Дорога в тупик. Часть 1

Даша Катышева, 2022

Ученица подмосковного пансиона, проснувшись ночью, слышит громкие звуки электропоезда. При этом ближайшие рельсы в лесу не использовались уже более 20 лет, а линия полностью снята с электрификации и ведёт в тупик. Незадолго до этого школьная учительница истории начинает пропадать в районе заброшенной ТЭЦ рядом с пансионом. Странное поведение женщины становится поводом для беспокойства – может ли она навредить ученикам? И как с этим связаны люди со сверхъестественными способностями?

Глава 2

«Хорошо. Держи в курсе. Люблю».

Динна положила телефон на стол и уставилась на работающую микроволновку. Но мысли были совсем не о еде.

Неужели в школе Корнелии орудуют эспесы?

Примерно на каждые десять тысяч человек на Земле приходится один одарённый. Речь не про гениев с большим интеллектом, а про тех, кто обладает сверхъестественными способностями: например, умеет распознавать ложь, взглядом двигать предметы или видеть вещие сны. Навыки эспесов отличались широким разнообразием, но их применение ставило под угрозу жизнь обычных людей. Поэтому для всех одарённых существовали Правила поведения, которые регулировались Всемирной организацией эспесов (ВОЭ), где хранится подробная информация об эспесах, живущих на планете. Как правило, их родители тоже были эспесами: «одарённость» заложена в генетическом коде.

Когда у эспеса рождался ребёнок, его проверяли и вносили в базу ВОЭ — если малыш тоже оказывался одарённым; а по мере взросления следили за его навыками, обучали обращаться со своими способностями и грамотно хранить эту тайну. ВОЭ работала исправно, не обделяя вниманием ни одного одарённого, благодаря чему подросшие дети эспесов безукоризненно подчинялись Правилам.

Но некоторые одарённые могли появиться на свет в самой обычной семье и даже не знать, кем они являются. Такие случаи тоже регулировались Правилом: эспесы, внесённые в базу ВОЭ, должны были незамедлительно сообщить о непосвящённом эспесе, если таковой им повстречается. Этот пункт прежде всего — мера безопасности для всех людей: непосвящённый может не уметь управлять своими способностями и создать массу разрушительных последствий, если его не обучить и не ознакомить с Правилами.

Но к сожалению, далеко не все эспесы следуют Правилам. Причин этому множество; основная — в том, что сверхъестественные способности деморализуют так же, как обилие денег или мировая слава. Многие одарённые считают себя лучше других по праву рождения и совершают преступления с уверенностью, что полиция их не найдёт.

Органы и вправду бессильны, ведь простые люди ни за что не поверят, что человека могли убить силой мысли, а его имущество испарилось в прямом смысле этого слова. С подобными «запутанными» делами работает полиция эспесов, в которой у каждого сотрудника есть свои сверхъестественные способности. Полиция эспесов присутствует в службе безопасности почти каждой страны, шифруясь под названиями разных отделов, и берёт на себя самые странные и загадочные происшествия.

Папа Динны и Корнелии был одарённым, равно как его младший брат Филипп, и оба служили в полиции эспесов. Девочкам передались необычные умения от отца, и, когда Динне исполнилось восемнадцать, она пополнила ряды сотрудников органов. Её назначение на должность было формальным: даже без корочки они с Корнелией с ранних лет участвовали в поимке преступников-эспесов, помогая своему дяде.

В частности, после потери отца Корнелию приучили сообщать дяде Филиппу обо всех людях, которые кажутся ей странными. Так за двенадцать лет ВОЭ поставила на учёт около пятнадцати эспесов, которые были рождены в обычной семье — и всё благодаря сёстрам Шмидт. С одной стороны, Динна гордилась Корнелией, но с другой — всякий раз опасалась за неё, ведь эспесы могли сделать всё, что угодно…

Необычное умение Корнелии — огромная физическая сила — поистине сверхъестественная способность, учитывая хрупкую комплекцию девушки. Она никогда не боялась вступать в схватку с теми, кто в несколько раз превосходил её по размерам, поэтому с юных лет бросалась на передовую, несмотря на протесты дяди и переживания старшей сестры. Худощавая на вид девочка могла запросто повалить на землю нескольких здоровых мужчин и даже поднять человека в три, а то и в четыре раза большего по весу — если удачно схватиться. Были времена, когда она пользовалась этим навыком слишком часто.

В России нападения эспесов сводились к минимуму — именно поэтому дядя Филипп принял решение вернуться на родину. После долгожданного переезда Корнелию отдали в подмосковную школу-пансион, где девочка могла спокойно закончить учёбу, и предварительно проверили наличие эспесов в учебном заведении. «Альфа» оказалась идеальным вариантом: недалеко от Москвы и ни одного одарённого. Но что, если даже здесь окажется эспес, да ещё и непосвящённый?

