Павшие Земли

Грей, 2022

Том II. Прямое продолжение приквела «Темный Союз».В то время как назревает новая война после сотен лет мира, а Варлаг и его соратники оказались в самом эпицентре грядущей бури, на Той Стороне пробудилось зло, которому нет дела до королевств и их границ, притязаний обладателей и их стремлений – благородных и скверных.Судьба свела их вместе…Конксура, который уничтожит обладание. Эскурида на краю пропасти тьмы. Калидита, что обратит все в выжженную пустыню или ледяную тундру. Ваккара, чье существование противоречит догмату Вер. Шидита, в чьем омуте предательства ты неизбежно сгинешь… Перед тем, как мир падет. Включает более 53 портретов персонажей, новые карты и прочие иллюстрации.

Глава 9. Пчела и цветок

Однажды в Марледде

Прекрасно он помнил тот вечер, когда хозяйка, которая выглядела чрезмерно довольной, еще пуще обычного, вызвала его, оторвала от грошовой игры и велела следовать за ней. Его уже выбрали и оплатили старания загодя. Он не интересовался (как прежде) — кто и зачем? Какому-то баловню хотелось почувствовать свою власть, продемонстрировать достаток и превосходство — ради сего каждый тут и трудился. Пришедший за любым земным удовольствием — получал желаемое, а увеселительный дом подобно мамке выдавал сиську с молочком дитятке-переростку.

Так он и увидал Проныру, который сидел в полутемной кабинке за столом в одиночестве (без друзей, девок и выпивки), не сняв ни плаща, ни даже перчаток. Гостю отвели лучшую комнатушку и, кажется, повыгоняли всякий сброд из соседних.

Орешку казалось в ту пору — будто их притон ничего. Шторы, большие кровати в спальнях с подобием балдахина, удобные кресла, лампады, дающие аромат фруктов и цветов, чтобы скрыть смрад от вечно совокупляющихся потных тел. Огромная таверна на первых этажах, где пиво и вино лились рекой. Веселье, музыка, игрища, разврат, полуголые девицы с юношами на любой вкус и кошелек.

Но есть, как выяснилось позднее, места и получше, в том же Марледде. В сравнении с ними “Медовый Угодник” — лишь вонючая лачуга.

Холодный взор посетителя впился в него, а губы растянулись в улыбке. В полумраке обычное движение губ показалась зловещим. Угодник оценил дорогой и изысканный наряд молодого мужчины, насколько можно судить при свете тусклых ламп. Намного позднее ему предстояло узнать — все это платье оказалось краденное.

Угодник озадачился, одинокий гость его одновременно и заинтересовал, и смутил. Чего же такой захочет? Ведь работал он тут мальчиком для битья, не в прямом смысле, а в игрищах. Заводилы в играх на деньги, трудящиеся на хозяев притонов, обычно хитрили, жульничали и обдирали игроков до нитки. Только хозяйка придумала кой-чего получше — зачем же обижать богатеньких дурачков, не лучше ли сделать так, чтобы они всем оставались довольны, не только шлюхами, едой, табаком и вином, а еще и чувством куда более возвышенным — благословением самой удачи? Светоч Вер же продает ложные надежды? А чем мы хуже? А у нас еще и музыка восхитительная!

В общем, тогдашнему Орешку надлежало потворствовать азарту гостей, проигрывая тем раз за разом. Только вот с деньгой отсель “везунчики” не выходили — все тратилось на жратву и шлюшек, либо проигрывалось с соперниками якобы более везучими, нежели салага-доходяга. Однако (даже в случае проигрыша) покидали гости притон в приподнятом настроении, обсуждая и смакуя то, как отделали во всех играх местного неудачника.

Часть заработанных таким образом денег и шла на откуп. Оттого и расчет по долгу затянулся надолго. Порой угоднику дозволялось играть в полную силу, но далеко не каждый день и не со всеми. Вот и этим вечерком парнишка работал в “несчастливую”.

— Как тебя зовут? — Двери в кабинку закрылись, незнакомец чуть приподнялся на локтях, изучая купленное им развлечение на сегодняшний вечерок. Собственное имя он оставил за порогом веселого дома.

