Рассказы

Григорий Седов

Сборник рассказов современного автора Григория Седова, ранее уже опубликованных в разное время, открывает перед читателем загадочный мир Камчатки, позволяет с юмором окунуться в бытовую повседневность и отправиться в увлекательные путешествия за границу.

Банные

«На выходных идём в поход на Банные», — говорит коллега. Я не придаю этим словам особого значения, что довольно легкомысленно с моей стороны. «Это — традиция для шефа», — объясняют мне. Те, кто уже принимал участие в походе, ничего конкретного не говорят, прячут глаза и только печально улыбаются. Шеф, я слышал, занимается спортом. Каждое утро он бегает. Зимой — на лыжах. Выглядит как Путин на рыбалке в Сибири. «Но это не тяжело?» — предполагаю я. «Что ты? Конечно, нет!» — успокаивают меня. На собрании перед походом шеф уверенно рисует на доске стрелочки маршрута и объясняет, как мы непринуждённо, в основном наслаждаясь природой, доберёмся до конечного пункта. Какое это будет лёгкое, но незабываемое приключение. По пути нас ждут несколько остановок. Мне нравится количество привалов. Ничего страшного в походе, кажется, нет. В конце концов, это же не «Фантоцци против всех».

Затемнение.

Раннее утро субботы. Мы грузим бесконечные ящики на грузовики. Колонна выезжает. За окном темно. Равномерно урчит мотор.

Затемнение.

Мы стоим на поляне. Машин уже нет. Все навьючены рюкзаками. «Вперёд!» — командует шеф. «На повороте нас подберут квадроциклы, если кто-то устанет.» «Квадроциклы? — думаю я. — Прекрасно! По-моему, я уже устал.» Мы идем на протяжении нескольких часов. Неожиданно появляются квадроциклы, но свободных мест на них нет. Водитель первого кричит: «Ну, как? Идете? Молодцы!». Квадроциклы проезжают мимо, обрызгивая нас грязью. Мы идём дальше. Впереди — река. «Сними обувь», — советует шеф. «У меня высокие ботинки», — отвечаю я. Захожу в речку, проваливаюсь по пояс и промокаю насквозь. В голове мелькает мысль о том, что запасную обувь я не взял. На привале сушу носки около костра. Сажусь под дерево, достаю фляжку.

Затемнение.

Меня трясёт за плечо шеф. «Подъём.» Я успеваю увидеть хвост колонны. «Оставьте меня здесь навсегда», — думаю я, но вслух говорю «Иду!». Натягиваю ещё мокрые носки и бегу догонять коллег. «Видишь?» — спрашивает товарищ. Я действительно вижу перед собой на тропе слоновью кучу. Но откуда здесь слоны? «Медведь», — спокойно рассуждает коллега. «Свежее», — зачем-то добавляет он. «Кто взял ружьё?» — спрашивает шеф. Выясняется, что у нас есть свисток. Мы идём и свистим. Некоторые кричат. Что про это думает медведь?

Затемнение.

Мы идём в траве выше человеческого роста. Мы идём по снегу. Мы идём по льду. Сзади слышится крик. Один провалился под лёд. Его достают. Мы ползём по скалам, внизу — обрыв. Прыгаем через ручьи. По лицу бьют ветки. Это всё происходит не со мной — успокаиваю я себя. Это просто телепередача «Выживание в джунглях».

Затемнение.

«Ну, вот и всё!» — слова шефа пробуждают остатки жизни в приунывшей группе. Мы сидим возле домиков геологов. «Осталась только Табуретка». «Какая ещё Табуретка?» — я инстинктивно опасаюсь новых названий. «Теперь надо по пять капель перед Табуреткой, чтобы ноги не болели», — объявляет шеф. «Ни за что!» — проносится в голове. Но я пью коньяк, и ноги на самом деле перестают болеть. Становится легче. Мы выходим из лагеря геологов, идём по руслу ручья, пересекаем долины, проходим мимо озёр, в которых плавают утки. И вот перед нами встаёт отвесная скала, вероятно, кратер древнего вулкана. «Вот и Табуретка!» — мечтательно говорит шеф.

Затемнение.

Я лежу на траве, смотрю в небо. Пытаюсь восстановить дыхание. Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Голова кружится. Руки нащупывают ягоды. Ноги пока не шевелятся. Лицо обдувает тёплый ветер. Это — вершина Табуретки. Мы сделали это! «Ну что, друзья? — слышится радостный голос шефа. — Вот и середина пути!»

