Чужая воля
Единственный писатель в истории, дважды подряд получивший одну из главных остросюжетных литературных наград – премию Эдгара Аллана По. Продано более 2 500 000 книг автора на 30 языках в 70 странах мира Он прошел войну и стал героем, пережив много лишений и страха. Но настоящий кошмар ожидал его дома… Их было трое – родных братьев. Старший, Роберт, ушел на Вьетнамскую войну – и не вернулся. Средний, Джейсон, вернулся – но угодил на три года за решетку за хранение наркотиков. Младший, Гибби, только собирается идти воевать по призыву. И тут из тюрьмы выходит Джейсон… Гибби нравится проводить время с братом. Родители запрещают ему это, не желая, чтобы с их младшим сыном случилось что-то плохое. Но от судьбы не уйдешь… Братья едут на пикник с виски и девушками. А через несколько дней одну из этих девушек – подругу Джейсона – зверски убивают. Джейсона арестовывают. Но Гибби не верит в виновность брата – за последнее время он слишком хорошо узнал его – и начинает сам докапываться до правды. И выясняет, что в прошлом Джейсона скрыто такое количество жутких секретов, что будущего у брата, скорее всего, уже не будет… Джон Харт – одна из самых ярких звезд современного мирового триллера. Все его книги без исключения стали бестселлерами «Нью-Йорк таймс». Харт – уникальный случай в истории остросюжетной литературы: он два раза подряд получал одну из самых престижных премий в жанре – «Эдгара» за лучший роман. Единственный писатель в истории, дважды подряд получивший одну из главных остросюжетных литературных наград – премию Эдгара Аллана По. «Джон Харт создает романы одновременно грубые, нежные, жестокие и изысканные. Исключительная вещь». – Си Джей Бокс «Джон Харт пишет о насилии ярко и с пугающей страстью. В то же время он мастерски описывает сложности семейных отношений. А его злодей попадет в любой Топ-2». – Джон Сэндфорд «Всякий раз, когда я думал, что разгадал сюжет, очередной поворот приводил меня в замешательство». – The Guardian «У романов Джона Харта сумасшедшая динамика». – Дэвид Болдаччи «Джон Харт – подлинный мастер повествования». – Харлан Кобен «Если вы ищете триллеры, одновременно прекрасные, графичные и жесткие, – берите романы Джона Харта». – Патриция Корнуэлл
Оглавление
6
Следующий день прошел как в тумане. Я стриг траву, разбрасывал мульчу, перешучивался с отцом. Он не расспрашивал про то, как я провел день с Джейсоном, но временами я ловил его на том, что он пристально смотрит на меня, словно некое видение могло возникнуть прямо где-то в воздухе между нами.
Понедельник был учебным днем, как и всегда, но всем в школе хотелось поговорить про Джейсона и его прыжок с утеса, услышать и более темные истории. Я из всех сил старался от таких приставал отбиться. Это получилось со всеми, кроме Ченса.
— Ты не думаешь, что он просто ищет смерти?
Мы были на школьном дворе. Принесенные из дому сэндвичи в бумажных пакетах. Стайка девчонок поблизости.
— Что за хрень ты несешь, Ченс?
— То, как он прыгнул, чувак! Словно и не думал об этом, словно ему было плевать. Говорят, что война портит людей. Доводит до помешательства.
Я откусил кусок сэндвича, медленно прожевал.
— Не думаю, что в этом дело.
— Но четыре секунды, чувак! Господи! Казалось, будто это длилось целую вечность, словно он просто завис там, и тут… бам! Я думал, что всё, конец. Честно думал.
Мне не хотелось говорить про Джейсона, даже с Ченсом.
— Давай оставим эту тему, хорошо? Он прыгнул. Я — нет. И что с того?
— Эй, чувак! Остынь!
— Я совершенно спокоен.
— Знаешь, мой двоюродный брат видел его вчера вечером в «Каретном сарае». Он там повздорил с какими-то мутными мужиками.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Вроде как с байкерами.
— Да иди ты…
Ченс глотнул колы.
— Типа как с «Ангелами ада». Там была драка или что-то в этом роде. Кое-кому крепко досталось.
— Папа мне ничего такого не рассказывал.
