Хайаса. Свет Ликующий

Давид Корюнович Галфаян, 2021

Продолжение приключений Ара и его соратников. На этот раз, разыскивая друзей, ушедших в незапамятные времена на север в поисках своей судьбы, Ара сталкивается с пресвитером Григорием, волею судьбы также закинутого в прошлое. Григорию придется пройти путь от “священника, разъезжающего на Гелендвагене”, до истинно верующего человека. И в этом ему помогут наши герои и первый Католикос Всех Армян Григор Лусаворич.

Глава 3. Водь

Нос корабля коснулся берега и, по инерции со скрежетом пропахав песок, остановился на берегу. Я спрыгнул на землю, потянулся.

— Ну что… выгружаемся, мужики, — отдал я команду, и народ бойко начал разгрузку. — Галуза, покажи, где лагерь разбивать.

Место, выделенное под лагерь, оказалось примерно в километре от городища.

— По всей форме? Тын ставим? — спросил в очередной раз Ромка, хотя вчера уже все обсудили.

Я огляделся вокруг. Вроде место неплохое, спокойное. Но, как говорится, береженого бог бережет.

— Ставим. Хватит сачковать, Ромыч.

— От кого? Место тихое, люди добрые, может, ну его?

— Не сачкуем, Рома, и тын не от них вовсе мы ставим, — кивнул я в сторону недалекого городища.

— А от кого тогда? — спросил Галуза.

— А дай бог, ни от кого не пригодится… так что не ленимся, Галуза.

— А мне-то что, я дохтур. Ты это коменданту скажи. Ром, тебе Ара что-то сказать хочет, — и Галуза, скорчив гримасу, ушел ставить медчасть.

— Ден, Ромка, Галуза, Ким, Поляков и Малхас, — обратился я к командирам, — всех обеспечить работой и пойдем с местными знакомиться.

Пока выгружались, из города (по-местному — лидны), уже выбежала вся местная детвора, которая крутилась под ногами и, вытаращив глазенки, с любопытством рассматривала нас. Все следили за нашей работой. Галуза вчера не обманул: все детишки белобрысые-белобрысые. Вдалеке у ворот столпились местные и издалека тоже рассматривали нас и наши корабли, а особенно — нашу стройку.

— Ну что, все при деле? Пошли знакомиться с аборигенами? — оглянувшись по сторонам, решил я.

— Пошли, — единодушно согласились ребята.

— Ром, ты там из трофеев, украшений и оружия… что-нибудь подбери — на подарки, — попросил я.

— Ара, блин, на тебя не напасешься, с Галузой же посылали подарки, не хватит? — привычно заворчал наш домовитый комендант.

— Так тó с Галузой, это было, так сказать, для налаживания международных отношений, а тут уже мы в гости идем, причем первый раз. Как-то не по-людски… с пустыми-то руками. И вообще, Ром, в натуре, каждый раз одна и та же история, ну и жадный ты! — возмутился я.

— Я не жадный, а хозяйственный, — ответил Ромка, и на этом наша «ритуальная» перепалка, которая неизменно исполнялась перед каждым заходом в какой-либо населенный пункт, закончилась.

Ромка, бубня под нос, что скоро по миру пойдем, все-таки подобрал подарки, и мы пошли к воротам. Но перед этим Малхас, как обычно, остановил меня и накинул мне на плечи тяжелый меховой плащ из горностая.

— Малхас, жара же, середина лета! Может, обойдемся без шубы? — теперь настала моя очередь возмущаться, но, как и всегда, это не помогло. Этикет, понимаете ли… нужно соответствовать местным нормам фейсконтроля.

Короче, истекая пóтом и от души чертыхаясь, вместе с моими мучителями я подошел к воротам. У ворот нас ожидала местная официальная делегация старейшин, окружавших, как я понял, местного вождя с супругой. Кстати, как и я, бедняга стоял в шубе, правда, победнее моей, но это только нам на руку. Дискомфорта, в отличие от меня, он явно не чувствовал, стало быть, привыкший уже. Вождь со стажем. Я бегло осмотрел встречающих: и впрямь, почти альбиносы.

