Сердце шторма. Нити жизни

Грейс Амбер Ланкастер, 2018

В королевстве Четыре шпиля огромное количество гильдий и братств. Но самая известная и могущественная – это гильдия договорных, иначе говоря, наемных убийц. Сбегая из дома в юном возрасте, девочка даже не предполагала, что станет одной из лучших убийц королевства. Однако свой путь она начинала не для этого. Сталкиваясь с колоссальными испытаниями, она встречает их в особенной, присущей ей одной манере. Пытаясь найти ответы на свои вопросы, девушка ввязывается в новые интриги и приключения.

Глава 4

Следующий оборот принес нам успех и разочарование одновременно.

Мы с Шаль встали еще до того, как небо над Ульбреттом стало сизым и первые лучи света разрезали ночной мрак. Быстро собрав все вещи в сумку, я поторопила Шаль, и мы вернулись на насиженные места. Шаль отправилась поверить кое-что важное, а я заняла место возле причала, где швартовалась баркентина.

Грабеж шел полным ходом. Единожды меня чуть не обнаружили, когда убийцы Рыжего прятали тела убитых охранников среди мусора, который каждое утро выбрасывает прибоем на берег. Я до боли в руке стиснула в кулаке ржавый длинный гвоздь, который вытащила из перекладины в своем заброшенном доме. Но простаки были слишком заняты собственным недовольством от перетаскивания трупов, совершенно не заметив девушку, притаившуюся в десятке шагов от них.

Я увидела и рассмотрела Рыжего. Он был невысоким и широкоплечим, такой себе шкаф с короткими и толстыми ручонками. Волосы у него были редкими и доставали до плеч, и скорее они были русыми, чем рыжими. Такие волосы ожидаешь увидеть у хорошенькой городской девицы, а не у взрослого мужика. Ему скорее подошла бы кличка Златовласка или Светик (поскольку в лучах света его редкие волосы светились, словно солнечные лучи у солнца). Он был одет в черную кожаную куртку и такие же штаны. Рыжий дергал длинный нож за поясом, нося его без ножен.

Словно коршун, он сверлил всех неприятным взглядом. Глаза у Рыжего постоянно слезились, из-за чего мерзко блестели, и он постоянно тер их рукавом куртки пока никто не видит. Главарь раздавал команды и подгонял тумаками и подзатыльниками всех, кто ленился работать.

Наблюдая за работой грабителей и убийц, внезапно я ощутила отвращение. Люди Рыжего работали так «грязно», небрежно и нехотя, словно делали все это под угрозой смерти. Я никогда не стремилась быть лучше всех либо вообще доказать кому бы то ни было что я лучше его. Но я была уверена, что я справилась бы лучше с работой любого из них, и с работой каждого. Мне начало казаться, что я всего лишь посторонний наблюдатель, созерцающий случайное представление уличных артистов, и не способный никоим образом принять участие в этом действе. Когда меня начало охватывать бессилие и усталость, внезапно наступило просветление. Я скорее почувствовала, чем поняла, что все будет идти свои чередом. Даже если я не согласна со сценарием, написанным Провидением, и пусть я буду напрягаться до потери пульса чтобы изменить его, ничегошеньки не сдвинется с предначертанного пути.

«Быть может, правильнее будет бежать по дороге, перепрыгивая камни, рассыпанные по ней, чем стоять на месте ожидая, пока камни сами уйдут с дороги?»

Вернулась Шаль и отвлекла меня от моих «высоких» мыслей.

— Уехали. — кивнула она, присаживаясь рядом.

— Сколько?

— Семь.

— На скольких?

— На двух телегах.

— Хорошо. Меньше свидетелей.

— Они уже начали переносить добро? — поинтересовалась Шаль.

— Пока только два ящика перетащили.

— Уф, долго еще ждать.

— Нетерпение еще никому не делало славы.

— Конечно! Как же такое возможно? Вот ты не любишь тех, кому невтерпеж, и я таких не люблю…

— Я поняла твою мысль, Шальна, помолчи теперь. — шикнула я на девушку. Она недовольно надулась, но замолчала. А я тем временем прислушивалась к разговорам. Заметив, что Рыжий, сойдя с корабля, отойдя от всей толпы мельтешившей банды, переговаривался с беззубым стариком, частенько ночевавшим на грудах мусора в пятом и шестом кольцах Ульбретта. Старик показал Рыжему пальцем в нашу сторону. В тот же миг у меня замерло сердце. Но Рыжий смотрел куда-то в даль поверх нас. Перекинувшись еще парой слов, каждый пошел по своим делам. Только теперь я поняла, что не дышу от напряжения.

