Первая жена Иуды

Анна Данилова

По вине подруги Тамары художница Рита Орлова вынужденно проводит весь день под палящим солнцем на необитаемом острове, где создает красивейший пейзаж. Тамара, чувствуя вину, предлагает компенсировать моральный ущерб, купив у нее картину за большие деньги. Однако Орлова считает свое творение неудачным и не понимает, зачем оно ей понадобилось. Другие действия приятельницы тоже вызывают недоумение: приютила женщину, о которой не знает ничего, даже фамилии. А та сбежала в Москву, и вскоре ее труп нашли в канаве. Это уже не странно, а страшно, и Рита по-новому смотрит на давнюю знакомую…

Глава 5

Марк, как и обещал, устроил встречу Риты с Вероникой. Рита, учитывая ситуацию, пришла во всем светлом, жизнеутверждающем, чтобы поднять дух подруги, заставить ее взбодриться. Рита никак не могла допустить, что Вероника имеет отношение к убийству мужчины, чей труп обнаружили в ее квартире.

Когда привели Веронику, Рита сразу же поняла свою оплошность — она, такая свежая, переполненная любовью к мужчине, нарядная и светящаяся, явилась неприличным контрастом поблекшей и убитой несчастьем Веронике. Впору было хоть просить прощения за свое бьющее в глаза счастье.

— Спасибо, что пришла, — Вероника слабо улыбнулась, усаживаясь на стул напротив Риты. — Я понимаю, что тебе нелегко было устроить эту встречу, и ты надеешься услышать от меня какие-то объяснения, но я могу сказать всего лишь одно: я не убивала. Я хотела единственно, чтобы он ушел.

— Да я понимаю, что ты никого не убивала, но пойми и ты: он умер в твоей квартире, и потребуется какое-то время, чтобы во всем разобраться… Главное, не сказать на следствии ничего лишнего. Будь осторожна. Мало ли что произошло в твоей квартире, и с какой стати ты, красивая молодая женщина, должна губить себя? Я понимаю, с этим мужчиной у тебя связана какая-то не очень красивая история, ну и что с того? В жизни каждой женщины случается что-то подобное… Я думала над твоими словами всю ночь, гадала… Самое ужасное, что могло бы произойти между ним и тобой, — это изнасилование. Но, судя по тому, что ты впустила его, ты же сама сказала, что между вами был даже роман, следовательно, изнасилование исключается. Ты не смогла бы завязать отношения с человеком, который надругался над тобой в прошлом. Значит, дело в другом. И это другое ты должна в подробностях рассказать мне, чтобы я, посоветовавшись с Марком, подсказала тебе, как следует вести себя, чтобы поскорее освободиться от подозрений… Если ты сама не хочешь себе помочь, тогда кто сможет? Не молчи, Вероника!

— Могу сказать только одно: я его не убивала. У меня и в мыслях такого не было… И меня действительно никто не насиловал.

— Тогда расскажи, что произошло в тот день, в тот вечер, когда все это случилось? Почему ты рванула ночью ко мне? Он обидел тебя? Оскорбил? Быть может, попытался изнасиловать? Оказался извращенцем?

— Нет, ничего такого не было… Мы встречались с ним, он относился ко мне, как к любимой женщине, был ласков, обходителен, говорил, что всю жизнь мечтал обо мне…

— О такой женщине, как ты… — вздохнув, Рита покачала головой. — Все они так говорят, словно у них в крови строки из одного и того же сценария…

— В том-то и дело, что он это говорил, и именно обо мне… Что он всю жизнь мечтал только обо мне…

— Хрен редьки не слаще. И что же тебе тогда не понравилось?

— Рита, понимаешь, в жизни человека бывают такие тайны, от которых он бы и сам рад был откреститься, забыть, вытравить из своей памяти… Не то что поделиться ими с кем-то другим, даже с такой подругой, как ты. Я уже решила — пусть будет все так, как есть… Не совсем же дураки сидят в прокуратуре. Вот Марк твой — он же талантливый следователь…

— Вероника, да ты пойми: все улики против тебя… Рубин застрелен в твоей квартире, оружие не найдено… Когда приехала милиция, тебя в квартире не было… А твой внешний вид? Ты была не в себе… Кроме того, ты не отрицаешь, что была знакома с этим человеком, что у вас был роман. Вывод напрашивается сам собой: вы поссорились, и ты убила его… Выстрел, судя по тому, что Рубин был убит выстрелом в живот, был произведен не профессионалом, так стреляют люди, никогда не державшие в руках оружия…

Рита вдруг поймала себя на том, что несет отсебятину. Что ничего такого Марк ей не говорил. Просто это убийство смахивало на трагическое завершение ссоры. И ей вдруг стало стыдно за то, что она изнывает от любопытства, ее «заело», что подруга не может поделиться с ней какой-то тайной.