«А девки-то… действительно, кровь с молоком, не соврал Галуза, — усмехнулся я в уме, но тут же одернул себя, — не отклоняйся от главного: мы же официальная делегация как-никак».

— Здравы будьте, люди добрые, — поприветствовал я людей, приложив руку к сердцу и склонив степенно голову.

— И вам не хворать, гости заморские, — ответил мне глава лидны, — с чем пожаловали к нам, с добром аль с недобрыми помыслами? — хотя с Галузой все было обговорено заранее, но… ритуал есть ритуал, и официальный протокол — обмен приветствиями, соблюдать надо, иначе не поймут.

— Гостинцы из заморских стран привезли, — я повернулся, дал знак ребятам, и Ден с Поляковым передали подготовленные подарки.

— Гостинцы — это хорошо. Я Мýсса Кару⁴² клаанин паа⁴³, это перенаин⁴⁴ Наарасьенис⁴⁵, — представил себя и супругу глава города.

В свою очередь, я представился сам и представил своих друзей:

— А я — Ара, предводитель этих добрых людей, а это — мои братья и помощники во всех делах моих.

— Добро пожаловать, Ара йохтая⁴⁶ из дальних земель. Прошу, пройди в каммионии⁴⁷, отдохни и расскажи нам о дальних странах, о чудесах, что видел там, о людях расскажи, — пригласил меня Мусса Кару.

— Я обязательно приму твое предложение, но чуть позже, сейчас я должен со своими людьми обустроить лагерь.

— Доброго вождя видно сразу, он всегда со своими людьми. Кстати, я смотрю, вы ставите тын вокруг лагеря. Кого опасаетесь, уж не нас ли? — усмехнулся Мусса Кару.

Старейшины заулыбались, оценив шутку.

— Не беспокойся паа, просто мы так привыкли: в незнакомых местах всегда возводим защиту вокруг лагеря. Никогда ведь не знаешь, откуда и когда может беда подобраться. А от вас нам нет нужды защищаться, сам посуди, если бы мы почувствовали опасность, то просто не пришли бы к вам, — спокойно, по-простому объяснил я. — Мы пришли торговать, а не воевать с вами, и ты уже сам понял это, Мусса Кару.

— Хорошо, Ара йохтая, тогда заканчивайте свои дела, и на закате я жду тебя и твоих ближников у себя. Надеюсь, ты порадуешь нас интересными рассказами о дальних странах. А людям твоим в лагере я от себя пошлю десять бочонков меда хмельного, чтоб и твоим людям не было грустно здесь.

— Спасибо тебе за приглашение. Мы обязательно будем, — мы развернулись и пошли в лагерь.

Постепенно преодолевая недоверие и страх перед незнакомцами, то есть перед нами, вслед за детьми к нам в лагерь стала подтягиваться и молодежь из лидны. Сначала они со стороны наблюдали за нашей работой, потом разговорились, стали знакомиться, пошел обмен сувенирами. Вроде… неплохое начало.

— Ара, в натуре, а на фига стены ставить? Тýт-то от кого защищаться! Местные… вроде нормальные люди, без заскоков, — опять заныл Ромка.

— Ромыч, а скажи мне на милость, сколько раз, когда на нас нападали, тебе заранее нападающие сообщали?

— Ни разу.

— Вот тебе и ответ. Как сказал современник, «хочешь мира, готовься к войне», потом поздно будет, — в который раз напомнил я Роме простую истину и прошел к своему шатру, который ставили первым.

У входа, положив на колени посох, сидел дед с длинной бородой. Он с интересом следил за работами, собственно, как и все местные, которые ходили в лагере. Подойдя к нему, я отстегнул мечи, снял шлем и доспехи, положил их у входа, подошел к дедкý и присел рядом.

— Здравствуй, дедушка, не помешаю?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Дедушка? Кто бы говорил. Ты на свои года посмотри, — фыркнул дед.

Теперь пришел мой черед удивиться.

— Ты… это о чем, дедуш… уважаемый? — я как-то не сразу сообразил, что имел в виду дед.

