Маленькая кондитерская в Бруклине

Джули Кэплин, 2018

У Софи Беннингс новая жизнь. Она рассталась с парнем, покинула родной Лондон и с головой погрузилась в работу. На новом месте, в Бруклине, Софи снимает квартирку, под которой находится чудесная кондитерская. Добродушная владелица знакомит Софи со своим симпатичным кузеном, и вот тут начинается самое интересное… Пакуйте чемоданы! Следующая остановка – уютная бруклинская пекарня, где вам подадут кусочек свежайшего клубничного чизкейка, нальют чашечку ароматного кофе и подарят, пожалуй, одно из самых приятных ощущений в жизни – ощущение, что вы дома.

Глава 5

— Эй, Софи, как жизнь? — Голос Кейт зажурчал из телефона Софи, на экране возникло ее слегка расплывчатое изображение.

— Привет, Кейт. Как у тебя?

— Похмелье. Мы с Беном ходили ужинать с Эврил и Кристофером. Кстати, она передает тебе привет. Она не пьет, поэтому я выпила ее долю просекко. Да и Бен решил вести себя благоразумно, потому что завтра играет в футбол. Он уже ложится спать. — Кейт с притворным отвращением подняла брови, и на заднем плане появилась фигура Бена, который помахал ей рукой.

— Добрый вечер, Софи. Надеюсь, все идет хорошо.

Послышался шум закрывающейся двери, и Кейт наклонилась ближе к экрану.

— Ну и как ты? Готовишь уйму всякого гениального? Считается, что в Нью-Йорке изумительные гастрономы.

— Ммм, — протянула Софи уклончиво, думая о череде куриц гриль навынос, которыми питалась с тех пор, как приехала. Курица и салат почти каждый вечер на протяжении двух недель. Вот тебе и удостоенный наград фуд-райтер, отправившийся в экспедицию за новинками от туземцев.

— Так как ты поживаешь? — повторила Кейт, наклоняясь еще ближе к экрану, как будто это могло помочь ей получше рассмотреть безучастное лицо Софи.

— Все в порядке, — ответила Софи с милой улыбкой.

— Точно?

— Точно.

— Ну, я о Джеймсе говорить не стану, если ты сама не хочешь.

— Определенно не хочу. Это зона, свободная от Джеймса.

— Ну и как там? Была на крыше Эмпайр-стейт-билдинг? В Центральном парке? Ходила по магазинам? Или ты слишком занята? Все говорят, что в Нью-Йорке жизнь бьет ключом и работают там до седьмого пота. Там у вас сумасшедший дом?

— Да, немного. В подземке столпотворение. На одном только Манхэттене людей больше, чем во всем Лондоне. Но у меня хороший распорядок дня, мне все нравится. — Она постаралась, чтобы глаза у нее весело блестели. Почему она не может выжать из себя хоть каплю энтузиазма? Возможно, потому, что распорядок дня у нее был довольно серенький. Подъем в половине восьмого. В половине девятого — в подземку, кофе в «Старбаксе» — в девять пятнадцать. За своим столом — в девять тридцать. Все очень в духе песни группы ABBA — The Day Before You Came. Только на сей раз никто за ней не придет. Днем она была в полном порядке. Работа была захватывающей и знакомой, и она хорошо высыпалась. Зачастую к девяти она уже была в постели.

— Квартира чудесная. Смотри.

С телефоном в руке Софи устроила Кейт краткую экскурсию по квартире, показав сначала кухонный уголок, потом кухню, спальню и ванную.

— За такую душевую кабину можно умереть, — сказала Кейт, когда Софи наконец вернулась на свой стул у кухонного уголка.

— Да, довольно милая.

— Теперь не хватает только симпатичного парня, который бы с тобой ее разделил.

— Кейт!

— Ну я просто подумала.

Софи поморщилась.

— Я видела твою гримасу. После Джоша встреча с Беном лучшее, что со мной случилось. Тебе нужен парень, чтобы снова встать на ноги.

— Как кукла-неваляшка?

— Ага. Кто-то, с кем можно повеселиться, чтобы помочь тебе забыть Джеймса. Заведи интрижку.

— У меня все в порядке, — строго сказала Софи.

— Сколько у тебя сейчас? — спросила Кейт, удивив Софи внезапной сменой темы.

— Половина седьмого.

— Шесть тридцать? — В голосе Кейт звучало обвинение.

— Да.