Остальное время мы просидели скучая, пока банда перевозила грузы на склад в старом ангаре. Когда вся банда убралась, мы с Шаль быстро перебрались на крышу одного из доходных домов, примыкавших к порту. Данный этаж был полностью оккупирован голубями, потому никто, даже самый неприхотливый бездомный, не хотел селиться здесь. Воняло отвратительно, везде сновали пернатые крысы, оставляя где им заблагорассудиться свой помет и перья. Зато только отсюда открывался обзор на корабль, который ограбила банда Рыжего, и никто не собирался здесь нас тревожить.

Прошло еще некоторое время, и капитан со своим заместителем и несколькими приближенными вернулся после ночного кутежа. Его ругань и вопли разносились до самых корабельных верфей. Мало того, что он не получил бесплатного вина, а «бабы» были не так горячи, как ему бы хотелось, так еще и выпустили кишки половине его экипажа, а груз, который он рассчитывал выгодно продать в Сейе, мягко говоря, украли. Капитан не стыдился использовать весь свой словарный запас громозвучных слов. Я едва сдерживалась, чтобы не рассыпаться громким, заливистым смехом.

Я сжала в руке письмо от «небезразличного горожанина» и «ответственного осведомителя». Стоит сперва еще немного подождать, пока капитан успокоиться, иначе рискуем, что он пришлепнет Шаль на месте, лишь увидев письмо в ее руках. Я заприметила карету, подъехавшую к трапу на соседний корабль. Карета была груженной сундуками, но проезжала по ямам и кочкам, когда ехала к кораблю, достаточно легко, из чего следовало, что сундуки не груженные. А из этого следовало, что в них можно будет спрятаться, если капитан все-таки решит выместить на Шальне свою злость. Девушке останется только убежать от капитана и запрыгнуть в них так, чтобы не увидел кучер и лакей. Для соглядатая это не должно быть проблемой.

Я изложила свои мысли Шальне, она согласилась, что здравый смысл в них есть. Ее только тревожил тот факт, что карета может уйти раньше, чем она закончит разговор с капитаном, либо стоять так долго, что ее просто обнаружат. Я сообразила, что в сундуки могут сложить груз, привезенный на пришвартовавшемся корабле, тогда Шальне негде будет спрятаться. Но эту догадку я не стала озвучивать из соображений здравого смысла.

Наконец, капитан судна вышел перекурить. Его лицо, скрываемое Густой бородой и длинными бакенбардами, было почти непроницаемым. Смуглая кожа и густые брови хоронили всю мимику сурового лица. Движения высокого коренастого мужчины с развитой мускулатурой были резкими и раздражительными. Он привычным движением поправил конский хвост, в который были собраны его волосы. Тогда я и узнала капитана Громовержца, привезшего меня сюда больше года назад.

Единственное, что давало надежду на спокойствие капитана — это прекратившийся ливень ругани и угроз. Зато теперь передернуло меня и захотелось продолжить его концерт собственным выступлением.

Курил капитан быстро и выпускал много дыма в и без того пропитавшийся смрадом воздух. С капитаном рядом курил его заместитель. Когда он ушел, я обратилась к девушке.

— Поспеши. — я вложила письмо ей в руку. Она едва сжала ладонь и письмо выпало из рук девушки.

— Что с тобой? — ужаснулась я. Лицо Шальны было сине-зеленым, глаза слезились, было похоже, что ее вот-вот вырвет. Не доставало только озноба, чтоб смело уложить ее в койку с гриппом.

— Что-то желудок скрутился в петлю. — ответила девушка и тут же ее стошнило. Радовало, что хоть не на меня. Шальна украсила добрую кучу голубиного помета содержимым своего желудка, и отошла в сторону от окна, едва держась на ногах.

— Сыны Геенны! — выругалась я — Ты не могла подождать немного!

— Прости… — ответила девушка, вновь выплеснув порцию вчерашнего мясного пирога на голубиный помет.

— Следи. — рявкнула я и с ноги открыла двери на лестницу.

