Гром над Араратом

Георгий Григорьянц, 2016

Римский полководец Лукулл, одержимый поисками таинственной кладовой сокровищ и чудес, двинул легионы на Армению. Царь Тигран II Великий полон решимости отразить агрессию. В ожесточенной схватке противостоят победоносный Рим и древние цивилизации Востока. Кто победит? Возможно, роковую неизбежность предопределят загадочные явления, дворцовые интриги, борьба за власть, любовь, ненависть, хитрость и коварство.

Глава 12. Правда перед лицом смерти

В саду перед дворцом упражнялся с товарищем на мечах Тигран Младший. Сын царя отрабатывал реакцию на неожиданные удары, пытаясь уловить мимолетные предпосылки движений вражеского меча, причем, оттачивая технику владения оружием, он стремился вымотать и запутать противника, иначе победы не видать.

— Ты красиво двигаешься, — послышался голос Васака.

Остановив бой, царевич повернулся к говорившему.

Васак, улыбаясь, тоном без нравоучений сказал:

— Тренировка на мечах — полезное занятие, но никогда не забывай: смотреть нужно не на клинок или руки соперника, а ловить его взгляд. Глаза покажут, что хочет сделать он в данный момент.

— Спасибо за совет.

Физиономия Васака расплылась в самодовольной ухмылке:

— Меч — мое любимое оружие. Особенно я люблю обманные движения.

— А я люблю атаковать, — Тигран Младший был польщен вниманием министра.

— Мы можем поговорить?

— Конечно! — молодой царевич передал меч товарищу, полотенцем промокнул лицо и последовал по дорожке сада за придворным.

Васак в упор посмотрел на юношу:

— Царь принял решение по приемнику. — И это не ты. Артавазд! Твой брат сумел доказать, что разделяет идеи и взгляды царя, убедив его, что продолжит дело отца. Завтра он будет официально объявлен наследником престола.

— Невероятно! — вознегодовал царевич. — Все это унизительно: отец никогда не воспринимал меня всерьез.

— Твой отец — выдающийся полководец и опытный политик.

— Он мелкий азиатский царек! — в глазах Тиграна Младшего плясало неистовое пламя.

— У него, конечно, есть слабые стороны, — осторожно признал Васак. — Я выскажу свое оценочное суждение. Наблюдая со стороны за конфликтами, ведущимися вне его державы, он упускает из виду, что внутренние дела Армении затрагивают интересы Рима.

— Потому что он уверен в своей безнаказанности, — зло процедил царевич.

Они шли по дорожкам сада, и подстрекатель Васак разжигал огонь ненависти в неокрепшей душе юноши. Министр объяснял, что Рим не позволит никому сравняться с собой по силе, момент столкновения приближается, победитель навяжет побежденному неравноправный мирный договор, возможен распад державы Тиграна, и тогда зависимые страны не удержать: они отколются.

Тигран Младший эмоционально реагировал:

— Война станет отправной точкой возрождения Армении! Я буду рад этой войне. Все противоречия не разрешить, но хотя бы противостояние сметет со сцены отца.

Васак остановился, взял за плечи царевича:

— Я всегда был на твоей стороне и предсказываю тебе будущее величие! Только ты должен быть владыкой Армении! Но власти царя Тиграна нет предела, и он, к сожалению, принял решение…

— Васак, что нужно делать?

— Не живи как трус!

— Путь убийства отца мне омерзителен, — царевич отвернулся. — Такое злодеяние непростительно.

— Да, это преступление, но ты же достоин власти! Зевс, главный бог Греции, взошел на престол, свергнув своего отца-титана. В Хеттском царстве почти все цари забирали власть, убивая отцов. Александр Македонский стал царем в двадцать лет, организовав в сговоре с матерью убийство отца Филиппа II…

На лице Тиграна Младшего отразилось волнение.

Васак отошел в сторону и, оценивая шансы юноши, думал о заговоре. Потом сказал:

— Я предрекаю тебе победу. Он тиран!

— Я робею перед отцом.

— Ты должен стать больше, чем есть!

— Он читает мои мысли.

— Не смотри ему в глаза, помни: он тебя притеснял!

— Да, я смогу! Это мой шанс стать царем!

— За тобой пойдут недовольные правлением Тиграна генералы и аристократия. Переворот обычно удается, когда поддержан знатью и приближенными царя.

Тигран Младший, обуреваемый тяжелыми мыслями, в растерянных чувствах побрел в дворец, а Васак, долго смотрел ему вслед и думал: «Вот событие, которое изменит ход истории. Мои терпение и труд будут вознаграждены».

В обязанности виночерпия Генуни входило снимать пробу с любых напитков, предназначенных царю. Особый прохладный царский погреб с вином был в подвале дворца, и ключ от хитроумного замка в это помещение хранился только у Генуни. Кроме того, проходы в подвал, где были винные погреба и склады продовольствия, неусыпно охраняла стража, так что проникнуть туда посторонним было невозможно.