— Половина седьмого вечера в пятницу, и ты дома одна. Ты там уже две недели. Ты не была в Эмпайр-стейт-билдинг. Ты не была в Центральном парке. Или была?

Не в силах соврать, Софи покачала головой.

— Ты что же, вообще из дома не выходишь? — На лице подруги промелькнуло беспокойство, заметное даже сквозь размытость камеры «Фейстайм».

В ответ Софи только скривилась.

— Я за тебя беспокоюсь.

— Не надо, я в порядке. Честно. Чтобы освоиться тут, нужно время. У меня уйма работы, и вообще такое впечатление, что жизнь тут несется сломя голову. Я познакомилась с кучей людей. — Софи за спиной скрестила пальцы. — Мой арендодатель Белла держит кондитерскую внизу. Она очень дружелюбная. Живет надо мной. — Софи не собиралась признаваться Кейт, что не видела Беллу с тех пор, как приехала сюда две недели назад. — А ее двоюродный брат Тодд работает у нас в журнале. Ведет колонку «Прожигатель Жизни». Он очень милый. Во многом помог мне на работе. В первый день показал, как найти станцию подземки. Помог разобраться с охраной в офисе.

Она пересказала Кейт всю историю, а потом рассказала о Мэдисон и как Тодд предложил сесть за соседний стол.

— Он, похоже, и впрямь симпатичный, — сказала Кейт.

Софи рассмеялась.

— Не просто симпатичный. Тодд потрясающе красив. Поищи его фото на сайте журнала. К тому же он первостатейный плейбой. Совсем не мой тип. Все на работе очень добрые, но мне нужно очень много сделать, чтобы войти в курс дела. Подменять кого-то…

— Оооо! Кстати, о голубых глазах. — Кейт смотрела куда-то влево, очевидно в экран ноутбука. — Он и впрямь великолепен.

— Удача фотографа, — тут же откликнулась Софи, вспомнив свою первую реакцию на фотографию Тодда.

— Что-то слишком уж много ты протестуешь, — сказала Кейт.

— Он не из моей лиги и очень популярен среди местных дам. В рекламном отделе есть один симпатичный парень.

— Ага, — протянула Кейт.

— Ты как чертов терьер. Я тут всего пять минут. Потребуется время, чтобы освоиться и познакомиться с людьми.

Кейт поджала губы.

— Нет, Софи, это ненормально, — последовала долгая пауза. — Только не для тебя. Ты сразу сходишься с людьми. Я думаю, ты прячешься. Это на тебя не похоже, Софи. Скажи честно. Я беспокоюсь за тебя. Я думала, что отъезд из Лондона пойдет тебе на пользу, а Нью-Йорк станет новым началом. Но такое впечатление, будто ты впадаешь в спячку.

Софи напряглась. Вот почему она избегала звонков и общения с кем-либо из дома. К счастью, ее родители уехали в шестимесячный круиз, и она могла обходиться короткими письмами и сообщениями в мессенджере. Они были так заняты тем, что собирали вещи и закрывали дом, что не стали задавать лишних вопросов о ее поспешном решении переехать в Нью-Йорк, и она могла просто не рассказывать им о Джеймсе.

С экрана на нее смотрело серьезное лицо Кейт, а из маленького окошка в углу экрана — ее собственное, испуганное. Она походила на загнанного в угол кролика. С минуту Софи пыталась придумать, что бы еще сказать. Но не могла солгать, только не Кейт. Ужасная правда, которую она пыталась отрицать, выплеснулась наружу:

— Я скучаю по нему. Я знаю, что он подлец. Я знаю, что он с три короба мне наврал. Я его ненавижу. — Сердце у нее сжалось, и она сделала глубокий вдох. — Но я… я скучаю по нему. — Нет, она не расплачется! — Я так по нему скучаю. Как будто во мне огромная дыра. Все, что я знала и думала… как будто из меня выскребли, и ничего не осталось. Я чувствую себя опустошенной, как будто меня ничего не ждет впереди. Я только и могу, что оглядываться назад. Все, о чем я мечтала, обернулось ничем. Основывалось на одной огромной лжи. В глубине души я все еще не могу в это поверить. И я все еще… я все еще люблю его. И ненавижу себя за это. — Губы у нее скривились, и она с трудом моргнула. — Я действительно ненавижу, что я… все еще…

— О, Софи, милая. Мне так жаль, что я не рядом с тобой. Прости. — Кейт зажала себе рот ладонью, в ее глазах читались тревога и беспокойство. — Ты так далеко. Я теперь жалею, что уговорила тебя уехать.