Микроволновка отрывисто звякнула, сообщая о том, что еда готова, и Динне пришлось отвлечься от своих мыслей; через тридцать минут пора выходить на работу. Девушка открыла дверцу печки, вытащила тарелку с котлетой и картофельным пюре, поставила её на стол и подошла к чайнику.

Как только она стала наливать кипяток, со стороны коридора послышался звук поворота ключа в дверном замке — вероятно, дядя вернулся.

— Привет! — крикнула Динна из кухни, слегка выглянув. Убедившись, что это Филипп, она добавила:

— А я как раз убегаю.

В квартиру зашёл мужчина среднего роста спортивной куртке и джинсах. Его потрёпанный вид и усталый взгляд указывали на длительную переработку: их смена должна была закончиться ещё утром. Но в полиции не бывает чёткого распорядка дня — сотрудники нередко проводят в офисе несколько суток и почти не видят дом — нормальная практика для тех, кто стоит на страже порядка. Девушка никогда не дожидалась своего дядю с работы и частенько задерживалась сама.

— Здравствуй, — голос мужчины прозвучал печально, не как обычно. Динна отвлеклась от своих дел, выглянула в коридор и внимательно посмотрела на дядю: его лицо казалось бледным.

— Что случилось?

Филипп в изумлении приподнял бровь, как будто она задала очень странный вопрос.

— А новости ты не читаешь?

Он был взволнован и зол непонятно на кого.

— Главные новости я на работе узнаю.

— На работе, значит…

Динна не любила смотреть федеральные каналы и листать статьи, где каждое известие могло стать поводом для разочарования. В свободное время (если оно появлялось) она читала художественную литературу и отдавала предпочтение фантастике — неплохой способ отвлечься от реальности. Но, похоже, реальности с каждым днём становится всё больше.

Дядя Филипп придвинул к себе стул и сел; его племянница осталась стоять. О неприятностях Динна предпочитала узнавать на ногах.

— Сегодня в десять с лишним утра был ограблен сейф Центробанка. Украдено всё подчистую.

Девушка недоверчиво нахмурилась.

— Как?

— Вся техника вышла из строя на пять минут. Если быть точнее, на четыре минуты пятьдесят четыре секунды. За это время грабители вынесли всё.

— О, господи, — Динна присела, встревоженно глядя на дядю и забыв про свою еду. — Это же банк в самом центре Москвы?

— Да, он. Главная новость на сегодня.

— Профессиональные хакеры на такое не способны? Это точно эспесы?

— Конечно. Любое отклонение от работы системы у них под сигнализацией, но ни одного сигнала не прозвучало. Затем камеры просто включились, дверь в одно из хранилищ была открыта, внутри — пусто.

— Кто-то силой мысли отключил технику?

— Других объяснений просто нет.

— Какая сумма?

— Два миллиарда долларов.

— Сколько?! — Динна даже не представляла такие числа.

Все деньги как будто растворились в воздухе, — продолжал Филипп. — Средь бела дня в районе Центробанка не смогли поймать никого.

— Не представляю, как это возможно без одарённых. Гору наличных скрыть просто нереально.

— Полиция перекрыла все дороги, проверила все грузовики, все фуры, даже бетономешалки. Мы пошли проверять внутри, допрашивать персонал. Ничего. Ни следа.

— Вышли на кого-нибудь?

— Нет, абсолютно. Единственное совпадение — наш с тобой коллега Марк, который выключает технику силой мысли, но во время преступления он был с нами. Ты его сегодня увидишь, он остался на вашу смену.

— Вы подали запрос в ВОЭ? Что там говорят?

— Сейчас опрашиваем всех эспесов в округе, которые могли бы это сделать. Пока у всех есть алиби.

— Тебе надо поспать, — сказала Динна, уставившись на затёкшие веки своего дяди.

Тот вздохнул.

— Разве что на часок. Потом поеду к Корнелии, посмотрю, как она учится, — он встал, громко отодвигая стул, и направился в спальню. Динна вскочила, на мгновение забыв про Центробанк.

— Филипп, подожди!

— Да? — он развернулся вполоборота в дверном проёме.

— Зачем тебе сейчас ехать в школу, тем более ночью? Ты был там два дня назад.

— Я хочу проверить её успеваемость.

— Она нормально учится.

— Что-то я в это не верю, — отмахнулся он и проследовал в свою комнату, на ходу расстёгивая бомбер.

— В этом и проблема, Фил! — Динна двинулась за ним. — Ей шестнадцать лет, а ты не можешь доверить ей такую незначительную вещь, как успеваемость по предметам!

— Она должна учиться хорошо, — несмотря на сильную усталость и нежелание спорить, дядя оставался непоколебим.

— Кому должна?

— Себе.

— Так если себе, почему ты едешь это контролировать? — не понимала девушка.

