Первая жена Иуды

Анна Данилова

По вине подруги Тамары художница Рита Орлова вынужденно проводит весь день под палящим солнцем на необитаемом острове, где создает красивейший пейзаж. Тамара, чувствуя вину, предлагает компенсировать моральный ущерб, купив у нее картину за большие деньги. Однако Орлова считает свое творение неудачным и не понимает, зачем оно ей понадобилось. Другие действия приятельницы тоже вызывают недоумение: приютила женщину, о которой не знает ничего, даже фамилии. А та сбежала в Москву, и вскоре ее труп нашли в канаве. Это уже не странно, а страшно, и Рита по-новому смотрит на давнюю знакомую…

Глава 2

Она крепко спала, когда услышала телефонный звонок. Мама? Сестра Наташа? Больше звонить было некому в столь поздний час. Рита набросила на плечи халат и пошла на звук: свой телефон она оставила в сумочке в гостиной. На зеленоватом дисплее высветилось имя: «Вероника». Удивительное дело. Вероника. Они не виделись почти полгода. Школьная подруга, близкий ей человек, но жизнь распорядилась сталкивать их друг с другом крайне редко. Последний раз они встречались на дне рождения еще одной школьной подруги, такая теплая была компания. Все знакомы со школьных лет, есть о чем поговорить, что вспомнить, что рассказать. Ели много сладкого, пили шампанское. Совершенно невинное мероприятие, но Марк приревновал ее к тем нескольким часам, что она провела в обществе незнакомых ему людей. Марк — собственник. Рита мысленно послала Марку поцелуй. Открыла телефон.

— Вероника? Слушаю тебя…

Взволнованный голос прошептал в трубку:

— Я у тебя, на лестнице. Можно войти?

Рита подошла и распахнула дверь. Вероника стояла на пороге. В летнем открытом платье, к груди прижимала белую, расшитую красными цветами сумку.

— Ты одна?

— Нет, ты же знаешь…

— Да, да, знаю… Но мне просто некуда пойти. Не хочу, чтобы кто-то из моих знакомых знал, как я влипла. Мне так стыдно, Рита, так стыдно…

— Да заходи же ты! — Рита взяла ее за руку и втянула в переднюю. — Ты вся холодная… Пойдем в кухню, и там мне все расскажешь. Если понадобится, останешься у меня на сколько хочешь… На тебе лица нет… Кто-нибудь умер?

Она знала, что Вероника много лет живет одна. Что в личной жизни ей не повезло с самого начала, когда она вышла замуж за Сергея Волкова. Совершенно бессмысленный брак. Хотя Вероника всегда говорила, что она любила мужа. Но как можно было любить мужчину, который три года сидел у нее на шее, не считая нескольких попыток заработать на обналичивании денег… Пиво, телевизор, связи на стороне. У Риты было устойчивое мнение на этот счет — Волкова она всегда презирала… Как презирала и своего зятя, мужа родной сестры Наталии, Михаила Генса, который умер в прошлом году (его смерть попахивала криминалом с самого начала — Генс отравился минеральной водой, в которую был подмешан яд, и лишь благодаря Марку, расследовавшему это дело, выяснилось, что Миша отравился сам, узнав о своей смертельной болезни).

Вероника рассталась со своим мужем неожиданно для всех и сразу же уехала в Петербург. Связь с подругой была прервана. И лишь недавно она вернулась обратно, устроилась преподавателем истории в школу и зажила размеренной, спокойной жизнью. И вот теперь этот визит. Чтобы Вероника заявилась в такой час — должно было случиться нечто из ряда вон…

— Кофе? Чай? Водку?

— Ничего, — Вероника вся дрожала. — Рита, я понимаю, что так поступать нельзя, что я пришла к тебе ночью, разбудила… Но я не могу вернуться домой. Да мне спать негде!

— Что случилось? Ты успокойся, выпей хотя бы воды… Почему ты не можешь вернуться домой?

— Да потому, что там… — Вероника махнула в сторону окна, — там, дома, — он… Думаю, что он все понял, знал с самого начала, но я-то нет, я никогда не видела его прежде… Рита, он не должен находиться в моем доме, это противоестественно… Но я боюсь его. Я не знаю, чего он от меня хочет.

— Кто он?

— Его зовут Михаил Борисович. Фамилия Рубин. Больше пока ничего сказать не могу, потому что мне ужасно стыдно… Это старая и грязная история. Но он не имеет права находиться в моем доме! Я боюсь даже оставаться с ним наедине. Я хочу, чтобы он ушел, но как это сделать — не знаю… Ты не могла бы поехать со мной и попросить его покинуть мой дом?

— Вероника, ты меня совсем запутала. Это кто — вор, бандит? Тогда почему ты не вызвала милицию?

