Snow Job: Большая Игра

Дженни Ферченко, 2018

«Snow Job: Большая Игра» – это откровенная история о ложных и истинных ценностях, о больших и мизерных деньгах, о тщеславии, алчности и сделках с совестью, а также о большой, но неосознанной любви. Содержит нецензурную брань.

Глава четвертая. Полуфранцуз

— Babushka… harasho… suka, — типичный рыжеволосый британец, очень похожий на друга Гарри Поттера, в таком же бархатном пиджаке, с завязанным поверх клетчатым шарфиком, пытается поразить меня своим знанием русского.

— Надо же, всего лишь десять вечера… — я, зевая, смотрю по сторонам.

— Ещё вина? — он берет у меня пустой пластиковый стаканчик и, шатаясь, идет к столику с напитками, продираясь сквозь стайку местных баб, всех до одной похожих на Софи.

— Русские девчонки — просто отпад! — он, перекрикивая музыку, радостный как кокер-спаниель, прибегает обратно.

— Прости, мне нужно… в ванную, — говорю я с полным отсутствием интереса.

— Катя! — Софи ловит меня на полпути со своей лицемерной улыбочкой. — Спасибо за икру. Я всем рассказала, что ты специально привезла её из Москвы.

— Я просто забежала в магазин, когда была там в командировке.

— Моему интерну Бену ты, похоже, очень нравишься, — она кивает в сторону рыжеволосого малолетки.

— Он очень милый, — я вежливо, по-британски, даю понять, что это совсем не мой тип.

— Ну, так что, Ричард когда-то приглашал тебя куда-нибудь? — выпаливает Софи, покачиваясь на каблуках в такт музыке.

— Мы часто куда-нибудь ходим вместе, — сухо отвечаю я.

— Я имею в виду… вы… это самое? — спрашивает она шепотом с особенно аристократическим произношением.

— Чего?

— У вас было это? — Софи с загадочным видом трет один указательный палец об другой.

— Это?

— Я имею в виду… секс, — шепчет она.

— Ах это… нет, мы просто друзья, — говорю и вижу, как при моих словах на её аристократичном лице отобразилось облегчение, — но он трахает практически всё, что движется, — цинично добавляю я.

— Как? — недоумевает она, хлопая ресницами. Её губы нервно подрагивают.

— Его философия: заниматься сексом как можно больше до того, как постареет и больше не сможет, — вещаю я, подспудно понимая, что Алекс закрутил интрижку со мной, возможно, по этой же причине.

— Вот как, — комментирует она озадаченно, начиная трезветь. — Где же он их всех находит?

— Да повсюду. Интернет, клубы… его студентки.

— Ах да, он же преподает, конечно. Мне как раз предложили преподавать, — говорит она, отхлебывая какого-то пойла из пластикового стаканчика.

— И где же? — спрашиваю я для поддержания беседы.

— Вроде бы Магдален Колледж в Оксфорде, — говорит Софи, вытаскивая откуда-то свой мобильник. — Они мне звонили во время королевских скачек — я толком не расслышала и теперь не могу найти их номер. Он был где-то тут! — покачиваясь, восклицает она, неумело пересматривая список входящих.

— Видно тебе это сильно надо, — бросаю я скептическую ремарочку.

— Мне твои ехидные замечания на фиг не нужны, — Софи неожиданно взрывается, — нельзя же всем быть такими идеальными как ты!

Я смотрю на нее, круглыми от удивления глазами, которые быстро наполняются слезами от несправедливости и гормональных изменений… Они все в этом городе ненавидят меня.

— Извини, — еле сдерживаясь говорю я и бегу подальше от этой сучки в ванную, в надежде умыться холодной водой и как-то успокоиться… Но ванна оказывается занятой и у двери толкучка из пьяного, так называемого высшего общества.

Сделав несколько глубоких вдохов и расправив плечи, я пробираюсь на кухню к Ричарду.

— Как блины? — спрашиваю я, как ни в чем не бывало.

— О, привет! Как вечеринка? — дружелюбно любопытствует он.

— Там по ходу народ набухался и скоро, по-видимому, будет валяться в блевотине.

— Типичные англики, — ухмыляется мой наполовину британский друг.

