Гром над Араратом

Георгий Григорьянц, 2016

Римский полководец Лукулл, одержимый поисками таинственной кладовой сокровищ и чудес, двинул легионы на Армению. Царь Тигран II Великий полон решимости отразить агрессию. В ожесточенной схватке противостоят победоносный Рим и древние цивилизации Востока. Кто победит? Возможно, роковую неизбежность предопределят загадочные явления, дворцовые интриги, борьба за власть, любовь, ненависть, хитрость и коварство.

Глава 3. Тревожная ночь

Ночь в дворце Тиграна была неспокойной. Стража с факелами обходила помещения, проверяя нет ли змей и на предмет чего-то подозрительного. Никто не спал, обсуждали неудавшееся покушение на царя.

В тронном зале столкнулись двое приближенных — министр Васак, возглавлявший службы по наследованию, дипломатии и шифрования, и азарапет Гнуни, начальник дворца, ведавший финансами и налогами царства. Два царедворца ненавидели друг друга, но, соблюдая баланс сил, установленный Тиграном, справедливо полагали, что для прочности царства лучше вести себя учтиво, правда, в личной беседе не стеснялись в выражениях.

— Я приветствую высокомерного министра Васака.

— Не могу сказать, что в такой час рад встрече с министром Гнуни.

— Уж не твоих ли рук покушение? — финансист с подозрением смотрел на оппонента.

— Почему ты так решил? — возмутился Васак.

— Уж очень быстро ты заколол чародея.

— Люди часто обвиняют других в том, в чем виноваты сами. Кстати, ведь это ты из казны оплатил артистов?

— Казной распоряжается лично царь, — раздраженно отмахнулся Гнуни.

— Я дипломат, — Васак гордо выпятил подбородок, — и забочусь об успехах царства во внешних делах.

— Дипломатия, как известно, не только печется о мире. Бывает, и войны развязывает… — двусмысленно сказал Гнуни.

— Нет, я занимаюсь другой дипломатией: хочу всех убедить следовать законам Тиграна.

— Надеюсь…

Васак насмешливо посмотрел на Гнуни:

— Мы все любим нашего государя, пусть боги даруют ему много лет жизни. Лично я готов отдать жизнь за царя.

Они разошлись по сторонам.

В царских покоях верховный жрец Спандуни успокаивал Тиграна. Они сидели напротив друг друга на жестких стульях с высокими спинками.

— Великий царь! — говорил Спандуни. — Этот мелкий эпизод твоей жизни не должен поколебать веру в свое предназначение. К тебе подослали наемных убийц, но бог Арамазд избрал тебя на благое дело и потому не дал свершиться злодейству.

Тигран горестно отвечал:

— Учитель Спандуни, с каждым разом мои противники изобретают все более изощренные уловки, чтобы убить меня. Я стар, но хочу завершить начатые реформы.

— В тебе соединилось все лучшее, что за тысячи лет своей истории накопили армяне. Ты, мудрейший и храбрейший, жаждешь бессмертия своего народа. Жречество поддерживает тебя.

Спандуни воодушевлял царя, а тот, погрузившись в невеселые мысли, думал о бессмертии народа: бывает ли оно в жестоком мире, где народы рождаются, живут и погибают? Если да, то вот она высшая цель любого владыки. Вопрос в том, как обеспечить своей нации право на вечную жизнь. Ответ Тигран еще не нашел, зато чувствовал противодействие замыслам. Воцарению Тиграна предшествовало знамение — необычный небесный гром над Араратом. Что это? Знак свыше? Создав великую державу, государь стал строить мир во имя процветания народа.

Жрец изрек:

— Ты отличаешься большим умом и дальновидностью, я буду молиться за тебя.

— Спасибо, учитель. Ты духовный предводитель армян, помогай же мне творить добродетель!

Пятьсот лет назад незабвенный царь Персии Кир II Великий, захватывая соседние царства, все же оставался для их народов спасителем и исцелителем. Следуя ему, Тигран проявлял милосердие к покоренным народам. А еще Кир высказывал идею свободы вероисповедания, и эта мысль тоже запала Тиграну в голову.