— Будто сам не понимаешь. Ты, небось… с самим Одином⁴⁸ аасидом⁴⁹ пехьйамааласедов⁵⁰ мед пил, а меня дедушкой обзываешь, — опять фыркнул дед.

— С кем? — опять не понял я.

— В ваших землях его знают как Адон⁵¹ аскеназов⁵².

У меня по спине прошел холодок… неужели нащупали ниточку?

— Расскажешь про них? — боясь вспугнуть удачу, осторожно спросил я.

— Так тебе лучше знать о них, Ара, отец дицев, — окончательно добил дед.

— Ты кто, дедушка? — обалдел я.

— Тьфу ты, — сплюнул старик, — да какой я тебе дедушка, что ты заладил!

— Так имени твоего не знаю, — оправдался я.

— Сиили я, арпуйя — жрец, по-вашему, выходит… травник я, людей лечу, — представился старик.

— Так откуда обо мне-то знаешь?

— А по земле-то много сказаний ходит, а мы, арпуйи, хранители их, — объяснил Сиили.

— Расскажешь про этих асов?

— Расскажу, чего ж не рассказать, но не сейчас. Сейчас мне сейду⁵³ навестить надо. — жрец встал и пошел в сторону леса.

— Договорились, Сиили? — крикнул я ему вслед.

Да-а, странный старик.

* * *

Вечером нас встретили у ворот и проводили в чертоги Муссы Кару, где к нашему приходу уже накрыли столы. Для наших воинов тоже поставили столы, только за тыном, на ярмарочной площади, куда выкатили бочонки с медом и пивом. С ними за стол сели простые горожане, и пир у них пошел горой.

Отсутствие прессы и телевидения восполняли купцы, путешественники, бродячие певцы. Поэтому принимали их с удовольствием и, как малые дети, все сидели с открытыми ртами и слушали о чудесах в разных землях. Вот сейчас и наш Потапов, найдя свежие уши, в ярких красках рассказывал про храмы и пирамиды в Египте. Поляков взял уд⁵⁴ и заиграл — как всегда, «Город золотой». Люди затихли, слушая красивую мелодию, которая лилась из незнакомого для них инструмента.

— Волшебный инструмент и волшебная мелодия, — произнесла Наарасьенис, утирая слезу. — А что вы, гости дорогие, не угощаетесь? Аль не нравится наше угощение?

— Нет, хозяюшка, напротив, все очень вкусно, — поспешил заверить я, а в доказательство отломил огромный кус от пирога с грибами и с удовольствием стал жевать.

Насчет стола могу сказать, что… северная кухня очень отличалась от той, к которой мы привыкли у нас на юге. Преобладали здесь разные каши и пироги, и, конечно, было много речной рыбы и дичи. Касты, озрикко, сурмикко, вампу-силакка, кагра киселя, сильму рокка рюиспииргаа⁵⁵ — названия блюд я, как ни старался, запомнить не смог. Поэтому, действуя по принципу «еду надо есть, а не читать», полностью отдался этому удовольствию.

А к тому времени местные музыканты, приняв эстафету от Полякова, заиграли на каныле — местном аналоге гуслей, заплакала раккопилли, сарвипилли, а тола⁵⁶ задал ритм. Девушки подхватили мелодию, и полилась очень мелодичная, грустная песня, естественно, о безответной любви.

Пока я наслаждался песней, красивая белокурая девчушка поднесла мне чарку меду. Поблагодарив, я выпил и вернул ей чарку. Мусса Кару шикнул на нее, и она, прыснув, умчалась с глаз. Но вскоре девочка снова появилась в дальнем углу стола и, вперив в меня свои огромные голубые глаза с почти белыми ресницами, буквально стала сверлить меня взглядом.

— Вот девка настырная, — Мусса Кару тоже заметил, — младшенькая моя, уже на выданье. Настырная ужасно. Вот наплачется мужик, что возьмет ее в дом, — усмехнулся он, — а я смотрю, наши девки на твоих воинов запали.

Но я поспешил успокоить хозяина:

— Ты не переживай, я своим насилие запрещаю — под страхом смерти.