— Я лучше пойду домой…

— Подожди, — Ричард вдруг откладывает свои поварешки, — давай я тебя провожу.

— Это же твоя вечеринка, там твои новые коллеги. Я и сама могу добраться, не парься, — говорю я, надеясь побыстрее отсюда свалить.

— Они все равно завтра ничего не будут помнить, — улыбается он. — До твоей квартиры всего минут пятнадцать пешком. Я еще успею вернуться. Подожди пару минут. Я сейчас тут всё повыключаю, — говорит Ричард, отставляя сковородку.

— Ок, — невольно соглашаюсь я.

— Если хочешь, можешь подождать на балконе, — он открывает дверь на миниатюрную верандочку с видом на стройку, над которой возвышаются четыре мрачные трубы электростанции Баттерси.

Легкий дождик обволакивает моё лицо. В Биаррице, кажется, это называется «чиримири». Очень подходящее слово… эта изморозь поглощает мою душу…

Тусклый свет тонет во влажном воздухе. Точки света в лужах становятся тенями. Музыка звучит всё дальше и дальше.

Где-то там люди бездумно веселятся, но для меня тут только мрак. Мне здесь не место… Кто же и за что меня после этого будет судить?

Фиолетовые, желтые и красные цветы манят меня куда-то в бездну. Их насыщенный аромат зовет прилечь на их цветочном одеяле.

Если так ужасна смерть и так сильны законы природы, то как же одолеть их, когда не победил их теперь даже тот, который побеждал и природу при жизни своей, которому она подчинялась…

Больше не будет боли. Никакой боли… никогда.

— Ты уверена, что обойдешься без танцев на столе? — шутливо спрашивает Ричард, вваливаясь на балкон.

— Нее… — мямлю я, возвращаясь в реальность.

— Ну что, пойдем?

— Угу, — я смотрю на свои бледные, холодные ладони и снова на дьявольские рога электростанции — такие манящие своей чудовищностью.

— Мне, правда, жаль, что ты потеряла работу, — мягкий голос Ричарда звучит будто издалека, но каким-то образом достигает моего сознания, — когда умер мой отец, мне казалось, будто разверзлась огромная черная дыра и засосала туда все мои чувства. Моя жизнь остановилась. Она всегда будет поделена на две половины — до и после его смерти. Я не могу вернуть своего отца, но ты можешь найти новую работу. Легко. Ты умная, настойчивая, целеустремленная и уверенная, и ты — боец, даже если сейчас этого не осознаешь. — говорит он, опираясь своими мускулистыми, пахнущими сливочным маслом руками рядом со мной на перила балкона.

— Я — умная и настойчивая? — искренне недоумеваю я с отпавшей челюстью, и до меня тут же доходит, что весь мой рот темно-бордового цвета.

— Это нормально, что у людей от красного вина темнеют зубы, — Ричард говорит, как бы невзначай.

— Это же некрасиво как-то, — смущаюсь я.

— Ты всё равно останешься моим другом, даже если у тебя все лицо покроется крапинками, — дразнится он, направляясь к выходу, — хотя ты и знаешь, как я отношусь к алкоголю.

— Он разрушает столбовые клетки мозга, — бубню я, одевая по дороге свой плащ.

— Это как минимум, — говорит Ричард, выходя на мокрую улицу. Его волосы намокли под дождем, и теперь они выглядят как горшок вокруг его массивного лица.

— Как там твоя преподавательская деятельность? — спрашиваю его, проходя по ярко-освещенному мокрому мосту через Темзу.

— Господь с тобой, учебный год уже месяц как закончился. Ну, там были неплохие выпускные в наших обычных клубах типа «Мовида», «Чайна уайт»…

— Всё ещё ходишь по этим студенческим съемам? Чем там все закончилось с той сексапильной студенточкой? — спрашиваю я, и лицо Ричарда тут же озаряется довольной улыбкой, говоря об очередной медали на его накаченной груди. — Так с ней всё серьезно?

— Она милая, но еще слишком мелкая для меня, — говорит он с уверенностью.

— У меня сложилось впечатление, что она была идеальной.