Обычное дело. Истинные имена и некоторые сведения раскрывались после дикой пьянки, десятка игр и парочки оттраханных шлюх. А многие и вовсе пользовались псевдонимами и носили маски, но тайны всегда всплывали на поверхность, если слушать все шепотки и стоны за стенами и дверьми, а еще вино, ласки и сладкие речи способны развязать язык самому злостному молчуну, как и многократный выигрыш.

Орешек иногда позволял себе скромные победы даже в такие злачные деньки, когда ему надлежало сдуваться. Кроме того, если уж в карты возможно сыграть паршиво, изображая простофилю и совершая неудачные ходы и комбинации при самом лучшем раскладе, то вот в кости — так не выйдет — тут же дело случая.

Пока он еще не решил — стоит ли попробовать обыграть эту темную лошадку.

— Любимчик ночи. — Угодники тоже назывались так, как хотелось: именами природы, плодами любви и красоты, но и всяческими шутовскими прозвищами — Рябой Пень, Грязный Кошель, Свистунья, Сучья Проказа.

Любимчик поправил шейный платок, будто ненароком — показал ошейник (эти суки обожали подобное — ведать, что предстоит загнать должника в еще большую пропасть), усаживаясь напротив, провел руками по закатанным рукавам и штанинам, демонстрируя, мол, отсутствие спрятанных там карт или костей, как и мелкого оружия.

Кроме этой одежды, которая и вовсе не его, а принадлежит заведению, на нем — ничего своего, разве что, подштанники. А на шее красовался металлический ошейник, сделанный при помощи обладания. Твою силу он не ограничивал, других обладателей среди местных должников, потаскушек и потаскунов кроме него нет, так что его обруч не имел силы поглощения. Он самый обычный, как и у всех прочих. Слишком дорогое удовольствие — тратиться на оковы с конксурией. И доступны такие цацки, пожалуй, Конксурату. Хотя за золотишко можно достать хоть Клиндор с неба.

Да и не мог он никого насмерть заморозить, потому что и не умел толком. До легкого кашля и мурашек — всегда пожалуйста, но не более. Применение его обладанию хозяйка находила в охлаждении вина, заморозке мяса и рыбы, чтоб не испортилось.

Ну, и обладал бы он феррой, которая позволяла бы снять эти побрякушки со всех разом, тогда другое дело. А так угрозы в нем не видели. Одну лишь выгоду, к которой не упускали возможности прибегнуть. Это и хорошо, быть полезным, мало ли что может случиться…

Ошейники эти применяли просто для устрашения. Если ты убежишь или попытаешься снять его, такой аксессуар должен снести с плеч долой твою головушку. Стоит полагать, враки это все, ведь душегубы хозяйки тебя разыщут вмиг даже безо всяких ошейников, но жути нагоняло на других угодников. Проверять это никто не хотел.

Да и с таким украшением на шее ясно будет всем кругом — ты должник, раб или шлюха. Вторая функция — показать всем твой ранг. Любой встречный-поперечный вернет тебя Заботящимся — гильдии, занимающейся азартными игрищами, сладострастными утехами и работорговлей. А там уж тебе подберут новый дом, предварительно отлупасив, с хозяевами куда жестче и строже. Или посадят в яму. С таким ярмом ты просто вещь, хуже скотины.

Все могло быть хуже. Так он себе говорил, забивая мысли о побеге куда подальше.

Еще с этой хоть и небольшой силой он являлся диковинкой, приносящей дополнительный доход. Его посетителям вообще плевать какое у него обладание и насколько сильное. Для них лишь важен тот факт, что они решили поиграть с кем-то столь могущественным и опасным. И только Орешек понимал — никакой он не опасный и не могущественный, а вовсе наоборот.

Он знал — обладатели ценятся высоко в Мэриеле. Умелые, обученные, знатные. А кто он? Он ни то что никто, а ничто. Как и его обладание. Расплатиться бы с долгами! Обрести бы скорее свободу… Но до откупа ему, как пешком до Той Стороны. Виной тому и тяга к увеселительным денежным играм, где он, даже поднаторев в мухляже, чаще продувал, чем выигрывал. А остановиться никак не мог, сколько бы не зарекался.