— Он хуже, чем бандит. Но все потом, потом… Очень прошу — помоги мне избавиться от него…

— Может, разбудить Марка?

— Я не сплю.

Марк стоял в дверях в халате, скрестив руки на груди.

— В чем дело? Что-нибудь случилось? Я случайно услышал конец разговора.

Вероника резко обернулась и, увидев Марка, закрыла лицо руками.

— Помогите мне избавиться от него, — повторила она, не отнимая ладоней от лица. — И, пожалуйста, ни о чем не спрашивайте…

— Хорошо, поедем. Я только оденусь. И ты, Рита, надень что-нибудь потеплее, ночью холодно… И подруге своей дай кофту, она же вся дрожит.

Рита кивнула с благодарностью за проявленную заботу. Она обожала Марка. Ей было приятно, что он подумал даже о Веронике.

…Город казался синим в этот ночной час. Синие дома, синие улицы, даже светофоры с бесстрастно мигающими желтыми глазами казались синеватыми. Ехали молча, быстро. Добрались до набережной за двадцать минут. Остановились возле дома старой постройки, завернули во двор.

— Наша машина, глянь, — сказал Марк, взглядом указывая на стоявшую возле крыльца дома черную машину прокурора. — Что-то мне это не нравится… Вероника, что у вас тут произошло? Я должен быть в курсе.

— Хорошо, я скажу. Там, в моей квартире, один мой знакомый. Он не здешний. Москвич. Я познакомилась с ним давно, у нас был роман, но… платонический… Сегодня я позволила ему остаться здесь, у меня дома… на ночь… Но потом поняла, — она с трудом подбирала слова, — что я совершила ошибку, что он не должен был приходить ко мне… И вот, пока он был в ванной, я сбежала. Взяла такси и приехала к вам. Это все.

— Он вас обидел?

— Нет. Я не могу больше ничего сказать. Ни при каких обстоятельствах. Это слишком личное.

Все произошло так быстро, что Рита пришла в себя уже после того, как Веронику увезли. В ее квартире был обнаружен труп мужчины. Он был убит выстрелом в живот. Помимо документов, удостоверяющих личность (убитого звали Михаилом Борисовичем Рубиным, он был жителем Москвы), в кейсе столичного гостя лежали подписанные накануне договоры на поставку в Москву крупной партии стекла. Вот только денег и ценностей в квартире не оказалось — судя по царившему беспорядку, там после убийства кто-то успел побывать. Во всяком случае, так сказал Марк уже в машине, обращаясь к потрясенной Рите.

— Марк, куда мы едем? Ведь Вероника приехала ко мне за помощью, а мы, получается, сдали ее прямо в руки прокуратуры… С чего вы все взяли, что она убила этого мужика?

— Она пока еще только подозреваемая, — сухо прокомментировал последние события Марк. Рита видела, что и у него настроение испортилось, — от романтического расположения духа, в котором он пребывал до появления Вероники, не осталось ни следа.

— Как-то нехорошо все получилось… Марк, пообещай мне, что поможешь мне, вернее Веронике. Она же моя подруга…

— Я сделаю что смогу, — бросил Марк, прибавляя скорость. — Но и ты не верь никому на слово, в том числе и своей Веронике. Вспомни, в каком состоянии она к тебе приехала, ты видела ее глаза — совершенно безумные… Как ни печально, но я предполагаю самое худшее — это она убила Рубина, испугалась и приехала к тебе за помощью. Уверен, что она знала, кто твой самый близкий друг…

— Конечно, она знает, что ты — следователь прокуратуры… Но не хочешь же ты сказать, что она приехала ко мне только из-за тебя?

— Посмотрим. Но ты согласна со мной, что она была не в себе?

— Согласна. Я ее никогда такой не видела.

— То-то и оно.

— Скажи, Марк, тебе не надоели все эти убийства… Приходишь домой, а ночью кто-то вламывается в твой сон, в твое спокойствие, в твою личную жизнь, наконец… Знаешь, я сама представила сейчас, что работаю в прокуратуре… тебе не позавидуешь… А потом еще все знакомые, друзья, которые влипают в криминальные истории… И тебе приходится помогать.

— Скажи спасибо, что я не адвокат — вот тогда бы я точно ничего не заработал: постоянно защищал бы всех знакомых и родственников. Обычная история.

— Она произнесла такую фразу, — вдруг задумчиво проговорила Рита, у которой из головы не выходила Вероника и ее странная история. — «Он не имеет права находиться в моем доме». Что это значит?

— Да все, что угодно. Может, он когда-то пытался отнять у нее по суду квартиру или что-то в этом духе, имеющее отношение к квартире. Или совершил что-то такое, о чем она не может никому рассказать. Что-то личное. Или, наоборот, связанное с деньгами.

