Новогодний маджонг. Соединяя пары

Виктория Волкова, 2018

Есть такой детский пасьянс, где нужно отобрать карты с одинаковым рисунком. Игра закончится только тогда, когда на поле не останется ни одной карты, или истечет время. Ловкой рукой кто-то перемешивает людские судьбы, словно кости маджонга. А на дворе Новый год. И чувство реальности сменяется искренней верой в сказку. Хватило бы времени разглядеть свою половинку в круговороте событий и понять, что нет никого дороже.

Глава 1

Стоявшее в зените солнце припекало. Огромные рваные облака плыли по небу, словно в небесной канцелярии кто-то нарвал вату гигантскими клочьями и разметал их над морем. И полный штиль, где в морской глади, как в зеркале, отражались и солнце, и облака. Ленивые волны медленно и нехотя прибивались к берегу, лаская и щекоча, нежившуюся в прибрежных водах парочку.

Он отвел назад мокрые девичьи волосы и снова прильнул к губам. Она обвивала его шею руками, прижимаясь к нему мокрым телом. Большие карие глаза смотрели на него с любовью и нежностью. Он почувствовал, когда именно она задрожала в его объятиях. Краем сознания он понимал, что на ней нет купальника, да и сам без плавок. Но пляж был пуст. И ему хотелось большего. Ей, скорее всего, тоже. А что может быть лучше секса на пляже, прямо в кромке морского прибоя? Он провел руками по выгибающейся спине, гибкой и грациозной, пытаясь на ощупь запомнить каждую клеточку. Пальцы двигались ниже, к заветным ямочкам около поясницы, потом еще ниже. Но вместо гладких округлых ягодиц ладонь наткнулась на что-то шершавое. В изумлении он отстранился от партнерши и аккуратно провел еще раз. Чешуя. Девушка игриво улыбнулась, стукнула по воде хвостом и уплыла. Русалка! Самая настоящая!

Он перевернулся на спину, открыл глаза и увидел наряженную новогоднюю елку, поблескивающую игрушками в дальнем конце его квартиры-студии. Перевел взгляд на часы. Половина четвертого. Всего лишь сон, но уснуть теперь вряд ли получится. С такой-то эрекцией!! «Палочки должны быть попендикулярны» И эту перпендикулярную всему организму палку теперь ничем не угомонить.

Можно было, конечно, помочь самому себе.

«Тихо сам собою, правою рукою», или вызвать жрицу любви. Но ни один из этих вариантов не устраивал Вову Молоканова.

Тихо матерясь, он прошел в ванную и встал под напор холодной воды в душе. Стоять пришлось долго. Потом растираясь мягким махровым полотенцем, он все еще продолжал думать о своем сне и о русалке. Сама девушка была настоящей, из крови и плоти. У нее имелись фамилия, имя, паспорт и даже абонемент в бассейн. И каждый день Вова, как мальчишка, подгадывал встречу с нею, стараясь познакомиться. Но прекрасная русалка прыгала в воду и сорок минут металась взад-вперед по дорожке, словно большая рыба, никого не замечая. Но Молоканов все-таки надеялся на случай и вот уже две недели мучился от эротических снов.

После душа он минут пятнадцать покрутил педали на велотренажере. Кажется, полегчало! Потом включил компьютер, решив поработать. Еще одно действенное средство от эротических фантазий. По удаленному доступу он зашел в офисный терминал. И принялся разбирать отложенные дела, на которые на работе всегда не хватало времени. Подписать электронной подписью договоры в программе «Документооборот», проверить выполнение заданий, прочитать новые сообщения в корпоративном чате. Он уделял большое внимание всяческим нововведениям. Написанная в специальной оболочке CRM, программа позволяла хранить информацию о каждом клиенте, давать задания сотрудникам. Он пробежался глазами по вкладке «Новые клиенты», потом просмотрел раздел «претензии», а затем увидел, что в корпоративном чате появились конфиденциальные беседки. Вообще-то, беседки специально предназначались, чтобы оперативно решать срочные вопросы на уровне начальников подразделений. По горизонтали, как любил повторять Вова.

В одной из беседок главный логист ругался с начальником склада, тщательно подбирая слова. А если бы выясняли отношения вживую, сразу же перешли б на русский матерный.

«Скорее всего, это правильный подход», — подумал Вова, прекрасно зная, что спокойно разговаривать с главной кладовщицей невозможно, при малейшей возможности тетка переходит на крик, граничащий с ультразвуком.

