Тайна кота Бразилио

Дарья Калинина (2022)

Любимый пес Барон притащил своему хозяину сыщику Саше необычную находку. На шее симпатичного котенка оказалась золотая цепочка с просьбой о помощи и информацией, что кто-то убил некую Асю и взял заложника. Конечно, Саша не может остаться в стороне от такой детективной загадки, и он начинает методично проверять всех подозрительных соседей в их тихом дачном кооперативе.

© Калинина Д.А., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Глава 1

Кошки… Эти загадочные и непостижимые существа, которым нет ни до кого дела. Именно они были давней и заветной мечтой Барона. Нет, не в смысле догнать и растерзать, а совсем в другом положительном аспекте. От всей своей большой собачьей души Барон надеялся когда-нибудь догнать и дружить с этими очаровательными подвижными созданиями. Увы, это его желание наталкивалось на стойкое сопротивление самих кошек. Догнать-то их удавалось, длинные лапы Барона помогали ему в этом, но вот дальше возникал тупик.

Невзирая на все попытки Барона, кошки дружить с ним отказывались наотрез. И чего только он не делал, чтобы понравиться им. Лаял, заигрывал перед ними, вилял хвостом, припадая на грудь и приглашая побегать и поиграть. Но кошки не понимали его добрых намерений, они лишь шипели в ответ, сжимаясь в тугой злобный клубок, да норовили удрать побыстрее. А некоторые еще и лезли в драку.

В память об этом нос Барона украшали две глубокие царапины, и хозяева утверждали, что он должен быть доволен, что вообще не лишился глаза, потому что тот большой черный кот с белой манишкой отнюдь не был намерен шутить с глупым щенком, надоедавшим ему своими заигрываниями.

И все же Барон не унывал. Он верил в свою счастливую звезду и верил, что когда-нибудь его мечта сбудется и у него появится свой собственный индивидуальный представитель кошачьих, который станет ему лучшим другом. А пока что пес просто лежал и сонно жмурился на двух котов, которые нахально гонялись друг за другом по дачному участку. Коты были соседскими, поэтому они имели право транзита по территории участка, а между собой они то дружили, то ссорились. Сейчас коты выступали сообща, их внимание привлек к себе какой-то объект возле грядки с кабачками.

— Р-р-рав! — рыкнул на них Барон, напоминая котам, чтобы те не задерживались и не провоцировали бы его дружеские чувства к ним.

Коты все верно поняли и их словно ветром сдуло. Барон был удовлетворен. Уважают! Добиваться уважения было нелегко, потому что Барон помнил: бегать за кошками нельзя, это ему строго-настрого запрещается. Точно так же, как ему нельзя было кусать ежиков, потому что они колются, и гоняться за воронами, потому что те могут объединиться в стаю и хорошенько дать сдачи оборзевшей собаке.

Пес сонно вздохнул и повернулся на бок. Мягкая травка щекотала ему пузо, а летнее солнышко так хорошо нагрело землю, что она стала теплая, словно печка. И тут ухо Барона уловило незнакомый звук.

— А-а-ай!

Звук был тоненький и жалобный. Барон поднял голову и всмотрелся. В том направлении, откуда шел звук, была та самая грядка с кабачками, которая уже привлекла к себе внимание соседских котов. И вот сейчас там копошился какой-то серый комочек. Это был точно не кабачок, потому что плоды с кустов были собраны хозяевами еще вчера, а новые еще не успели народиться.

Это Барон знал точно, потому что с кабачками у него дружбы не водилось. Как только очередной урожай поспевал, Барона начинали пичкать кабачками все, кому не лень. Кабачки тушеные, жареные и в кляре. Оладьи из кабачков, кабачковая запеканка и даже кабачковая икра. Так что все, что касалось кабачков, Барон успел изучить досконально. Это были не они. И к тому же кабачки безмолвны, а этот комочек продолжал издавать жалобный писк.