— Мне нравится быть в состоянии влюбленности, но это не означает, что я хочу быть с ней, — говорит Ричард задумчиво, шлепая по лужам на Челси роуд.

— А что с ней не так?

— Ей хочется всех этих внешних шаблонных ухаживаний, типа кофе в постель, цветов… Я даже был бы и не против, но она жутко раздражает своими придирками и попытками возложить на меня ответственность за свою жизнь. Она просто не в состоянии понять, какой я, на самом деле и что для меня важно. Все, чего она хочет — это слышать постоянные комплименты и признания в любви.

— А что тут такого? — дразню я его.

— Понимаешь, иногда, когда я или, например, твои родители, орут на тебя — в этом больше любви, чем в этой дурацкой фразе «я люблю тебя».

— Меня родители не любили, — резко вставляю я.

— Любили, — уверенно говорит Ричард, — но таким образом, который ты не могла принять. Многие люди даже этого не имеют.

— Может твоя девчонка тоже тебя любит, но тебе не нравится, как она это делает.

— Может. Но с девчонками и мальчишками мы можем выбирать, а родители — уж какие есть.

— Жаль… она тебе так нравилась, — говорю я искренне. — Видимо, она или тупая, или бревно в постели. Или и то, и другое.

— Просто не доросла мозгами ещё. Мир большой. Есть кого выбрать! Советую и тебе так думать, а не зацикливаться на Алексе.

— Если бы это было так легко, — пожимаю я плечами.

— Слушай, а как на счет того, чтобы пожить у меня, пока не найдешь новую работу, — с воодушевлением говорит мой дружбан, подходя к моему дому.

— Шутишь? В твоей маленькой квартирке на Брик Лейн?

— Я могу спать на матрасе на кухне, а ты будешь спать на моей кровати в комнате, — глаголит он, отвлекаясь на сообщение на его древней Нокии. — Соглашайся.

— Ну, я не знаю…

— Когда будущее неопределенно, необходимо экономить деньги, — он говорит, как Алекс, — Я помогу тебе переехать. Твоя аренда — это огромный расход, который ты просто обязана сократить.

— Ну, может ты и прав, но мои вещи никогда не смогут поместиться в твоей студии, — говорю я, не хотя доставлять неудобство Ричарду.

— Моя квартира куда более вместительна, чем кажется. Не самая симпатичная, но моя собственная, — улыбается он, печатая смс-ку.

— Зачем тебе это надо? — спрашиваю я с недоверием.

— Ты — мой друг. У тебя сейчас небольшая жопа, и ты накручиваешь себя ещё больше. При этом ты боишься попросить о помощи, потому что не хочешь показаться слабой. И это нормально. Уверен, скоро ты снова будешь летать бизнес классом и всё у тебя будет чики-пуки. К тому же мне ничего не стоит помочь тебе.

— Мне бы твою уверенность, — мямлю я, продолжая пребывать в роли жертвы.

— Ну, это всего лишь черная полоса в жизни. Впрочем, не такая уж и черная, ведь никто не умер. Просто жизнь бросает тебе вызов. Вот и всё. Когда одна дверь закрывается, всегда открывается другая. Немного упорства и дисциплины, и ты вернешься в седло быстрее, чем ты думаешь.

— Если я перееду к тебе, — говорю я, начиная думать, что Ричард все-таки прав насчет экономии средств, — куда ты будешь приводить своих девчонок?

— Не волнуйся, что-нибудь придумаю, — говорит он, быстро набирая еще одно сообщение на телефоне. — Кстати, мне кажется, я знаю, кому ты можешь сдать в субаренду свою квартиру. У меня тут есть одна знакомая, ей изменил парень и она хочет срочно от него съехать, она позвонит тебе завтра. Начинай собирать вещи, — говорит он, торопливо целуя меня на прощанье в обе щеки, — мне пора возвращаться допекать блины.

Без лишних церемоний мой будущий сосед по квартире поспешно исчезает в чистом ночном, пахнущем приключениями, воздухе.

А эксклюзивная вечеринка в Кенсингтонском дворце только началась… Это совсем в другой стороне от Брик Лейн, а я там в списке гостей, и все будут в масках… как в фильме «С широко закрытыми глазами». Никто не заметит, какая я неудачница…