— В таком возрасте за детьми стоит приглядывать.

— Про что ты говоришь? — насторожилась Динна.

— Про всё.

— Это не смешно. У Корнелии есть голова на плечах.

— Динна, я не понимаю твой тон, — сурово заметил мужчина. — Корнелия несовершеннолетняя, я её официальный опекун и имею права следить за всеми сферами её жизни.

Но племянницу уже было не остановить.

— Ты устраиваешь ей тотальный контроль вместо того, чтобы дать свободу, и придираешься к любым мелочам, не замечая главного. Вспомни, как ты запретил ей неделю гулять в лесу из-за тройки по математике! Ну разве можно так с ней обращаться? — негодовала Динна. — А по поводу опеки у меня к тебе отдельный разговор.

— И какой же? — Филипп поднял голову и посмотрел на неё каменным взглядом. Но девушка не дрогнула.

— Я уже говорила об этом. Я хочу, чтобы ты передал опеку над Корнелией мне.

— Исключено.

— Она моя сестра! — повысила голос Динна. Нежелание идти на компромисс и категоричные ответы Филиппа выводили её из себя. — Я общаюсь с ней каждый день, я слушаю её, я понимаю её чувства. А всё, что делаешь ты — приезжаешь в школу всякий раз, чтобы прочитать ей нотацию или наказать её.

Мужчина лёг на кровать и закинул руки за голову — это ещё больше не понравилось Динне.

— Ты даже не интересуешься, что она хочет, в каком она состоянии, как прошёл её день в конце концов!

— Скажи, ты считаешь себя хорошим человеком? — спросил Филипп.

— Что за вопрос? Я скажу «да», а ты надавишь мне на жалость и скажешь, что тебя оскорбляет моя просьба о смене опекуна?

— Нет. Я скажу, что я воспитывал тебя с восьми лет. И если ты считаешь себя хорошим человеком, в этом есть моя заслуга. Тебе тоже было сложно, как Корнелии сейчас. Но раз ты выросла той, кем ты выросла — значит я не так уж неправ в своих методах воспитания?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Нет. Ты не можешь нас так сравнивать. Ко мне ты никогда в жизни так не придирался, как к ней. А если бы придирался, я бы забрала сестру и сбежала — несмотря на то, что ты брат моего отца, — жёстко отчеканила Динна. — У меня не железные нервы, и у Корни тоже. Она готова воспринимать замечания, которые реально важны. Она без вопросов понесёт наказание за действительно серьёзный проступок — как в своё время несла я! Но ты наказываешь её за каждый просчёт, ты следишь за ней постоянно, ты приезжаешь в школу тогда, когда ни я, ни она об этом не знают. А если я прошу тебя изменить своё отношение к ней, ты тычешь мне пальцем в бумажку об опекунстве и говоришь, что имеешь полное право воспитывать её так, как хочешь!

Филипп молчал. Динна знала, он делает это специально — чтобы показать ей, как она своим многословием затыкает ему рот. Но девушка замолчала и давила в себе другие слова, чтобы не продолжить обвинять дядю — иначе диалог не состоится.

— Как минимум на две вещи я имею право вне зависимости от опекунства, — сказал Филипп после долгой паузы, — первое — отдохнуть от тяжёлой работы, второе — с девяти утра до десяти вечера приехать в школу и осведомиться об успеваемости своей племянницы.

Динна смотрела на него и понимала, что разговора больше не будет. А время поджимало: ей пора бежать на работу. Мысль о страшном ограблении снова вернулась.

— Вопрос об опеке не закрыт, — бросила она, покидая комнату.

***

Корнелия лежала, уставившись в потолок, и думала о странном повороте событий на уроке истории, когда в комнату вихрем влетела отличница Катя: косы растрёпаны, лицо красное, явно заплаканное. Она с грохотом хлопнула дверью, бросила книжки на свой письменный стол и рухнула на кровать, отвернувшись к стене.

«Как хорошо, что у меня есть суперспособность не убиваться из-за оценок», — подумала Корнелия, непонимающе глядя на свою соседку.

Плохое настроение одноклассницы было очень некстати, ведь именно Катя Ярцева могла наиболее полно описать ситуации с учительницей истории. Сегодняшний случай — далеко не единственный, и если Валерия Владимировна и вправду одна из одарённых, которые скрывают свои способности и пользуются ими втихаря, нужно срочно сообщить о ней в полицию эспесов. Непосвящённые зачастую не останавливаются на мелких пакостях вроде выставления четвёрок круглым отличницам.

Страх опоздать с разоблачением эспеса пересилил нежелание начинать разговор с Ярцевой.

— Катя, — позвала Корнелия.

— Отвали, — буркнула та в подушку. Действительно, чего ещё можно ожидать от отличницы, получившей неожиданное разнообразие в своём табеле оценок.