Вообще-то похвастаться особо острым слухом Барон не мог, уши были слишком длинные и мешали хорошо слышать. Точно так же, как не мог пес похвастаться и острым зрением, различал он тоже далеко не все и не всегда. Но что у него было отличным, так это нюх. И нос подтвердил то, что до этого уловило ухо. Кошка! Вернее, кот. Вернее, совсем маленький котик, котенок.

Барон лениво поднялся на лапы и потрусил в направлении серого комочка. Там он застыл в полнейшем недоумении. Нос, уши и глаза не подвели его, перед ним и впрямь находился котенок. Маленький, дрожащий зверек, который при виде пса, который казался ему огромным, решил, что ему точно пришел каюк. Сил сопротивляться у котенка не было, поэтому он даже не стал пищать, а просто смотрел перед собой остановившимся от ужаса взглядом.

Барон наклонился и обнюхал звереныша. От того пахло немножко молоком, а немножко той вонючей жидкостью, которой старший хозяин кормит свою машину, чтобы она могла двигаться и имела силы возить всех хозяев и самого Барона. В принципе, ничего страшного в этом запахе не было, котенок пах даже приятно. И вообще, такие подарки судьбы каждый день на голову не валятся. Поэтому, немного подумав, Барон открыл пасть. Котенок закрыл глаза в полной уверенности, что пришел его последний час. Когда он их открыл, то понял, что все еще жив, к тому же находится высоко над землей, что ему тепло и одновременно мокро и что его куда-то несут.

Хватка всякого порядочного пса породы русский охотничий спаниель должна быть сильной, но при этом нежной, чтобы тот мог переносить в своей пасти неповрежденным хоть яйцо, хоть новорожденного птенчика. Принесенная хозяину дичь также должна быть целой или хотя бы неповрежденной сильней, чем это уже произошло с ней во время выстрела. Поэтому многие сотни поколения предков Барона вырабатывали в себе именно этот навык. И благодаря им теперь Барон мог перенести в своей пасти хоть чашечку тончайшего костяного фарфора, хоть надутый воздушный шарик, не повредив их при этом и чутко контролируя сжатие своих мощных челюстей.

Поэтому доставленный в дом котенок совсем не пострадал. Стоило ему ощутить под собой твердую поверхность, как он отряхнулся и заковылял на своих тонких ножках к собачьей миске. Увы, в ней было совершенно пусто. Подумав, котенок немножко попил водички из другой миски и затих в ожидании того, как решится его участь. До сих пор жизнь не баловала малыша, и все же расставаться с ней ему было бы жаль. Поэтому он смиренно поглядывал на огромное существо, которое смотрело на него большими карими глазами, а потом улеглось рядом с ним.

Котенок помедлил, не зная, к добру это для него или к худу. Но огромное существо не производило никаких опасных звуков или движений. Котенок еще немного поколебался, а потом присущая всякому молодому существу любознательность заставила его сделать несколько неуверенных шагов в направлении собаки. Барон свернулся кольцом и стал ждать, не сводя глаз с котенка. Когда тот подошел ближе, Барон уткнулся носом ему в мордочку и от избытка чувств облизал малыша. Котенок сделался весь мокрым, но не возражал. И к тому времени, когда из теплицы вернулась хозяйка, собака с котенком уже совсем подружились.

При виде любимой хозяйки Барон поспешно вскочил на ноги и запрыгал возле нее, демонстрируя, до чего он рад ее возвращению. Расстались они всего полчаса назад, но для Барона это время казалось вечностью. И теперь он крутился возле хозяйки, чтобы убедиться, что с ней по-прежнему все в порядке.

Мама выглядела влажной. После возни в теплице у нее было совершенно мокрое лицо, по которому градом катился пот. И поэтому она ничего вокруг себя не замечала.

— У меня сейчас будет тепловой удар, — сообщила она Барону, рухнув в огромное кресло. — В этой теплице настоящее пекло! Пропади они пропадом, эти огурцы с помидорами, здоровье важнее! Кому будут нужны перцы с баклажанами, если я прямо сейчас окочурюсь.

