данной ситуации никак не входило в планы мальчика.

Зная характер сына и то, что спорить с ним бесполезно, она решила не нервничать и дать возможность событиям развиваться своим чередом, без её вмешательства. Даник по-хозяйски уселся на диван и протянул руку к тарелке с шоколадом.

— А почему вы не смотрите телевизор? Ты кто? — повторил он свой вопрос, глядя в глаза Тунде.

— Я Тунде, — ответил слегка смутившийся от такого натиска мужчина и протянул Данику руку.

— Даник, это мой друг, он приехал ко мне в гости из Лагоса, — пришла на помощь Ника.

— А-а, ты из Лагоса… — протянул мальчик, пожимая протянутую руку, предварительно успев положить приличный кусок шоколада в рот. — А ты нигериец? Где ты работаешь? — продолжал он засыпать гостя вопросами.

Поняв, что мужчины вполне обойдутся без неё в данной ситуации, и решив оставить, ради смеха, Тунде на растерзание мальчишке, она встала со всей возможной грацией и отправилась на кухню готовить кофе.

С трудом найдя в одном из многочисленных кухонных шкафчиков кофе и сахар, женщина налила по кружке себе и Тунде, а Данику чай. Домработница уже ушла, а последний раз самостоятельно Ника готовила кофе ещё в Израиле. «Совсем что-то я разленилась: прислуга в доме, прислуга в офисе, так можно и привыкнуть, — со смехом пробурчала она себе под нос, составляя всё на поднос, — вот, блин, прикол: то мне чёрные слуги постоянно приносят напитки на этом подносе, а теперь я сама его несу нигерийцу!» — и вернулась в салон.

Ожидая найти замученного допросом Тунде, она с удивлением обнаружила двух мужчин — маленького и большого — в отличном настроении и увлечённо беседующих о чём-то.

«Вот это да, — подумала она, расставляя чашки, — как быстро они нашли общий язык! Чем же он так заинтересовал моего сына?»

По телевизору во всю громкость шёл очередной мультфильм, а Тунде и Даник, уже совсем освоившись и почти подружившись, с жаром обсуждали достоинства главных героев.

Ника поставила кофе на стол, Тунде благодарно улыбнулся ей, но тут же был вынужден вновь обратить внимание на Даника, уступая его настойчивости. Мальчишка не отпускал его ни на секунду, постоянно о чём-то спрашивал или делился соображениями по тому или иному поводу.

У Ники сжалось сердце: «Как же пацану не хватает мужского внимания! Вон как вцепился в Тунде».

А нигерийцу, по-видимому, было даже интересно общение с мальчиком. Он искренне увлёкся беседой с ребёнком, и казалось, совсем забыл про Нику.

В любой другой ситуации она бы не простила такого невнимания, в лучшем случае прямо и в безапелляционной форме высказав «нарушителю этикета» своё неудовольствие. Но здесь отвлекающим объектом был её собственный сын, и она чувствовала тайную, не совсем осознанную радость от того, что Тунде и Даник так быстро нашли общий язык.

Если бы она могла остановиться в тот момент и проанализировать свои мысли, то, скорее всего, они звучали бы так: «Да, он умеет найти подход к ребёнку, и мой сын явно потянулся к нему. Но длительные, а тем более серьёзные отношения с этим нигерийцем не входят в мои планы. Тогда почему мне это доставляет такое удовольствие?»

Ника решительно встала с дивана.

— Ну всё, в постель, — объявила она тоном, не допускающим возражений. Даник скорчил недовольную мину. Ника, в ожидании очередного каприза, внутренне приготовилась к борьбе.

— Хочешь, я тебя отнесу наверх? — подмигнул мальчику нигериец. — Садись ко мне на спину. — Он присел на корточки, и ребёнок с удовольствием взобрался на него.

— Я лошадь, тебе нравится скакать на лошади?

Тунде смешно подпрыгивал и пытался изображать лошадиное ржание. Даник весело смеялся, сидя верхом на Тунде, пока тот поднимался по лестнице наверх, в детскую, «пришпоривал» его ногами и кричал «Лошадь! Это моя лошадь!».

Ника осталась в салоне. «Боже, как здорово, что обошлось без скандала и принуждения. Как хорошо, когда кто-то берёт на себя часть твоих обязанностей».

Ника давно жила одна с Даником и, естественно, привыкла сама быть за всё в ответе: и за обеспечение семьи, и за быт, и за ребёнка. Последнее, пожалуй, было самым трудным из списка.

Она не относилась к тому типу женщин, которые смысл жизни видят в муже, детях и поддержании порядка в доме. Плохо это или хорошо — судить не имело смысла, впрочем, как и ломать себя, пытаясь подстроиться под общепринятое мировоззрение. Да это бы у неё и не получилось. «Слишком свободолюбивый и независимый характер», — как сказали бы немногочисленные, хорошо знающие Нику друзья.

Талантом воспитателя она явно не обладала и с удовольствием, при возможности, перекладывала эту обязанность на кого-нибудь другого. Хотя, справедливости ради, надо заметить, что возможность такая выпадала ей крайне редко.

Она выключила орущий телевизор, убрала лишнюю посуду со стола — при всём своём отвращении к процессу уборки Ника любила чистоту и порядок, — приглушила свет и, подлив себе бордового вина, с наслаждением откинулась на диване.

«Чем они там занимаются? Неужели мой проказник еще не уснул?» — Ника на цыпочках подошла к двери в детскую, заглянула в комнату через полуприкрытую дверь. Даник, развалившись во всю кровать, сладко спал в своей любимой позе: одну ногу положив на другую, согнув в коленке. Возле него, кое-как примостившись на краешке кровати и почти свешиваясь вниз, спал измученный «нянь».

«Прямо как в известном анекдоте», — подумала Ника. Она подошла к Тунде, легонько дотронулась до лица. Мужчина не просыпался. «Уморил его мой сынуля, — усмехнулась про себя женщина. — Да… мой красавец кого хочешь уморит!»

Она чуть смелее провела рукой по волосам — жёсткие тугие колечки, как пружинки, возвратились на своё место точно в том же виде, как до прикосновения. Интересное ощущение — эти волосы, ни у кого из знакомых ей мужчин не было ничего подобного, хотя, если честно, и темнокожих среди её знакомых раньше тоже никогда не было.