В другой — начальник службы безопасности вкрадчиво объяснял начальнику отдела закупок, что цена на автомобиль немного завышена, и требовал рассмотреть еще варианты.

«Ай, молодца», — отметил про себя Вова!!

В третьей — наблюдалось столпотворение, привлекшее внимание директора. Он, воспользовавшись правами администратора, полностью открыл чат, и обалдел. Финансовый директор, главный бухгалтер, зам. по развитию, зам. по экономике, и начальник IT-отдела вели приватную беседу. О нем.

— Мне одной кажется, что наш папа Карло стругает новое полено?

— Ты имеешь в виду юристку Наденьку?

— Ее самую! Никто ничего не замечает?

— А что замечать? Она задерживается на работе. Он тоже допоздна сидит.

— Это еще ничего не значит. Просто выслуживается мадам!

— Да нет там ничего! Она не по этому делу.

— Светк, а ты откуда знаешь?

— Знаю! Она вообще лесбиянка и сожительствует с какой-то девушкой.

— Откуда дровишки?

— Они живут в одном доме с моей сестрой. Огромный комплекс в центре. «Белая усадьба».

— Нее, Надька выходит в обед каждый день, в парке встречается с мужиком каким-то. Я ее просила в договор изменения внести, а она сказала, что ее любимый мужчина ждет, и удалилась.

— А я с ней вместе из Праги возвращался. Так она с мужиком летела. Огромный лысый кабан!

— А когда это Одинцова в Чехию летала? Вроде недавно к нам работать пришла.

— Она три дня в ноябре за свой счет брала.

— Вы совсем сдурели, такое в корпоративном чате писать?

— А никто не узнает, Павлик все сотрет! Правда, Павлик?

— Конечно, сотру! А про лесбиянку, вообще, тема! Никогда бы не подумал.

«Я бы тоже не подумал!» — пробурчал Владимир Петрович, чувствуя, как из глубины желудка наверх поднимается давным-давно съеденный ужин. Он не знал, чему больше удивляться и гневаться. Тому, что в рабочее время его высокооплачиваемый персонал сплетничает за его спиной. Или, что его новая дама сердца оказалась… Кем? Лесбиянкой? Или многостаночницей?

Ни один из этих вариантов Вову не обрадовал.

Он придвинул к себе клавиатуру и быстро напечатал.

«Весь театр кукол жду у себя в кабинете в 10-00. Карабас-Барабас».

Отправив сообщение, Молоканов откинулся в кресле и задремал. Тревожный сон, повторяющийся время от времени, заставил очнуться. Опять босоногая растрепанная цыганка танцевала около костра. Кружилась белая юбка. И сама девушка двигалась в такт музыке. Она то отходила в сторону, то снова подступала, останавливаясь почти вплотную. Карие глаза светились лукавством. И Вова, мысленно умолял сам себя не смотреть на красивый бюст, подпрыгивающий в глубоком декольте розового топа. Но кто бы вытерпел? Вова точно не смог. Он вздрогнул, прогоняя остатки сна. Ох, не к добру! Сон про цыганку не предвещал ничего хорошего. Рука инстинктивно коснулась шрама на голове.

«Били — не убили, жгли, да не спалили», — пропел про себя Молоканов. Мысли снова перекинулись на Одинцову. Вова почесал затылок. Никаких ороговевших отростков пока не наблюдалось. Да и дальше флирта пока дело не зашло, но все равно Владимир Петрович чувствовал себя уязвленным.

«Эх, Надька, Надька! Что ж ты за девица такая?!!!»

Он заметил ее еще на собеседовании. Яркая блондинка, с длинной челкой и выстриженным под ноль затылком. Очки в диковинной оправе, напоминающей кошачьи глаза. Хорошая фигура и красивые ноги. И, конечно, отличное знание предмета. Юриспруденции, то есть. В какой-то момент, засидевшись в офисе, он предложил ей поужинать вместе, чтобы потом позавтракать.