Я сцепила зубы, чтобы не ударить ее. В голове, пока я спускалась по лестнице, судорожно кружили разные раздражающие мысли, так и не сложившиеся в одно целое. Я проклинала все вокруг, мысленно посылая всех и вся в Геенну.

— Уважаемый господин. — обратилась я к капитану, предварительно натянув капюшон подальше на лицо.

— Чего надо? — рявкнул он, и я наигранно отшатнулась, но не отступила. Хотя сердце барабанило в висках, меня учили бороться со страхом, и я подавляла все порывы сбежать.

— Не найдется монетки для бедной сиротки? — театрально вымолвила я срывающимся голосом.

Капитан схватил меня за подбородок. Я не ожидала такого, и не успела отшатнуться. Капитан Этлер приподнял мой подбородок и взглянул на меня, брезгливо прищурившись.

— Я не раздаю денег всяким лентяюгам. — сплюнув на мостовую, прорычал он — Но ты смазливый мальчишка. Можешь заработать пару медяков у моих ребят.

Краем глаза я увидела, что в карету усаживается дама, и кучер подхлестывает двойку лошадей. Я едва уловимым движением подбросила капитану письмо.

— Дражайший, у вас что-то упало. — проблеяла я.

Когда капитан отвлекся на клочок дорогой бумаги, лежащий у его начищенного сапога, я рванулась назад, интуитивно протягивая руку. Почувствовав что-то твердое и холодное, сделала рывок вперед и, вцепившись в карету, унеслась вместе с ней прочь. Сбитый с толку капитан не успел окликнуть кучера. Я спрыгнула с кареты на ближайшем повороте, и, быстро шагая, скрылась среди небольших улочек бакалейных лавок.

Шальна словно специально задерживалась. Я чуть вся не извелась, меряя дом шагами, пока ждала ее возвращения. Девушка должна была проследить, чтобы капитан прочел письмо и отправился к констеблям.

Шальна совершенно не спешила, прогулочным шагом возвращаясь на место встречи. Щекам вернулся привычный румянец, бледнота исчезла, слезливости глаз, как и не бывало.

— Ну что? — набросилась я на девушку, как только она подошла к двери заброшенного дома. — Почему так долго?

— Я решила не привлекать внимания бегом, и шла так, словно я гостья города.

Я онемела от удивления. Сменившее его бешенство все-таки заставило меня дать девушке затрещину. Та надулась, прошипела пару оскорблений в мой адрес, и ушла в свой уголок.

— Дура, ты скажешь что-то полезное, или нет? — рявкнула я, поняв, что она совсем обиделась.

— Они пошли к констеблям.

— И все?

— И все. — в тон мне ответила Шаль.

Бросив друг на друга несколько злобных взглядов, мы успокоились. Шаль понимала, что в мастерстве обращения с острыми предметами, которыми можно вспороть ей брюхо, я превосхожу ее. Я же признавала (пусть и нехотя), что в данный момент жизни нуждаюсь в партнере. В немом молчании мы шли к старым портовым складам.

Помню, что сперва все тянулось раздражающе долго. Мы сидели в засаде — невероятно вонючей и скучной засаде — ожидая прибытия констеблей. Но прошло немного времени, затем еще немного, банда Рыжего начала праздновать очередную удачу. В ангаре воцарилась неразбериха. Привычная людям Рыжего попойка превращалась в беспорядок и местами, в оргию.

— Фу, я не стану наблюдать за этим дерьмом. — брезгливо фыркнула я, кривя губы. — Такое было всегда?

— Сегодня они разгулялись не по-детски.

— Кстати, тебе уже лучше?

— Лучше? — она мельком вылупилась на меня удивленными глазами.

— Ну, твоя тошнота? Ты, случаем, не беременна? — я одарила ее строгим взглядом.

— Нет. Я для этого принимаю отвар специальной травки.

Я удивленно крякнула. Шаль по доброте сердечной рассказала мне много интересного из того, о чем говорят женщины между собой. Я лишь потрясенно глядела на нее и кивала. Я узнала много нового, но это знание меня не очень радовало. Потом я еще долго молчала, раз за разом мысленно пережевывая некоторые откровения Шальны.