Наполнив золотой кувшин красным вином из караса — глиняного сосуда, хранение в котором придает аромату напитка неповторимые свойства, — и закрыв погреб, Генуни стал медленно поднимался по крутым ступеням в зал приемов, самый красивый зал дворца, украшенный изумрудными колонными с позолоченными капителями и мраморными скульптурами. В зале собрались приглашенные царем приближенные. Здесь были министры, постельничий, сокольничий, заведующий царской охотой, сыновья и дочери царя, а также несколько блистательных женщин из гарема.

Все мирно переговаривались, ожидая владыку.

— Как расцвела Аревик! — с восхищением сказал Васак, обратившись к Гнуни.

— Ее лицо источает солнечный свет, — подтвердил тот.

Артавазд, ласково поглядывая на жену Анаит, тихо говорил:

— Ты сегодня ослепительно красива, сердце мое.

— Надеюсь, я еще и умна. Женщина необязательно делает только глупости, нередко она приводит мужчину к власти.

— Знаю, — улыбнулся Артавазд, — и восхищаюсь твоей чарующей красотой и редкостным умом.

Тигран Младший, находившийся подле Береники и тяжело переживавший происходящее, съязвил:

— Мы с тобой лишние на этом празднике.

Береника, взглянув на грустное лицо любимого, ободряюще сказала:

— Найди меня в своем сердце и порадуйся счастью любви.

Меружан, как всегда, проверив безопасность и расставив охрану, обратился к своему заместителю Кухбаци:

— Абсолютную безопасность выстроить нельзя. Я не стал бы гарантировать полную безопасность даже в закрытом погребе.

— Меры предосторожности никогда не помешают — проговорил Кухбаци. — Где больше двух человек, там всегда опасно.

Вошел виночерпий Генуни. В одной руке он нес золотой кувшин, а в другой золотой кубок. На безымянном пальце правой руки сановника поблескивало невзрачное серебряное кольцо с сердоликом цвета ягоды кизила. Вслед за ним шагали его помощники, одни с серебряными кувшинами с вином, другие с кубками для гостей.

В зал вошел царь. Все поклонились. Властитель в хорошем настроении, озарившись улыбкой, произнес:

— Мои сыновья и дочери, министры и друзья! Меня посетило великое прозрение, с которым хочу, как можно быстрее, поделиться с вами. Был знак! Бог Арамазд указал мне того, кто станет править царством после меня. Пока не назову его имя, традиция требует спросить волю богов. Завтра утром я принесу богу Арамазду богатые жертвы, и, если он одобрит мое решение, я официально подпишу и скреплю печатью указ об объявлении наследника царского…

Раздался страшный грохот. Все присутствующие вздрогнули, стража схватилась за мечи, Меружан заслонил царя. По мраморному полу с шумом катился кубок, предназначенный царю. Младший сын наступил на подкатившийся сосуд, прекратив и шум, и движение. В наступившей тишине взоры обратились к Генуни. Виночерпий, уронивший кубок, стоял растерянный, расставив руки. В одной из них был кувшин с вином. Помощник выбежал из зала за новым кубком.

Меружан успокоился, отошел, и царь продолжил:

— Этот указ будет немедленно разослан по всем ашхарам и гаварам, а через иностранных послов мы известим страны мира. Мой приемник будет носить титул наследника престола вплоть до своей официальной коронации. Я в восторге, что сегодня вы разделите со мной эту радость. Возблагодарим бога Арамазда за ниспослание нам законного наследника!

Все, воздев к небу руки, произнесли молитву:

— Мы почитаем Арамазда, всеведущего и всевидящего бога, в его обители света! Взываем к тебе, всекрушащий и творящий добро, быть нашим защитником…

После молитвы Тигран провозгласил:

— А теперь, по обычаю предков, поднимем кубки, приблизим их к небу в благодарность богу!

Вино разлили по кубкам и разнесли по залу. Виночерпий Генуни подошел к царю и нарочито неспешно стал наливать вино в принесенный золотой кубок. Тигран и Меружан смотрели, как Генуни, наполнив кубок, отпивает из него, демонстрируя, что вино не отравлено, и подает государю. Тут подошел Васак и отвлек внимание царя и его генерала вопросом:

— Государь, не поступить ли тебе, как велит старая традиция? При назначении наследника престола в государстве объявлялась амнистия для осужденных за преступления небольшой тяжести.

— Что ж, не возражаю освободить от наказания таких людей.

Сказав это, царь вновь посмотрел на Генуни. Тот с остекленевшими глазами держал на вытянутой руке кубок. Тигран ощутил угрозу. В голову ему закрались подозрительные мысли, но их он отмел: Генуни из знатного рода, они дружат с самого детства, а должность виночерпия — самая почетная в царстве.

Подошла красавица Аревик, взяла кубок из рук Генуни и протянула его царю:

— Владыка, сегодня ты доставил радость другим, выпей вина и ощути радость сам!

Тигран взял кубок из рук любимой, посмотрел на нее, такую чистую и неискушенную, нежную и сияющую, потом снова взглянул на Генуни, желавшего, видимо, доказать свою правду злом и предательством. Подняв кубок, монарх произнес тост:

— Выпьем за всепобеждающую правду! Правда опасна, а иногда порождает ненависть и отравляет мысли, но никогда не отступает даже перед лицом смерти!