Рита поднялась.

— Вероника, извини меня… Мне кажется, я допустила вольность в трактовке этого убийства. Но поверь, мною руководило желание помочь тебе. Ведь если бы выяснилось, что этот Рубин напал на тебя или же когда-то в прошлом убил, скажем, твоего ребенка или близкого родственника… Понимаешь, это были бы смягчающие обстоятельства… Но ты молчишь. Следовательно, ты сама выбрала линию поведения. Быть может, ты еще не осознаешь до конца всю серьезность и опасность ситуации…

— Рита, остановись… Я прекрасно понимаю, что ты хочешь мне помочь. Но рассказать всего я не могу даже тебе.

— А ты и не рассказывай. Просто объясни, что произошло именно в тот вечер, в ту ночь…

— Да все было чудесно. Мы ужинали, потом… Понимаешь, это должна была быть наша первая ночь… И я хотела этого мужчину, я была настроена на него… Но когда все это началось…

Вероника закрыла глаза и словно окаменела.

— Я не могу больше ничего сказать.

— Тогда придумай, черт возьми!

— Внешне это выглядело так, — Вероника взяла себя в руки и тряхнула головой. — Мы переспали, я почувствовала к нему отвращение и сказала, чтобы он ушел… Мне стало так нехорошо, я вдруг почувствовала опасность…

— Быть может, ты узнала в нем преступника?

— Может. Да, я могу сказать, что я его где-то и когда-то видела… Хотя это неправда. Я его никогда не видела. Я его чувствовала…

— Вероника, ты в своем уме? Ну что ты такое говоришь? — не выдержала Рита и от досады чуть не заплакала. — Как же мы можем тебе помочь, когда ты сама этого не хочешь? Несешь какую-то мистическую чушь!

— Тогда давай я придумаю, будто бы он захотел продолжения, а я испугалась и убежала…

— Тогда кто же его убил?

— В квартире все перевернуто…. — напомнила ей Вероника.

— Ты, теоретически, сама могла все это сделать…

— Ну, если и ты мне не веришь, то какой смысл что-то придумывать, оправдываться? — уныло протянула Вероника. — Говорю же, пусть все идет как идет. Суди сама: оружия нет, следовательно, нет и отпечатков моих пальцев… К тому же нет мотива.

— Это ты так сейчас говоришь, но, судя по тому, в каком ты была состоянии, когда приехала к нам ночью, мотив был… Чем-то он, этот Рубин, тебя достал, раз ты сбежала из собственного дома…

— Да нет же! Говорю, все было чинно и… по согласию. К тому же, если бы я захотела от него избавиться, я бы ему так и сказала… Он — вполне культурный человек, он бы все понял и ушел…

— Вот и я так думаю. А он, судя по тому, в каком виде его нашли, перед смертью принял душ…

— Все правильно. Я и сбежала, когда он в ванную отправился…

— Да, я помню, ты так нам и сказала. И все же, Вероника, не упрямься. Расскажи, кто этот человек? Где ты с ним познакомилась?

— Просто на улице… Недалеко от моего дома.

— Значит, уличное знакомство?

— У него были какие-то дела в городе… Он же приезжий, москвич, города не знает, вот и заблудился.

— Странно. Каким образом он оказался возле твоего дома?

— Говорит, что искал аптеку. Но какое это имеет значение?

— Любая мелочь, любой факт имеют значение, Вероника. А я из тебя все по капле выжимаю. Хотя понимаю, если уж ты решила мне ничего не рассказывать, то все бесполезно…

— Да я уже все рассказала! — горько воскликнула она.

— Что было дальше?

— Я показала ему аптеку, мы немного поговорили о лекарствах…

— О каких?

— У него болела голова, я сказала ему, что принимаю саридон… Но ему нужен был аспирин. Я сказала, что в нашем городе много фальшивых лекарств, что это опасно для жизни нации…

— Что, вот прямо так и сказала: опасно для нации? — улыбнулась Рита.

— Да…

— Понятно. Разговор ни о чем. Что потом?

