© Донцова Д.А., 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Оформление серии В. Щербакова
Иллюстрация на переплете В. Остапенко
* * *
Глава первая
Незваный гость — хуже кота, который сбросил на пол все ваши чашки.
— Когда тебя угощают, следует есть то, что на столе. Если хозяйка щедрая и добрая, ей приятно видеть, как гость уплетает за обе щеки. Если хозяйка жадная, то так ей и надо, — сообщил полный мужчина и потянулся к вазочке с вареньем.
— Кит, не уверена, что следует класть джем в кашу после того, как посыпал ее сахарным песком, — улыбнулась Рина.
— Знаешь, тетя, геркулес по вкусу как вата, — скривился Никита, — поэтому пришлось слегка подсластить, чтобы не давиться гадостью.
Я быстро встала и пошла на кухню, громко сказав:
— Что-то кофейку захотелось…
Бодрящий напиток я никогда не пью, но желание стукнуть Никиту Сергеевича Попова чем-нибудь потяжелее оказалось таким мощным, что я предпочла удрать из-за стола.
— «Не давиться гадостью»! — зашипела Надежда Михайловна Бровкина, стоявшая у мойки. — Нет, ты слышала? Отборный, самый лучший натуральный овес, не расплющенное нечто, которое в пачки насыпают! Езжу за ним на другой конец Москвы, варю на настоящем молоке, не на бурде, что в пакеты наливают! А этот хмырь недоволен! Когда он наконец уедет?
— Интересный вопрос, — пробормотала я, — наверное, ответ на него даже Рине неизвестен.
— Что ты о Никите знаешь? — зашептала Бровкина.
— Он родственник папы Ивана, — так же тихо ответила я, — приехал из провинции, чтобы пройти обследование. В городе, где он живет, нет хороших специалистов. Он уже посетил гастроэнтеролога, кардиолога, сдал анализы. Оба доктора ему дали один совет: похудеть килограммов эдак на двадцать пять, записаться на фитнес. Сегодня он вроде собирался к дантисту — хочет сделать нормальное протезирование.
— Вроде все его кусалки на месте, — возразила Надежда, — белые, как унитаз!
— Они съемные, на крючках, неудобные. Импланты намного лучше, — объяснила я.
— Спору нет, если хорошо сделаны, то с ними, как с родными зубками, — согласилась Бровкина. — Сама такие поставила и очень довольна. Единственное, что не радует, — цена. И теперь новый вопрос: за чей счет дядька собрался свой рот оснастить имплантами, превратить его в Санкт-Петербург? Ты видела, в какой одежде он приехал?
— Ну, — протянула я, — брюки, рубашка, ботинки. И при чем тут Санкт-Петербург?
— Все мятое, грязное! — не успокаивалась Надежда. — Ботинки! Всегда смотрю, какая обувь у мужика. Если не чищена, то данный представитель человеческого рода не имеет шансов, что я на него внимание обращу! А Питер весь в мостах, прямо как пасть Никиты… Спасибо, Танюша!
— За что? — удивилась я.
— Теперь знаю, с какой целью этот не пришей кобыле хвост к Рине прикатил, — нахмурилась Надя. — Понимаю, что он у нас надолго поселился.
— Я ничего не говорила, просто объяснила его планы, — быстро уточнила я.
— Да ясно все, — засмеялась наша помощница по хозяйству. — Никита хочет одеться, обуться, получить новые зубы, вылечить все болезни, купить квартиру, удачно жениться, устроиться на работу с большим окладом, приобрести машину и дачу.
— Разве я так сказала? — заморгала я.
— Нет, я просто сделала правильный вывод из твоих слов, — объяснила Надежда. — А с какого бока он родня?
— Вроде у отца Ивана Никифоровича есть сестра, она почти на целую жизнь младше его.
— М-да, — буркнула Бровкина, — безумная Катя.
— Безумная Катя? Больная?
— На всю голову, — усмехнулась Надежда Михайловна. — Выходила замуж десять раз. И почти в каждом браке рожала ребенка.