— Стража Ульбретта, очевидно, положила на это все. — заключила я. Несмотря на некое подобие фрустрации, в котором я находилась, свои внимание и наблюдательность я не растеряла. Перспективы рисовались не радостные. Издав тяжелый вздох, морально готовя саму себя к тому, что собиралась сказать дальше, я буквально заставляла себя произносить слово за словом. — Придется брать дело в свои руки, Шаль.

Она медленно утвердительно кивнула, глядя вглубь ангара.

— Рыжий. — коротко произнесла соглядатая — Один. В кабинете.

— Так что мы ловим здесь? — наигранно нахмурилась я, преодолевая свою дрожь. Мне было страшно, чего скрывать. Я успокаивала себя мыслью, что это своего рода экзамен перед переходом к следующему испытанию. Я давно придумала для себя легенду, словно я прохожу череду испытаний, как герои из книги Сказаний о Беке. Для получения желаемого приза мне необходимо пережить скитания, преодолеть трудности и пройти экзамены, посылаемые мне неким божественным судьей, который оценит, достойна ли я получить свой желанный Приз.

Итак, мы прошли по периметру территории банды и оказались у кабинета Рыжего. Я лишь слепо следовала указаниям Шальны, которая в тысячу раз лучше знала это место. Я даже и не подумала про то, что она может завести меня в ловушку. К моему счастью, она не собиралась этого делать.

Кабинет главаря банды не был снабжен окнами, и даже слуховыми отверстиями. В дверную щель пробивалась одни длинная тень, танцевавшая в дальней части кабинета.

— У тебя есть оружие? — спросила Шальна перед тем, как нажать на дверную ручку.

— Есть. Заостренный гвоздь. — кивнула я, оглядываясь по сторонам. — Пошли уже?

Обзавестись каким-либо клинком я так и не решилась. Ежедневно рискуя нарваться на обыск констеблей, и следующие за ним побои, ходить по городу с настоящим клинком было неблагоразумно. Конечно, будь у меня арбалет и один единственный болт к нему, или даже захудалый лук со стрелой, все разрешилось бы намного быстрее. Однако, арбалет стоил дорого и привлекал много внимания. Лук и подавно. А огнестрельное оружие было и вовсе недосягаемо для меня по двум причинам: стоимость и отсутствие навыков обращения с ним.

— Гвоздь, это оружие, по-твоему? — фыркнула Шаль.

— Если умеешь убивать, в безвыходной ситуации сойдут и подручные средства.

Она достала из кармана широких штанов ложку и протянула мне. Я недоуменно уставилась на железную ложку. У нее была красивая пузатая ручка из полированной древесины, но вряд ли она помогла бы в схватке.

— Держи скорее. — раздраженно поторопила она.

— Эм, думаю… я останусь при своем гвозде. Вряд ли Рыжий предложит нам перекусить супа.

Шальна вздохнула, как прежде это делала я сотни раз за наше короткое знакомство. Она пару секунд пыхтела над ручкой от ложки, и потом протянула мне короткий стилет с деревянной рукоятью. Той самой, которая только что была на суповой ложке.

— Ух ты! — шепотом воскликнула я.

— Никто не хочет, чтобы его шмонали и лупили констебли.

— Спасибо. — я с интересом рассматривала хитроумный клинок. — Возьми мой гвоздь. — я протянула свое незамысловатый клинок девушке — Спрячь в поясе. Вдруг Рыжий отберет твою ложку. Будет запасное, чтобы уж наверняка все закончить.

Она согласно кивнула и закопошилась, всовывая длинный ржавый гвоздь с заостренным концом внутрь кожаного пояса. В следующий миг мы уже рывком открывали двери в кабинет Рыжего.

— Я уже устал вас ждать. — вяло проговорил главарь, лишь мы вошли. Двери, щелкнув замком, тихо затворились, и я услышала, что за нашей спиной стоят минимум три человека. И судя по теплому дыханию, падавшему мне на плечи, это были высокие мужчины.

Рыжий сидел в раскидистом кресле, привалившись на один бок. Его кожаная черная куртка висела на спинке кресла, рубашка была расстегнута до груди, обнажая редкую волосатость. Быстрый взгляд на его лицо едва ли не заставил меня скривиться. Лицо было серым, со вздернутыми вверх бровями. Кривая линия губ и мощный, выступающий вперед подбородок. Бесцветные глаза, расположенные далеко от кривого носа с широкими боковыми крыльями, смотрели цепко, продолжая беспощадно слезиться.