Софи сделала еще один вдох, чувствуя, как у нее сдавило горло. Она не может так поступить с Кейт. Это было несправедливо. С большим усилием она заставила себя улыбнуться.

— Кейт Синклер, не смей чувствовать себя виноватой. Я сама решила сюда приехать. И я этого хотела. Просто немного жалею себя сегодня вечером. Ты права. Я недостаточно пытаюсь. На самом деле я вообще не пытаюсь. Надо больше стараться. Я обещаю, что в эти выходные пойду разведывать город. И я приложу чуть больше усилий, чтобы завести знакомства на работе.

Кейт слабо улыбнулась.

— Молодец, девочка. Извини, я не хотела придираться. Я скучаю по тебе.

— Я тоже по тебе скучаю, но обещаю, со мной все будет в порядке. Но ты права. Я впала в спячку. С этого момента я буду… выходить в свет!

Софи выключила телефон и закрыла глаза. Без голоса Кейт квартира казалась чужой и пустой. Ложиться спать было слишком рано, а ведь так она и поступала по вечерам, когда одиночество становилось невыносимым. Хотя, как правило, потом все равно лежала без сна до одиннадцати. Лежала и смотрела в потолок. Как бы ей хотелось повернуть время вспять! Но это было трусостью и не могло изменить того, что сделал Джеймс. От неведения лучше не становится. И неведение не отменяет ложь.

На потолке была особенная трещина. Она изгибалась от окна к углу, расширялась, потом снова сужалась и исчезала. Трещина превратилась в визуальное напоминание о ее борьбе с мыслями о Джеймсе, как будто они толпились за этой трещиной, пытались пролезть сквозь нее, и именно тогда ей приходилось прилагать дополнительные усилия, чтобы о нем не думать. Не думать обо всех тех вечерах, когда они, счастливые, готовили на их кухне особые блюда, чтобы порадовать друг друга. Не вспоминать, как она просыпалась по утрам и видела на подушке рядом его взъерошенную темную голову. Не тосковать по тем вечерам, когда, уютно устроившись на диване после работы, они лентяйничали под какой-нибудь детективный телесериал, который оба любили. Вздохнув, Софи встала, сунула телефон в карман и оглядела кухню. Неужели Кейт заметила, насколько тут безупречно чисто: Софи немного переусердствовала с уборкой в прошлые выходные, когда запоем посмотрела девятнадцать серий «Друзей».

Через открытое окно до нее доносились смех, раскатистые басы магнитофона из проезжающей машины, запахи теплого городского воздуха — дымная смесь лука и дизельного топлива. В пятницу вечером бруклинцы высыпали на улицу. Какое-то время Софи стояла у окна, наблюдая за прохожими. Ватага парней в джинсах, мешковатых футболках и бейсболках задом наперед, подталкивая и поддразнивая друг друга, вприпрыжку бежала по тротуару, уступая дорогу задержавшимся на работе одиночкам, которые решительным шагом проделывали остаток пути до дома. Веселый шум и суета внизу усилили ее чувство одиночества, которое парализовало Софи настолько, что мешало ей выйти из собственной квартиры.

Об одном она умолчала: Софи сомневалась теперь в своей способности оценивать людей. Все обернулось такой фальшью, что случались дни, когда она вообще не могла принять какое-либо решение. Даже решение приехать в Нью-Йорк она приняла неосознанно. Софи нужно было взвесить все за и против, обдумать, что на самом деле повлечет за собой переезд. Но нет. Она ухватилась за это предложение от отчаяния, как за спасательный круг посреди бушующего океана страха, ярости и полной безнадеги.

Когда Софи собиралась закрыть окно, она услышала громкий скрежет в недрах здания, за которым последовали удар, грохот и, наконец, громкие проклятия.

— Да вы, мать вашу, надо мной издеваетесь!

Поспешив к двери, она открыла ее и отважилась выйти на лестничную клетку. Площадкой ниже, неловко растянувшись, лежала Белла. Софи поспешно спустилась.

— Что случилось? — спросила она, наклоняясь, чтобы помочь Белле подняться.

Глядя перед собой округленными от страха глазами, Белла прижала руку к груди. Она явно перепугалась до смерти.