— Так байкеры же, чувак! Не думаю, чтобы они побежали жаловаться копам.
Я на это не купился. Все эти рассказы Ченса — обычно полное фуфло. «Шарлотта Букер разделась догола на вечеринке у подруги»… «Майк Эслоу спит с мамой Бадди»… Вот как у него мозги работают.
— Эй, эй! Боевая готовность! — вдруг прошептал он, пихнув меня в ребра. — Бекки Коллинз! На трех часах.
Бекки появилась из крытого перехода, ведущего из столовой в спортзал. Джинсовая юбка, белые виниловые сапожки до колен… Пересекая двор, она направлялась прямиком к нам, а когда остановилась, мои глаза были направлены в землю. Я видел лишь ее согнутое колено и английскую булавку, которой была заклинена «молния» левого сапога.
— Привет, Гибби, — произнесла она. — Привет, Ченс.
Обеими руками Бекки прижимала к груди стопку учебников. «Высшая математика». «История Европы». Было легко забыть, какая она умная. Люди обычно фокусируются на волосах, на ногах, на глазах — ослепительно-синих, как васильки.
— Привет…
Бекки нахмурилась, когда я наконец поднял на нее взгляд.
— Я ждала тебя там, на карьере, — сказала она. — После того, как твой брат спрыгнул с утеса. Почему ты не подошел поговорить со мной?
«Потому что я зассал прыгнуть…»
«Потому что ты была с другими парнями…»
Я пробормотал некий ответ, который ее явно не удовлетворил. Ченс рядом со мной ухмыльнулся, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
— Ты и здесь меня почему-то совершенно игнорируешь.
— Гм…
— Ты вообще собираешься меня куда-нибудь пригласить?
— Гм… Что?
Похоже, что гмыканье стало моим новым языком общения. Притопнув ножкой, Бекки изложила все крайне открытым текстом.
— Мы уже давно пляшем вокруг да около, но учебный год уже почти закончился. Так собираешься ты меня куда-нибудь пригласить или нет?
Я украдкой бросил взгляд на Ченса, но помощи от него ждать не приходилось, особенно в общении с заводилой группы поддержки, собравшей самых красивых девчонок из старших классов, и школьной королевой красоты. Вдобавок поговаривали, будто Бекки подала документы в Принстон[8], хотя сама она это упорно отрицала.
— Ты серьезно? — изумился я. — Ты и вправду хочешь куда-нибудь со мной сходить?
— Я же здесь, разве не так? И задала тебе вопрос.
Я опять беспомощно посмотрел на Ченса. Без толку.
— Гм… Не сходишь куда-нибудь со мной?
— Это было так трудно? — Она одарила меня довольной улыбкой и протянула мне узенький листок бумаги. — Я буду ждать тебя в доме Даны Уайт. Вот адрес. В субботу, в семь вечера.
— Гм…
— Тогда до встречи.
Бекки развернулась — вихрь движения и ярких красок. Я уставился на бумажку у себя в руке.
— Что это сейчас произошло?
Ченс расхохотался во все горло.
— Чувак, да тебе только что сказали, что делать!
— По-моему, ты прав.
— Сопля ты на палке!
— Угу, но это же свидание с Бекки Коллинз…
Вдруг я тоже невольно расплылся в дурацкой улыбке.
— Знаешь, к чему все это? — Ченс ткнул пальцем в листок бумаги. — Встреча в доме Даны Уайт? Бекки просто не хочет показывать тебе, где она живет.
— Да ладно тебе…
— Ты когда-нибудь видел ее родителей? Или хотя бы машину ее родителей?
— Она ездит на автобусе.
— И не без причины.
— Да у тебя уже крыша едет!
— Сто пудов, чувак. Я тебе покажу.
Мы сделали это после школы. Я не был особо настроен, но Ченс — он как бульдог, когда вдруг заполучит желаемое в зубы. Усевшись справа за штурмана, он завел меня так далеко вглубь округа, что мне показалось, будто это уже совсем другой школьный район. Когда я второй раз заартачился и притормозил, он велел мне заткнуться и просто вертеть баранку. Сказал, что его настойчивость вызывается лишь отсутствием у меня доверия, хотя кто бы говорил — Ченс нередко и сам отличается излишней мнительностью, подвергая сомнению все, что ему говорят.