Он поднес кубок к губам. От царя не укрылось, что глаза виночерпия в нетерпеливом ожидании расширились. Вдруг, опустив кубок, Тигран потребовал:

— Генуни, попробуй вино!

Глаза Генуни виновато и трусливо забегали, он засуетился:

— Государь, но я уже пробовал, вино хорошее.

— Выпей еще раз!

Разговоры в зале прекратились, все присутствующие обратили взгляды на виночерпия. Тот безотрывно смотрел на Тиграна, словно мышь на кобру, и стоял как вкопанный.

— Ну! — властно повелел Тигран, протягивая кубок.

Генуни медленно подошел, взял кубок, с обреченным видом посмотрел по сторонам и стал пить. Выпив, с глупым выражением лица уставился на царя, у него даже появилась бледная улыбка. Внезапно схватившись за горло, он хрипло задышал, выронил кубок, весь в страшном поту, держась за сердце, шаткой походкой пошел по залу, пока не потерял равновесие. Опершись на стол, стал падать и, сметя со стола посуду, рухнул на пол.

В зале поднялся шум, люди в смятении обступили Генуни. Конец его был страшен. Он бился в судорогах, изо рта шла белая пена, лицо исказилось до неузнаваемости.

— Такая смерть может быть вызвана только ядом, — проговорил Меружан.

— Лекаря! — крикнул Артавазд.

Лекарь Егия, всегда находившийся либо подле царя, либо где‑то рядом, вбежал в зал, бросил взгляд на Тиграна, потом кинулся к лежащему на полу Генуни. Встав на колено и приложив пальцы к шее виночерпия, он измерил пульс. Подняв голову, сказал:

— Он мертв.

— Это яд? — спросил Тигран.

— Да, судя по всем признакам. Внезапная смерть, судороги, пена у рта, лицо исказилось — все говорит об отравлении.

— Ты можешь сказать, какой это яд? — спросил царь.

— Какой точно, пока нет. Возможно цикута или мышьяк, хотя нет, они действуют иначе. Я должен внимательно осмотреть тело. Пусть отнесут его в мою лабораторию.

Меружан, опустившись на колено перед телом Генуни, поднял его правую руку и внимательно рассмотрел серебряное кольцо, обычно носимое мужчинами в качестве амулета. Осторожно откинув камень цвета ягоды кизила, произнес:

— Кольцо с тайником, здесь, несомненно, был яд.

Тело унесли стражники, а находящиеся в подавленном состоянии царедворцы, ставшие свидетелями неудавшегося покушения, неподвижно стояли в задумчивости, смотря в свои кубки и думая о бренности мира и хрупкости человеческой жизни.

Стемнело быстро. Слуги ходили по дворцу и зажигали огонь в канделябрах и лампах из александрийского стекла. В пустом тронном зале столкнулись два министра Васак и Гнуни. В полутьме никем не замеченные, они беседовали, а отблески огня высвечивали загадочный блеск в глазах и неприкрытую обоюдную ненависть.

— Васак, это неслыханно! Новая попытка убийства царя.

— Это же надо, Гнуни? Накануне объявления наследника!

Финансист и дипломат, обмениваясь колкостями, заключили, что Тиграну следовало объявить наследника престола немедленно, не дожидаясь нового дня, но с другой стороны, обычай требовал принести дань божествам. Оба решили: в окружении царя есть люди, желающие ему смерти. Конечно, служба безопасности царя разберется, да и царь, человек проницательный, сам всегда чувствует опасность. Чего стоят его пророческие слова «выпьем за правду» и «перед лицом смерти»! Оба министра рассудили: сам бог защитил государя от неминуемой гибели. Что касается виночерпия, то род Генуни теперь проклянут, всех сошлют в Высокую Армению на соляные копи, имущество конфискуют, а земли заберут в казну.

— Да, — заключил Васак, — конец виночерпия позорный. Поделом подлецу!

Гнуни неожиданно указал на античную скульптуру:

— Знаешь, Васак, этот каменный лев, стоящий здесь, так разинул пасть, будто собирается сказать нечто важное или кого-то съесть.

— Я думаю, он хотел зевнуть, но передумал.

— Действительно, львы в Армении довольно покладистые, не то что в Риме, — Гнуни бросил на оппонента загадочный взгляд.

— В любом случае, — небрежно проронил Васак, — придворный лекарь Егия прекрасно разбирается в ядах и противоядиях. Подождем результаты исследований.

Егия действительно был великолепным лекарем. Он всегда носил при себе флакон с универсальным противоядием «Териак», изобретенным царем Митридатом VI, — подарок Тиграну от понтийца. Митридат ставил опыты на преступниках и добился того, что его препарат защищал от любых ядов. Римляне давно пытались раздобыть это чудодейственное средство, но им не везло.

— Васак, ты человек исключительного ума, — ехидно усмехнулся Гнуни, — тебе подвластны многие тайны, ты и сам часть тайны, но помни: секреты раскрываются в самый неподходящий момент.

— Дорогой друг, — скривил рот Васак, — как говорят греки, многое может случиться меж чашей вина и устами.