— Споткнулась на последней ступеньке, — пробормотала она, шумно втянув носом воздух. — На какую-то ужасную чертову секунду мне показалось, что я сейчас покачусь вниз головой. — Губы Беллы задрожали, и она с трудом села, потирая колено. Шмыгнув носом, она кивнула, ее глаза блестели от непролитых слез.

— Ты в порядке? — спросила Софи, стоя над Беллой и чувствуя себя бесполезной.

— Я не… Буду через минуту. — Белла крепко зажмурилась и продолжала тереть колено, прикусив губу. — Боюсь посмотреть. Я пытаюсь мыслить, черт возьми, позитивно, но сейчас я не могу придумать ничего позитивного. С какой стороны ни посмотри.

Софи посмотрела вниз на забрызганную глазурью лестницу. Радужные капли красного, желтого, синего и зеленого усеяли практически все вокруг. Ощущение, что здесь играли в пейнтбол, разноцветные пятна украшали все до единой ступеньки.

— Некоторые из них, вероятно, можно спасти. — В ее голосе ясно слышалось сомнение. Отсюда капкейки выглядели… пострадавшими.

— О, черт! — Белла сердито стерла одинокую слезу. — Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Я три часа убила на то, чтобы покрыть глазурью шесть дюжин маленьких засранцев для завтрашней вечеринки по случаю помолвки, а теперь половина точно испорчена. — Уткнувшись головой в колени, она обняла их руками и сказала приглушенным голосом: — А ведь доставить их надо уже завтра рано утром. — Она подняла голову, шмыгая носом, по ее лицу снова потекли слезы. — Мне придется начать все сначала… — У нее перехватило дыхание. — А я… так устала. — Внезапно она громко разрыдалась.

— Эй, все в порядке. — Пусть она и не слишком хорошо знала Беллу, Софи опустилась рядом с ней на верхнюю ступеньку и обняла за плечи.

После нескольких прерывистых вдохов и шмыганья носом Белла успокоилась.

— Черт, прости меня. Обычно я не плакса, но… это было тяжело. — Она начала подниматься. — Ой, блин, посмотри на этот беспорядок. Что, черт возьми, мне делать? Чтобы тут все убрать, понадобится целая вечность, а потом еще нужно испечь новую партию и дать им остыть, прежде чем начать декорировать.

Софи решительно положила руку ей на плечо.

— Просто передохни минутку.

Вместе они осмотрели кавардак на лестнице.

— Радужные капкейки? — спросила Софи.

— Ага, я уже об этом жалею. Заказы я храню наверху, потому что на кухне внизу не хватает места.

— Что ж, зрелище то еще, — сказала Софи, стараясь скрыть улыбку. Цветные пятна украшали все кругом.

Белла тихонько хихикнула, пока они вместе взирали на пестрый беспорядок.

— Я всегда завершаю начатое.

— Возможно, ты ошиблась с призванием. Всегда можешь переключиться на отделку помещений. Сейчас выглядит очень красочно.

Они обе расхохотались.

— Хорошо, — сказала Софи, внезапно почувствовав себя прежней. — Сперва определи, какие из них можно спасти. Ты, вероятно, сможешь соскрести глазурь и кое-какие подправить.

— Не знаю. — Белла поморщилась, но ее лицо немного просветлело. — Некоторые выглядят чертовски потрепанными. Они так эффектно взлетели на воздух… как у жонглера в цирке. — Она покачала головой, и пара рыжих локонов выбилась из-под косынки. — Наверное, я… Счастье, что я не полетела за ними следом.

— Почему бы тебе не выпить кофе и не отдохнуть? Ты выглядишь напуганной, и, наверное, коленке не помешает лед. А я пока начну тут прибираться, и потом мы составим план. Я могу помочь. Стану твоей ассистенткой. Вдвоем будет намного проще.

Белла остановилась и оглянулась на лестницу.

— Сегодня вечер пятницы? Разве ты никуда не собираешься?

— Нет. Я думала провести вечер здесь. — Улыбка Софи была такой неуверенной, что она испугалась, как бы ее неискренность не вскрылась.

— Обычно я бы сказала, мол, нет, справлюсь, но я так измотана, что мне не помешала бы помощь. Но я… я не могу позволить тебе убираться.

— Нет, можешь, — сказала Софи с решительным блеском в глазах. — Предоставь это мне. Давай сюда поднос. Мешки для мусора у тебя есть?