— Вот эта улица. Сворачивай.
Он имел в виду узенькую улочку между мастерской по ремонту глушителей и заросшим бурьяном пустырем, протянувшуюся между рядами крошечных домиков и жилых трейлеров с грязными двориками. Свернув на нее, я остановил машину. У некоторых домов частично отсутствовала облицовка, а у одного из щелей между досками вылезла теплоизоляционная конопатка, лохматыми космами свисающая во двор на манер высунутого языка. Я подумал о том, насколько уверенной в себе всегда выглядела Бекки, о ее довольной улыбке, когда я пригласил ее на свидание.
— Чего остановился? — спросил у меня Ченс.
— И так далеко заехали.
— Еще три квартала. Уже почти видно.
В трех кварталах от нас все выглядело еще хуже: один дом полностью выгорел, другой был заколочен.
— Ну давай же, чувак! Ради этого мы и приехали.
— Нет, прости.
Я помотал головой, после чего в три приема развернулся и поехал в обратную сторону. Ченс вывернул шею, чтобы посмотреть назад, а потом опять опустился на сиденье, сложив руки на груди. На четырехполосной магистрали я наконец заговорил.
— Ну что, показал, что хотел? Да, улица дерьмовая. Да, она из бедных.
— Ладно, чувак, сваливай себе на здоровье! Все гораздо глубже, но не обращай внимания.
— Ты что, злишься на меня?
— Я просто хочу, чтобы ты знал, во что ввязываешься.
— Да плевать мне, что она бедная!
— А зря.
— Почему?
— Останови машину.
— Что? Зачем?
— Просто останови машину. Просмотри на меня.
Я съехал с дороги и остановился на довольно широком клочке утоптанной красной земли, частично посыпанной гравием. В тени под акацией притулился шаткий столик, а вручную намалеванная вывеска над ним гласила, что по выходным здесь можно задешево купить овощи и фрукты. Я сразу представил себе россыпи кукурузы, персиков и морковки, пожилую пару на раздолбанном пикапе…
— Почему меня так должно волновать, что Бекки Коллинз из бедных?
— Потому что она уже ведет себя с тобой не совсем честно. Если она сделает это опять, ты должен понимать причины.
— Дурь ты какую-то несешь…
— Предположим, ты встретишься с ней еще раз пять, а может, и десять. Но Бекки все равно не представит тебя своим родителям! Ты уж мне поверь. Она не позволит тебе забрать ее из дома или отвезти домой. И у нее есть и еще кое-какие большие красные кнопки, и ты уж лучше знай их, чтобы не нажать ненароком… Одежда и обувь, к примеру. Если они какие-нибудь манерные, то явно одолжены у кого-то на время, так что будь поосторожней с комплиментами насчет шмоток. Дважды подумай и насчет дорогих ресторанов. То же самое с подарками на день рождения, на Рождество… Ничего слишком дорогостоящего! Она просто не сможет сделать то же самое в ответ.
— Погоди-ка… Погоди. — Я вытянул руку. — Так ты пытаешься помочь ей?
— Конечно да, тупой ты мудила! Она хорошая девушка. А ты — мой лучший друг.
Секунду я сидел в пораженном молчании, задумавшись наконец о бедности, в которой Ченс барахтался всю свою жизнь. Отца давно нет, мать работает на трех работах, лучшая из которых — сидеть за кассой в местной аптеке. Дом у Ченса ничуть не лучше любого на той улице, с которой мы только что уехали, и я знал как непреложный факт, что я его единственный друг, который бывал там.
Вообще когда-либо.
— Эй, чувак! Прости. Надо мне было доверять тебе.
— Просто не напортачь, хорошо?
Вернувшись на дорогу, я подумал про поношенную одежду Ченса, его единственную пару стоптанных кроссовок. Он вел себя так, будто одевался так по собственному выбору. Причем делал это так хорошо и так долго, что я забыл: это всего лишь спектакль. Свой обед Ченс всегда приносил из дома в коричневом бумажном пакете. В школе он не покупал даже молока.
— Не хочешь заглянуть ко мне? — спросил я.
— Чтобы твоя маманя ошивалась поблизости? Ну уж нет.