Он бы мог батрачить в порту, как это делали другие, но платили там сущие гроши. А здесь за пару минут, если свезет, порой получался приработок в три серебряных элье, тогда как за таскание мешков и ящиков столько платили за десяток дней. Тут дело в сохранении достоинства, но коль ты согласен гнуть спину за такие деньги, у тебя от него немного осталось.

Порой везло, он срывал куш, но потом монеты вместе с удачей опять куда-то испарялись. Долги то гасились, то появлялись опять. И нужно еще что-то есть и пить, где-то спать и как-то покрывать все это житейское дело. И круговерть эта не заканчивалась. Парень понимал — он увяз накрепко, и ему уже не вырваться.

Еще он знал: до таких, как он, портовых бедолаг, никому дела нет. Чудес не бывает. Вряд ли кто-то из Высьдома прознает про него и явится, чтоб забрать отсель. Одним меньше, одним больше. Всех котят не спасти. Вероятно, лишь одного, того, который уцепился за край бочки… А он сам давно уже барахтается на самом дне.

Думая обо всем этом, Любимчик ночи, потрогал позорное “ожерелье”.

— А ты крепкий, — заключил красавчик, оглядывая его с ног до головы. — Буду звать тебя Орешек. Тебе нравится? Сперва хотел тебя назвать Огурчик, тебе тоже подойдет. Но Орешек лучше.

Он много болтал.

— Зови меня как угодно, господин. Чем хотите заняться? Кости, кубки, битва эльфов, картишки? Позвать трактирщицу? Пива? Рыбы? Девок?

— Нет, Орешек. Ничего из этого. — Гость даже не глянул на стол, где дожидались предстоящего веселья разнообразные игры. Казалось, его интересовал тот, кто сидел подле.

— Тогда чего изволите? — Парнишка оторопел. Он сказал или сделал что-то не так?

— Покажи мне, что умеешь.

Угодник вопросительно глянул на сегодняшнего странного визитёра — тот даже не шелохнулся, затем все-таки заулыбался, и комнату наполнил его дикий хохот.

Вспоминая это сейчас, Орешек корил себя за тупость. Вот же каким глупцом он тогда выглядел! Он поймал себя на мысли, что безумно соскучился по Проныре. Интересно, как он там? Все ли у них хорошо с Иголкой и Дубиной? И как скоро он вернется?

— Ты желаешь не только поиграть?

— Я не про это, дуболом. Твоя госпожа хвалилась, что ты обладатель, — пояснил Проныра, перестав смеяться, — калидит стужи.

— А че спрашиваешь, коли знаешь? Ты из этих? Хочешь забрать меня в школу? Я грамоты не знаю… И вообще… — Он вновь прикоснулся к своему ошейнику под платком. И чего заартачился? Дебил! Ведь ему очень хотелось, чтобы его забрали отсюда. Увезли на край света. Подальше ото всего этого. Но такого не случится. Пустые надежды.

— Показывай, — велел тот властно и настойчиво. — За что я заплатил-то! Хозяйка уведомила, твое украшение этому не помешает.

Тот послушался. О таком его просили лишь иногда.

Что ж… Желания купившего тебя превыше всего. Этот урок он быстро уяснил. Орешек закрыл глаза и выдохнул. Стало холодно. Вокруг, но не ему самому. Засаленные стены кабинки и грязный потолок (под плеск хмеля, гогот и стоны шлюх) покрылись инеем.

— Угу. Идеально! — заключил Проныра. Из его рта вылетали клубы пара. Выглядел он довольным, будто только что удовлетворился. — Я тебя покупаю целиком и полностью, отныне ты — мой слуга, если, конечно, не хочешь остаться в этой дыре навечно?

— Я больше всего на свете хочу уйти отсюда! Ты не сможешь, у меня очень большой долг! — очухался тот, когда Проныра уже исчез в дверном проеме клетушки, как и холод калидии, который сотворил угодник.

Скоро загадочный молодой мужчина вернулся с еще более широкой улыбкой на лице и игриво глянул на растерянного паренька.