Но Надежда Одинцова посмотрела на него внимательно и тихим голосом сказала, что она ничуть не возражает против тихого радостного перепихона после рабочего дня, желательно, в обстановке полной секретности. А вот на совместные обеды и завтраки у нее времени нет, ну ни капельки. Он пытался ее переубедить. Хоть пригласить куда-нибудь. Поехать в ресторан, а потом в отель. Но Надежда проявила невиданное упорство. Только в офисе и без прелюдий. Как производственная гимнастика, полезная для здоровья. Никаких особых чувств, просто партнерские отношения. А самому Молоканову хотелось потусить где-нибудь с красивой женщиной, обсудить фильм, книгу или просто заниматься любовью в постели, а не в кабинете на неудобном диване. Вова твердо знал, что рано или поздно Надежда не устоит, и решил повернуть тумблер харизмы на полную мощность.

В офис он, намеренно опоздав, приехал около одиннадцати. Пусть помучаются сплетники великие. Они уже собрались в приемной, сидели тихо, не смея заговорить или поднять глаз. Пока его топ-менеджеры виновато рассаживались за огромным столом, в кабинет впорхнула Надька.

— Владимир Петрович, заявление в арбитраж подпишите!

Все уставились на нее, словно на врага народа.

— Потом подпишу, Надежда Андреевна! Присаживайтесь. Начнем планерку!

Он не обошел никого. Сисадмину досталось за устаревшие антивирусные базы, зам по экономике отхватила за ошибки в анализе, а зам по развитию — за задержку в открытии филиала. Самой Надьке влетело за проект договора, находившийся на утверждении у него самого. Но больше всего досталось главному бухгалтеру. Вова в заутреннем бдении узрел, что в кассе одного из филиалов скопилось двести тысяч, не сданных вовремя в инкассацию.

Он разразился популярной лекцией на тему «Деньги должны работать».

— Если вопросов нет, то все свободны! — устало подвел итог. Вопросов не было. Народ поспешил из директорского кабинета, как из зачумленного барака. Осталась одна Надька, ожидающая, когда же шеф прочтет и подпишет заявление в арбитраж.

Получив заветную бумажку обратно, она осведомилась:

— Владимир Петрович, можно вопрос?

— Да, говори! — буркнул он недовольно.

— Какая муха тебя сегодня укусила за задницу? — вкрадчиво поинтересовалась Надежда.

Вова собрался остроумно ответить. Но пока раздумывал, что именно выдать, Одинцова гордо удалилась, цокая огромными каблуками.

Он сосредоточенно ходил по дорожке Кнейпа. Ждал. Переступал ногами из холодной воды в горячую. Сама дорожка, выложенная мозаичной плиткой, подсвечивалась под температуру воды. Над ванночками с холодной горели синие лампочки, и красные — над горячей. Мелкие камешки приятно щекотали ступни. Вова окинул ленивым взглядом плакат у края дорожки, сообщающий о терапевтическом эффекте процедуры, потом перевел взгляд на джакузи и бассейн. Неторопливый шажок в горячую воду, потом в холодную, и снова в горячую. Глаза прошлись по водной глади, где он провел последний час, изводя себя кролем, брассом и баттерфляем. Сейчас в бассейне никого не было. Но ждать оставалось недолго.

Из женской раздевалки показалась знакомая фигура: точеная, с округлостями в нужных местах. Волосы собраны в тугую косу и спрятаны под шапочку. Она, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, аккуратно спустилась в бассейн и сразу нырнула. Вова часто наблюдал за этим невиданным зрелищем. Словно рыба в воде. Легко и грациозно, безо всяких усилий, меняя стиль движения каждый раз, когда ноги отталкивались от стенки бассейна. Вова знал, что это действо продлится ровно сорок минут. Любоваться можно. Познакомиться нет. Он попытался заговорить, пошутить, встретив русалку на ресепшене, но его просто не заметили. Узнать имя и фамилию понравившейся девушки тоже не получилось.

— Не положено, — вежливо отказала ему обычно улыбчивая администратор.

Вова посмотрел на часы и решил, что пора уходить, хотя русалка еще плавала.

— Ну, подожди, я тебя поймаю, — усмехнулся он про себя. — И отжарю как следует.

«Жарьте, рыба будет», — вспомнился старый анекдот. Молоканов повернул к выходу. Часы показывали 12-45. Через пятнадцать минут в спортивный клуб придут его сотрудники. И сталкиваться с ними он не хотел. Лучше соблюдать дистанцию. А вид хозяина бизнеса в одних плавках этому никак не способствует.

Вечером, когда все разошлись, в кабинет впорхнула Надежда.

— Договоры подпишите, Владимир Петрович! — Одинцова обошла стол и встала рядом с его креслом.