Это замечание можно было истолковать двояко. Мой отец получал обычную зарплату полицейского, но супруга ему досталась из обеспеченной семьи, и это было хорошо заметно. Шикарный дом. Классные шмотки. На Рождество мы всегда украшали дом и участок, причем делали это дорого и стильно — с иллюминацией и всем прочим. А Ченс тем временем прочесывал окрестные леса в поисках елки, которая, по крайней мере, была бы зеленой и более-менее правильной формы. Обычно как раз я и помогал ему оттащить ее домой и поставить.
— Не хочешь тогда заняться чем-нибудь еще? Может, в пинбол сразимся? На бензоколонке «Галф» на Иннес поставили новый аппарат.
— Не. Просто отвези меня домой.
Нынешнее настроение Ченса было вполне понятным — такие уж это были дни. Разговор о бедности неизбежно потащил за собой и все остальное, что было для нас столь же реальным, — в том числе выпуск из школы, будущее, Вьетнам… До выпускных экзаменов оставалось всего лишь двенадцать дней, и призыв уже ждал нас обоих с распростертыми объятиями. Словно чтобы усилить эту мысль, миль через пять мы миновали здоровенный придорожный щит с крупной надписью:
ТЫ УЖЕ ВСТАЛ НА ДОПРИЗЫВНОЙ УЧЕТ?
ЭТО ЗАКОН!
Им требовались наши имена, адреса, гарантированная возможность восполнить ряды… И не один мой брат делал это реальностью. У нас обоих были друзья и знакомые, которые отправились во Вьетнам и погибли там.
— Ну и каково было подписывать все эти бумажки?
Я задал этот вопрос, просто чтобы возобновить разговор, но Ченс отвел глаза.
— Я этого еще не сделал.
Я открыл было рот и тут же закрыл его. Как только человеку мужского пола исполняется восемнадцать, закон дает ему ровно тридцать дней, чтобы встать на учет. У меня все еще оставалось время в запасе, но день рождения у Ченса — на три месяца раньше моего.
— Ты серьезно? — поразился я.
— Это мудацкий закон.
— Но все-таки закон.
— Это мудацкая война.
Мне пришло в голову, что Вьетнам мы не упоминали в разговорах вот уже несколько месяцев, и только теперь я осознал, что как раз Ченс и избегал поднимать эту тему. Если б я поднял ее сам, он отделался бы смешками. Если б я продолжал давить, то уклонился бы каким-то другим способом. Я слишком уж погряз в своих собственных заморочках, что даже и не подумал об этом как следует. Но сейчас мой лучший друг всего в двух коротких фразах открыл то, что держал в себе три долгих месяца.
«Мудацкий закон…»
«Мудацкая война…»
Я хотел было поднажать, но по одному его виду понял, что он не желает обсуждать этот вопрос. Молчание продолжалось до тех пор, пока я не остановился у его дома — облупленного куба с синим синтетическим полотнищем на крыше, прикрывающим протечку вокруг дымовой трубы.
— Хочешь, зайду? — спросил я.
— Я обещал маме вымыть кухню.
— Могу помочь, если хочешь.
— Не, сам справлюсь. — Ченс вылез и захлопнул дверцу. — Не забудь, что я тебе сказал про Бекки Коллинз! Ты, может, и не видишь, насколько при всех ее якобы понтах она жутко ранимая…
— Буду помнить.
— Тогда до завтра.
— В школе увидимся.
Я проследил, как он входит в дом, но не сразу тронулся с места. Неужели мой друг боится встать на призывной учет? Это просто не укладывалось у меня в голове. Он что, сознательный уклонист? Протесты против войны кипели на улицах и в новостях, но все это были всякие хиппи, трусы и люди из больших городов.
Что происходит, когда кто-то вроде Ченса нарушает закон?
Не объявят ли моего лучшего друга в розыск?
Как и Ченс, я не испытывал большого желания ехать домой, так что нацелил автомобиль в сторону городской черты. Я не очень хорошо запомнил, из какого именно дома забирал Джейсона в тот раз, но помнил перекресток: угол Уотер-стрит и Десятой. Когда я наконец добрался туда, то первым делом увидел во дворике возле дома двоих парней, которые лениво перебрасывались овальным футбольным мячом. Постарше меня, с длинными волосами, со свисающими с губ зажженными сигаретами, в футболках с обрезанными рукавами. Я поставил машину, прошел по растрескавшемуся тротуару и подождал, пока один из них не поднимет на меня взгляд.