В руке он держал ключ, первый шаг Орешка к свободе. У каждого из местных имелся собственный ключ от ошейника, все они хранились в покоях хозяйки. И можно ведать многое, но где находился ее тайник — не знал никто. Или она и вовсе хранила их под юбками?

— Все улажено. Теперь ты свободен, — сказал незнакомец. — Позволишь? — Он указал на его шею.

— Да… Если ты так хочешь, господин…

Теперь Проныра снял перчатки, поднес ключ к скважине — ловко и быстро, без дрожи, так же умело повернул в нужную сторону. С замками обращаться он умел. Что-то щелкнуло. Орешек закрыл глаза, стараясь не думать, что там творится с этим проклятым обручем.

— Готово! — Освободитель держал в руках две металлических половинки. — Это мы должны вернуть владелице. Ей еще эта игрушка пригодится. — Он подмигнул. — Все оказалось проще, чем я думал, я бы мог попросить Иголку и сберечь деньгу… — пробормотал он себе под нос.

Орешек ничего не понял ни про какую иголку. Кажется, он говорил о взломе замка? На такой риск он бы точно не пошел.

Парень потер свою шею без груза оков.

— Это что? Шутка какая-то? — спросил он, не поверив в случившееся. У каждого свои причуды. Вероятно, ошейник мешал этому парню, когда прочих жадюг распалял. Он желал играть с равным себе, со свободным, не с очередной швалью — вот в чем дело!

— Нет, болванчик. Все взаправду. Никаких подводных камней!

Потом Орешек расплакался от счастья и неожиданности, да кто знает еще от чего, кинулся в его объятия. Так и рыдал навзрыд. Совсем скоро пришло осознание: мир вокруг — не сказка. Его спаситель что-то попросит взамен. Нечто много дороже, чем две сотни золотых элье за карточный долг.

— Можешь звать меня Проныра, — бросил ему парень, отстранив от себя спасенного. — А теперь пойдем. Время уходит. Обувь у тебя хоть есть? — осведомился он, глянув на босые ноги Орешка в легких сандалиях. — Или тебя еще нести на руках придется?

— Есть, — все еще всхлипывая, промямлил тот и принялся искать сапоги в видавшем виде сундуке где-то в углу.

— Вот и славно! Еще что-нибудь поищи из теплой одежи. Промозгло нынче. Отморозишь бубенчики в седле, если они тебе еще нужны. Сегодня я без паланкина и четырех громил, которые его потащат!

Наверное, это какая-то шутка. Что такое паланкин Орешек не знал.

Он спешно обулся. А вот плаща для такой погоды у него не имелось, как и прочих вещей. Собираться долго бы не пришлось.

— Только вот плаща у меня нет…

— Возьми мой. — Проныра скинул свою верхнюю одежу, швырнул ее Орешку и подтолкнул того к выходу.

Когда они спустились, хозяйка уже не выглядела такой довольной, но ничего не сказала. Стало быть, заплатил он не всю сумму, а сторговался, может и вовсе ничего тетке не перепало. Это пришло в голову Орешку много позднее, тогда он еще не знал ничего про этого прохвоста. Но этим не стал донимать главаря Крова. Дело-то уже сделано. И его все устраивало.

Проныра всучил госпоже ошейник с ключом и пожелал доброго вечера. Прочие же угодницы и угодники, танцующие для толпы моряков и знатных дам, скрывающих лица за масками, вовсю размахивали тем, у кого что есть: пышными грудями или хозяйством между ног. Они все замерли, провожая Орешка жадными завистливыми взорами. Его забрали. Насовсем. Это сразу всем становится понятно. Такое бывало и ранее, но с такой же частотой, как он выигрывал в бабки и карты без одного проигрыша. Об этом они еще долго будут судачить.

Оказавшись снаружи, калидит бросил взор на веселый дом и подумал: сюда он больше никогда не вернется. Опрометчиво, он бывал тут пару раз после по долгу новой службы, но не как клиент или игрок, а тем более — не как должник.

Его спутник отвязал коня, усадил все еще ошалелого картежника в седло, чему тот не противился, и запрыгнул следом.

— Почему ты помог мне? — вымолвил Орешек.