— Он сказал, что приехал из Москвы по делам, закупает стекло на нашем заводе. Чуть ли не целый состав. Он состоятельный человек, кроме того, приятной наружности… Он пригласил меня вечером в ресторан, сам спросил даже, где лучше кормят, я предложила «Мандарин», вот, собственно, с этого-то все и началось. Мы сходили с ним в ресторан, после этого он проводил меня домой. На следующий день мы снова встретились, гуляли до самой ночи по набережной, обнимались в ротонде… Я почувствовала себя молодой и красивой. Он говорил мне такие комплименты…

— За вами никто не следил? Он не говорил, что ему кто-то угрожает? Что у него есть враги? Может, это его жена приехала из Москвы…

— Он сказал, что разведется с ней… Рита, да обычная история! Я все знала с самого начала, что он не разведется, и все такое… Но он был таким приятным в общении, таким щедрым…

— Он делал тебе подарки?

— Конечно. Он купил мне сначала кольцо, потом сережки… А когда мы гуляли с ним в центре города и зашли в посудный…

— Вот только про посудный мне не говори. Это моя болезнь. Конечно, он купил тебе сервиз.

— Два. Японский с красными петухами и чешский — белый с золотом, чайные. Он сказал, что у меня хороший вкус.

— Я вот тебя слушаю и думаю, может, мне все это приснилось: смерть Рубина?

— Если ты удивляешься, то представь себе мое состояние… Да, я уехала от него, не было сил оставаться рядом… Сразу подумала о тебе, как о человеке, который поймет и приютит… Но разве я могла предположить, что его убьют?

— Послушай, Вероника, а что, если бы ты осталась и убийца заявился к тебе в квартиру…

— Понятия не имею. Но я тоже об этом думаю. Тогда бы ты услышала о двух трупах.

— Марк допускает мысль, что ты могла… — осторожно произнесла Рита в надежде, что, услышав такое, Вероника все же изменит свое решение и признается в истинной причине, заставившей ее сбежать ночью из дома.

— Да я знаю. Иначе он бы сделал все возможное, чтобы меня хотя бы не запирали в камеру. Выходит, он тоже подозревает меня и допускает мысль, что я — опасный элемент. Что меня надо изолировать от общества. Что я кусаюсь, плююсь и стреляю…

— Но он переживает за тебя…

— С чего бы это? Он меня почти не знает. И если он что-то и сделает, то только ради тебя, Марго.

— Ну и что с того? Да я бы на твоем месте цеплялась за любую возможность! К тому же ты вряд ли бы обрадовалась, если бы поняла, что я тебе лгу, будто бы Марк пытается тебе помочь исключительно ради пополнения списка добрых дел…

— Рита, я никого не убивала. Тем более Рубина. Но, признаюсь тебе, я почему-то успокоилась…

Больше она не проронила ни слова. Поднялась со стула и направилась к двери, давая понять, что разговор окончен. Рита, ошеломленная последними словами подруги, поняла, что приходила напрасно.

Она вошла в кабинет Марка, чтобы рассказать ему о встрече с Вероникой, но, увидев его, строго беседующего с каким-то человеком, поняла, что сейчас Марк ей не принадлежит и что ее появление у него будет выглядеть нелепо. Она, пятясь, вышла из кабинета, уверенная в том, что он ее и не заметил. Но буквально через несколько секунд дверь распахнулась, и Марк поймал ее уже у двери в коридор.

— Ты куда? Как дела? Вероника что-нибудь сказала?

— Тебе передать этот разговор прямо здесь, уложиться в пару секунд? — спросила Рита, понимая, что все равно ей нечего рассказать ему.

— Да. Здесь и сейчас.

— Она говорит, что ей было хорошо с ним, хотя она и знала, что у него семья в Москве… Они ходили по ресторанам, гуляли, словом, она с ним развлекалась на полную катушку. Он ей подарки дарил, не скупился, был приятен в общении. Она туманно намекнула на то, что в постели между ними произошло что-то такое, чего она не приняла… Испугалась, вот и приехала ко мне…

— Ей сколько лет, тринадцать? Чем мог ее, взрослую женщину, бывшую когда-то замужем и наверняка поменявшую не одну дюжину любовников, напугать мужчина?

— Она отказывается говорить на эту тему.

— Но если допустить даже, что он предложил ей нечто такое… скажем, чего не может дать жена, но что ожидается получить у любовницы… За это не убивают.