— Ты сильно расстроилась?

— А что, блин, не видно?! — сразу крикнула Катя.

— Я понимаю, как тебе грустно… — попыталась продолжить девушка, но соседка тут же её перебила — прямо как учительницу на уроке:

— Нихрена ты не понимаешь! Равно как не понимаешь историю, и уж точно не знаешь её на «отлично!» — выпалила та.

— Ты права, — стараясь не повышать голос, мягко проговорила Корнелия. — Сегодня мне просто повезло, что меня спросили тот вопрос, который я знаю лучше других, — она знала, чем зацепить свою соседку.

— Вопросы задают, а не спрашивают — это во-первых, — клюнула Катя, не упускающая ни единой возможности кого-то исправить, — а во-вторых, тебе всегда везёт. А мне почему-то не везёт никогда, хотя я учу всё, а не как вы! — со злостью в голосе выдала она.

Корнелия постаралась ответить как можно более спокойно, чтобы наладить диалог:

— Мне кажется, Валерия Владимировна немного предвзята по отношению к тебе. Она ведь не в первый раз тебе снижает, да?

— Конечно, не в первый. Она ненавидит меня за то, что я знаю историю лучше, чем она, — Катя Ярцева перевернулась на спину и скрестила на груди руки.

Корнелия чуть не подскочила на кровати от такой наглости. Иметь дело с высоким самомнением — сомнительное удовольствие. Но сейчас нужно потерпеть, раз отличница постепенно пошла на контакт, иначе тайна исторички так и останется тайной.

— Ты всё время чувствуешь, что тебя заваливают? — поинтересовалась Корнелия.

— Да эта стерва просто узнаёт, какую тему я знаю хуже всего. И спрашивает именно её.

— И как ей это удаётся?

Катя невольно сжала кулаки.

— Она читает мой ежедневник.

— У тебя есть ежедневник?

— Да. Там я вычёркиваю то, что сделала, и оставляю то, что не повторила, это помогает мне подготовиться лучше.

Корнелия задумалась.

— Но твой ежедневник ведь всегда при тебе…

— Нет. Во время уроков я кладу его в ящик стола.

— Вот в этот, у нас в комнате? — Корнелия указала на рабочее место соседки.

— Да.

— Подожди, — в недоумении произнесла девушка, — ты считаешь, что Валерия Владимировна роется в чужих вещах?

— А ты как думала? Она готова на всё пойти ради того, чтобы унизить меня перед всем классом!

Катя даже не сомневалась в своих словах. И вправду, как ещё можно объяснить свои четвёрки на контрольных? Благо её собеседница понимала, что существуют эспесы — и вот тут дело принимает совсем другой оборот.

— Катя, а ты не замечала чего-то странного на уроках истории?

Она поняла, что сморозила глупость, слишком поздно. Отличница уставилась на неё так, словно готова была по команде в любую секунду наброситься и разорвать на мелкие кусочки.

— Представляешь, замечала, — сквозь зубы прошипела девушка. — То, что моей бестолковой однокласснице поставили «отлично» за предмет, в котором она знает только годы Великой Отечественной войны! Интересно, почему безмозглым дурочкам всё сходит с рук?! — выкрикнула Катя, снова отвернулась к стенке и замолчала. Продолжать теперь точно бесполезно: Ярцева ещё недели две будет припоминать всем своё фиаско, а говорить по делу так и не станет.

Корнелия призадумалась. Ежедневник, конечно, неплохо объясняет сегодняшний случай, но, во-первых, он есть только у Кати, а во-вторых, взрослая учительница вряд ли станет заходить в комнату старшеклассниц и копаться в их личных вещах, чтобы потешить своё самолюбие. Если Ирину Евгеньевну, школьного завуча, ещё можно заподозрить в подобных деяниях, то Валерию Владимировну точно нет.

Корнелия поднялась с кровати, просунула ноги в балетки и вышла в коридор — пусть Катя побудет одна, наедине со своими печальными мыслями. Мимо пробежало несколько пятиклашек; открылась дверь соседней комнаты девочек, и оттуда выглянул высокий парень в очках.

Это был Гоша, ботаник из одиннадцатого класса. Корнелия не раз встречала его в своей комнате: они с отличницей Катей корпели над разными энциклопедиями за её рабочим столом. Кто кому помогал делать уроки, выяснить было невозможно.

Увидев Корнелию, Гоша сразу направился к ней. Они не были друзьями, но всегда перекидывались парой слов при встрече.

— Привет.

— Давно не виделись, — подмигнула девушка, взглядом указывая на свою комнату.

— А-а, — улыбнулся парень. — Я хотел спросить, Лиана случайно не у вас? Зашёл к ней, а её там нет.

— Лиана? — Корни призадумалась. С чего бы Гоше вдруг понадобилась первая школьная красавица?