— Здрасьте. Я ищу своего брата.
— Какого еще брата?
— Джейсона.
— Сзади.
Поблагодарив, я быстро пригнул голову, чтобы не получить по ней мячом. Войдя в дом, двинулся на звук звякающего металла к другой распахнутой настежь двери и маленькому крылечку на задах дома. Джейсон и вправду был там, без рубашки и в линялых джинсах — качал бицепсы штангой с тяжеленными блинами. Завидев меня, он вздернул подбородок.
— Что стряслось, братишка? Тебе что-то надо?
— Э-э… не буду мешать. Заканчивай подход.
Джейсон продолжил тягать штангу, мерно работая жилистыми руками со вздувшимися венами — нигде ни капли жира. Но четче всего я рассмотрел синяки — один на левой стороне лица и еще штук семь-восемь на ребрах, каждый размером с кулак. Наконец он опустил штангу, сдернул с перил рубашку и влез в нее, по ходу дела обращаясь ко мне:
— Что ты тут вообще делаешь?
Я показал на его ребра.
— Я слышал про драку.
— Какую еще драку?
— Вроде как с какими-то байкерами.
— Ну, было дело… А кто тебе сказал? — Джейсон скинул крышку с пенопластового кулера, порылся внутри, вытащил банку «Будвайзера». — Ченс, не иначе? Я видел там его двоюродного братца. Тот еще хорек.
— Он сказал, что это было довольно жестко.
— Жестко, говоришь?
Он передал мне пиво. Я открыл его.
— А из-за чего?
— Драка-то? — Джейсон пожал плечами. — Из-за Тиры, наверное.
— Как так?
— Больно уж она любит мужикам глазки строить… Да и вообще слишком много о себе воображает.
Мне показалось, что где-то тут скрывалась ложь — или, по крайней мере, он чего-то недоговаривал.
— Ладно, неважно, — добавил Джейсон. — Я с ней по-любому уже расплевался. Ты виделся с Сарой?
Я вдруг почувствовал, как густо краснею от смущения. Сара оставалась для меня лишь фантазией, несбыточной мечтой школьника.
— С того раза нет.
— А зря. Она хорошая девушка, не такая, как Тира.
— Ну, не знаю… Наверное.
— Итак, почему ты здесь?
Он прислонился к перилам; было странно вдруг увидеть коповские глаза на лице бывшего зэка. Я попытался выдумать какой-нибудь подходящий ответ: что мне не хочется ехать домой, или что, может, все это и впрямь из-за Сары… Хотя где-то в глубине души понимал: притянуло меня сюда в первую очередь то, что принято именовать братскими узами.
— Просто от нечего делать, наверное.
— Надо тебе как-нибудь пробовать посидеть в тюрьме.
Осушив банку, Джейсон смял ее в кулаке, а я все попытался понять, почему с того прошлого раза все кажется совсем другим. Вид у моего брата был какой-то отстраненный, нетерпеливый. Он почесал руку, и я подумал: «Блин, он опять употребляет?»
— Так что, гм… Ты хочешь, чтобы я… Короче, сам понимаешь. — Я ткнул большим пальцем в сторону коридора, уходящего внутрь дома.
— Да, братишка. Вообще-то сегодня не самый лучший день. Может, на этих выходных…
— Можем сходить в кино. Или сыграть в баскет.
— Давай потом это обсудим, хорошо?
Джейсон слез с перил, и я опять посмотрел на синяки и ссадины у него на лице. У меня еще было что сказать, но я просто не успел. Вдруг послышался рев мотора, работающего на высоких оборотах, а потом — визг резины, когда что-то быстрое и словно не знающее тормозов взяло поворот в пяти домах от нас. Мотор взревел еще громче, и металл скрежетнул о металл. И тут же голоса из переднего дворика: «Охренеть, чувак! Только посмотри на это! Только глянь!» Удар, который последовал за этим, прозвучал громче и ближе и показался просто оглушительным на фоне тишины, которой за ним последовала. Через несколько секунд из коридора до нас донесся голос:
— Джейсон, йо! Давай-ка лучше сюда!