Софи помогла Белле доковылять до квартиры и усадила ее на табуретку, положив на коленку пакет замороженной кукурузы. По планировке квартира Беллы была похожа на квартиру этажом ниже, за исключением того, что в кухне имелась лестница, доходящая до потолка, и множество пустых полок с пластиковыми подставками для капкейков.

— Обычно я переношу пирожные в них, но они вмещают только дюжину, а мне было лень спускаться лишний раз по лестнице, и я переложила их на поднос. Так мне и надо.

Белла объяснила, где держит тряпки, и Софи спустилась с тазиком вниз, чтобы разобраться с пятнами. Собирая сливочный крем, она улыбнулась про себя. Не самый гламурный способ провести вечер пятницы, но это было лучше, чем совсем ничего.

Полчаса спустя, когда Софи уже почти закончила, Белла, прихрамывая, спустилась по лестнице, держа в руках бутылку вина и два бокала.

— Ну и каков ущерб? — устало спросила Белла, остановившись на последней ступеньке. — Я принесла жизненно необходимые припасы. — Она подняла повыше бутылку.

Нахмурившись, Софи указала на столик в коридоре слева, на котором стоял поднос.

— Десять штук можно покрыть заново. Но, боюсь, остальные ни на что не годятся.

— Вот черт, это плохо. Ночка сегодня будет та еще. Хотя с ужином порядок. Если, конечно, можешь питаться раздавленными пирожными. — Она цапнула одно. — Если мусор соскрести.

Софи усмехнулась.

— Я уже поела, но что касается вина, готова составить компанию, а потом стать твоим су-шефом.

— Ты уверена? Сегодня пятница, и вечер только начинается. Я-то, конечно, расстроена, но тебе зачем со мной грустить?

В ответ Софи пожала плечами и усмехнулась.

— У меня и планов-то на вечер не было.

Белла внимательно на нее посмотрела.

— Извини, я была ужасно занята. Надо было быть подружелюбней и зайти поздороваться. Ты здесь уже две недели. Не могу в это поверить, время пролетело так чертовски быстро. Давай. — Она помахала бутылкой и направилась к боковой двери. — Коридор ведет прямиком на кухню. Я все думаю, может, стоило податься в кейтеринг. Кто-то сказал мне на прошлой неделе, мол, — она изобразила пальцами кавычки, — «капкейки — вчерашний день, а свадебные торты слишком узкоспециализированные». В общем, в кейтеринге больше денег. Сама понимаешь, закуски, снеки, шведские столы. А если серьезно, что бы ты предпочла? Потрясающий «Шоколадный поцелуй» в контейнере для капкейков или куриные наггетсы с сезамом и соей? Никто ведь никогда не говорил: «Так пусть едят цыплят», а?

Софи рассмеялась.

— Верно.

— И в торте есть кое-что особенное. Он говорит о любви. Он говорит о сладком наслаждении. Он как крошечное объятие у тебя на ладони. Торты — для Рождества, для торжеств, праздников и дней рождения. Для свадеб. Для самых счастливых дней. Вот почему я люблю их печь. Миру так не хватает толики счастья.

Софи улыбнулась, вспомнив о Кейт и их общей по-друге Еве.

— Кто-то однажды сказал мне, что еда вкуснее, когда приготовлена с любовью.

Белла захлопала в ладоши.

— Мне это нравится. Это так верно. Особенно когда печешь свадебный торт. Разрезание торта — это первое, что супружеская пара делает совместно. Это символизирует их партнерство.

— Я никогда не думала об этом в таком ключе. Так чудесно… — Софи замолчала, стараясь не поддаваться знакомому чувству горечи. Оно, как призрак, вечно маячило на периферии сознания, ожидая шанса окопаться и взять верх. — Если все получается.

— О боже. Ты разведена?

— Нет, не замужем. Очень даже не замужем. И останусь таковой в обозримом будущем.

— Тяжелое расставание? — спросила Белла, сочувственно поморщившись.

— Что-то вроде того, — вздохнула Софи.

— Не знаю, что хуже. Иметь кого-то, с кем можно порвать, или так и не дойти до отношений.

Софи вопросительно подняла бровь.

С минуту Белла делала непроницаемое лицо.

— Есть кое-кто, кто мне интересен, но он слишком глуп, чтобы жить.

Вздрогнув, Софи внезапно заинтересовалась рабочими поверхностями кухни. Она сомневалась, что в данный момент способна справиться с чьими-то бедами. К счастью, Белла больше ничего не сказала и сосредоточилась на бутылке, щедро разливая белое вино по бокалам.