Жрец ушел и тут же охрана впустила в покои сыновей царя. Артавазд, старший сын, красивый и сильный, двадцати одного года, прекрасный борец и храбрый воин, и Тигран Младший, высокий, бледный, утонченный, девятнадцати лет, отличный наездник, эмоциональный, остро реагирующий на несправедливость. Длинные распущенные волосы обоих юношей в те времена считались символом мужества и величия.

Царь встал и с осанкой, исполненной благородства, направился к ним.

— Два царевича пришли узнать, жив ли царь после змеиного нашествия. Как видите, жив и очень зол.

— Отец, я молил бога, чтобы с тобой ничего не случилось, — сказал Артавазд. — Ты всегда можешь положиться на меня.

— И на меня тоже, — произнес Тигран Младший. — Мой меч был готов вонзиться в наемного убийцу.

— Вы оба пылкие, сильные и высокоодаренные юноши, достигли больших успехов в науках, литературе и языках, я горжусь вами.

Царь отвернулся, желая закончить аудиенцию, но тут услышал голос Тиграна Младшего:

— В час тревоги нам не хватает рядом матери.

Резко развернувшись, Тигран сердито посмотрел на сына:

— Я отдалил от себя вашу мать Клеопатру Понтийскую, потому что она предала меня дважды.

Жена царя Клеопатра Понтийская, дочь Митридата, настроила против правителя двух старших из четырех сыновей, и оба погибли. Зарей по наущению царицы, когда царь находился в походе, отчеканил монету с надписью «Царь царей Зарей», поднял мятеж, но был разбит и обезглавлен. Тигран Средний осмелился надеть царскую диадему, когда на охоте государь упал в обморок. Это царица, решив, что с мужем покончено, убедила сына поступить так. Юноша также поплатился своей головой. Оба предали не только царя, но и идеалы, ради которых он жил. Предательство не прощалось.

— Отец, я, как никто другой, помогаю тебе во всех делах, — пылко произнес Артавазд.

— Вы оба моя надежда, один из вас продолжит дело отца. Но кто? Кто достоин взять на себя непосильную ношу быть гегемоном в Азии? Ты, Артавазд, ты, Тигран, а может быть, мой брат Гурас?.. Я еще не решил.

— Любой из нас готов стать во главе народа! — выпалил Тигран Младший. — Но мы любим свою мать, а она любит тебя. Страдая в крепости Сафа, просит вернуть ее в Тигранакерт.

— Вернуть сюда, чтобы продолжила интриги? Она дочь Митридата, а убийство царственных родственников — привычное дело в их роду.

После рождения Тиграна Младшего Клеопатру Понтийскую как подменили. Она вмешивалась в государственные дела, задумала отравить царя и править страной, хоть от имени сына, хоть без него. Власть портит людей.

Артавазд воскликнул:

— Мой меч никому не позволит поднять на тебя руку!

— Дорогой Артавазд, на царской диадеме изображен орел — символ мудрости, а мудрость и есть главное оружие против врагов.

В покои быстрым шагом вошел Меружан. В этот вечер именно он заколол наемную убийцу, выполнив долг телохранителя и друга. На ходу он говорил:

— Государь, есть срочное сообщение от нашей разведки: Митридат потерпел поражение от римского войска под городом Кабира.

Царь, потрясенный известием, на мгновение окаменел, затем справившись с волнением, мрачно произнес:

— Удача отвернулась от него, как когда‑то от Ганнибала, а его мечта о создании мощного государства эллинов, по всей вероятности, несбыточна. Он жив?

— По нашим данным он направляется к границе твоего царства.

Многие называли Митридата деспотом, но у Тиграна он вызывал уважение: талантливый военачальник, властолюбивый и энергичный человек.

Взглянув на сыновей, царь молвил:

— Не сомневаюсь, он прорвется.

— Отец, почему же? — недоумевал Артавазд.

— Потому что у него есть одна черта характера, которой я всегда восхищался. Он упорно движется к поставленной цели.

— Но цель не всегда покоряется ему, — дерзко усмехнулся Тигран Младший.

— Ему покорялись и разноликая масса народов, и сильные царства. Он принял на себя роль защитника греческой цивилизации в соперничестве с римской. А знаешь, какую приоритетную цель он избрал?

— Нет.

— Остановить движение Рима на Восток.