Я села на табуретку.
— Забавно.
— Да уж. От очередного супруга Катя удирала, когда младенец начинал сидеть.
— В смысле удирала?
— А какой тебе смысл нужен? — всплеснула руками рассказчица. — Давным-давно Катя как-то раз к нам прикатила. Сказала Рине, что хочет Москву посмотреть. Полгода жила, окрутила Виктора, сына Розалии Петровны со второго этажа. Витя с Катей уехали, а через год парень к маме примчался, с младенцем! Екатерина в очередной раз свой любимый финт исполнила, смылась невесть куда. Правда, письмо оставила. Добуквенно послание не помню, но суть перескажу: «Новорожденный уже подрос. Я не способна со взрослым отпрыском жить — становится плохо при мысли, что подрастает тот, кто мне могилу на кладбище рыть будет. Прощай, Витя. Вот тебе заявление на развод». — Бровкина на секунду замолчала. — Как тебе такое?
— Ну… есть разные способы предохранения, — забормотала я, — может, она о них не слышала…
Надежда воздела руки к потолку.
— Если учесть, сколько Катька нарожала, то на рытье могилки много времени не потратится. Каждому в руки по лопатке — за пару минут управятся. Ты дальше слушай! Розалия примчалась к Рине с младенцем, скандал закатила, истерику устроила.
— А при чем тут Рина?
Я в очередной раз не поняла ситуацию.
— Катя ее родственница, — покраснела Надя, — значит, Рине следует подкидыша воспитывать! И вообще, Розалия согласия на брак сына не давала.
— Ну и ну, — только и смогла выдавить я.
— Слава Богу, Виктор быстро женился снова, уехал в тьмутаракань к супруге вместе с малышом, — тараторила Надя. — Все на место встало! Мальчик, которого Катя бросила, вырос — и это Никита.
— Подожди, — попыталась я притормозить Бровкину, — у Никиты отчество — Сергеевич. А ты сейчас сказала, что его отец — Виктор!
Бровкина быстрым шагом вышла в столовую.
— Никита Сергеевич, как зовут ваших родителей?
— У меня их четверо, — сообщил гость, доедая овсянку, утопленную в варенье. — На свет я появился от Кэт и Виктуара!
— Поди, французы они, — прокомментировала Надежда.
— Мама куда-то пропала, — продолжил Никита, — папа женился на Элен, она меня воспитывала. К сожалению, Виктуар умер, когда мне только четыре прозвенело. Мама Элен вышла замуж за Сержа, тот меня усыновил. По паспорту я Сергеевич, по крови — Викторович. И очень близкий родственник Ваньки!
Потребовалось некоторое время, прежде чем до меня дошло: Ванькой гость величает Ивана Никифоровича.
Никита отодвинул от себя пустую тарелку.
— Хочется бутерброд с маслом, сыром и колбасой.
— Со всем разом? — уточнила Бровкина.
— Да, — потер руки Никита. — И хорошо еще сверху положить маринованный огурчик. Только порежьте аккуратно, не рубите кусками толщиной в три пальца бегемота. Тоненько надо. С удовольствием съем три… нет, четыре таких сэндвича. А может, и пять. Перед походом к доктору следует подкрепиться.
— К кому сегодня направляешься? — осведомилась Рина.
Никита Сергеевич горестно вздохнул.
— Мне надо сделать УЗИ брюшной полости.
— Хорошая идея, — одобрила мама Ивана Никифоровича. — Но вроде ты вчера на такое исследование ходил.
— Ну да, — подтвердил обжора.
— Зачем тогда опять его проходить?
Никита насупился.
— Я записался в другую клинику. В той, где я был, ничего не увидели.
— Так это же хорошо, — вступила в беседу Надежда Михайловна, — когда нет никаких изменений в органах.
— Не увидели они мои внутренности. Аппарат плохой, старый, сломанный. Водила врачиха по животу утюгом, бубнила себе под нос: «Ничего разобрать не могу». Велела записаться к диетологу!
— У него хороший аппарат УЗИ? — предположила я.