— Давай, Надь, хоть чаю попьем, — потер переносицу Молоканов, а потом огладил стройную ножку в черном чулке. Юристка взбрыкнула, как молодая кобылка.

— Сейчас заварю, а ты подпиши, — фыркнула она и кинулась в приемную заваривать чай.

— Ты где Новый Год встречаешь? — спросил Молоканов, лениво проводя ладонью по Надькиной шее.

— Дома! — ответила она. — Мы никуда не хотим ехать. Лишние хлопоты…

— Мы? — уточнил Вова. И, как бы шутя, поинтересовался. — Кто такие мы?

— Я живу у подружки, — объяснила Надежда. — И сейчас не то настроение, чтобы затевать праздник. Вот и решили просто поесть оливье перед теликом и спать завалиться.

«А, кажется, топ-сплетники не ошиблись,» — подумал Вова, но уточнять ничего не стал. Зачем?

— А ты где, Владимир Петрович? — Надька хитро глянула близорукими зелеными глазищами.

— Я у сестры отмечаю. Там племянники, — в голос Молоканова закралась такая теплота, что Надежда изумилась перемене в начальнике. — Они же подарки ждут. Пингвины маленькие.

— А что подаришь?

— Железную дорогу! Они давно просят. Деду Морозу письмо написали, — он по-мальчишечьи улыбнулся. Но через мгновение улыбка пропала. — Давай закругляться, Надь, мне еще сегодня поработать нужно. Завтра на корпоративе увидимся. Может, ко мне завалимся?

— Я не пойду, — буркнула Надька, мотая головой.

— Нечего надеть? — поддел Молоканов, отправляя в рот шоколадную конфету и возвращаясь к рабочему столу.

— Есть! Я себе в Праге убойное платье купила. Если в нем приду, все полягут от зависти.

«И опять правы любители приватных бесед», — отметил про себя Вова, а вслух спросил:

— Так в чем же дело?

— Здоровье сотрудников берегу! Прям не платье, а оружие массового поражения!

— А если серьезно?

— Я же тебе говорю, нет настроения.

— А как же корпоративный дух? Лояльность компании?

— Не взрывайте мне мозг дурацкими лозунгами, Владимир Петрович, — поморщилась Надежда. Она достала из маленькой сумочки зеркальце. Подкрасила губы, поправила макияж.

— Я на завтра отгул взяла, помнишь?

Молоканов кивнул.

— Встретимся в новом году, — проговорила она томно и направилась к выходу. Вова поплелся за ней, вынул из общего шкафа купе слегка потрепанную норковую шубку, подал даме. Поправил воротник и приказал Надькиному затылку:

— Езжай аккуратно!

— Яволь! — смеясь, отсалютовала Надежда и, повернувшись, крепенько поцеловала его в губы.

Потом хлопнула входная дверь, и наступила полная тишина. Он остался в офисе один. Вова любил это время и пустой офис. Думалось легче, работалось споро. Но, прежде чем углубиться в новый проект, Молоканов решил, что хорошо бы завтра дать задание службе безопасности провести небольшое расследование и узнать во всех подробностях загадки и тайны ведущего юриста. Не из-за любопытства, а исключительно ради дела. Надо же знать, с кем собираешься заняться любовью?!

Но утром все пошло наперекосяк. И этот вопрос отошел на задний план, а служба безопасности в полном составе рисковала остаться без новогодних каникул.

Двести тысяч рублей торговой выручки, доставленные из кассы филиала и положенные в сейф главного бухгалтера, в непонятный момент времени обрели ноги и отбыли незнамо куда.

Главбух вместе с финдиректором пили попеременно то коньяк, то валерьянку и выдвигали версии, кто же мог покуситься на деньги компании? Версии строились на основании двух вопросов — кто знал? И кому это выгодно? Миссис Марпл в квадрате, твою мать!

От слезливых причитаний и маловероятных версий у Молоканова разболелась голова и, вернувшись в свой кабинет, он позвонил зятю и попросил о помощи.

— А ментам позвонить не желаешь? — ехидно спросил bro in low.

Вова принялся терпеливо объяснять, почему не хочет вызывать милицию. Главная причина заключалась в том, что в сейф влез кто-то свой и сажать человека на пять-семь лет нет смысла. Нужно просто вернуть свои деньги обратно и поганой метлой прогнать мерзавца или мерзавку. С волчьим билетом, чтоб неповадно было.