Но, влив в себя пару ковшичков колодезной водички и умывшись ею же, мама немного пришла в себя и обрела способность видеть.

— А что это у тебя там такое?

Барон завилял хвостом, очень довольный, что хозяйка наконец-то заметила его нового дружка.

— Покажи… Или как его там тебе надо говорить… Ага! Подай! Бароша, подай!

Услышав знакомую команду, Барон еще сильней завилял остатками своего хвоста, взял котенка в зубы и принес его хозяйке, положив котенка точно в протянутую ладонь.

— Надо же, — удивилась мама. — Котенок. И похоже, что породистый. Только очень худой и грязный. А что это у него на шейке запуталось? Похоже, что цепочка. Ого! Да она золотая!

Под шерстью у котенка и впрямь оказалась цепочка, которая так туго опутывала его шею, что врезалась в кожу.

Когда цепочку удалось снять, котенок мигом повеселел.

— И кто же тебя так придушил? — удивилась мама. — Не редкость, что от котят избавляются. Но я первый раз вижу, чтобы для этого котят душили золотом. Очень дорогостоящий способ избавления от нежелательного потомства. Как считаешь?

Котенок жалобно замяукал.

— Надо бы тебя покормить. Ты кушать хочешь?

Конечно, котенок хотел кушать. Он с удовольствием похлебал ухи из свежих окушков, старательно подобрал все кусочки рыбки и даже подъел морковь, до того был голоден. После еды пузико у него сделалось круглым, словно барабан. А сам он осоловел и буквально падал с ног. Мама кинула котенку на пол мягкую тряпочку, но Барон с презрением ее отмел и перенес котенка к себе на подстилку. Сам он лег рядом, потому что всякие там подстилки не любил и считал ниже своего достоинства ими пользоваться. А вот котенку можно, он малыш, ему вообще можно все.

И Барон устроился рядом, чтобы оберегать сон своего нового товарища. Пес был счастлив. А мама занялась обедом. И о том, что в их доме появился новый питомец, вспомнила лишь после того, как ее сын обнаружил на столе среди расставленных тарелок золотую цепочку.

— Чья это? — удивился Саша. — Вроде бы ты золота не носишь?

— Куда тут с этими грядками, — вздохнула в ответ мама. — Да и не люблю я этого шика, ты знаешь. Я же не моя свекровь, та в саду на клумбах не иначе как в своих брильянтах и не появлялась.

— Бабушка?

Образ бабушки никак не вязался с этим маминым утверждением. Да и не помнил Саша, чтобы у бабушки были бы какие-то брильянты. И клумба у нее была всего одна в виде палисадника перед окнами. А из украшений у нее были нитка жемчуга да бусы из зеленого нефрита, которые она затем благополучно передарила своей невестке.

— Речь не про твою бабушку, а про мою первую свекровь, — пояснила мама и так воинственно загремела сковородками, что стало ясно, давать более подробные комментарии по этому вопросу она отказывается.

Про свое первое замужество и вообще про жизнь до встречи с папой мама рассказывала крайне скупо и неохотно. Конечно, все знали, что до папы у мамы был еще какой-то муж, но подробности об этом мужчине были никому не известны. Во всяком случае, Саша их не знал. Когда он впервые услышал про того маминого мужа, ему было лет семь, он очень удивился, и у него даже возникла мысль, а вдруг его папа вовсе никакой ему не папа.

Но когда он заикнулся о чем-то подобном, то его замечательный папочка разыскал его свидетельство о рождении, потом заставил сверить его дату с датой свадьбы самих родителей, и на сердце у Саши моментально отлегло. Считать он уже умел. И понял, что папа с мамой прожили в браке больше двух лет, прежде чем у них появился он — Саша. И хотя Саша счел инцидент исчерпанным, его папа не так легко относился к случившемуся, он еще долго поминал этот случай. Кажется, делал он это неспроста, а всякий раз надеясь, что мама что-нибудь проронит в ответ, какую-нибудь малость, которая прольет свет на эту тайну. Но мама молчала, словно партизан. И постепенно эта тема стала в их семье чем-то вроде табу.