— Да я не переживаю. Я вижу, кто предо мной — роовел⁵⁷ или честный человек. Я бы не обломил с тобой кусок хлеба, коль заподозрил бы нечистое.

— А не боишься, что эта красота белая смешается и потеряется? — спросил я, — мы же темные.

— Не-е, не боюсь, у нас кровь сильная. Многие здесь ходили, а водь как была белая, так и осталась.

В этот момент к нему подошел молодой воин и шепнул ему что-то на ухо. Мусса Кару нахмурился и повернулся ко мне.

— Ара, прости меня, но мне надо отлучиться.

— Какие-то проблемы? — забеспокоился я.

— Я скоро вернусь, — пропустил мой вопрос паа, — пока угощайтесь, — сказал он, встав из-за стола, и быстро вышел из светлицы.

Неужели мои что-то натворили… нет, не может быть. Я тихо встал и пошел к выходу. Заметив это, Ден тенью последовал за мной. На выходе я остановился. На крыльце стояли люди и докладывали что-то Муссе Кару.

— Что будем делать, клаанин паа?

— А что тут делать, готовимся к бою. Баб и детей в лес — к схронам отведите, завтра с утра и скот туда же угоните. Всех, кто секиру в руках удержит — на стены, — приказал Мусса Кару.

— А с чужаками что? — а, вот это уже интересно, значит не мы причина этих приготовлений.

Убедившись в этом, я шагнул из тени вперед на крыльцо. За моей спиной сразу же появился Ден.

— Мусса Кару, что происходит? Скажи, может, я чем-то смогу помочь? — поинтересовался я.

— Недобрую весть принесли мне только что разведчики. В двух днях пути показались похьйалохе⁵⁸.

— Кто такие? — не понял я.

— Роовелы севера, на разбой вышли, — пояснил мне паа.

— Много их?

— Десять кораблей.

— А людей сколько?

— Ну… человек сто-сто двадцать похйалохе на корабле.

Я присвистнул тысяча-тысяча двести человек… нехилая дружина по сегодняшним временам.

— Как мы можем помочь, Мусса Кару? — спросил я главу города.

— Никак, собирайтесь и уходите, пока есть время. Может, успеете спастись, если ваши корабли достаточно быстроходны, — посоветовал Мусса Кару тоном, означающим, что это не обсуждается

— А вы? — я хотел знать, что собираются предпринять наши новые друзья.

— А мы… как обычно. Пошлем баб с детишками и скотинкой в лес на схроны, ну а мы с мужиками уж тут, как сможем, поратуем, а не сдюжим, так тоже в леса подадимся. Городище отстроить всегда сможем, коль живы останемся.

— А отбиться сложно? — продолжил я расспросы.

— Это не люди, это звери настоящие. Среди них и оборотни есть, что в волков превращаются, а есть, что и в кару. Так к последним во время боя даже свои боятся приблизиться, они в клочья разрывают всех, кто рядом.

— Слышал я о таких. Только никакие это не оборотни. Сколько воинов ты сможешь выставить?

— Если всех собрать — и мальцов, и стариков, то… человек шестьсот соберем, но из них только двести — настоящие воины. Остальные вообще меча не держали, или держали так давно, что уже и забыли, как это делается.

— И у меня триста…

— Ара, лучше уходи, не нужно тебе это, не твоя это война, — все равно настаивал Мусса Кару.

— Клаанин паа, на вот, возьми мой плащ. Когда передумаешь, вывеси мой плащ над стеной, и мы придем на помощь, — сняв с себя плащ, я отдал его Муссе Кару.

Понимая, что его сейчас не переубедить, не дожидаясь ответа, я повернулся и пошел в сторону нашего лагеря.

— Ден, — сказал я, — предупреди наших, что я объявляю тревогу. Жду их у себя через полчаса.

Ден вернулся в дом.

