Поезд милосердия

Григорий Бабаков, 2020

В этой книге отображены события тридцатилетней давности (октябрь 1990 г.), а именно – одного грандиозного проекта, который и носил название «Поезд милосердия». Это был действительно поезд, который проехал в течение октября по маршруту «Владивосток – Рига», делая остановки в каждом крупном городе по 2–3 дня. Ехал поезд с гуманитарной миссией: принимал участие в жизни объектов, занятых в сфере работы с социально незащищенными или опасными слоями общества и собирал попутно гуманитарный груз для пострадавших от недавней аварии на Чернобыльской АЭС.

Начало пути

Всё происходило как всегда — без каких бы то ни было усилий с нашей стороны. Нашим классным руководителем была моя мама — человек, каких мало. Несмотря на то что теперь мы видимся с ней не так часто, как мне бы хотелось, о чем я буду ужасно жалеть потом, да и жалею уже сейчас, всё мое детство, отрочество и юность мама моя была для меня лучшим другом, лучшей матерью и лучшим учителем! Это — без преувеличений и натяжек, а также без желания прикрыть свою возможную неправоту (а сын перед матерью всегда неправ), то есть правда. Причем мама моя играла в моей судьбе такую огромную роль, плюс ко всему, на фоне того, что я всегда умел и любил дружить, и друзья у меня всегда были…

Вот мама моя всё и организовывала, а мы просто вкушали плоды её титанического труда. Да и не вполне благодарно вкушали. С нами проводилось столько всякой работы, что мы уже утрачивали понимание её ценности. Для нас всё было само собой, жили мы крайне интересной жизнью, и нам было совершенно понятно то, что каждое наше последующее приключение будет ещё интересней предыдущего. А если по какой-то причине оно окажется не интересней предыдущего, то уж, во всяком случае, явится звеном цепочки некой подготовки и будет вести нас уж точно к более интересному событию. Вот как мы жили!

Мы учились в классе «А». Тогда он был девятый, то есть назывался девятым, хотя на самом деле был восьмым. Мы попали в эту так и непонятую нами образовательную реформу, когда в школе снова стали учиться по одиннадцать лет, но мы так и учились десять, хотя выпускались из одиннадцатого класса, пропустив седьмой и перейдя сразу из шестого в восьмой. Бред и путаница, но это было кому-то нужно. Это только сейчас мы понимаем — кому и зачем, а тогда нам было все равно, какой порядковый номер у нашего на самом деле седьмого класса. Я, правда, немного взгрустнул, что не поучился в седьмом: уж очень любил и люблю цифру семь, но недолго. Прям как Юрий Гагарин, который очень жалел, что не походил капитаном. «Самое красивое звание», — говорил он. Его же из-за космических заслуг сразу из старшего лейтенанта майором сделали.

Мама моя, ведя классное руководство в нашем классе, добилась-таки в это смутное время благословения всяких там гор — и облоно на проведение эксперимента на базе отдельно взятого класса — то есть нашего. В ходе этого эксперимента мы углубленно изучали английский язык, за что все без исключения ей по гроб жизни благодарны, и участвовали в куче всяких внешкольных прекрасных заварух, которые, видимо, смогли сделать людей даже из нас.

В обширном ряду наших увлечений особо выделялось то, что все мы были… «жирафчиками».

Приходи сегодня за мной

В детстве я, отправляясь в садик,

Все повторял маме вновь и опять —

Мол, приходи за мной рано-рано,

И мы будем с тобою играть.

В детском саду игры вихрем взлетали,

Но самым счастливым событием дня

Был тот момент, когда моя мама

Из этих игр забирала меня.

И ни малейших тревог и сомнений,

Сотни рассказов, что было тем днем,

Сотни вопросов, идей, рассуждений —

Это мы с мамой за ручку идем.

Школьная жизнь: рост, тревоги, успехи,

Взрослые мысли и опыт потерь…

Мама со мною прошла эти вехи,

Труд этот я оценил лишь теперь!

Дальше — мотало изрядно по свету,

Много, о чем не могу говорить,

Но в телефоне счастливой приметой

Мамино слово учило, как жить.

Вот и теперь, средь рабочего гама,

Втайне мечтаю я, чтобы за мной,

Как в садике, пришла бы вдруг мама,

И кто-то сказал бы мне: «За тобой!»

Я тут же бы встал, тут же бросил работу,

Коллегам язык показал б вот такой!

Вприпрыжку бы выскочил я за ворота,

Маму за ручку, и вместе — домой!

Песня одна озаряло все детство,

Смысл этой песни дошел до меня:

Пусть будет солнце, пусть будет небо,

Пусть будет мама и пусть буду я!