Поэтому сейчас Саша так и удивился тому, что мама добровольно заговорила на эту запретную тему. Но как заговорила, так и замолчала.

И Саша снова вернулся к прежней теме разговора.

— А что за цепочка?

— На котике была. Чуть не задушила она малыша.

— Кто же наряжает бездомных котят в такие дорогие украшения?

— Мало ли есть чокнутых людей на свете.

Саша поднес цепочку ближе к глазам. Она была тоненькой и совсем простенькой. Никаких сложных плетений, просто колечки, сцепленные между собой. Клеймо на замочке утверждало, что цепочку произвели в стране еще во времена СССР.

— Умели же делать! — отреагировала мама на эту информацию. — Нынешние купишь, и через пару лет они уже рвутся. А эта все целая. Союза уже больше тридцати лет нет, а цепочке хоть бы хны.

— Может, ее не носили.

— Ну да! — не поверила мама. — Так все эти годы и хранили, чтобы потом на котенка нацепить. Она ношеная, вон сколько грязи в замочек набилось. Ее носили, не снимая, много лет.

— А потом сняли и надели на котенка?

К цепочке прицепилась какая-то бумажка. Она была совсем тоненькая, папиросная. Саша даже сначала подумал, что бумажка — это просто мусор, который где-то подцепил во время своих скитаний бездомный котенок. Но потом он заметил на бумажке какие-то значки и заинтересовался.

А расправив бумажку, и вовсе оторопел, потому что прочитал отчаянный призыв о помощи: «Помогите! Он убил Асю! Спасите меня! Меня держат…»

— Что это?

Увы, дальше запись прерывалась. Как говорится, на самом интересном месте.

— Что это такое? — недоумевала мама, которой Саша озвучил написанное в записке. — Чья-то шутка?

— Хорошо, если так. А если нет? Ты знаешь какую-нибудь Асю, которая бы в последнее время исчезла из виду?

— В нашем садоводстве?

— Ну, раз котенок бродил по округе, думаю, что да.

Мама покачала головой.

— Я не очень хорошо знакома с нашими соседями. Но я могу спросить у Люды.

Тетей Людой звали их соседку из дома напротив, она была ярой общественницей, обожала посудачить и, казалось, знала все и про всех. Саша приободрился. Если уж кто и мог знать про судьбу неизвестной Аси, то это тетя Люда.

— Сходи к ней! — воскликнул он. — Про дальних соседей спрашивать не нужно. Вряд ли такому малышу под силу далеко уйти от своего дома.

— Ты считаешь, что несчастная женщина, которую где-то держат взаперти и чья жизнь подвергается риску, живет по соседству с нами?

— Почему обязательно женщина? Записку мог написать и мужчина.

— Цепочка женская.

— Пленник снял ее с тела несчастной Аси.

Но вообще-то в душе Саша был согласен с мамой. Ему тоже казалось, что на помощь его зовет женщина. Почерк был какой-то такой… женский. И к тому же женщина должна была быть уже в возрасте.

— Так что? Поговоришь с тетей Людой?

— Прямо сейчас?

— А чего тянуть? Возможно, пленнице каждую минуту грозит нешуточная опасность.

Поняв, что, пока она кромсает помидоры в салат, где-то точно так же ножичком могут покромсать живого человека, мама сбросила салат и все прочие приготовления к обеду на Сашу, а сама убежала к тете Люде. И пока Саша скоблил, а потом варил молодую картошку, пока он рвал, а потом чистил и мыл свежую зелень с огорода, пока он лепил и жарил котлеты — хорошо еще, что фарш был готов, он раз двадцать пожалел, что поторопился и не позволил маме сначала закончить все дела с обедом.