* * *

Малхасу я сказал, чтоб перегнал наши корабли ниже по течению — как бы не нарваться на северян. За два дня, что были у нас в запасе, мы укрепили и усилили наш лагерь. Времени в обрез, полноценную крепость не построишь, но выбирать не приходится, что есть, то есть. Я заслал наших разведчиков, чтоб предупредили о приближении врага заранее. Со стен нашей временной крепости мы смотрели, как женщины-вожанки прощались со своими мужьями, сыновьями и отцами, которые оставались для защиты городища, и со скарбом и скотиной, что можно было по-быстрому собрать, уходили в леса — туда, где веками пережидали набеги.

— Поль, пошли-ка людей, пусть проследят, куда они направляются, но так, чтоб их не засекли.

— Сделаем.

— Ара, корабли северян на подходе, вечером здесь будут, — доложил Ден.

— Вечером… это хорошо. Ночью нападать не будут, так что до утра можем быть спокойны, а вот на рассвете ждите. Что там с припасами?

— Жрачки всякой натаскали столько, что месяц осады выдержим, не боись, — обрадовал Ромка.

— Ром, тебе лишь бы пожрать, — усмехнулся Потапов.

— Потя, вот если бы я не позаботился об этом, что бы ты пел тогда? А, хотя… ты ж к человечинке уже привык, — куснул Потапова Ромка.

— Блин, пацаны вы хоть в эти моменты перестаньте собачиться. Со жрачкой хорошо, а что с вооружением, Потап?

— Все с кораблей перетащили сюда. Оставили там только для защиты посудин, так что пусть приходят.

— Ловушки приготовили?

— Да, ночью этим занимались. Сейчас главное, чтоб в эти ловушки местные не угодили, — доложил Поляков.

— Я не думаю, что проблемы будут. Бабы с детишками уже ушли в леса, а мужики заперлись. Видно, уже знают, что враг у ворот, — успокоил его Ден.

— Так чего они не согласились на нашу помощь? — недоумевал Галуза.

— Мы для них чужаки… и все, Шурик, а чужакам и Шурикам не верят нигде, — подшутил я.

— Ну раз так, то на фиг мы здесь остались? Нужны нам их проблемы! Не доверяют, пусть сами и разбираются, раз им Шурики не подходят.

— Ну… с одной стороны, ты прав. Но, понимаешь, это их уклад жизни, они так веками живут, у них уже четко отработан механизм защиты. Да ты, Галуз, и сам видел — у них все как по часам.

— Но вопрос-то остался — зачем тогда?

— А затем, что, сдается мне, не все еще тайны здешние мы узнали, а тайны есть… задницей чувствую.

— А-а, ну раз задницей, то оно, конечно, — хлопнул себя по бокам Ромка.

— Ром, не придирайся к словам, ты прекрасно понял, о чем я.

— Ара, тебя этот мужичок с ноготок ищет, — доложил часовой.

— Какой еще с ноготок?

— Ну этот, жрец местный.

— А-а, Сиили. Как это он из городища выбрался… наверняка лаз есть какой. Ну зови, покалякаем с арпуйей.

Двое из воинов подвели дедка ко мне.

— Ну привет, Сиили, с чем пожаловал? — улыбнулся я.

— Как с чем, я ж обещал тебе рассказать, когда от своей сейды вернусь.

— Вот ты, дед, нашел время, — засмеялся я.

— А за «деда» щас по репе посохом получишь, не посмотрю, что на тыщу лет старше, — разозлился Сиили и угрожающе потряс посохом.

Охрана напряглась, но я добродушно засмеялся, похлопав старика по плечу.

— Ладно, Сиили, успокойся ты, или, может, нет у тебя уважения к моим годам? — пошутил я.

— Ладно, старик, — проворчал жрец, — пойдем со мной.

— Куда?

— К сейде, там и рассказывать буду.

— Сейчас? На ночь глядя?

— Так ты же сам сказал, что только утром ждать гостей непрошеных надо. Или ты, как малое дитя, темноты боишься? — хитро прищурился жрец.

— А ты-то откуда знаешь про утро? — удивился я.

— А ты репой своей подумай, — Сиили постучал посохом себе по голове, — подслушал, конечно.

— Ну-у, дед… ладно, успокойся, пошли. Людей с собой брать?

— Ну, коль боишься, возьми, — пожал плечами Сиили.