— Боже, какое чудо!

Софи глаз не могла оторвать.

Перед ней высился дубовый комод, забитый до отказа множеством разнообразных фарфоровых тарелок. На узких верхних полках были расставлены тарелки самых разных форм и всевозможных стилей: в духе ретро пятидесятых годов с ромбическим рисунком, антикварные с цветочным, строгие современные, и все объединены радужным многоцветьем, где изумрудная зелень переливалась рядом с павлиньим синим, ярко-розовым, чисто белым или алым. На открытых полках внизу шаткими стопками стояли все новые тарелки.

Проследив за взглядом Софи, Белла пожала плечами.

— Я коллекционирую тарелки. Никогда не знаешь, что понадобится для показа изделий.

Рядом с комодом стоял цветастый диван, который выглядел так, словно, однажды попав в его объятия, трудно будет вырваться. Около него разместились деревянный журнальный столик, заваленный бумагами и журналами, и пара простых розовых бархатных кресел.

Казалось бы, все это должно смотреться нелепо на фоне рабочих поверхностей из нержавеющей стали и современных холодильных шкафов со стеклянными дверцами, но холодильники тоже были заполнены предметами всех форм и цветов, а потому обе стороны комнаты неплохо сочетались. Белла явно любила яркие краски. На рабочих столах стояли пестрые керамические контейнеры, из которых торчали ножи для тортов, деревянные ложки и венчики.

Софи почувствовала, что расслабилась. Ей всегда было хорошо на кухне. Тут точно знаешь, кто ты и с чем имеешь дело. Ей всегда давало ощущение защищенности и утешения сознание того, что, когда печешь, добавляя в верных количествах нужные ингредиенты и делая все как надо, то точно известно, что получишь. Очутиться в хорошо обустроенной кухне наподобие этой было сродни возвращению домой.

— Твое здоровье, — сказала Белла, поднимая бокал.

— Твое здоровье.

Они чокнулись.

— Спасибо, Софи. Я действительно это ценю.

— Я еще ничего не сделала.

— Если не считать уборки. И моральной поддержки.

Софи оглядела кухню.

— Итак, что мне делать сейчас?

— Во-первых, мне нужно заняться приготовлением новой партии капкейков. Так что, если бы ты смогла заняться взвешиванием и отмериванием, было бы чудесно. Базовый рецепт вон там. — Она указала на ламинированный лист, приколотый к булавочной доске. — Весы вон там. Сливочное масло в холодильнике. Сыпучие продукты в кладовке. Яйца на полке. Слава богу, я на этой неделе закупилась впрок.

Благодаря ускоренному курсу по пересчету мер и весов, который Софи прошла за последние две недели, она знала, что к чему, и вспомнила, что пачка масла в Америке равна полчашке масла или четырем унциям в английском измерении, поэтому, следуя быстрым инструкциям Беллы, легко собрала все ингредиенты возле профессионального кухонного комбайна.

— У меня дома есть такая штука, — сказала Софи, поглаживая его по красному эмалированному боку, как любимого питомца.

— Какая я глупая, совсем забыла, что ты фуд-райтер. Значит, ты умеешь готовить.

— Совсем чуть-чуть, — рассмеялась Софи.

— Ты можешь замесить тесто, а я пока смешаю новую порцию глазури и заново покрою уцелевшие.

— Я хотела напроситься как-нибудь посмотреть, как ты готовишь. Я пишу большую статью об английском чае-питии, и мне хотелось испечь кексы и придумать кое-какой осенний декор или топпинги.

— Ух ты, с удовольствием помогу. Цвета осенних листьев хорошо смотрелись бы. Я могу сделать сезонную витрину. Надо будет подумать о вкусах.

— Имбирь. Можно испечь печенье на овсяной муке с имбирем.

— На овсяной муке?

Софи объяснила, о чем речь. Вскоре они уже обменивались рецептами и идеями кексов и к тому времени, когда из печи вышла первая партия капкейков, почти прикончили бутылку.

Когда в печь отправилась вторая партия, девушки опустились на пол с остатками вина в своих бокалах. В усталом молчании они смотрели, как медленно поднимаются и становятся золотистыми капкейки.

Софи со вздохом допила вино.

