Ферзь

Даниил Гусев

Все мы засыпали, все мы просыпались, все мы видели сны. Так было и у Рико до той самой ночи, когда все изменилось. После, днем он был обычным парнем, а к вечеру примерял маску Бога. Но за силу придется заплатить, придется сразиться со злом и отыскать его корень. А самое сложное – придется сделать выбор.

Глава третья

Он открыл глаза, и первое, что увидел — наваленная гора одежды в углу. С верху на него смотрели старинные платья и сюртуки, и другие потрепанные вещи вечного пользования. На полу стояли одни пошарпанные туфли и несколько пар более легкой обуви, явно ниже всякой цены.

Бегло оценив скудное, изъеденное дерево вокруг, мальчишка не сразу понял, где оказался, но, когда рассудок все-таки встал на место, мозг смог припомнить банальные черты любого шкафа.

Немного посидев, Рико поднялся с колен, и в это мгновение что-то коснулось затылка. Обернувшись, он заметил, как рукав одного их сюртуков тянется к запонкам его новой рубашки. Отрок снял застежки и протянул их живой ткани, которая с радостью приняла гостинец.

Парень слегка опешил то ли от своего наряда, то ли от живой одежды. Сейчас ему хотелось, как можно скорее, выбраться из теснящей комнатки, поэтому он открыл дубовую дверцу громоздкого шкафа и вышел наружу.

Несмотря на несуразное начало, дальнейшие сцены показались парнишке более привычными. Рико очутился в огромном зале с хорошо продуманным, для того времени, убранством. Стены комнаты, кроме той, что вбирала в себя замысловатый пейзаж пустыни, который буквально продолжал мир, украшались расписными обоями, что делали гостиную более объемной. Статуи, видимо, ручной работы, облокачивались на бордовый паркетный пол из красного дерева. Как раз эти статуи, которые воспринялись главным героем сначала, как живой персонал, наполняли комнату скульптурной этикой. Также, к потолку гвоздиками крепились картины, наверное, знаменитых, в этих кругах, деятелей. Вдобавок, над головой красовалась, слегка покачиваясь, гигантская люстра с сотней свечей, которые стояли преградой мраку.

Взгляд ребенка пал на движимые детали комнаты.

Несколько столиков, вырезанных из цельного куска дерева, носили на себе различную закуску отменного качества, пользуясь деревянными ножками. Шерстистый ковер, который разлегся посреди праздника, немного похрапывал в такт музыки, что струилась из органа, басившего на весь зал. Стоять голопятым на ковре было приятно, казалось, будто под ногами облако из сладкой ваты. Как раз такие облачка летали по комнате и кусочками попадали в рот зазевавшимся, оставляя после себя сладкий и немного горьковатый привкус, как после ложки гречишного меда. Даже от обычного внутри шкафа, из которого вылез главный герой, внешне отдавало чином величия и красоты, как минимум второй степени, если бы такой, конечно, существовал. Хотя, казалось, здесь существовало все, на что способно детское воображение.

Но из всего изобилия красок можно заметить, что главным украшением сего мероприятия были все-таки люди. Каждый одет сполна всей моде, ограниченной только внутренними установками. Девушки, ходили в шикарных накрахмаленных платьях, каждое из которых переливалось всеми цветами радуги только в разные промежутки времени. К ногам застежкой, в виде тонкой золотой цепочки, цеплялись туфельки, при ходьбе звуки которых заглушал все тот же ковер. Мужчины, что очень странно, захватили более молодую эпоху, накинув на себя все, что мальчонка встречал по будням. Складывалось ощущение, словно два исторических мира пронизывали друг друга.

Но несмотря на величие и роскошь, кое излучало окружение, главному герою все-таки захотелось покинуть банкет и посмотреть, что еще таит этот мир.

Рико окинул беглым взглядом комнату, но не нашел ни одного намека на дверь.

«Может, их пока не придумали?», — всплыла догадка, моментально обвиненная в глупости.

И тут отрок заметил, что рядом с настенным пейзажем, где была рисована пустыня, насыпано немного песка. Он подошел ближе, чуть подождал, набираясь решительности, а затем просто, без единой эмоции стал частью настенной картины, пройдя на нее.

На глубочайшее удивление молодого человека красивая изнутри комната была, скорее, каким-то подобием обтянутого плотной тканью шатра, что находился в центе той самой рисованной пустыни. Парень попытался пробраться обратно, но, видимо, переход работал только в одну сторону.

«В начале было как-то получше», — парила на устах фраза, когда окружающий мир из спокойного места, тишину которой обрывали только кустики перекати поле, обрушил снежную бурю.

Становилось холодно.

Еще чуть-чуть и Рико полностью перестал понимать происходящее, когда в воздухе, помимо ветра послышался какой-то гул, а затем возник, пикируя, военный самолет, что упал в паре метров от красивого, в душе, шатра.

Хоть и при крушении воздушного судна довольно трудно выжить, находясь в нем, пилот все-таки смог это сделать. Больше, он смог даже самостоятельно вылезти из кабины, выбив уже далеко не прочное стекло.

Тем временем подросток, жаждущий хоть каких-нибудь объяснений по поводу творившегося, побежал навстречу пилоту. Видя худую фигуру, надвигающуюся прямо на него, участник военных действий нервно замешкался, а главный герой, не беря этого во внимание, продолжал настигать жертву крушения, которая всячески тормошила металлический ящичек в кабине.

Приблизившись к мужчине, Рико проглотил слюни, давившие комом из-за короткого марафона, немного отдышался, а затем вымолвил, — Простите…

Звук гулкого выстрела прервал робкую речь шестнадцатилетнего мальчика, тело которого, без движения, упало, образовав выемку, на песок, припорошенный свежим снегом.