— Ладно, сейчас телефон скину смс-кой, это частное агентство. Позвони сам шефу, он тебя помнить должен, — пророкотал Сергей и отключился.

Через пару часов офис наводнили люди в штатском, но с армейской выправкой. С сейфа сняли отпечатки пальцев, затребовали личные дела сотрудников и по одному начали вызывать народ в кабинет начальника отдела кадров. Опрашивать. От всей этой гнусной истории хотелось выть на луну. Вова наполнил большую чайную чашку коньяком и время от времени прихлебывал, позволяя дубильным веществам расширять сосуды и успокаивать нервы.

К вечеру стало понятно, что отпечатки на сейфе стерты, или их и не было вовсе. А круг подозреваемых сузился до участников злополучной планерки, молокановской секретарши, кассира, оприходовавшего деньги в кассу, и пары охранников, доставивших их из филиала.

Но охранники филиала дальше кассы не проходили и даже не знали, где находится кабинет главбуха. У кассира заболел ребенок, и она после обеда умчалась домой. Оставались топ-сплетники и Надежда Одинцова.

Расходились поздно, так ничего и не выяснив. Дома Вова плюхнулся в постель, в глубине души надеясь на продолжение сна, эротического и экзотического. Но сразу впал в глубокое забытье, спугнув Русалку коньячными парами.

Следующим днем, пришедшимся на 30 декабря, он безвылазно просидел в офисе, присутствуя на опросах сотрудников. Все как один подозревали Надьку. Секретаршу Леночку обязали найти Одинцову, и через час с небольшим она приехала в офис в джинсах, толстовке и лыжной куртке. Вся такая спортивная и дерзкая. Но, увидев сыщиков, разом растеряла весь боевой задор, занервничала, отвечала на вопросы невпопад и уехала домой весьма расстроенная. Мысль, что деньги украла его без пяти минут любовница, казалась кощунственной, и Вова прогнал ее прочь.

— Это не Надежда Андреевна, — сказал, важно оттопыривая губу, главный сыщик, словно прочитав молокановские мысли.

— Почему вы так думаете? — выйдя из оцепенения, спросил Вова.

— Интуиция, — пожал плечами сотрудник агентства и, помолчав немного, добавил. — И факты.

— Какие? — дернулся Вова.

— У вас очень плохо работает служба безопасности, — подвел итог разговора с нанимателем главный сыщик и довольный, словно обнаружил вора, отбыл из офиса, на ходу строча смс-ку.

В последний день уходящего года Вова не смог заставить себя приехать на работу. Поэтому, даже не позавтракав, сел в машину и поехал к Ириске, своей старшей сестре. Он помогал крошить салаты и смешивать соусы, чистил картошку, нянчился с младшей племянницей. И даже один раз покормил ее из соски. Потом с племянниками, прозванными зятем пингвинами, собирал железную дорогу, пускал по ней поезда к великому восторгу детей.

Но за пару часов до боя курантов в квартире раздался звонок, и до Вовиных ушей донесся из коридора знакомый голос. Молоканов насторожился и тихонько на цыпочках подкрался к двери. Племянники захихикали, предвкушая новую игру. Сквозь приоткрытую в детскую дверь он увидел знакомую фигуру с оттопыренным задом, острыми, как у козы, сиськами и длинной белесой гривой. Катерина — бывшая жена. Он думал, что хуже уже быть не может, но ошибался. Такого вероломства от сестры Вова не ожидал и собирался уже высказать этой доморощенной свахе все свои претензии.

В детскую быстро зашел зять и плотно прикрыл за собой дверь.

— Это теща пригласила Катьку, Ира тут не причем! — решительно бросил он, заметив, как подобрался Молоканов.

— А я хочу сибас-с-са, сибас-с-са побыстрее, — тихо, чтобы не слышали племянники, пропел Вова дурашливым тоном песенку из «камеди клаб» и серьезно добавил. — Но с тебя, Серый, штрафной. Гони бутылку хорошего шампанского!

— «Кристалл» подойдет? — хмыкнул зять. Молоканов кивнул.

Сергей спокойно вышел из комнаты и ленивым шагом прошел на кухню и обратно, затем вынул из шкафа-купе Вовкино пальто, и со всем этим скарбом вернулся в детскую.

— Играем в шпионов! — сказал он сыновьям. — Дядя Вова уходит под прикрытием.

Мальчишки радостно закивали.

— Мама с бабушкой накрывают в зале стол, тетя Катя им помогает. Идите, поканючьте что-нибудь жалостливо, — велел им отец, объяснив обстановку.