— Ничто не сравнится с мгновением, когда тесто издает «пуф» и поднимается над формой. У меня возникает такое чувство, что в мире есть какой-то смысл. Все хорошо, пока тесто делает, что должно.

— Я никогда не думала об этом в таком ключе, но ты права. С этим мгновением ничто не сравнится. Пуф. — Белла махнула бокалом. — «Пуф» — самое подходящее слово. Ума не приложу, почему мы сидим здесь, когда у меня есть отличный диван.

Она неловко поднялась на ноги и заковыляла к одному из розовых кресел, осторожно опустилась и положила больную ногу на захламленный стол. Софи последовала за ней и опустилась на диван напротив.

— Ты просто находка, Софи. Думаю, если бы не ты, я бы истерически рыдала на лестнице всю ночь напролет.

— Колено болит? — Даже с дивана Софи видела, что поврежденное колено Беллы распухло почти вдвое.

— Ага. Адски. Черт, надеюсь, завтра я смогу сесть за руль. — Наклонившись, Белла потыкала в него пальцем. — Распухло. Я с трудом могу его согнуть.

— А кто-нибудь еще мог бы их доставить? Нельзя попросить таксиста?

— В общем-то нет. Честно говоря, это работа для двоих. Мне нужно, чтобы кто-то держал коробки. Обычно я прошу моего друга Уэса, но… — Она поджала губы. — Я собиралась спросить тебя, вдруг ты сможешь помочь?

— Конечно, я не против. Я бы предложила тебя отвезти, но… — Софи скорчила гримасу. Она и припомнить не могла, когда в последний раз садилась за руль. Живя в центре Лондона, она постоянно пользовалась общественным транспортом.

Белла вздрогнула и посмотрела на часы.

— Есть, конечно, последний вариант… узнать, свободен ли Тодд. Каков шанс, что удастся его поймать в пятницу вечером?

— Незначительный, — подсказала Софи. — По правде говоря, учитывая, что всю неделю я отвечала на звонки от потока очаровательных девушек, он наверняка отправился на свидание.

Софи подумала, что он, как персонаж мюзикла «Кошки», мистический Макавити, то есть его вечно «след простыл». Это уж точно касалось офиса, хотя на столе имелись явные признаки обитателя. Обычно пустые кофейные чашки и крошки печенья. Коммутатор продолжал переключать его звонки на внутренний номер Софи, и ей же адресовали повторные звонки нескольких очень веселых, дружелюбных женщин, пытающихся разыскать его. Честь по чести следовало бы сказать (а умение проявлять честность и справедливость было определенно сильной стороной Софи), что женщины всегда были совершенно очаровательны и, что довольно странно, полностью понимали, почему он не перезванивает.

«Ах, бедный Тодд. Он так занят. Если бы вы могли сказать ему, что Лейси звонила снова, я была бы благодарна».

«Бедный Тодд». Скорее уж бедная Лейси. На этой неделе она звонила четыре раза. А чуть шепелявая Шарлин звонила три, а смешливая, с чуть пронзительным голосом Эми — два.

— Что ж, придется ему позвонить, — сказала Белла, вытирая лоб рукой, отчего на нем осталась полоса муки. — Ума не приложу, у кого еще есть машина.

Она набрала номер, и, к удивлению Софи, раздалось всего два гудка и он ответил.

— Привет, Тодд.

— Привет, Белла-Белла. Как делишки?

— У меня катастрофа. Нужна твоя помощь.

— Валяй.

— Поможешь мне с доставкой завтра утром? Мне нужно отвезти шесть дюжин капкейков на север за Гринпойнт.

Софи ожидала услышать множество вопросов и отговорок.

— Конечно. В какое время?

— Боюсь, что рано. Я сказала, что привезу их к восьми, потому что мне нужно вернуться, чтобы открыть магазин. А девочки по субботам приходят не раньше десяти. Сейчас уже поздновато звонить клиенту и что-то менять. — Белла поморщилась.

— Нет проблем. Буду у тебя в семь. Только лучше бы тебе приготовить кофе.

— Ты просто ангел, Тодд.

— Это значит у меня теперь право на пожизненный запас райских капкейков?

— Еще бы. Увидимся завтра.

— Пока.

Белла повернулась к Софи.

— Он просто замечательный. Так ты с ним съездишь? Ах, черт, извини, у тебя, наверное, есть планы.

— Конечно, я могу помочь.

— И к девяти ты уже освободишься.

Великолепно. Значит, останется только заполнить весь остальной день.