— Нет, — отмахнулся Никита. — Просто докторша идиотка — глупая, как пробка. Не сумела меня исследовать и решила избавиться от пациента. Любимый вид спорта врачих-кретинок — пинг-понг! Не понимаешь, что с человеком? Отправь его к коллеге! Для такой игры ум не требуется.
— В любом виде спорта голова нужна, — возразила Рина. — Вроде все просто, отбивай ракеткой мячик. А как начнешь теннисом заниматься, поймешь, что, кроме ловкости рук, еще и ум светлый требуется. Кит, сходи к диетологу, вдруг он тебе что-то хорошее посоветует?
Гость скорчил гримасу и постучал ладонью по толстому томику, который лежал около его тарелки.
— У меня есть творение великого Абу ибн фром Саида Ивановича Розенкранца! Только его советами пользуюсь!
Я опустила глаза в тарелку и начала сосредоточенно рыться ложкой в геркулесовой каше. Со стороны я, наверное, выгляжу сейчас как кошка, которая копается в песочнице в поисках чего-то необыкновенного.
Ох уж эта книжечка! Когда Никита впервые продемонстрировал ее нам и назвал имя автора, я впала в задумчивость пополам с удивлением. Последняя эмоция живо победила первую, поэтому я выпалила:
— Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб — или просто Хоттабыч[1] — родственник этого автора?
— Нет, конечно! — возмутился Никита. — Как тебе такая дурь в голову залетела? Саид Иванович Розенкранц — великий философ, диетолог, нутрициолог, психолог, предсказатель и пророк — жил в Архейскую эру. Знаменитый Нострадамус перед ним калека! Саид Иванович составил руководство жизни человека на все случаи!
— Танюша, ты какая-то грустная, — прервала ход моих мыслей Рина.
Я перестала раскапывать кашу.
— Нет, нет, очень даже веселая.
На языке у меня вертелся вопрос, который появляется всякий раз, когда Никита хватается за свою книгу. Саид — мужское имя арабского происхождения. С отчеством Иванович, думаю, все ясно. Розенкранц — в переводе с идиша и немецкого «венец из роз» — это так называемая немецко-идишская фамилия. Так кто же по национальности автор? Араб? Русский? Немец? Иудей?
Попов постучал ложкой по тарелке и открыл книгу.
— Слушайте! «Если один доктор не смог тебе помочь, ищи другого. Если второй врач оказался бессилен, ищи третьего. Обойдя сто Гиппократов, обратись к великому дракону Мукасабрету. Он живет на дереве Го в пещере Ки». Непременно последую мудрому совету!
За столом воцарилась тишина. Первой прервала ее я, опять не сумев удержать язык на привязи:
— Ваш Саид жил в Архейскую эру, это больше трех с половиной миллиардов лет назад. Кто записал его пророчества? На чем?
— Их передавали говорящие птицы, — не сдался Никита.
— И уж точно Розенкранц не знал Гиппократа, тот жил в четыреста каком-то году до нашей эры.
— Саид Иванович — пророк! — возмутился Никита. — Он все предвидел, включая появление интернета.
— А где находится пещера Ки? — задала свой вопрос Рина.
— Тетя, ты говорила, что записала меня в лучший медцентр России, — сменил тему Попов.
— И вместе с тем — в бешено дорогой, — пробормотала себе под нос Надежда.
— Там даже УЗИ сделать не способны, — продолжал Никита.
И тут, на мое счастье, в столовой материализовался Иван Никифорович. Он быстро кинул: «Опаздываем», — и ушел. Я поспешила за мужем.
— Эй, эй! — занервничал Никита. — А кто меня к диетологу доставит?
— В Москве отлично работает метро, советую им воспользоваться, — сообщил из прихожей мой супруг. — Ни пробок, ни светофоров. Быстро, выгодно, удобно.
— Там душно, плохо пахнет, — заныл гость, — а…
Продолжение его речи я не услышала, потому что последовала за Иваном Никифоровичем, который вышел на лестничную клетку.
