Поезд милосердия

Григорий Бабаков, 2020

В этой книге отображены события тридцатилетней давности (октябрь 1990 г.), а именно – одного грандиозного проекта, который и носил название «Поезд милосердия». Это был действительно поезд, который проехал в течение октября по маршруту «Владивосток – Рига», делая остановки в каждом крупном городе по 2–3 дня. Ехал поезд с гуманитарной миссией: принимал участие в жизни объектов, занятых в сфере работы с социально незащищенными или опасными слоями общества и собирал попутно гуманитарный груз для пострадавших от недавней аварии на Чернобыльской АЭС.

Таргеш

Личностью, сидевшей тогда в самолете справа от меня, был Таргеш. Если по-человечески, то Алексей Торгашов, но во времена нашего детства без кличек и прозвищ было ну никак. Это сейчас, глядя на современных подростков и школьников, я с удивлением обращаю внимание на то, что они общаются между собой по именам! У нас было не так. Не беру на себя право решать, что хорошо, а что плохо, просто у нас было так, а у них по-другому. Может быть, наши обращения друг к другу и казались со стороны не вполне приличными, зато у нашего поколения всегда был индикатор того, что наше созревание состоялось. Это можно было вычислить очень просто: в этот момент мы, мальчики, начинали обращаться к девочкам не по кличкам или фамилиям, а по именам, и это было очень волнующе. Пацаны же промеж себя общались посредством кличек всегда. Ну и Лёха не был исключением, поэтому он и Таргеш. Природа возникновения кличек была разной, но в подавляющем большинстве это всё были производные от фамилий, трансформируемые в зависимости от обстановки, особенностей моментных пристрастий и личностных характеристик того, кому давали кличку, или того, кто её изобретал. Клички в большинстве своем были необидными и, как правило, прилипали к своим носителям намертво.

Таргеш был гением. Он и сейчас гений, и останется гением на всю жизнь. Чрезвычайно умный парень — один из наших «академиков». Было в составе нашего класса, весьма, надо сказать, средненького, если беспристрастно оценить его по классической сухой шкале академической успеваемости, одно шикарное стихийное формирование. С точки зрения тяги к знаниям формирование это в нашем классе было сравнимо с жемчужиной в куче сами знаете чего. Группа эта, как и всё уникальное, не была большой и в штатном режиме состояла всего из трёх человек. Они подобрались и сдружились ещё в начальной школе и, будучи разными людьми, были накрепко сплетены между собой любовью к наукам. Их объединяло не только то, что они очень хорошо учились, их роднила ещё и совершенно дикая страсть к разного рода научным экспериментам. У этой троицы была гигантская испытательная лаборатория, где они проводили свои ежедневные опыты. Называлась эта лаборатория — жизнь. Они находили объекты исследования где угодно и когда угодно. Мне кажется, что, если бы мы тогда заперли их в темной, пустой, лишенной предметов и углов комнате, они и там бы нашли что изучить и познать.

Иногда к «академикам» пытались примкнуть иные личности, и иногда им это удавалось. Некоторые из них даже умудрялись задержаться в их группе на сравнительно долгое время. Но никто и никогда не стал в этой группе четвертым! К чести «академиков» надо сказать, что они никогда никому не запрещали присоединяться к ним, но кто мог выдержать такую жизнь долго?! Поэтому так они и прошли через всё школьное десятилетие втроем, незыблемые как три богатыря… от науки.

С Лёхой мы очень дружили. Много общались, ходили друг к другу в гости, часами болтали о самых разных вещах, и всё это несмотря на нашу диаметрально разную направленность и подготовку. Хоть мы и отличались друг от друга, как день и ночь, но что-то было в нас общего, какое-то единство душ наблюдалось. Все, конечно, со своими прибабахами были, но стержень общий какой-то был. Он-то нас и держал, как якорь. Всяко бывало, естественно, но точно говорю, дружили мы и уважали друг друга.

Вот так мы и ушли тогда в небо, сидя втроем и пялясь втихаря на стюардессу: слева — Митяй, справа — Таргеш, строго по центру — я, позади — Москва, а впереди — солнце и целая жизнь.

Солнце в душе

Чем больше в душе солнца,

Тем ярче жизнь вокруг,

И счастье — не в червонцах,

А в том, что жив твой друг.

И в том, что ты проснулся

И выпил крепкий чай,

И в том, что улыбнулся

Ты утренним лучам!

И в том, что твой ребенок

Здоров и полон сил,

Бежит, как жеребенок,

Средь трав, что ты скосил.

И в том, что тебя любят

И ждут всегда тебя,

И по утру разбудят,

Печали отведя.

И в том, что мама с папой

Крепки, годам назло…

Подумаешь украдкой:

«Ну как мне повезло!»

Простое то оконце

Открой, не запирай —

Пусти же в душу солнце,

И будет в душе рай!