— Так ты устрой мне встречу с ней, я поговорю, может, что-то выяснится… Ты же слышал, она говорила об этом мужчине, что не может ничего рассказать… Тем более следователю.

— Конечно, устрою. Во всяком случае, постараюсь…

— Марк, ты же не думаешь, что моя подруга — убийца?

— Рита, мы только что обсуждали это. Я вполне допускаю, что это она.

— А я — нет!

— Может, он когда-то изнасиловал ее? — неожиданно предположил Марк. Машина уже въехала во двор и остановилась возле крыльца.

— Но у них же был роман! Она что, не видела, с кем закрутила любовь? Кого пригласила в дом?

— Тоже правильно. А дети у нее есть?

— Нет, и, я думаю, уже не будет. Она — человек основательный, для нее ребенок — колоссальная ответственность. Так, во всяком случае, она мне говорила. Но кто же этот мужчина? Этот Рубин?

Только дома она вспомнила, что кожа ее пропитана сметаной. Спросила Марка, принять душ или нет.

— Ни в коем случае. Мне нравится, когда от тебя пахнет сметаной. Ложись давай спать. Еще только четыре часа.

— Надо бы запомнить, когда она к нам пришла…

— В три часа десять минут — я посмотрел на часы перед тем, как пойти к вам в кухню.

— А когда совершено убийство?

— Точно сказать пока не могу, подождем, что скажут эксперты.

— А если окажется, что этого Рубина убили как раз в тот момент, когда Вероника была у нас, ее отпустят?

— Думаю, да. Что-то есть хочется.

— А у меня аппетит пропал…

— Только шашлык не предлагай. Все-таки это специфическая еда, и ее надо есть на природе, в горячем виде. Да и вообще, эта история с тем, как тебя оставили на острове… Как вспомню, шашлык в горло не лезет. Давай-ка лучше чего-нибудь твоего.

— Есть печеночный паштет, колбаса, немного салата из капусты… Все легкое. Жара, сам понимаешь, я не готовила ничего жирного и сытного…

— Рита, мне с тобой так хорошо, если бы ты только знала. Так спокойно. Не представляю, как я жил раньше без тебя… — Он обнял ее и прижал к себе. — Жаль только, что тебя нельзя крепко обнимать, я понимаю, как тебе больно… Ты же у меня такая нежная, вся беленькая…

— Теперь красная и воспаленная. — Она поцеловала его и открыла холодильник. — Вот не пойму никак: почему люди убивают друг друга? Неужели нельзя просто договориться? Предположим, кто-то к кому-то испытывает глубокое чувство неприязни. Так договоритесь не видеть друг друга. Это же так просто!

— Человеческие чувства не всегда, во-первых, подчиняются логике, а во-вторых, управляемы… И дело даже не в том, что человек совершает преступление в состоянии аффекта, нет… В том-то и дело, что человек подчас испытывает такое чувство, к примеру, мести или ревности, что он не успокоится до тех пор, пока не уничтожит того, кто мешает ему жить. Такие преступления мне, как профессиональному следователю, кажутся наиболее интересными, непредсказуемыми. Куда банальнее выглядит преступление, совершенное из-за денег или какой-нибудь безделицы, как это было с Виолеттой Крупиной, помнишь? Ее убили из-за пары изумрудных серег. И кто? Самая близкая подруга, на которую меньше всего можно было подумать. Вот это было интересное преступление.

— А то, из-за которого тебе пришлось бросить меня вчера утром на Волге? Убийство сожителя? Все-таки шесть ножевых ран.

— А это и есть как раз такой случай, когда люди не сумели договориться. Понятно же, что эта женщина не хотела жить с этим мужчиной. Возможно, она просила его оставить ее в покое. Но ему было удобно жить с ней, быть может, ему просто некуда было идти, или же, что трудно предположить, но возможно, он любил ее и не мог представить, что она дальше будет строить жизнь самостоятельно. Он не уходил, одним словом. И она приняла решение избавиться от него навсегда. Я думаю даже, что она много раз мысленно убивала его: в том же коридоре, тем же самым ножом и в спину… Ты бы видела труп! Мужчина — огромный. Я даже обратил внимание на его кулак. Если таким кулаком да по лицу женщины…

— А что, у нее на лице были синяки?

— Были. Я уверен, что и на теле у нее тоже есть следы побоев. Все это смягчит наказание…

— А ее еще и накажут?

— Она же убила, понимаешь?

— Чай? Кофе?

— Чай. Где ты научилась так готовить паштет?

— Меня мама научила. Так что же будет с Вероникой?

— Подождем результатов экспертизы.

В эту ночь Рите снилась большая серая кошка, державшая в зубах большую серую мышь. Утром, однако, она этот сон забыла.