Через минуту из зала донеслись тонкие голоса, наперебой просящие что-нибудь поесть. И попить.

— Быстро! — подмигнул зять Молоканову и протянул пакет. — Шампанское и лукошко клубники. Езжай с Богом!

Уже в машине он набрал номер Одинцовой и напросился в гости. Хорошо хоть, со двора не выехал.

Ехать никуда и не пришлось. Только перейти через двор комплекса «Белая усадьба», где жила его сестра, из одного подъезда в другой и подняться на пятый этаж. И опять высокооплачиваемые сплетники оказались правы!

Надежда открыла дверь и удивленно посмотрела на шефа.

— Быстро вы до нас доехали, Владимир Петрович!!

— На ковре самолете прилетел! — ухмыльнулся Вова и, набравшись наглости, прошел мимо ошалевшей Одинцовой в квартиру.

— Что происходит? — вскинулась она напряженно.

— Вот, держи! — Вова сунул ей в руки пакет с шампанским. — Там сверху еще клубника имеется!

— Тебя что, выгнали из гостей?

Вова внимательно посмотрел на Надежду в красной блузке и джинсах. Ни грамма косметики, длинная челка заправлена за ухо.

— Практически! — театрально развел руками Вова и закончил жалобно. — Ты-то, надеюсь, не прогонишь?

— Куда ж деваться? — выдохнула она. — Раздевайся и проходи на кухню, мы там стол накрыли.

Молоканов хотел было пошутить по поводу степени раздетости, но не решился, прекрасно понимая, что по дому ходит Надькина подружка. Он снял пальто и огляделся. Огромная квартира поражала дизайном в стиле хай-тек. Кругом стекло, темное дерево венге и еще какая-то слишком простая, но очень дорогая фигня, придающая дому особенный стиль.

На кухне же наблюдался прованс, так любимый дизайнерами. Состаренная мебель, люстра с фарфоровыми розами, круглый белый стол, ломящийся от закусок. Вова огляделся по сторонам и застыл как соляной столб. Около окна стояла его Русалка. Стояла и смотрела на него. Как вкопанная.

— Знакомься, Анютка, — входя, заявила Одинцова, прерывая затянувшуюся паузу. — Это мой шеф, Владимир Петрович Молоканов!

— Очень приятно, — слегка улыбнулась Русалка и, протянув руку, представилась. — Маргарита!

— А почему «Анютка»? — обалдев от прикосновения к русалкиной ладони, поинтересовался Вова.

— Моя фамилия Танеева, — тихим голосом объяснила Русалка, словно этим все объяснялось.

— Понимаешь… — начала Надька.

Но Молоканов прервал ее.

— Я понял. Анна Танеева-фрейлина императрицы. Но странное прозвище…

— Да! Прилипло, не отцепишься, — усмехнулась Маргарита. — Этим я Надежде обязана. Как скажет, что припечатает.

— А ее как зовете? — спросил Вова Маргариту, развеселившись и кивая на Надьку.

— Огурцова! — весело отрапортовала Маргарита.

— А меня, Надежда Андреевна? — продолжал веселиться Вова. — Меня как называете за глаза?

Одинцова смутилась.

— Давайте за стол садиться, а то Новый Год скоро, а мы старый еще не проводили! — быстренько нашлась Маргарита.

«Интересно», — подумал Вова. Наверняка, Русалка знает, как меня Надька окрестила.

А вслух предложил:

— Давайте шампанское пить. «Кристалл» — самый настоящий!

Вова открыл бутылку и начал наливать пузырящуюся влагу по бокалам, когда у Одинцовой звякнул мобильник.

— Да! — сказала она напряженно. — Конечно. Сейчас открою.

Положив трубку, посмотрела на собравшихся. Взгляд стал тяжелый и тусклый.

— Быстренько изобразите из себя пару, — скомандовала она Вове и Маргарите.

Рита уставилась на нее с немым вопросом во взгляде.

— Деннис Хоппер приперся, собственной персоной! В лифте поднимается. Хоть сядьте поближе!

— Что случилось? — спросил Вова. Но прозвенел звонок, и Надька метнулась к двери.

— Это ее бывший муж приехал. Если что-то заподозрит, начнет скандалить, потом драться. Вам же не трудно подыграть, Владимир Петрович?

Молоканов кивнул, до конца не веря в свое счастье.