— Нельзя выбирать недостижимые цели, — не унимался Тигран Младший. — Он затронул римские интересы, и республика ему этого не простила. Давно следовало поменять цель.

Глядя в упор на младшего сына, Тигран вразумительно истолковал ему:

— Сын, меняйся сам, но не меняй мечту, умей постоять за себя, но не забывай об интересах государства! — Оборотившись к Меружану, приказал: — Завтра утром собери военный совет! Свободны!

Когда все вышли, Тигран опустился на стул, погрузившись в тяжелое раздумье. Его охватили беспокойство и грусть. В комнату неслышно вошла Аревик двадцати четырех лет, наложница царя, красивая как богиня. Длинные пышные каштановые волосы, пухлые губы, миндалевидные глаза, обаятельная улыбка, гордая осанка — гармония во всем. Словно прекрасный цветок, она вызывала восхищение мужчин и зависть женщин. Ее одежда из тончайшей белой ткани виссон, на ее голове шапочка с висюльками филигранной работы, на лбу ленточка с цветами из драгоценных камней и жемчуга, на руке браслет в виде змеи. Ее томный взгляд завораживал Тиграна прямо-таки невероятно.

Она подбежала к государю и, сев к нему на колени, обвила руками шею, поцеловала в губы.

— Ты красивая женщина, и любишь меня, — сказал он. — Ты сокровище, сумела наполнить мою жизнь любовью.

Счастливая и довольная, она протянула руку к столику с вином и фруктами, взяла золотой кубок и, наполнив его вином из кувшина, подала Тиграну:

— Выпей, мой царь!

Тот выпил, поставил кубок на столик и поцеловал ее в губы. Любуясь ею, произнес:

— Ты мое солнышко.

Наложница восхищенно взглянула на царя. Она умела пробуждать в нем самые сокровенные желания, ее пластичность, изящество, эмоциональность приводили Тиграна в неописуемый восторг.

— Ты меня обольщаешь? — спросил он.

— Ты жаждешь наслаждений, — отвечала она.

Нежными прикосновениями и поцелуями ей удалось разогнать тоску и печаль государя, его мрачное настроение начало меняться, возникло состояние умиротворения и блаженства. Улыбаясь, он промолвил:

— Тебе нет цены.

Среди наложниц царя было много певуний и танцовщиц, услаждающих слух и взор, но Аревик единственная обладала волшебной и манящей силой.

— Старость в поисках молодости… — пошутил Тигран.

В неспокойном дворце на террасе два царевича спорили между собой. Тигран Младший горячо отстаивал свое мнение:

— Артавазд, неужели ты не понимаешь, что отец хочет отдать корону своему брату. Нас с тобой он ни во что не ставит.

В недавней истории такое уже бывало. Царь Парфии Фраат I перед смертью не назначил преемником ни одного из своих сыновей, а передал трон брату.

Артавазд отмахнулся от надоедливого брата:

— Отец понимает, что ты не готов править.

Тигран Младший настаивал:

— Он безрассудный и сделает ошибку, отдав трон тебе или Гурасу.

— Сегодня отец чуть не погиб.

— А ты уже приготовился занять его место? Мечтаешь о победах и великих свершениях?

Артавазд, не отвечая на колкость, спокойно отреагировал:

— Ненавижу высокопарное «великие дела», «великие свершения». Любое стоящее дело великое. Неужели ты не понимаешь, что змея могла укусить царя? Да, я был близок к тому, чтобы занять трон, но бог Арамазд защитил государя и не дал свершиться безумному преступлению.

Тигран Младший выпалил:

— Ты, кроме как махать мечом и драться, ничего не умеешь! Я предназначен к правлению!

— И не мечтай, Тигран! — решительно заявил Артавазд. — Я старший сын царя, и трон достанется мне!

— Похоже, тебе не терпится перенять пышный титул царя царей!..

Внезапно Тигран Младший схватил Артавазда за пояс и, весь кипя от накопившейся злости, попытался провести бросок, однако соперник увернулся, сбил брата с ног и прижал коленом к каменному полу:

— Остынь, Тигран, в борьбе кох тебе меня не победить.

Посрамленный Тигран Младший угрюмо пробурчал:

— Я вызываю тебя на бой завтра, после совета. Ты обязан принять вызов, таков обычай.

— Договорились.