Ферзь

Даниил Гусев

Все мы засыпали, все мы просыпались, все мы видели сны. Так было и у Рико до той самой ночи, когда все изменилось. После, днем он был обычным парнем, а к вечеру примерял маску Бога. Но за силу придется заплатить, придется сразиться со злом и отыскать его корень. А самое сложное — придется сделать выбор.

Глава девятая

Из субботнего путешествия парень понял две вещи: первое — страху в его сновидениях не место, и второе — во сне можно менять время. Как раз такое он и хотел провернуть в ночь на воскресенье.

Элегантный щелчок двумя пальцами перенес главного героя прямиком в разгар Бородинской битвы 1812 года. Мальчика всегда интересовало, как разворачивались боевые сражения в реальном времени, и правда ли то, что о них писали в школьных учебниках. Только теперь все происходило в детской голове.

Поначалу оживленный процесс поразил подростка да так, что тот слегка разинул рот. Ведь все было далеко не так, как в видеоиграх, не так, как в страйкболе, и не так, как на постановках в театре. Все предстало по-настоящему, чересчур реальным, таким, что можно протянуть руку и потрогать.

Каждый миг пылал возбуждением. В воздухе стоял запах смрада и пыли. На поле чувствовались дух каждой армии и заветное желание — победить. Щепки летели в разные стороны. Сапоги месили грязь, которая так изрядно пыталась приклеиться к каждому наступившему в нее. Хотела остановить, сказать, — да незачем туда идти, нет смысла! Дым клубился над пушками и над краснеющим полем, стремясь хоть как-то скрыть стыдливое лицо человека. Чего стоили все душераздирающие крики людей?

Здесь то и заканчивался интерес, на этой однообразной разрухе, на этом сумбуре.

Поэтому парень скоропостижно сменил наскучившую картину на центр боя, где, кроме огненного шквала, ничего не было видно.

Неожиданно в нескольких метрах от юного тела что-то вошло в землю, сильно напылив. Рико подошел к месту, где только что плюхнулось пушечное ядро, и затем засунул руку в неглубокую выемку. Вот уже утренний будильник зовет в школу.

Самое забавное тут, пожалуй, то, что молодой человек добрых пять минут выкручивался из-под прижавшего пушечного ядра, норовя выключить гадкий звук.