— Потому что теперь ты мой и только мой должник.

Он такой же, как и хозяйка. Может, еще хуже. Истинное чудовище. Вот и выплыла дохлая рыбина на поверхность!

Бархат ночи, безмолвие, прохлада и густой туман Марледда окружили их.

***

Проныра привез Орешка к богатому особняку на краю города — настоящий дворец. Внутри таких ему бывать никогда не доводилось.

— Ты тут живешь? — Дом и напрочь отсутствующая здесь безопасность удивили парня, ведь ворота, калитки и двери оказались не заперты. Никакой стражи и слуг он тоже не заметил. Даже собак. Об этом позаботились? Что вообще происходит? А что если он планирует принести его в жертву? Так он и не девственник вовсе… Или ритуал требует грязного обладателя, павшего во всех смыслах? Череда страхов и домыслов одолела его умишко.

— Нет, не живу. Это не мой дом.

— Тогда что мы тут делаем? — Угодник начал паниковать.

— Мы его просто обворовываем.

— Что?! — Орешек ожидал услышать все что угодно, но это… Чепуха какая-то! Зачем богатею грабить чужой особняк?

— Что слышал. И ты мне нужен как никто другой. Ну же! Орешек, мой милый, не зевай! — Он подтолкнул его, и оба быстро вошли через боковую дверь.

Голова от всех этих событий у Орешка кружилась. Длинными коридорами и комнатами они куда-то неслись. Проныра торопился. Дороги он не разбирал и толком не мог ничего понять. Вообще не верилось во все это.

— Это очень важно, — будто издалека до него долетел голос Проныры. — Я понимаю, ты привык благодарить не в таком виде, но… Очень тебя прошу!

— Что это? — Они оказались в помещении, где ощущался холодок, да еще какой! Точно они вошли в погреб; ощущения возникали примерно такие же, как в борделе, когда угодник использовал калидию. Источником прохлады являлась какая-то гигантская чаша, вырубленная из цельного куска льда. Или это колонна? Если бы разбираться в этой архитектуре Эльфината, и что как называется!

— Без твоей силы мы не сможем доставить эту штуку нашему заказчику. — Проныра указал на предмет, лежащий в углублении, тот походил на какой-то многоугольный голубой с золотыми прожилками камень размером с кулак ребенка. — В Марледде, конечно, прохладно, но все растает до того момента, как мы доберемся. И не тащить же нам с собой эту ледяную громадину? И слишком много сил потрачено на все…

— Я справлюсь, — оборвал его Орешек. Тут же главное верить! Но если не нужно будет морозить эту ледышку несколько дней без перерыва, то ему это удастся.

— Ох, ты мой золотой! Ты уж не подведи! — он даже не рассердился, а ведь Орешек оборвал нового хозяина.

— Это не опасно? — Орешек трусливо протянул руку, ощущая холодок — от калидии загадочного хранилища, от собственной силы и из-за страха, который отступил лишь на мгновенье, когда он уверенно заявил, мол, все у него получится.

— Нет, все опасности уже позади. Мы тут до тебя потрудились сполна. Теперь финальный аккорд — твой! — Проныра протянул ему расшитый платок, чтобы завернуть странный артефакт. — Я б тебе подсобил, но у меня вечно руки потные. Он мгновенно начнет таять, каждый его гран крайне ценный! А если его вынести из этой комнаты, то плакали наши денежки…

— Понял. — Орешек помедлил, собираясь с духом, после коснулся платком этого дорогущего ледяного камня, не ослабляя калидию. Ничего жуткого не стряслось. Он оказался не холоднее обычного комка снега и вовсе не обжег руки. Орешек осторожно извлек его, и вот уже восторженные или алчные глаза Проныры оценивали их добычу, которая ничуть не переменилась внешне.

— Я тебя обожаю! — выпалил он. — А теперь нам пора валить!

Они покинули особняк без проблем и происшествий. Никто так и не объявился, точно все вымерли, исчезли, испарились. Орешек только надеялся, лишь бы владельцев этого дома не убили. В какую передрягу он только что ввязался? А разве имелся у него выбор? Вся эта полная опасностей авантюра в сопровождении симпатичного компаньона ему даже начинала нравиться.