— Эмм… Пойдём.

Она знала пару мест, где может обитать Лиана, и двинулась налево, Гоша проследовал за ней. Они вместе дошли до входа в женский туалет и остановились перед ним.

— О, извини, я, наверное, не понял, — замялся парень. Корнелия усмехнулась про себя: неужели Гоша решил, что Лиана пользуется дамской комнатой по назначению? Как бы не так.

Девушка приоткрыла дверь, заглянула внутрь, а потом кивнула Гоше, обозначая местонахождение Лианы. На подоконнике, свесив ноги, сидели три девушки-старшеклассницы и курили. Запах никотина быстро донёсся до коридора, и молодой человек это почувствовал.

— Можешь попросить её выйти? — смущённо пробормотал парень.

— Хорошо, — Корнелия просунула голову внутрь. — Настоятельно советую вам проветрить! — обратилась она к девушкам.

— Разберёмся и без тебя, — пропищала Лиана. — Закрой дверь!

— Тебя тут ищут, — сказала Корни и распахнула дверь ещё сильнее. В проёме сквозь густой слой дыма мелькнул силуэт одиннадцатиклассника. Подруги Лианы засмеялись, а она сама затушила сигарету, слезла с подоконника и поправила юбку.

— Спасибо, Шмидт. Можешь идти, — снисходительным тоном произнесла Лиана, поравнявшись с ней. Корнелия сочувственно посмотрела на парня, отпустила дверь и направилась к лестнице. Подглядывать за парочкой не было смысла — она и так поняла, какие между ними отношения.

Когда она ушла, Гоша осторожно взял Лиану за руку. Осмотрелся, в коридоре никого не было. Нежно приобнял девушку за талию и поцеловал в губы.

— Я очень соскучился, — прошептал он.

— Милый, давай не здесь? — кокетливо произнесла Лиана.

— Всё хорошо, тут никого нет.

Поначалу Гоша довольствовался только губами, а затем принялся покрывать поцелуями её шею. Лиана запрокинула голову и прикрыла глаза.

— Ну всё, прекрати. Не хочу, чтобы нас видели.

— Это почему?

— Ты же знаешь, как учителя относятся к поцелуям.

Парень ещё раз обернулся — коридор по-прежнему был пустой.

— Но пока нам ничего не мешает, верно?

Он снова хотел приблизиться, но девушка приставила пальчик к его губам.

— Зайдёшь в библиотеку сегодня вечером? — хитро прищурилась она.

— Её ведь закроют на ночь…

— Я знаю, где достать ключи, — заговорщицки произнесла Лиана, приподнялась на цыпочки и ещё раз поцеловала Гошу. За поворотом послышался топот шестиклассников; они с криками пролетели мимо влюблённой парочки и быстро скрылись за поворотом.

Я хотел пригласить тебя на завтрашний бал, — сказал Гоша, когда всё стихло. — Ты ведь не против пойти со мной?

— Конечно, нет, — рассмеялась Лиана. — Ты за этим меня искал?

— Ну да.

— Я думала, у тебя на меня другие планы, — прошептала девушка почти у самых его губ.

— Да, конечно. Только сейчас… все комнаты заняты…

— Тогда пол-одиннадцатого вечера в библиотеке, — проговорила Лиана, отстраняясь.

— Хорошо. То есть ты не против быть моей партнёршей завтра?

— Ну я даже не знаю, может быть…

— Как так?

— Вот так!

В считанные секунды Гоша переместил руки к её подмышкам и принялся щекотать.

— Ай-яй! — вскрикнула Лиана, заливаясь смехом. — Прекрати, прекрати, мне щекотно!

Она попыталась отстраниться, но он подошёл ближе; она пригнулась.

— Перестань, ну всё, прекрати, пойду я с тобой на бал, я же сказала!

Смеясь, она упала к нему на руки; он нежно поцеловал её в макушку. Оказавшись в сантиметре от её уха, Гоша прошептал:

— Надень то красное платье. Ты в нём потрясающая.

— Если будешь меня так щекотать, ни за что не надену.

Гоша убрал руки и поднял ладони вверх.

— Всё. Больше не трогаю.

Дверь женского туалета приоткрылась, и оттуда вышли две другие девушки, вынося с собой запах сигаретного дыма.

— Не помешали? — мило улыбнувшись, спросила одна из них.

— Всё хорошо, — Лиана повернулась к парню, — Гоше уже пора. Правда, Гоша?

Он хотел ответить, что не прочь составить им компанию, куда бы они ни направлялись, но вовремя заметил, что Лиана жестами просит его уйти.

— Да, это правда, — ответил он и, поцеловав руку своей девушки, потопал прочь.

— Быстро ты его выдрессировала, — сказала одна из подруг, когда парень скрылся за поворотом.

— А то.