— Вот и я о том же.

— К тому же он ограблен… В его вещах мы не нашли бумажника, на теле — ни кольца, ни цепочки… В последнее время я заметил, что состоятельные мужчины любят навешивать на себя золото…

— Тогда, может, Веронику отпустим?

— Мы с тобой? — Марк широко улыбнулся. — Может, и отпустим. Даже наверняка отпустим.

— Ты не шутишь?

— Нет. Но чуть позже.

— А его жена… Жена этого Рубина? Ей сообщили о смерти мужа?

— Конечно. Она уже здесь. Остановилась в гостинице. Она опознала мужа. Но особенно-то не убивалась. Сказала, что в последнее время они лишь поддерживали отношения, но каждый уже давно жил своей жизнью.

— Значит, если бы он остался жив, Вероника могла бы рассчитывать на брак…

— Рита!

— Все-все, замолкаю. Так вы отпустите Веронику?

— Да, возможно, уже сегодня вечером.

Промурлыкал телефон. Это была Тамара. Рита взглянула на Марка, словно извиняясь за то, что их разговор прерывается.

— Это Тамара…

— Снова на пикник зовет? — усмехнулся Марк, но почему-то не вернулся в свой кабинет, а продолжал стоять на пороге приемной.

— Тамара? Слушаю… Что-то случилось?

Тамара взволнованным голосом говорила, что Зося так и не объявилась, но в ее комнате на столе они с мужем нашли блокнот, куда она записала расписание московского поезда и стоимость билета.

— Хочешь сказать, она могла уехать в Москву? — удивилась Рита.

— Иначе зачем бы ей было это писать в блокноте? Понимаешь, если она уехала, пусть, это ее жизнь, и я не стану вмешиваться… Просто мне надо знать, что с ней все в порядке…

— Тамара, я сейчас не могу с тобой говорить… Если хочешь, я сама к тебе приеду…

Она отключила телефон и посмотрела на Марка.

— У моих подруг одни проблемы… И начались они как раз тогда, когда я стала жить со следователем прокуратуры… Это совпадение?

— Вероятно. Что у нее случилось?

— Да так, ничего особенного, просто ее домработница, Зося, исчезла. Ее нет уже два дня. В ее комнате на столе они нашли блокнот с расписанием московского поезда и стоимостью билета…

— Она хотела, чтобы ты спросила у меня, не числится ли в списках выехавших из города в Москву ее домработница, а ты не поняла? — улыбнулся Марк. — Давай говори, как ее зовут, фамилию, имя-отчество…

— В том-то и дело, что фамилию Тамара не знает, представляешь? Женщина проработала у нее целый год, а фамилию у нее так и не спросили. Ее зовут Зося. Это все, что я могу сказать.

— Не густо. Значит, я должен найти женщину по имени Зося, которая могла выехать в Москву 1, 2 и 3 августа, так?

— Но имя Зося — достаточно редкое…

— Я попробую. Хорошо, что у нас нет домработницы… Вот была бы головная боль…

Марк вдруг схватил Риту за талию и притянул к себе, поцеловал несколько раз.

— Я прямо заряжаюсь от тебя…

— Но там у тебя… в кабинете… человек… Он ждет тебя…

— Он пишет признательные показания… Друга зарезал, представляешь? На даче. Девушку не поделили.

— Ты тоже способен из-за любви на убийство? — Рита ответила ему долгим поцелуем.

— Не знаю, может быть… Во всяком случае, голову-то из-за тебя я точно потерял. Знаешь, что мне не понравилось?

— Что? — удивилась и насторожилась она.

— Ты сказала одну фразу… «У моих подруг одни проблемы… И начались они как раз тогда, когда я стала жить со следователем прокуратуры…»

— Ну да! Что тебе не понравилось?

— Ты не сказала: «…когда я вышла замуж за следователя прокуратуры…»

— Но ведь я же действительно не вышла за тебя замуж.

— Так в чем же дело?

— В фате, белом платье, разве не понятно?

— И все?

— Нет, еще туфли, сама свадьба с гостями, цветами… Марк, я кажусь тебе смешной?

— Сегодня же подадим заявление и купим тебе самое красивое платье…

Рита вышла из прокуратуры розовая и счастливая. Она мысленно уже садилась в лимузин в белом пышном платье, и длинная фата из английской сетки, подхваченная легким ветерком, цеплялась за букеты стоявших позади нее гостей…