Туман развеялся, пока они промышляли внутри. Но Проныра сразу позаботился, чтобы новая пелена скрыла двух воришек. Так Орешек узнал — тот такой же, как и он — обладатель. Шидит, подчиняющий воду, ветер и все с ними связанное.

Неслись они на другой конец города, к портам, а затем вдоль берега, пока не добрались до холмов и кромки леса. Пару часов ушло на доставку этого камня таинственному заказчику, который оказался нударом. И Орешек справился с первым заданием.

Стужа в руке нудара оказалась куда мощнее, чем у парня. Тот ощутил ее, когда передал ему реликт. Тот лишь одарил их огрызком благодарности, кинул Проныре кошель с монетами и молча удалился, растворившись во мраке среди елей.

— И что это за камень такой? — допытывался Орешек, когда все их предприятие удалось и закончилось. — И что они с ним будут делать?

— Понятия не имею. Это Ветка про него разузнала… — Проныра пожал плечами. — С Исстиля штуковина. Нударский какой-то артефакт. Считай, помогли вернуть образчик на историческую родину!

— А что теперь? — Новоиспеченный похититель древностей растирал замерзшие руки.

— Держи. — Шидит стянул с себя перчатки.

— Спасибо.

— Что теперь? — переспросил Проныра, что-то прикидывая. — Сейчас мы вернемся и поделим с тобой наше золото. А заодно отметим твое посвящение.

— Посвящение? — Орешек недоуменно уставился на него. — Я могу остаться с тобой?

— Конечно! — Вор подмигнул ему. — Если ты этого хочешь.

— Очень!

— Рад слышать, Орешек!

***

И Орешек остался, тая без меры в благодарностях от предложения Проныры. Ведь тот бы мог просто выкупить его на время или нанять любого другого калидита. Это решение лидера они не обсуждали.

— Мне нужен ты и только ты. К чему такие вопросы? Я искал жемчужину, которую нелегко заприметить в кучах навоза. Но у меня зоркий глаз на сокровища! Мне необходим самый душистый цветок, ведь, как и все пчелы, я хочу много меда. Золотого меда из элье.

Вот же льстец! Жемчужина. Цветок. Конечно, он не говорил это искренне. У него имелись причины так поступать. Выбрать кого-то такого, какого-нибудь Орешка. А тот будет верным и благодарным. И сделает все для него. Нашел сокровище… Как же! А он и не возражал. Что еще оставалось?

Так он и стал частью Крова. Ему не нужно теперь распинаться перед посетителями притона, ради их радостей проигрывать и унижаться, дабы откупиться от хозяйки и тех, кто за ней стоял, бояться быть покалеченным и убитым.

Если это и случится, то только в бою, без него он не сдастся. А еще за него отомстят.

Приключения и задор позволили дышать ему полной грудью. Он будто родился вновь. Теперь у него есть не цена, а ценность.

За Пронырой он готов последовать куда угодно, хоть к джархи, хоть к козломордым редринам на рога. Ведь он самый первый отнесся к нему как к равному, без презрения и укора.

Разумеется, тот пользовался им, как и всеми. Орешек не дурак, он это прекрасно понимал. Но делал шидит это так элегантно. Ему просто невозможно отказать. И на награду он не скупился. Он вообще не жадный. Проныра — его идеал!

Все любопытные разговоры и список различных имен, о которых главарь воров его расспросил, а что-то и записал, уж точно использовались Кровом для получения таких же грязных деньжат. Иногда, возвращаясь с очередной вылазки, Проныра просто подкидывал Орешку мешочек монет.

— Привет от твоих бывших друзей, — говорил он, улыбаясь и подмигивая.

Еще Проныра посоветовал позабыть прошлое и начать жизнь заново. Он ничего не поведал о том, где встретил нового компаньона и чем тот занимался ранее, когда представлял товарищам.

Никто его не спрашивал, а он и не болтал. Бретёр, видимо, как-то сам догадался обо всем с этими подначиваниями. Насколько Орешек разузнал — по угодницам грубиян не ходил. А сам он с этим грубияном не особо общался, тем более не распространялся про притон, игры и долги.