***

— Маша, очень рад тебя видеть! — учитель математики «Альфы», высокий статный мужчина, приветливо пожимал руку своей прежней коллеге. — Как твой сынуля?

— Хорошо, спасибо, — она улыбнулась и откинула назад прядь тёмных волнистых волос. — В школе ему нравится. Правда, по некоторым предметам приносит тройки.

— Да что ты? Надеюсь, не по математике?

Она рассмеялась.

— Если будут проблемы, зови меня, я готов объяснить.

— Это ты меня сейчас на место поставил? — она улыбнулась.

— Нет-нет. Конечно, нет. Я так шучу.

— Костя, нам нужно обсудить учебный план, — напомнила Мария.

— Ах, да.

Его весёлый взгляд вмиг принял серьёзное выражение. Константин Николаевич для того и пригласил Марию в учительскую, чтобы разобраться с расписанием и распределить между ними ведение уроков. Высокий мужчина пересёк просторный кабинет и подошёл к длинному столу, отодвигая ближайший стул перед девушкой.

— Присаживайся. У меня сейчас полный завал. С увольнением предыдущего математика я перестал спать.

— Один за всех отдуваешься?

— Да. С пятые по одиннадцатые классы.

Он сел напротив.

— Смотри, у меня были седьмые и восьмые, ещё десятый, а также одиннадцатый, у них ЕГЭ³. Мой коллега вёл у пятиклассников, шестиклассников и готовил девятый класс к основному экзамену по математике. Готовил так себе, судя по тому, что они пишут в проверочных.

— Ты вёл у девятых уроки?

— Заменял. Там полкласса дроби складывать не умеют.

— Звучит жутко, — согласилась Мария.

— До экзамена полтора месяца, по учебному плану они не успевают, нужны факультативы.

— Я могу взять их на факультатив, а ты будешь вести основные уроки, — предложила учительница.

— Да. Хороший вариант. Или если хочешь, можем наоборот: ты — уроки, я — факультатив…

Он прервался на звук: дверь учительской отворилась, и в кабинет вошла Валерия Владимировна.

— Добрый день!

— Здравствуйте.

Маша тоже обернулась. Она узнала учительницу истории: они ведь тоже были коллегами.

— Валерия Владимировна, приятно снова увидеться, — Мария приветливо протянула ей руку, когда та подошла.

— Ну зачем так официально? Просто Лера, мы же давно на «ты», — улыбнулась историчка, пожимая её кисть.

— Это врождённая вежливость, — прокомментировал Константин. — Трудноизлечимая болезнь.

Женщины рассмеялись.

— Ты теперь вместо прежнего математика?

— Что-то в этом роде.

— Вернулась одна, без сына?

— Решил остаться в Москве.

— Уже скучаешь?

— Ну конечно.

Валерия взглянула на Константина, нервно постукивающего пальцами по столу. Он понимал, что женские разговоры могут затянуться надолго.

— Простите, я вас прервала. Не отвлекаю.

Благодарно кивнув, мужчина снова повернулся к Маше и продолжил:

— Что скажешь по поводу девятых классов?

— Меня устроит любой вариант, как тебе угодно.

— Хорошо. Тогда я — уроки, ты — факультатив.

Мария потянулась к стопке бумаг в центре стола, которая лежала рядом с толстой книгой ведомостей по аудиториям, взяла чистый лист и стала записывать. Математик продолжил.

— Одиннадцатые. У них веду я с начала года, по программе они успевают, но им тоже не помешают дополнительные. Если ты избавишь меня от десятых классов, я смогу полноценно довести их до сдачи ЕГЭ.

— Идёт. Десятые на мне.

— Дальше…

Валерия подошла к длинному стеллажу из папок, журналов и тетрадей. У каждого класса был свой отсек, в котором учителя по разным предметам хранили контрольные тетрадки, ведомости и классный журнал. Доступ к отсекам был у всех, кроме самих школьников, — чтобы избежать самостоятельного исправления оценок. Также в шкафу можно было найти немного канцелярии — то, что понадобится Валерии именно сейчас.

Учительница отыскала чистую тонкую тетрадку в отсеке пятиклассников и незаметно покосилась на большую книгу, лежащую посередине стола неподалёку от Марии и Константина.

— В седьмом классе есть парочка неуравновешенных придурков, так что возьми лучше восьмой, — говорил математик.

— Спасибо за заботу, — отвечала новая учительница.

Валерия закрыла дверцы шкафчика и подошла к столу с тетрадкой в руках; присела недалеко от Марии. Достала ручку из заднего кармана. Преподаватели математики были поглощены разговором и явно не интересовались тем, что она собирается делать.

— И пятый класс. Ну, ты их знаешь.

Валерия Владимировна дотянулась до книги, лежащей в центре стола, и придвинула её к себе. Константин лишь на секунду перевёл взгляд, проследив за движением руки, а затем снова включился в разговор; Мария что-то писала в это время.