— Не для страху, а для порядку. Враг у ворот.

— Ой, да ладно, враг, они в набеги на нас издревле ходят. Как придут, так и уйдут. Бабы с детьми, главное, в безопасности, а остальное всегда восстановим.

Я взял с собой пятерых воинов, и мы пошли по ночному лесу. Вел нас Сиили, но как он ориентировался в такой темноте, для меня оставалось загадкой. Сам я в темноте пару раз головой приложился обо что-то твердое, да так, что аж искры из глаз летели. Сначала шли молча, пока я наконец не прервал молчание.

— Сиили, так куда мы идем?

— Ты же хотел узнать про сейды, про тайны нашего леса, про его духов, про тайны богов севера?

— Хотел.

— Ну, вот мы и идем к моей сейде.

— А что это за сейды, ты хоть объясни.

— В каждой сейде заключена душа арпуйи, и поэтому каждый арпуйя сам выбирает себе свою сейду… или сейда выбирает себе арпуйю… наверно, так правильнее.

— Это хорошо. Только ты не сказал, что такое сейда.

— Не перебивай меня Ара, друг ваанидов⁵⁹ и отец дицев, когда-то ходивших по этой земле…

Меня от этой фразы как током ударило:

— Откуда тебе это известно?

— Я же сказал тебе, что мне нужно поговорить с сейдой, вот мне лес и рассказал твою историю, — сказал арпуйя.

— Так что это, сейда?

— Вот ты нетерпеливый какой, Ара. Ну, слушай: у каждого арпуйи своя сейда. У одного — это ручей, у другого камень, у третьего дерево… А вот и моя, — с гордостью сказал Сиили.

При этих словах мы вышли на поляну, посередине которой, освещенный лунным светом, возвышался невообразимо больших размеров пень, диаметром не меньше трех метров.

Мы подошли поближе. Вблизи пень оказался даже больше, перед нами возвышалась просто гора какая-то. Почти с меня ростом, с мощными, огромными корнями, уходящими под землю, отчего казалось, что они, словно электрические провода, связывали весь лес. Между корнями я увидел странную низкую дверь. Значит… для Сиили это еще и дом. Но в этот дом мы не зашли. Арпуйя сел, откинувшись спиной на пень, сорвал с него какой-то гриб и протянул мне.

— Будешь?

— Не-е, мне только грибочков твоих не хватало. С утра тяжелый день намечается, так что уволь, — отказался я.

— Это не те грибочки, — усмехнулся Сиили, — но не хочешь, как хочешь, — сказал жрец и сам сжевал гриб.

— Так что тебе этот твой пень рассказал? — мне уже не терпелось.

— Не только пень, но и лес, и река, и ручьи, и травка. Они помнят и знают все — от самого начала этого мира, когда Юмала, хлопнув в ладоши, сотворил его.

— Так уж и хлопнул, — улыбнулся я.

— Может, топнул, того никто не видел, поэтому люди говорят все, что в голову влезет. А он, — Сиили похлопал по пню рукой, — видел ваанидов, пришедших на земли севера и научивших нас земледелию, они накормили нас, научили приручать скотину, строить риги, а не землянки. Одним словом, принесли нам добро и процветание. Они не требовали от нас почитания и жертвы, как другие боги, просто помогали нам.

Но потом пришли аасиды — в землях Паабели⁶⁰ назывались они аскеназы, со своим вождем-воином, которого называли Адон, а северяне прозвали Óдином. И поставили они свой гард, и начали требовать дани и жертв в угоду свою. Ваанидам это не понравилось. Но вааниды хотели миром решить спор и послали на откуп золото, чтоб ушли аасиды из земель северных. Аасиды побоялись впускать ваанидов в свой город Асгарор⁶¹. И тогда вааниды послали девушку Гулльвейг⁶² с золотом, чтоб не боялись аасы. Но взяв золото, Адон — отец лжи, обманул ваанидов.