У него отныне есть выбор — что и кому говорить, с кем дружить, а на кого не обращать внимания.

А еще Орешек нашел для себя новый смысл — но не совсем в Проныре, а в атмосфере, которая того окружала. Этот ореол из опасностей, хитростей и интриг, азарта и куша. Еще и по этой причине он бы не ушел. Вот они — незримые цепи свободы!

Их предводитель интриговал. И при всей простоте и напускной открытости — Орешек все никак не мог его разгадать. Ну, а угодницы, если бы Проныра ими увлекался и к ним захаживал — все бы ему выложили. Уж связи в сфере соблазнителей и шельм у Орешка остались, да какое там, они даже окрепли и расползлись от Гвинлана до Матхэйна.

Но только вот любовница Проныры — авантюра, а может и сама судьба. Орешку казалось — все аферы, которые тот затевает лишь ради какой-то забавы или помощи таким, как он — обездоленным, оказавшимся в беде, на самом дне, на краю погибели. У лидера есть благородство, которому могли многие короли позавидовать. И этому стоило у него поучиться, хотя бы попробовать.

И, не иначе, он ценил Орешка за его связи, способности и принесенную Крову пользу. Наверняка из-за этого угодник снова потянулся к прежнему, только соблюдая осторожность, чтобы снова не погрязнуть в долгах. А может оттого, что от этого не сбежать. Проныра об этом не просил, но оба понимали — это особый источник сведений и возможностей, от которого отказываться не стоило.

“Кто-то должен это делать? — твердил парнишка. — Потому что много чего интересного происходит в богатых домах, а все эти факты и слухи попросту не получить без вашего покорного слуги, Орешка”.

Знакомство со шлюхами, бандитами, Заботящимися, влиятельными азартными вельможами и их капризными избалованными женами — приносило свои темные плоды со вкусом элье и греха, ведь грязь и золото идут рука об руку. К тому же, теперь он сам мог выбирать себе покровителей — более одаренных, включая обладателей, властных и богатых.

Но Орешек больше не спал с целями, так теперь они назывались, в основном приходилось только втереться в доверие, охмурить, проникнуть, подсыпать сонные порошки Дубины, выкрасть что-нибудь или впустить кого-то из Крова. Если порой хотелось ему какой-то близости, и он это допускал, то точно не с кем попало, а до кучи с выгодой!

Помимо этого он упражнялся с обладанием под присмотром Проныры или даже сам. И у него получалось все лучше и лучше. Сначала он морозил воду в кубке, припасы, это он делал и ранее, затем лужи, а после и целый котлован с дождевой водой. Если лидер оказывался свободен, то давал ему дельные советы или помогал, задействовав свою шидию. И в учениях, и в деле из них вышла отличная команда.

Однажды калидит заморозил свернутые паруса судна. Пока владельцы с этим разбирались, бегая в поисках калидита жара, чтобы отплыть по часам, часть их груза пропала. Так Орешек выиграл для Крова время, получил почести и твердо знал, на следующее дело его Проныра обязательно позовет.

Теперь значимы не только его прежние таланты, но еще и новые. Сколько еще всего он наворотил! Проныра ласково ему улыбался, отсыпал деньжат и брал с собой регулярно на новые предприятия. Что еще Орешку можно желать?

Или как-то раз они с Пронырой застряли на островке, но выбрались без лодки. Им пришлось задержаться, а контрабандисты их не дождались. Ходить по воде ни один шидит не умел, как и осушить море, так что Орешек сотворил льдину, на которой они и выплыли. Скорость движения ледяного пласта обеспечил Проныра, поэтому добрались они довольно быстро. Иначе бы пришлось грести ледяную воду руками и ногами. Тут они превосходно дополняли друг друга. А значит, взявшись за еще одну халтуру, снова проведут много времени бок о бок. Без этих опасных свиданий жизнь Орешку казалась уже немыслима.

Тут парень думал, если бы не его прежнее бытие, то никогда бы они и не встретились. Все эти страдания, унижения и испытания судьбы оправданы. Теперь он на своем месте.