Я поспешил вслед за братом через дом. Через секунду тот же самый голос выкрикнул:
— Йо, это твоя телка!
Джейсон шагнул с крыльца на голую землю, но остановился, не доходя до покореженного автомобиля. Это был двухместный «Мерседес», который застыл в тесном дворике, развернувшись боком и уткнувшись передком в дерево. Борта машины были основательно исцарапаны и помяты. Из распахнутой передней дверцы наполовину вывалилась Тира, опершись обеими руками о землю. Пощелкивал остывающий мотор, и, словно какой-то сигнал тревоги, размеренно мигала оранжевым уцелевшая голая лампочка в разбитом красном поворотнике.
— Тира, господи! Ты цела?
Джейсон двинулся к машине и помог ей выбраться. На ней были белая юбка и сине-зеленая майка. Колени ободраны, из-под волос стекала струйка крови. Она пошатнулась, и Джейсон подхватил ее, упершись ей подбородком в макушку. Тира едва могла стоять на ногах. Привалилась к нему, медленно и надолго приникла губами к его шее, а потом вдруг рявкнула:
— А ну-ка убери от меня свои зэковские лапы!
Отпихнув Джейсона, выдернула руку и опять пошатнулась. Макияж у нее под глазами размазался. Язык заплетался.
— Нечего меня лапать! Нечего, пока я не получу то, за чем приехала!
— Тира. Приди в себя. Успокойся.
— Ты не должен был так со мной поступать! Так вот посылать меня подальше! Только не ты…
— Тира…
— Только не какой-то там грошовый сукин сын, нищеброд, уголовник!
— Да ладно тебе… Присядь.
— Не трогай меня, я сказала!
Она замахнулась на него, и Джейсон ловко отскочил назад, словно какой-нибудь боксер из «Вселенной спорта»[9]. На улице и во дворах вокруг нас уже собирались люди. Недавно стоявший на углу дорожный знак теперь валялся на земле, а машины, припаркованные вдоль тротуара, были основательно покорежены. Я бочком придвинулся сзади к брату.
— Может, чем помочь?
— Она просто обдолбана.
Я так и не понял, означало ли это траву или что-нибудь покрепче. Тира с остекленевшим безжизненным взглядом безвольно вихлялась из стороны в сторону, размазывая кровь по лицу, юбка у нее задралась с левой стороны чуть ли не до пояса. Заметив зевак, она злобно гавкнула на них:
— Ну, какого хера вылупились?
Джейсон попытался еще раз:
— Тира?
— Вы ваще знаете, что это за тип? Что он делает? — Тира опять шагнула к нему на подгибающихся ногах, размахивая пальцем. — Он убивает мечты! Он трахает женщин и убивает мечты!
— Хорошо, Тира. Хватит уже.
— И что ты сам-то по этому поводу думаешь?
Она опять помахала пальцем у него перед носом, и кто-то у меня за спиной ошеломленно выдавил:
— Это полный пипец, чувак…
Тира полуобернулась, но в итоге ее заботил один лишь Джейсон.
— Почему ты это сделал? В смысле… — Она мягко накрыла сложенной ковшиком ладонью его плечо, всей враждебности как не бывало. — В смысле, с нами… Ну давай же, скажи! — Тира провела ему пальцами по груди. Джейсон попятился, но она последовала за ним, уставившись на его губы, на его подбородок. — Ты ведь не всерьез, правда? Не на самом же деле… Просто скажи мне это. Просто скажи мне, что сейчас трахнешь меня, как когда-то!
Тира попыталась поцеловать его, но он не ответил на поцелуй. Она прижалась к нему бедрами, руки у нее заходили ходуном.
— В чем дело, малыш? Ведь никто же так больше не подходит друг к другу, как мы с тобой! — Тира запустила пальцы ему в волосы, но Джейсон схватил ее за запястья, отвернувшись от растерянности и обиды в ее глазах. — Больше не говори такого, малыш! Пожалуйста, не говори!
— Между нами все кончено. Я уже тебе сказал.
— Нет!
— Говорю в последний раз. — Он отпустил ее, по-прежнему держа руки на весу. — Все кончено. Мы расстались.