Тогда вааниды еще раз послали Гулльвейг с золотом и предложением, чтоб аасы ушли с земель севера. Но опять обманули аскеназы — они взяли золото и не ушли. А в третий раз аасы убили бедную девушку. Метнул в нее свое копье Один и тем самым начал войну. И тогда разъяренные вааниды вместе с дицами ворвались в город, захватив его и разрушив стены. Аасы взмолились о пощаде, и вааниды, будучи милостивыми, пощадили Адона аскеназов, но запретили им требовать кровавые жертвы. Но проходили века, ушли вааниды, и остались аасы одни в этих землях, захватив умы и души северян…

— И ваши тоже? — уточнил я.

— Нет, то не наши боги, наш — Юмала, — отмахнулся Сиили.

— Что-то я не видел, где вы Юмале поклоняетесь.

— А зачем нам какое-то одно место? Весь мир — это Юмала. Он везде. Хотя, я думаю, ему нет дела до нас. Точно так же, как до муравьев. Ну, копошимся мы в земле и копошимся… Правда, есть одно место…. Запретная роща. Людям туда вход заказан. Говорят, там живет сам Юмала, а еще говорят, что не Юмала там, а белый петух, который прокукарекает перед концом света.

— А ты что думаешь?

— А я не думаю, cейда мне о том говорить не хочет, а я лишних вопросов не задаю. Так что… не ведаю я, что там.

— И ни разу не хотелось пойти посмотреть? — усмехнулся я.

— Как не хотелось… конечно, хотелось. Я и ходил по молодости, только дойдя до кромки леса запретного, останавливался, как будто кто-то держит меня за шиворот, да так крепко, что шагу сделать не могу.

— Значит… не знаешь, что там?

— Я не знаю, но ты сможешь узнать. Древо Иггдрасиль⁶³ на твоей спине, которым наградил тебя сын слепца, внука Ноя — до того, как он погрузился во тьму, поможет тебе зайти в запретную рощу. И кажется мне, что ты здесь именно для этого.

— Далеко это отсюда?

— Не-е, недалече.

— Ну, раз недалече, то веди, посмотрим, что у вас за роща запретная.

Минут через двадцать мы стояли у края рощи.

— Ну, что чувствуешь? — закрыв глаза и вдыхая воздух, с благоговением спросил Сиили.

— Ничего, — пожал я плечами.

— Тьфу ты, всю красоту мгновения испортил. Ну… раз ничего, то иди, а мы здесь тебя подождем.

Я почесал макушку.

«Идти — не идти. Черт его знает, что там меня ждет. Ладно, раз ввязался в эту авантюру с Сиили, стало быть, надо идти до конца. Правильно дед сказал — «ты здесь для этого…», — подумал я и шагнул в лес.

Сделав пару шагов, я остановился… прислушался к собственным ощущениям. Вроде ничего… опасности не чувствую. Постоял пару секунд и пошел дальше. Старался идти как можно тише, но в тишине ночи каждый шаг производил столько шума, что казалось, что шумлю я, как кабан в чаще. Сколько я так шел, не знаю. За деревьями показались очертания избушки. Но вдруг я почувствовал на своей шее холод стали.

— Медленно вытащи оружие и опусти на землю, — услышал я сзади хриплый голос.

Я хотел повернуться и посмотреть на человека.

— Ц-ц-ц, — поцокал он, — не поворачивайся, если не хочешь, чтоб я тебя укоротил… на голову, — и, как бы случайно, надрезал мне кожу на шее.

По шее побежала струйка крови. Да, острый меч у мужика.

Я вытащил мечи и вогнал рядом в землю, чтоб если что, можно было быстро схватить… и поднял руки.

— Я пришел с миром. У меня просто есть вопросы, на которые я ищу ответы.

— Спрашивай, но я не обещаю тебе ответить, — прохрипел голос сзади.

— Я ищу своих друзей, которые ушли в эти края и пропали.

— Сюда, в этот лес, люди не ходят очень давно. Так что ты, человек, не там ищешь. Но уже поздно об этом говорить, а потому ты, сын Аскеназа, забывший добро Ванов, останешься здесь, в земле, — я сделал было попытку опять повернуться, но снова был остановлен хозяином хриплого голоса, — это в последний раз я предупреждаю тебя, чтоб ты не дергался. А сейчас медленно сделай два шага вперед.