Тем более что когда мама вернулась, то выяснилось, что тетю Люду она дома не застала. Там был только ее муж — дядя Гриша, человек мрачный, грубый и нелюдимый, который ни про какую Асю ничего не знал и слушать не захотел.

— Надеюсь, ты не сказала ему про цепочку и записку, которую мы нашли на котенке?

— За кого ты меня принимаешь? Я сказала, что нам принесли письмо, а на конверте написано всего одно слово: «Асе».

— И он поверил?

— Странный он какой-то. Люда такая разговорчивая, приветливая, а этот прямо бирюк. Отвернулся от меня в сторону и что-то бормочет себе под нос.

— А что бормочет?

— Вроде ругался.

— Но Асю он не знает?

— Нет. Сказал, чтобы я ему письмо оставила.

— Ему? С какой это стати ему?

— Я тоже удивилась. А он говорит, коли тебе оно мешает, неси письмо мне. Но как я ему принесу, если никакого письма у меня и нет? Я сказала, что вечером зайду, когда Люда дома будет.

— Правда зайдешь?

— А что делать? Зайду.

Но идти маме никуда не пришлось. Не успела вся их семья сесть за стол, как в дверь постучали.

— Открыто!

Не прошло и секунды, как на кухне материализовалась высокая подвижная женщина с выкрашенными хной в ярчайший рыжий цвет волосами. Простенький ситцевый халатик без рукавов болтался на ее худом костлявом теле, словно на вешалке. Годков Люде было около сорока с хвостиком, но выглядела она старше. Красотой она не блистала. Глазки у Люды были блестящие, носик маленький, но миловидности ей это не прибавляло. Все портил рот, который без устали шевелился и изрекал тысячу слов в минуту, отчего иногда казалось, что вместо рта у тети Люды находится дуло пулемета.

— Доброго здоровьичка! — поздоровалась она и тут же затараторила, глядя на маму. — Заходила? На дальнем огороде я была. Ты же знаешь, правление у Николаевых их участок изъять хотело, дескать, зарастает там все, а я грудью за них встала. Что с того, что они пару лет не приезжают. Он болеет, она при нем сидит, не могут люди приехать, пожилые уже, детей у них нету, нужно в положение войти. И что думаешь? Отстояла я участок для Николаевых. Земля-то там какая! Они же, почитай, каждый год по машине навоза в свой участок вбухивали. Это же мед, а не земля. Гришка на мотоблоке участок вскопал, все их клумбы и клубнику перекопал, а картошкой засадили.

— И не жалко клубнику? И цветы?

— Да там уж ничего и не оставалось, заросло все, снытью и пыреем все забило. А для картошки самое то. Теперь хожу, обрабатываю. Раз уж взялась, так надо же продолжать? Хоть и трудно, но надо.

— Зато осенью двойной урожай снимешь, — заметил папа. — И со своего участка, и у Николаевых.

— Ой, что там у них снимешь! — крайне нелогично возразила тетя Люда, словно и не она вовсе буквально сию минуту восхищалась плодородной землей на чужом участке. — Это же слезы одни, а не урожай!

И решив, что со вступительной частью покончено, завидовать соседи ей не будут, она повернулась снова к маме:

— Мой-то, мой-то, еще белый день, а он уж шары себе залил. Приходила, говорит, твоя подруга, про письмо говорила. Что за письмо-то такое? Или совсем уж до зеленых соплей допился? Мерещится ему?

— Нет, не мерещится.

— Значит, было письмо? — каким-то странным вкрадчивым голосом спросила тетя Люда.

— Было.

— Ну, так давай его мне!

И тетя Люда уже и руку протянула, словно не сомневалась, что мама сейчас вложит в нее письмо. Может, мама бы так и поступила, будь у нее это письмо, но вот только письма-то у нее никакого и не было, поэтому отдать его тете Люде она не могла, о чем той и заявила. После чего возникла продолжительная и какая-то очень напряженная пауза, во время которой каждый думал о чем-то своем.