Рыжий презрительно скривился, приветствуя нас. Он кивнул указательным пальцем на нас, и крепкие руки схватили нас за руки, загибая их за спину. Шаль поморщилась и сцепила зубы, лишь бы не издать ни звука боли, который порадует ее врага. Мои мышцы были более гибкими, и мой захватчик не причинил мне боли. Я взглянула через плечо на стоявших позади. Их было пятеро — это все, что я успела мельком заметить.

— Приятно видеть, что взрослый мужик так боится двух слабых девиц, что устроил засаду с пятью оболтусами, лишь бы не сойтись с женщинами в честном бою.

— Да никто вас не боится. — он сделал паузу, чтобы сплюнуть на пол — Ни для кого не секрет, что продажные шлюхи всегда водятся с врагами. В данном конкретном случае это констебли.

— Я бы удосужилась выслушать тебя, если бы ты не сидел в присутствии дам. Я вижу два стула у твоего стола. Мы могли бы присесть в них и поговорить спокойно.

Рыжий ничего не ответил, но выражение его перекошенного лица было слишком красноречивым, чтобы не понять его мнение о нас.

— Твоя мать не учила тебя манерам? Хотя, что это я? Она же наверняка отшвырнула тебя в сторону и сбежала в слезах прочь, едва увидев тебя.

— Рыжий встал резким рывком, оттолкнув стул назад в ничем неповинную стену. Словно собирался наброситься на меня с кулаками, главарь подался вперед. Но быстро спохватился и лишь оскалился в ухмылке.

— Шлюха действительно бросила своего сына. — сказал он с гордостью.

–Ты думаешь, здесь есть чем гордиться? Да ты, видно, совсем умалишенный.

— Скажешь мне это, когда я раздеру на тебе всю одежду и воспитаю тебя своим кнутом так, что ты будешь молить о пощаде.

— Я наигранно прыснула смехом.

— Надеюсь, речь идет о настоящем кнуте. Иначе, как гвоздиком твой член не назовешь. Мы с Шаль следили за тобой, мы видели все.

Рыжий покраснел и подошел еще на шаг ближе к нам. Мне только и нужно было, чтобы он подошел ближе, на расстояние вытянутой руки. Тогда Шаль сможет полоснуть его своим стилетом или ткнуть ржавым гвоздем. Но этот урод, очевидно, понимал мой план, и зассал подходить ближе.

— Эту стерву разденьте догола и отдайте парням на потеху, — Рыжий указал пальцем на Шальну, — убейте, когда закончите. А эту дрянь, — он ткнул указательным пальцем в меня, — избейте до смерти и бросьте труп в море. На ней могут потренироваться девки. Больше ни для чего не сгодиться: она еще ребенок, будет визжать и рыдать, и испортит все удовольствие.

–Прямо тут избить? — подал голос мужчина, стоявший справа позади меня.

— Конечно нет, идиот! Кто потом будет отмывать кровь? — гаркнул Рыжий — Норф, покажешь своему брату-недоноску, где лучше смывается кровь. Пусть девки не ленятся вытрясти из нее все дерьмо.

— Но…

— Что еще? — главарь сжал кулаки так, что костяшки на них побелели. Он начинал закипать яростью.

— Мы с братом родились одинаковыми. Если он недоносок, выходит, недоносок и я?

Рыжий вскипел словно пустой чайник на большом огне. Едва ли не шел пар из ушей и носа. Забыв напрочь об осторожности, он стремительно подошел к говорившему справа от меня человеку, и с силой впечатал свой кулак ему в живот. Тот ойкнул, хрюкнул, и согнулся пополам.

Вот теперь наступил и мой момент нанести свой удар. Тянуть уже было некуда. Шальна находилась слишком далеко от него. Я вновь ощутила неизбежность всего, что должно случиться. Мне казалось, что мой разум отключился, и я делаю все лишь благодаря мышечной памяти.

Рывком высвободилась от сдерживавших меня рук. Подсечка, толчок, короткий рывок вперед и на одно колено, небольшой замах и сильный удар от плеча. Я даже не помнила, когда достала клинок из-за пояса.

Стилет вошел в горло Рыжего по мой кулак. Я вскочила на ноги, крутанулась и отошла, пятясь назад к столу мертвого главаря банды. Пять головорезов недоуменно пялились то на труп, то на меня. Двое из них были близнецами.