Валерия открыла тетрадку, щёлкнула ручкой. Раскрыла книгу на самой первой странице.

— Итак, у меня — шестые, восьмые и десятые, факультатив у девятых для подготовки к госэкзамену.

Витые закорючки быстро вылетали из-под кончика стержня Валерии — нужно было успеть списать из книги как можно больше, и поскорее.

— Да, всё так. Теперь к расписанию, — Константин резко поднялся со своего места, чтобы подойти к стеллажу за копиями расписания уроков. Мария повернулась — и встретилась взглядом с Валерией в самый неподходящий момент.

Та никогда не умела врать, скрываться, прятаться, но этому пришлось научиться. Ведь если не хитрость, то что ещё может отвлечь учительницу, которая через секунду заметит, что в тетрадку переписываются далеко не темы устного опроса по истории России…

Валерия окликнула математика и громко спросила:

— Кость, ты не напомнишь, как фамилия того гражданина, что приезжал к нам с проверкой?

Тот призадумался.

— Что-то распространённое. Кузнецов, кажется.

— К вам приезжают с проверкой? — сразу переключилась Маша. — Это что-то новенькое, — и она повернулась к Константину. Валерия выдохнула.

— Нововведение для школ с полным пансионом, — принялся пояснять мужчина. — По мнению министерства образования, у нас каждый педагог должен быть воспитателем. И теперь раз в три месяца нам будут проводить лекции по обращению с детьми.

— Детоведение, — отозвалась Валерия. Учительница математики рассмеялась.

— Вообще-то, это слово я придумал, — Константин вернулся на своё место с пачкой бумаг и недовольно поглядел на коллегу.

— Ну хорошо. Теперь буду упоминать твою фамилию всякий раз, когда захочу пошутить.

— Другое дело, — одобрил математик и положил перед Марией первый лист. Та снова сосредоточилась на беседе.

— Ну, смотри…

Убедившись, что они заняты, Валерия продолжила переписывать информацию из книги. Быстро, коротко, чётко.

— Сергей обещал тебе выдать расписание?

— Да.

— В любом случае, лучше напиши от руки. Официальное составят не раньше, чем к завтрашнему утру.

— Ты уверен?

— Уж кто-кто, а Сергей Васильевич не будет торопиться с расписанием, — проговорила Валерия, протягивая Маше несколько чистых листов, прежде чем она повернётся к стопке бумаги, стоящей как раз рядом с книгой, и снова обратит внимание на её занятие.

— Большое спасибо, — улыбнулась девушка.

Валерия почти закончила переписывать третью страницу книги, когда в учительскую неожиданно нагрянула преподавательница русского языка и литературы, а также по совместительству школьный завуч Ирина Евгеньевна Дужина.

Это была очень властная и нетерпимая ко многим вещам женщина, которая привыкла командовать не только учениками, но и взрослыми педагогами. В основе её контроля лежали школьные правила, которые она составляла на пару с директором (а на самом деле чуть ли не полностью сама). На правах завуча — этой должностью Ирина Евгеньевна безмерно гордилась — она позволяла себе строить учеников и коллег, чтобы они беспрекословно подчинялись всему, что прописано в уставе.

По этой причине большинство педагогов держалось подальше от преподавательницы русского языка — многие не чувствовали себя комфортно в её обществе. В то же время находились и сторонники методов Ирины Евгеньевны: например, директор Сергей Васильевич неоднократно заявлял, что дисциплина в школе держится на соблюдении правил, составленных завучем ради блага всех учеников и учителей.

Несмотря на свою строгость, свойственную преподавателям с тридцатилетним стажем, Ирине Евгеньевне самой было чуть больше тридцати пяти. Она могла бы казаться симпатичной и привлекательной, если бы не строгие брючные костюмы, сдержанный макияж и высокая короткая стрижка, в которой волосы меняли свой цвет раз в полгода. Текущим оттенком был светло-коричневый, который завуч старательно подкрашивала.

— Здравствуйте, Ирина Евгеньевна, — Маша сразу поздоровалась. Та подняла брови в знак удивления и оглядела новую учительницу с ног до головы.

— О, вы уже здесь? Рада видеть, — завуч натянула улыбку. Валерия осторожно прикрыла книгу и пододвинула к центру стола — чтобы никто ничего не заметил.

— Да. Обсуждаем с Константином Николаевичем учебный план.

Женщина подозрительно прищурилась.

— Насколько мне известно, учебный план должен выдавать Сергей Васильевич, и лично каждому…

— Да-да, вы правы, Ирина Евгеньевна, — поспешил согласиться математик, — но Сергей Васильевич попросил меня лично утром, чтобы я побыстрее ввёл Марию в курс дела. И чтобы на своё усмотрение распределил между нами часы занятий.