— Почему? Потому что это ты так сказал?
— Да.
— Ты?! — Бешенство в ее голосе. — Это ты-то, хрен моржовый? — Тира двинулась вперед — одни лишь глаза да гневные углы. Даже зеваки отпрянули. — Тогда дай мне то, за чем я приехала!
— Не пойму, о чем ты говоришь.
— Извинения, самодовольный ты гондон!
— Хорошо, прошу прощения.
— Нет уж, не так! Произнеси это по буквам, чтобы все тут знали! Расскажи им, что произошло! Расскажи всем, кто ты на самом деле!
На миг мне показалось, что Джейсон продолжит все в той же мягкой манере, будет и дальше пробовать как-то ее угомонить. Скажет что-нибудь, думал я, или еще чего. Но мой братец был не такого рода человеком. Я увидел, как в глазах у него блеснула холодная решимость, столь же внезапно и неотвратимо, как солнце на стекле, и Тира, похоже, тоже это заметила. Издав какой-то бессловесный звук, полный чистого гнева, она бросилась на него, скрючив пальцы. Он опять ловко танцующе отпрянул, но, Тира, спотыкаясь, последовала за ним и размахнулась, целясь ему в лицо. Однако Джейсон был не из тех, кто спасается бегством. Он перехватил ее запястье, крутанул на месте и оттолкнул подальше. Запнувшись за корень, Тира растянулась на земле.
— Мерзавец! — тихо, со слезами на лице произнесла она. — Утырок…
Джейсон повернулась к мужчинам в доме.
— Кто-нибудь вызовите ей такси, хорошо?
— Не надо мне от тебя одолжений! — Тира кое-как поднялась на ноги и потерла глаза, размазывая тушь. — Ты ведь у нас не делаешь одолжений, верно?
— Я хочу, чтобы ты дождалась такси, — спокойно сказал Джейсон.
— Да пошел ты!
Она пробрела через двор и плюхнулась в разбитый «Мерседес».
— Тира, не дури, — начал было я, но она уже повернула ключ зажигания. — Джейсон, сделай что-нибудь!
Тира завела машину, но он смотрел на нее все тем же безжалостным взглядом. Она показала ему средний палец, когда колеса выплюнули траву и грязь, и тут же врезалась в еще одну чужую машину.
— Джейсон, ну давай же…
— Хорошо. Ладно.
Он пересек двор, пока Тира под скрежет шестеренок дергала туда-сюда ручку переключения скоростей.
— Гибби прав, Тира. Отдай-ка мне ключи.
Джейсон был уже футах в десяти от нее, когда она наклонилась за чем-то к полу и вновь появилась с пистолетом в руке.
— Не подходи ко мне! — Пистолет был маленький, серебристый. — Я ведь выстрелю, я сделаю это!
Тира нацелила ствол ему в грудь, но опять скривила губы и залилась слезами, которые прорезали белые дорожки на чумазом от размазанного макияжа личике. Люди, пригнувшись, уже разбегались в поисках укрытия. Один только Джейсон сохранял спокойствие.
— Тебе сейчас нельзя ни за руль, ни баловаться со стволом.
— Ты не любишь меня! У тебя нет права голоса!
— Я пытаюсь помочь тебе, Тира.
— Не подходи! — Она опять топала по педали сцепления, дергала ручкой. Автомобиль дернулся, заскрежетал металл. Тира включила не ту передачу — прокатилась немного вперед и остановилась. Еще через секунду Джейсон вновь оказался на мушке маленького блестящего пистолетика.
— Все могло быть проще, — процедила она. — Ты мог сказать «да».
— Наверное.
— Не преследуй меня!
— Даже не мечтаю.
Это был неправильный ответ, подумал я, — масло в огонь, который и без того пылал до небес. Выражение лица Тиры было ужасным, словно ей с трудом удавалось сдерживать накалившиеся до предела эмоции. Ярость. Желание. Нужду. Напряжение все нарастало, пока она не швырнула пистолет на сиденье рядом с собой и не сбросила маленькую машинку с бордюра. Обернулась Тира лишь раз — еще один полный муки взгляд, — после чего опять показала моему брату средний палец и втопила педаль в пол.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Чужая воля предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