— Ваш главарь мертв, — изрекла я многозначительным тоном, и лишь набрала в грудь пусть девки больше воздуха чтобы выдать пламенную речь об отрубленной голове змеи, как снаружи донеслись шум и возня. Все вокруг словно заходило ходуном. А через миг в кабинет ворвались констебли. Страшно крича и ругаясь, они приказали всем лечь на пол, но места оказалось слишком мало, и я продолжала стоять. Шальна подавала мне знаки чтобы я не сопротивлялась страже Ульбретта, но я стояла, как столб, не находя в себе ни физических, ни моральных сил чтобы пошевелиться.

Констебли, одетые в яркие желто-красные камзолы с множеством застежек и ремешков из телячьей кожи, рассыпались по комнатушке, заковывая всех присутствующих в наручники. На плече каждого констебля висело ружье. Грубые кожаные сапоги с широкими каблуками, начищенные до блеска, громыхали по нестройному дощатому полу кабинета мертвого главаря.

— А с этим что делать? — спросил бородатый констебль, пиная мертвеца носком сапога.

Меня встряхнули, развернули к столу и надели жесткие наручники весом чуть ли не как вся моя рука.

— Что уже ты с ним поделаешь? Подох, да и все. — рявкнул второй.

— Кто из вас, бродяг, пришил этого говнюка? — раздался за спиной властный голос.

— Сержант! — поприветствовали говорившего констебли.

— Продолжайте. Итак, я не стану повторять вопрос. — уже более недовольным голосом спросил прибывший сержант.

— Это девка. — визгнул один из тех, кто стоял возле Шальны.

— Да, это была я. — ответила Шаль.

— Нет, сержант, у этой кровь на руке. — встрял другой констебль, показывая сержанту мою руку. Все это время я стола к ним спиной.

— А ну-ка. — властная и тяжелая рука взяла меня за плечо и мягко развернула к присутствующим лицом. — Ты гляди, почти как парень. — он сбросил капюшон с моей головы одним быстрым движением — И стрижка, как у мужика. Шлюха, что ли?

Я отрицательно мотнула головой. Сержант, молодой и привлекательный мужчина с острым взглядом небесно-голубых глаз и серебристыми волосами осмотрел мои руки, задрав рукава до локтя. Потом осмотрел шею, расстегну рубашку и куртку до груди, но не оголяя больше, чем требовалось, чтобы увидеть, что знаков принадлежности к гильдии у меня нет. Его движения были быстрыми, шустрыми и приятными. Длинные пальцы почти не касались тела. Мужчина был одет во все черное — брюки, рубашку с острыми крыльями воротника, жилет и плащ. На его запястье, мизинце и на шее я заметила кольцо и кожаные ремешки с серебряными бусинами, на которых был выгравирован рисунок. Увы, рисунка я не смогла рассмотреть.

— Зачем ты убила своего главаря? Не поделили выручку? Воровал у своих?

— Мы не из его банды. — я кивнула на Шаль — Вы пришли слишком поздно. Пришлось все взять в свои руки.

— Ты написала письмо, это очевидно. Твоя подруга бездомная, соответственно, неграмотная.

— Не знаю, о каком вы письме говорите. — я быстро захлопала ресницами.

Сержант улыбнулся обворожительной улыбкой, словно мы беседовали об общих интересах. Он вынул из заднего кармана брюк конверт плотной бумаги и взглянул на меня. Второй шанс признаться тоже был послан в Геенну. Сержант не сдался. Он поднес ко мне письмо и то сперва замерцало зелеными огоньками, а потом и вовсе вспыхнуло огнем, при этом совершенно не обжигая руки сержанта. Письмо превратилось в пепел.

— Видели все? — обратился сержант через плечо к констеблям. Те дружно ответили.

— Нет смысла отпираться. Все видели, что сделали сети поискового заклинания с письмом, настигнув его создателя.

— Это магия слежения?

— Верно. — кивнул сержант — Я маг, если ты не поняла. Итак, признавайся, зачем организованно вот это все. — он обвел широким жестом руки кабинет Рыжего. — Ты не из гильдии, значит… — он сделал театральную многообещающую паузу — отправишься в казематы Потерны Геенны.

— Забирай, красавчик. — сладко улыбнулась я, понимая, что еще хуже быть не может. Чтобы меня оправдали в убийстве должно произойти чудо.