Затемнение.

Который час продолжается игра «Попробуй не упасть с обрыва». Цепляясь за ветки стланика, мы спускаемся, скорее всего, в самый центр Земли. Мозг отключился. Тело не слушается. Шеф бодро успевает и вести группу, и подгонять отстающих. Наконец, впереди внизу маячат какие-то постройки, похожие на человеческое жильё. Это галлюцинации. Это мираж. «Пришли», — слышу я. Последние шаги я делаю, как робот, не чувствуя ни ног, ни рук, не понимая, кто я и что вокруг.

Затемнение.

Мы сидим вокруг костра. Рядом журчит река. На небе — луна. Я — в приятной нирване, в руках фляжка. В голове звучит Клэптон: «You are wonderfull tonight». «Если есть рай на земле, то он здесь», — думаю я. Внезапно шеф весело говорит: «Ну что? Поём песни! А потом — танцы!». «Ничто на свете не сможет поднять меня с любимого кресла», — думаю я. Через секунду я уже вожу хоровод вместе со всеми и громко пою: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».

Затемнение.

Меня трясут за плечи. «Построение», — говорит чей-то голос. На поляне — оптимистичные коллеги. Шеф, одетый в спортивный костюм (на голове — бандана), спрашивает: «Кто идёт со мной на Лысый Пуп?». Я теряю сознание.

Затемнение.

Я сижу в кресле. Сияет солнце. Зам генерального трясёт связкой рыбы. «Он был на рыбалке», — догадываюсь я. Коллега достаёт ракетку для бадминтона. От кухни доносится аромат плова. В руке нащупывается холодное пиво. Жизнь, кажется, налаживается. «Кто идёт со мной собирать золотой корень?» — вдруг слышится голос вернувшегося с Лысого Пупа шефа. Я сливаюсь со стулом. Вспоминаю передачи про сусликов по каналу «Нэшнл Джиографик». Я умер, я окаменел, стал частью природы. Меня нет.

Затемнение.

Ночь. Кругом непроглядная темнота. Фонарик забыт в палатке. Я стою на четвереньках. Куда я шел? Вроде бы в бассейн. Впереди — дикие лужи с кипятком, сзади — горная река. Я в ловушке. Внезапно из темноты показывается лучик света. Это шеф. «Держись! Мостик в другой стороне.» Он выводит меня на тропу. Я спасён.

Затемнение.

Мы в горячем бассейне. До этого было купание в ледяной реке, а может быть, мне показалось. Зам генерального настойчиво брызгает мне в лицо водой. Понимаю, что надо обернуться. Поворачиваясь, вижу танцующих русалок. В ушах вибрирует: «Валера! Валера! Я стану нежной и верной…». Спустя какое-то время мы снова вокруг костра. Бард хрипит: «А утки хама-хама-хама ик, ик, ик!». Напротив «приятное» лицо одного из туристов-дикарей, тоже отдыхающих на базе: «Ты меня уважаешь?»… «В ресторане есть шампанское, — шепчет мне айтишник, — … и караоке…»

Затемнение.

Построение. «Вы, конечно, можете поехать в вахтовке… — говорит шеф, — но я буду вынужден сделать выводы…» Все выходят пешком. На вершине Табуретки зам генерального не выдерживает боли в колене, берёт спутниковый телефон и задействует опцию «Звонок другу». Через полчаса прилетает вертолёт и забирает зама. У нас таких друзей нет, поэтому мы продолжаем идти. На очередном привале мы изменнически садимся в вахтовки.

Затемнение.

Вахтовка торчит капотом в небо, как в апокалиптическом фильме. Она намертво увязла в глине и не двигается ни вперёд, ни назад. Пробуем дёрнуть другой вахтовкой — рвётся трос. Пытаемся вытянуть лебёдкой — ломается единственное на берегу дерево. «Я же обещал приключения!» — хохочет шеф, снимает футболку и прыгает под вахтовку с лопатой в руках. Мы копаем противотанковый ров, как при обороне Москвы, уже несколько часов. Надежды нет никакой. Наступает вечер. На десятки километров кругом — тундра и медведи. «Толкаем!» — весело зовёт шеф. «Вахтовка весит 10 тонн», — проносится у меня в голове, и тут машина выезжает из ямы.

Затемнение.

«На выходных идём в поход на Банные», — слышу я объявление. «Как быстро пролетел год!» — думаю я.