— Поровну, — добавила Маша.

— Да, верно.

Валерия закрыла тетрадь, взяла её в руки, поднялась со своего места и отошла к стеллажу — подальше от разговора. Открыла дверцу. Тетрадь нужно было спрятать, и как можно скорее.

— Что ж, надеюсь, это правда, и Сергей Васильевич в курсе. Вы же знаете, он не любит самодеятельности. И кстати: поздравляю вас с приездом — высокопарно изрекла завуч.

— Спасибо.

В руки попался самописный журнал сразу нескольких классов, когда Валерия расслышала стук каблуков за спиной: Ирина Евгеньевна приближается к стеллажу. Надеяться на то, что она не заинтересуется действиями учительницы, было бесполезно. Историчка спокойным движением раскрыла журнал, закинула тетрадку между страниц и прикрыла как раз в тот момент, когда завуч подошла слишком близко.

— Валерия Владимировна! — позвала женщина, поравнявшись с ней.

Та обернулась; преподавательница русского языка вопросительно глядела на большую разноцветную тетрадь в руках у коллеги.

— Я слушаю.

— Что это?

Официально она не должна была отчитываться перед завучем, но последствия столкновения с ней могут быть крайне неприятными, поэтому Валерия решила не испытывать судьбу.

— Это мой классный журнал по истории. Я дублирую туда оценки из основного.

— Вот как! Я уж было подумала, что вы не пользуетесь основными журналами. А ведь правила школы предусматривают выставление оценок именно в основные ведомости.

— Ничего не изменилось? — прошептала Маша, до которой донёсся этот диалог.

— Абсолютно. Такая же грымза, — еле слышно проговорил Константин, пока Ирина Евгеньевна читала нотации Валерии.

— А как там Сергей?

— По-прежнему с ней встречается.

— Ну и ну.

Константин кивнул.

Закончив свои нотации и увидев, что Валерия согласно кивает, Ирина Евгеньевна достала пачку тетрадей и направилась к столу. В этот момент Мария встала, забирая свои листы.

— Уже уходите? — поинтересовалась завуч, подойдя ближе.

— Да. Мы с Константином Николаевичем уже закончили.

Помимо стального характера, Ирина Евгеньевна обладала достаточным ростом, чтобы глядеть свысока чуть ли не на каждую учительницу. В противовес этому, Мария была низкой девушкой и по размерам даже немного меньше завуча, из-за чего казалась менее значимой на фоне своей коллеги. Увидев, что Ирина Евгеньевна не двигается с места и пытается сверху прочитать, что написано на листах в руке у Марии, она вяло улыбнулась и двинулась к выходу.

— Я провожу, — сказал Константин, вставая.

Ирина Евгеньевна проследила за ними до двери, а затем села на место Марии Александровны и раскрыла первую тетрадь из своей стопки. Проверять самостоятельные в учительской — ещё одна особенность завуча. Многие учителя предпочитали заниматься этим в своих комнатах, но приверженица правил Ирина Евгеньевна не позволяла себе работать в месте отдыха. Полагая, что она не будет отвлекаться, Валерия закрыла разноцветный журнал и кончиками пальцев подцепила снизу выглядывающую среди страниц тонкую тетрадочку — ту самую, которую она пыталась спрятать. Поставив журнал на место, двинулась к выходу.

— Валерия Владимировна! — позвала завуч, когда та уже почти дошла до двери. Пришлось остановиться с тетрадкой в руке и готовиться к неудобным расспросам.

— Вы случайно не знаете, по какой причине Мария согласилась приехать?

Странный вопрос: уж кто-кто, а Ирина Евгеньевна могла найти эту информацию самостоятельно.

— Насколько мне известно, школе требуется преподаватель математики.

— Но ведь она уже преподавала у нас математику, а осенью уехала — не знаете, почему?

На мгновение Валерии показалось, что её подозревают. Но она сразу же отбросила эти мысли — Ирина Евгеньевна, несмотря на весь свой тотальный контроль, точно не в курсе того, что происходит на самом деле.

— Я помню, что её сын выразил желание ходить в обычную школу. Ребёнок подрос, мама рядом уже не нужна. Стандартная ситуация.

— И поэтому нужно бросать коллектив в начале года? — с возмущением парировала завуч. — Если бы Мария не ушла, нам бы не пришлось искать ей замену в виде этого… — она откашлялась, — уволившегося математика?

Ах, вот оно что. Женская зависть. Интересно, чему завидует Ирина Евгеньевна? Валерия чуть не улыбнулась.

— Я не знаю. К сожалению, данная информация не входит в круг моих обязанностей.

Она открыла дверь и вышла, сжимая в руках тетрадку.

Примечания

3

Единый государственный экзамен, служит одновременно выпускным экзаменом из школы и вступительным экзаменом в российские вузы.