Я шагнул, понимая, что отдалился от своих мечей. Но также я понял по словам этого человека, что здесь я найду все ответы на мои вопросы.

— Я не причиню тебе вреда, — попытался успокоить я незнакомца.

В ответ услышал лишь хриплый глухой смех:

— Ты, если и захочешь, не сможешь. Или ты уже забыл, как мы захватили вас, ваш гард и вашего Адона, и как вы просили пощады? Даже застав меня врасплох, одного, вы не смогли убить меня…

Я услышал, как сзади он выдернул из земли мой меч. Минутная пауза, и вдруг:

— Откуда у тебя эти мечи, человек?

— Мне их сделал мой друг, которого я ищу…

— Не ври мне.

— Я не вру.

— Медленно снимай доспехи, — я выполнил требование, снял доспех и бросил перед собой, оставшись в рубахе. — Снимай и ее, — сказал он, подцепив мечом мою рубаху.

Я стянул и ее, показав ему свою спину со шрамом в виде креста, оставленным мне Хетом.

Я почувствовал, что холод стали с моей шеи исчез. Но все же пока я побоялся делать лишние телодвижения — черт его знает, что там в голове у этого хриплого.

И в этот момент я услышал за спиной его хриплый плач — навзрыд. Медленно повернувшись, не опуская рук, я взглянул на незнакомца. Сначала я не понял, человек ли стоит передо мной, или какое-то существо. Пол-лица не существовало, словно его снесли дубиной. На руке, держащей, вернее прижимающей к груди мой меч, было всего два пальца, а половина кисти отсутствовала, левая нога… как будто сломана и склеена криво. Сам он худой как скелет. Присмотревшись на это подобие человека, я с трудом узнал в нем… Кукконена.

Примечания

42

Karu — медведь, mussa — черный (вод.)

43

Klaanin pää — глава рода (вод.)

44

Perenain — хозяйка (вод.)

45

Naarasjänis — лань (вод.)

46

Йохтая — вождь (вод.)

47

Мой чертог (вод.)

48

О́дин — верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и предводитель асов.

49

Aasid — Асы (вод.)

50

Põhjamaalased — северные люди.

51

Адон — в семитских языках господин. Также производное от Адон — Адонай, форма обращения к богу (или одно из имен бога).

52

Аскенасы (Асы) — потомки правнука Ноя. Придя в Европу, основали город Асгард, постепенно Аскенас трансформировался в Ас. В германо-скандинавской мифологии Асы — основная группа богов.

53

Сейд, также сейда — священный объект североевропейских народов, в частности, народа водь. Может представлять собой особенное место в горах, лесу, тайге, чем-то выделяющуюся скалу, приметный камень, пень, озеро, ручей, иное природное образование. Сейдами иногда также называют артефакты — сооружения из камней.

54

Уд — струнный щипковый инструмент. Распространен в странах Ближнего Востока, Кавказа и Средней Азии, особенно в Сирии, Египте, Греции, Армении, Иране, Узбекистане, Таджикистане. Предшественник европейской лютни, а также гитары.

55

Касты, озрикко, сурмикко, вампу-силакка, кагра киселя, сильму рокка рюиспииргаа — блюда водской кухни.

56

Каныле, раккопилли, сарвипилли, а тола — водские музыкальные инструменты.

57

Röövel — разбойник.

58

Põhjalohe — северный дракон.

59

Vaanid (вод.) — ваны, группа богов в германо-скандинавской мифологии, чей род уступил место культу асов, с которыми они то враждуют, то заключают союз.

60

Paabeli (вод.) — Вавилон.

61

Асгарор (вод.) — А́сгард в скандинавской мифологии небесный город, обитель богов-асов.

62

Гулльвейг — в скандинавской мифологии — злая колдунья, посланная ванами к асам. Олицетворяет силу золота.

63

Иггдраси́ль — Мировое дерево (Древо жизни) в германо-скандинавской мифологии — исполинский ясень, в виде которого скандинавы представляли себе вселенную.